— Хороший мой, проголодался? — ласково улыбнулась девушка, пересиливая страх. Он маленький, ранен и напуган. А за ней целая толпа боевых магов.
— Уи, — вдруг согласился с ней ящер, но с места не тронулся.
— Тогда держи, — она бросила ему кусок мяса, и ящер с ловкостью поймал его лапами, а затем подношение мгновенно исчезло, как успела заметить Аня, в полной острых зубов пасти.
— Хрр,— сказал ящер и облизнулся.
Анна облегченно выдохнула — контакт налажен. Осталось малое — убедить ящера обработать раны, а для этого понадобиться еще мясо.
— Если хочешь, я его полечу, — тихо проговорил Павел, и девушка благодарно кивнула. — Только если он решит подзакусить нами...
— Я его уговорю обойтись говядиной, — понимающе улыбнулась Аня.
— Так, кто это у нас? — к ним подошел Арвель, внимательно оглядел насторожившегося детеныша и вдруг присвистнул: — Мать моя, опустошение, да это же дракон!
— Где дракон? — непонимающе хлопнула глазами Аня, а затем рассмеялась: — Ой, не могу, вот это чудо — дракон?
Ящер между тем потер нос лапой, жалобно заскулил и бочком двинулся к Ане, решив, видимо, что девушка не может быть угрозой.
Дракон или не дракон, но бросать его здесь раненого и голодного на верную смерть... Нет, она не может так поступить.
— Павел, нужно еще мясо. Арвель, я понимаю, вам не терпится, но пока не вылечим драконенка, добро на исследование не даю.
Координатор глянул недобро, но возражать не стал. Девушка внимательно взглянула на мага, отмечая, что вчерашний энтузиазм почему-то угас. И впервые у нее промелькнули сомнения, а так ли хорош мир идеального пляжа, как им всем хотелось верить. Но времени уточнять подробности не было.
— Держи, — Таймара протянула внушительный кусок мяса и подмигнула. Похоже, магиня решила подружиться. Что же... Аня не против.
— Спасибо! — взяла мясо и сделала осторожный шаг к ящеру. Ну никак он не походил на дракона. Где крылья? Где горделивый силуэт и вытянутая морда?
Потом она скармливала детенышу мясо, нарезая его выданным Арвелем ножом. Ящер глотал мясо, слушал ласковые слова и недоверчиво косился на ходящего вокруг мужчину, который периодически касался руками его кожи, и оттого по ней разливался то жар, то холод, но боль уходила, и он все больше проникался доверием к этим странным двуногим животным.
— Все, — выдохнул Павел и отступил на шаг, оценивая работу. На месте рваных ран розовела кожа, гной исчез, только лапа все еще смотрела в сторону.
— У него вывих, но вправить кости он мне не даст.
— Ты и так много сделал, спасибо,— и она одарила Павла благодарной улыбкой, а затем обратилась к детенышу: — Все, милый, нам пора работать, а тебе нужно вернуться к своим. Если хочешь, можешь остаться, мы присмотрим, чтобы тебя не обидели.
Но у ящера было свое мнение и, тихо угукнув, он двинулся следом девушкой.
Вальди снова ощерился, готовясь указать наглой ящерице её место.
— Так не пойдет, — покачала головой Аня, мысленно представив, что скажет мама, если она притащит это чудо домой, — а впрочем...
На ум пришел рыжий. Похоже, именно с ним не посчастливилось встретиться драконенку. И второй раз он эту встречу точно не переживет.
Ящер в коридоре смотрелся странно. Крутил башкой, принюхивался и топорщил маленькие ушки. Чужие запахи, незнакомая обстановка и люди его пугали, и он старался держаться поближе к Ане.
— Надеюсь, он не откажет, — проговорила девушка, останавливаясь у двери с фиолетовыми цветами.
— И в чем я должен или не должен тебе отказать? — фиолетовый ящер на огромном листке был раза в полтора больше настоящего, но выглядел точно так же — громоздко и неуклюже.
— Ты с ума сошел? — зашипела девушка, пытаясь прикрыть дверь от любопытных взглядов, но морда драконенка активно этому препятствовала. Аня выругалась, выталкивая того в коридор и захлопывая наконец долбаную дверь.
— Ты последние фиолетовые мозги растерял? — страх за Фиолетика придал сил, и она активно наступала на ящера, заставляя его пятиться к краю листа. — Знаешь, что будет, если они узнают о твоем шпионстве? Да они зальют дверь бетоном, наложат щиты и запретят мне здесь появляться. Ты этого хочешь, да?
Ящер замотал головой.
— Как же вы меня все достали! — выдохнула Аня, приложила ладонь ко лбу и прикрыла глаза. — Ладно, проехали, но больше, пожалуйста, без фокусов. И приютишь драконенка, пока мы его родителей не найдем?
— Конечно, давай сюда своего уродца, пока он мне дверь не выбил.
Аня прислушалась. С той стороны доносились глухие удары, потом послышался обиженный рев.
— Спасибо! — подбежала и, подпрыгнув, чмокнула в теплый шершавый нос.
Они сидели на листе: драконенок, Аня, Вальди и вторая, фиолетовая Аня. На пороге, прислонившись к косяку, делал вид, что дремлет, Павел.
Переругиваясь, обсуждали, как лучше устроить ящера.
Фиолетик заинтересовался домостроением — насмотрелся журналов — и демонстрировал выращенные домики, сложенные из лиан башни и свисающие с веток шары-комнаты, а девушка пыталась убедить друга, что ящеру нужно нечто попроще -гнездо или пещерка. Можно устроить водоем, положить подстилку из мха — и этого будет достаточно.
Ящер сыто дремал, подтянув морду к коленям девушки, а они занимались грамотой. Фиолетик схватывал буквы на лету и скоро бегло читал, пока Аня не заподозрила неладное. Дала текст, не читая его сама, и тут же выяснилась правда — мухлевщик считывал текст с её сознания.
Так и развлекались, пока шум в коридоре не привлек её внимание.
Аня с Вальди выскочили из двери, чтобы увидеть, как по коридору, в направлении столовой, несут окровавленное тело.
— Нам пора, — заторопилась девушка, попрощалась с Фиолетиком, бросила ласковый взгляд на спящего ящера и отправилась следом, плотно прикрыв за собой дверь.
— И долго будете скрывать правду? — спросила у Арвеля, входя в столовую.
Тахмар уже держал руки над телом, и девушка отвела взгляд — рваные раны, развороченное мясо, сквозь которое просвечивали кости — зрелище не из приятных.
— Он жив? — сглотнула, прогоняя подступившую тошноту. Голова закружилась, день потемнел, и лишь усилием воли ей удалось не потерять сознание.
— Жив, — глухо ответил Арвель, — но оправится не скоро.
— Что случилось?
Координатор мотнул головой, и они вышли в холл. Здесь, за окном, царила красавица зима, под ледяным одеялом спало озеро, дремали в снежных шубах сосны и ели, здесь было тихо спокойно, и лишь дорожка из капель крови на светлых досках пола нарушала эту идиллию.
— Аня, я понимаю ваше беспокойство, но вашей вины здесь нет. Вы не могли знать, что этот мир принадлежит морскому народу.
— Морскому народу? — переспросила девушка. Мир идеального пляжа оказался сказкой с плохим концом. А жаль.
— Откуда, по-вашему, взялись легенды о русалках? — хмыкнул маг. — Не одной только фантазией наполнены сказки. Твари попадали сюда, но видно не прижились. И хорошо, что передохли. Они жестоки, кровожадны и мстительны. Остров, на котором открыт портал, входит в один из многочисленных архипелагов, разбросанных по океану. У нас было мало времени, но, похоже, морской народ затопил материки, оставив лишь острова, большей частью скалистые.
— Вы с ними столкнулись? — тихо спросила девушка. Вид окровавленного тела все еще стоял перед глазами.
Арвель дернул уголком губ. По лицу видно — переживает неудачу, хоть и делает вид, что все нормально.
— Когда не знаешь языка, тяжело объяснять свои намерения. Дипломатия не работает с варварами и... с русалками, Аня. Вам лучше вернуться домой, Павел проводит, — и он повернулся к окну, давая понять, что разговор окончен.
Глава тринадцатая
Андрей Николаевич Травкин был хорошим оперативником. Коллеги не раз говорили: в отца пошел, и, несмотря на небольшой практический опыт, ему доверяли вести дела самостоятельно. У начальства он был на хорошем счету, так что продвижение по службе не должно было заставить себя долго ждать, если, конечно, сам не оплошает.
Доложить бы о расследовании, чтобы потом вопросов не было. Впрочем, было бы что докладывать... Догадки и интуицию к делу не пришьешь, да и тете Клаве он обещал не торопиться с выводами. Аньку опять же жалко. Сто процентов по глупости влетела. Ну или по любви. Она же всегда была немного того... на принцах помешана.
Он прекрасно помнил серьезную, задумчивую девочку, часто витающую в облаках и обожающую сказки. Большей частью она рисовала именно их. Всяких там принцев, эльфов и прочую галиматью. Впрочем, не чуралась играть с пацанами в войнушку, когда предки вывозили их компанией на дачу к Травкиным, лазила по деревьям, переплывала речку и вставала в пять утра на рыбалку. Отличной была девчонкой, но иногда на нее что-то такое накатывало, и она уединялась с альбомом. Тогда к ней лучше было не соваться — могла и по шее дать.
Ему сложно было представить, что Анька, по которой серьезно сохла пара его друзей, Анька, которая учила его танцевать медляк и до колик в животе смешила рассказами о девчоночьих глупостях, Анька, которую он торжественно провожал домой с дискотеки, и которая, чуть стесняясь, подарила ему его портрет на шестнадцатилетие, эта Анька преступила черту закона и стала преступницей.
Но жизнь — странная штука, порой переворачивающая все с ног на голову.
Взять, например, Лизу. Какая стерва в ней открылась после свадьбы! Настоящая стервище. Хорошо, хоть квартиру успел взять в ипотеку до свадьбы и оформить на себя, а то бы жил в общежитии, как последний лох. Машину, правда, пришлось отдать, да и вещи она забрала все, что могла. Но квартира ей не обломилась.
А ведь повелся на красивое личико да стройную фигурку. А чудище внутри и не разглядел. Но ничего, второй раз он умнее будет и женится на... А вот хотя бы на Аньке. Отличная девчонка, да и внешне ничего так! Вот куда он смотрел пять лет назад? Давно бы и детки были, и семья нормальная.
И Андрей пообещал себе внимательнее приглядеться к подруге детства. Сначала спасти, вразумить, утереть слезы раскаяния, а там... чем черт не шутит, может и сладится. Братан вон аж троих настрогать успел, а у него еще ни одного, наследничка, нет.
С такими довольно мирными мыслями Андрей шел по Удельному проспекту. Здесь, на тихой улочке, Аня купила себе квартиру, в которую он и собирался наведаться.
В правом кармане лежало удостоверение участкового — осталось после одного дела. Отметку московского отделения можно было и пальцем прикрыть, все равно рядовые граждане, испуганные цветом корочки, в текст не вчитывались. Пояс оттягивала кобура с табельным оружием — не поленился взять с собой, хотя в отпуске и не положено. Кстати, надо будет глок приобрести — он и легче, и удобнее, чем пистолет Ярыгина. Вот дадут на Новый год тринадцатую, он и раскошелится на хороший ствол.
Легко взбежал на седьмой этаж, остановился перед обитой советским дерматином дверью. И вдруг испугался — а если дверь откроет она? Что он скажет? Проходил мимо? Или прости, но твоя мама просила собрать на тебя досье?
Андрей помотал головой... Ну нет, такую глупость он не совершит. Да и мало ли причин может быть у сотрудника при исполнении наведаться в квартиру, косвенно связанную с делом о пяти трупах?!
Дверь открыли быстро, даже не поинтересовавшись: кто там. На пороге стоял коротко-стриженный мужик в полинялой футболке и старых, протертых джинсах. На щеке мазок краски, на плечах побелка. Ремонт у них, что ли?
И разговор сам выстроился в голове.
— Участковый Паниров, — корочка в лицо, — вы хозяин?
— Не-е, — замотал головой белобрысый. На лице знакомая смесь удивления, гражданского почтения и легкого испуга, — Хозяйка на работе, а мы с напарником квартиру вот ремонтируем.
Андрей отметил странный выговор мужчины и присмотрелся повнимательнее. Украина, Белоруссия или Молдова? А вот сейчас и выясним.
— Будьте любезны документы, — от тона участкового белобрысый вытянулся, побледнел и тут же сорвался в комнату со словами:
— Да-да, конечно.
Андрей шагнул в коридор, притворил за собой дверь и огляделся. Скромненько, убито, но свежий ремонт должен поправить это впечатление. Поочередно заглянул во все двери. Крохотная шестиметровая кухня, маленькая десятиметровая спальня и еще одна комната побольше, где и копался в сумке молдаванин, выуживая документы. У стенного шкафа, забитого разного рода хламом, Андрей притормозил. От полок почему-то тянуло сквозняком — вентиляция там проведена, что ли? — а еще свежим морозным воздухом с привкусом цветущего вереска. Андрей прикрыл глаза и сам себе не поверил, побыстрее захлопнув дверь в странную кладовку.
— Вот, начальник, документы, — без заискивания, но с легкой обеспокоенностью на лице белобрысый протянул паспорт.
Андрей открыл документы. Быстро проглядел. Молдаванин трасформировался в тверитянина. Любопытно, и тут Тверь! А может, это целая банда из Твери здесь промышляет?
Бросил взгляд на переминающегося с ноги на ногу мужчину, что-то было военное в его облике. Служил? Все может быть.
— Значит, Алексей Григорьевич Томилин. Проживаете, хм, в Тверской области. Чем занимаетесь у нас в Петербурге, я и сам вижу. А временная регистрация у вас есть и разрешение на работу?
— Конечно, — вдруг странно улыбнулся тверитянин, доставая из кармана джинсов сложенный вчетверо лист бумаги. Подал Андрею, проводя зачем-то второй рукой перед его глазами. У Андрея вдруг закружилась голова, стало жарко, а мир странно поплыл, меняя краски на серые с белым. Миг — и все пропало, он опустил глаза на бумагу, которую держал в руке. Быстро проглядел. Это была временная регистрация на Алексея Григорьевича Томилина в Выборгском районе Санкт-Петербурга, а также разрешение на работу по специальности маляр-штукатур.
— Маляр, значит, — протянул Андрей, вертя бумагу в руках. Что-то не давало ему покоя, царапало на краю сознания, но бумаги были в порядке. Паспорт, печати, подписи.
— Ага, штукатурим помаленьку, — осклабился мужик, забирая из его пальцев бумагу и аккуратно складывая её обратно.
Андрей окинул неприязненным взглядом несостоявшегося молдаванина. Зацепиться было не за что. Не будешь же задавать в лоб вопросы о банде из Твери.
— С кем работаешь?
— Так напарник мой, Олег, в магазин вышел. Скоро вернется. Земляки мы, у него с документами тоже все в порядке, — с нажимом ответил Алексей, и Андрей сразу поверил — действительно все в порядке и с документами, и даже договор на ремонтные работы найдется, если спросить.
— А в чем, собственно, дело? — тоном оскорбленного подозрениями власти гражданина осведомился Алексей.
— А дело в том, Алексей Григорьевич, что соседи на вас жалуются. Шумите, в неположенное время ремонтные работы проводите. Нехорошо, — и он огорченно покачал головой.
Тверитянин скопировал его огорченное выражение и тоже закачал головой, словно сам себе удивляясь — он, и в неположенное время, ай как нехорошо!
— Ну что вы, никаких работ после одиннадцати! Мы тоже люди и прекрасно все понимаем.
