Практикантка

— Пока неизвестно, но, скорее всего десятки человек. Раньше в тех краях в больших количествах добывали слюду, в этих рабочих поселках находились сотни людей. Но сейчас все полностью захирело, сохранились только отдельные участки по разработке золотых россыпей и драгоценных камней. Но там достаточно небольшого количества трудящихся.

— Даже если они захватят ракетные установки — это ни к чему страшному не приведет. Без кодов доступа боеголовки просто не сработают.

— Кто знает, на что они способны? Не удивлюсь, если враг каким-то образом обойдет электронную защиту. Но, по правде говоря, очень сомневаюсь, что они пришли для простого захвата ракетных баз. Нет, мы столкнулись не просто с террором — это что-то совершенно новое. Я уже распорядился о прекращении всех поисковых работ по первому инциденту, боевые группы отходят к Раскидистому и спешно вывозятся в Нимгер. При такой плотности противника вероятность уничтожения мелких отрядов крайне велика, а крупных подразделений у нас много не наберется, вы же понимаете — для этого сейчас не хватит сотрудников.

— А перебросить их из других регионов?

— Уже начинаем, но принципиальных изменений ситуации в скором времени не будет. Район огромный, почти непроходимый. Наземная техника там практически бессильна. Спецназовцы выдохнуться в непролазной тайге за пару суток — слишком тяжелое оружие и амуниция. Боевые дружины весьма немногочисленны, да и большинство из них непривычны к лесным условиям. В общем, наши штабисты тут провели предварительные расчеты — для полной блокады и уверенного уничтожения противника потребуется не менее двухсот тысяч бойцов и несколько сотен единиц боевой авиатехники. Сами понимаете — для нас это просто нереально. Мы бессильны, и что здесь делать — просто не представляю.

— Атомный удар.

— Вы сказали, даже не подумав. Выжечь такую огромную площадь попросту невозможно, а точных целей у нас нет.

— Может, привлечь армию? Центральные власти, в такой кризисной ситуации охотно пойдут нам навстречу. Им не нужны большие проблемы.

— Государственные военные силы раскачиваться будут очень долго, но, даже стянув туда несколько дивизий, мы попросту любезно обеспечим противника продовольствием. Солдаты не смогут ему эффективно противостоять без поддержки боевой наземной техники. Нет, придется действовать по-другому. Нам надо назначить на эту операцию одного единственного руководителя, дав ему временные полномочия диктатора.

Все присутствующие ошеломленно замерли, переваривая невероятные слова. Подобного в Ордене не было уже очень давно. Диктатор временно получит практически полную власть над всей организацией, и будет пользоваться ею по своему личному усмотрению, пока не предотвратит угрозу. Десятки магистров и четыре грандмагистра останутся не при делах — по уставу, на эту роль не мог претендовать никто из них. Могущественные владыки будут послушно выполнять указания человека из более низких структур. Но, как не обидно, придется с этим покорно смириться. Тайга совершенно безразлична к суетливым усилиям людей, несмотря на все старания, все очень хорошо помнили, как медленно разворачивались работы по "красной тревоге". Любая задержка с передачей важных распоряжений по руководящей цепочке еще более усугубит и без того непростую ситуацию. А ведь многие вещи надо выполнять очень быстро. Допустим, в случае санкции на применение ядерного оружия, магистры могут обсуждать этот вопрос до тех пор, пока не станет поздно — надобность в бомбежке уже отпадет. Нет, руководство должно быть непременно в одних руках, демократия здесь неуместна.

— Кого выберем? — нерешительно заикнулся кто-то с дальнего конца стола.

— Что значит — кого? Конечно рыцаря!

— Да это понятно. Но их в нашем Ордене немало!

— Нам нужен кто-то особенный. Самый решительный и невозмутимый, круче скалы. Сами понимаете, ситуация там очень непростая, обычный человек просто растеряется, у него на раскачку уйдет несколько дней, а времени совсем нет. Лично я предлагаю поставить диктатором Чапаева.

— Этого динозавра?!!!

— Бровкина, вы же слышали.

— Да вы что!..

— Да он же!..

— Да там такое начнется!..

— Это же чудовище в человеческом обличье!..

— Он решителен? Мягко сказано! Невозмутим? Да легче шагающий экскаватор смутить! Будет долго раскачиваться? Об этом даже думать смешно — на принятие любого решения у него уходит не больше секунды! Я понимаю ваши справедливые опасения, но ситуация такова, что деваться нам сейчас попросту некуда. Это самая лучшая кандидатура. К тому же он родом из России, это делу не помешает. Впрочем, может кто-нибудь предложит альтернативу?

— Да вы хоть представляете, что он может натворить?! Там трава лет двести расти не будет, если не больше!

— Я это как-нибудь переживу — не корова.

— Он в прошлый раз, сколько нам нервов попортил! Наказание до сих пор не снято!

— На карте сейчас нечто большее, чем наши нервы. Аналитики не исключают, что это только начало полномасштабной агрессии диких.

— Надо как-нибудь попытаться удержать его в определенных рамках, если это вообще возможно. Ведь он получит огромную власть!

— Над этим подумаем, хотя вряд ли добьемся здесь больших успехов. Сами понимаете — он станет диктатором!

— А что? Довольно нормальная кандидатура! В тайге сатанистов нет, так что он будет вести себя довольно спокойно.

— Чтобы он вел себя спокойно, надо чтобы там вообще не было никаких биологических объектов. Наши психиатры тщательно проверяли его уже не один раз. Они просто рыдают и не успевают писать диссертации, но упрямо признают его вполне вменяемым. Но при этом с трудом могут поверить, что перед ними человек. По словам одного из них, он создан из смеси генов говорящего попугая, карликового крокодила, деревенского петуха и Гитлера. В общем, я могу перечислять еще очень долго. Но повторюсь — у него самые максимальные шансы разобраться в сложившейся ситуации, этот человек просто создан для такого дела. Да, он может наломать немало дров. Но, лично я с этим вполне смирюсь. Только бы все закончилось нашей победой.

— А как на него можно воздействовать?

— Мне кажется, в мире есть один единственный человек, к чьим советам он хоть немного прислушивается.

— Вы думаете?..

— Да. Именно это я и думаю.

— Да она ничем не лучше его!

— Как сказать. Все же у нее есть некоторое здравомыслие.

— Да уж! Но лично я при нашей последней встрече едва в штаны не наделал!

Все понимающе усмехнулись.

— Направим ее в район действий, она сама туда давно рвется.

— Что ей там понадобилось?

— В погибшей опергруппе была молодая практикантка — ее воспитанница. При нападении она каким-то образом уцелела и отправилась преследовать врага. Нынешнее местонахождение неизвестно.

— Она что — сумасшедшая? Что ее туда понесло, не могла дождаться помощи?

— Инструкция поиска. Часть четвертая, пункт одиннадцатый, подпункт семь. В случае невозможности выйти на связь предписывается вести преследование собственными силами оперативной группы, не давая противнику оторваться.

— Кто придумал эту инструкцию?

— Это плод работы многих штабных работников. Они старались предусмотреть все возможные ситуации.

— Это полный бред!

— Никто не мог ожидать такого невероятного стечения обстоятельств, этот пункт по сути дела отписка, простая канцелярщина. В здравом уме никто не потребует от оперативников таких самоубийственных действий. Сами понимаете, это не их уровень. Если бы практикантка осталась на гольце ждать помощи, никто бы про инструкцию и не вспомнил.

— Выходит, эта девочка пропала из-за бюрократической отписки?

— Да. Так как мы уже свернули поиск, то она наверняка погибнет, если до сих пор еще жива, что сомнительно.

— Да, некоторые люди все еще понимают инструкции буквально. Придется с этим смириться, мы не можем посылать за ней людей — слишком велик риск. Да и где ее найдешь теперь в этих дебрях? Ладно, пора принимать окончательное решение. Согласны с кандидатурой Бровкина?

— Ну если...

— Деваться то нам...

— Я и черту буду рад...

— Черт лучше Бровкина...

— Ладно. Раз так, предложим ему роль диктатора. А кстати, где он сейчас?

— Там же, где и обычно. В нашей тюрьме.

Кошкин, зябко поеживаясь от пронизывающей ночной прохлады, вышел из огромной армейской палатки. Ему что-то не спалось — мерзко побаливала голова, да и постоянный рев авиатехники не очень располагал к спокойному отдыху. Он люто завидовал спецназовцам и дружинникам — те могли хладнокровно спать где угодно, хоть в работающей стиральной машине. Встав у входа, он закурил, наблюдая, как на посадку заходит огромный грузовой вертолет, увенчанный двумя винтами. Повернув голову, он рассмотрел, что возле штабной палатки, стоящей у края рулежной полосы аэродрома, на складном стульчике неподвижно сидит Клещ. Приглядевшись, Олег понял, что с куратором что-то не то. Могучие плечи опущены, руки сложены на коленях. Вся поза здоровяка показывала — он сейчас явно не в себе.

Бросив сигарету, парень медленно подошел к поникшему командиру, нерешительным голосом произнес:

— Что-то случилось?

Подняв голову, Клещ невесело усмехнулся:

— А, Кошкин. Что дружище, не спится?

— Вроде того. Голова что-то разболелась.

— Вот и я о том же, — загадочно произнес куратор, — у всех вдруг мигрень началась. Бабы, те вообще — чуть ли в голос не воют. У них ведь повышенная эмоциональная возбудимость.

— Что?

— Конь в пальто. Некоторых ребят так просто в тугой узел скрутило. Знаешь, как это по науке называется? Нет? Близкое множественное возмущение астрального поля планеты. Говоря двумя словами — глубокая задница!

— Что же теперь будет?

— Скучать нам не придется, это я тебе точно гарантирую. Без оружия даже в сортир теперь не ходи — чревато. Сейчас даже в Нимгере нельзя надеяться на то, что удастся отсидеться в безопасности. Такого переполоха я еще не видел.

— У меня нет оружия. Я простой работник отдела по связям, мне не положено.

— Во дела! — удивился Клещ, для него человек без ствола казался сородичем шимпанзе. — Кошкин, ты же нормальный парень, чего тебя туда потянуло?

— Кто-то же должен выполнять эту работу? Я очень поздно попал в сеть Ордена, меня решили не готовить, как следует — все равно особого толку не будет, много времени потеряно. Да и сам особо не рвался. Нормальное занятие, много мест повидаешь, разных людей. На кратких курсах трезво оценил свои способности — в боевых условиях я первый кандидат в покойники. Нечего мечтать о подвигах.

— Понятно, — кивнул Клещ и добавил. — Подожди, я сейчас.

Встав, он скрылся в палатке. Выйдя оттуда через пару минут, протянул Олегу здоровенный пистолет:

— Держи. Он заряжен спецпатронами, — чуть помедлив, тихо добавил. — "Дезерт Игл", такая же модель, какую прихватила практикантка у командира опергруппы.

— А как дела с ее поисками? — оживился Олег.

— Не будет больше никаких поисков, — мрачно ответил Клещ.

— Как?!

— Молча! — куратор ожесточенно хрустнул кулаками. — Мне сказали четко и ясно — считать практикантку погибшей. Точка! Множественный прорыв, туда дивизию спецназа надо посылать, ведь никто не знает, что собственно происходит в этом трижды проклятом районе. Даже население запретили эвакуировать, а это около сотни жителей, не считая старателей и лесозаготовителей.

— Но так нельзя! — растерянно воскликнул Олег. — Мы же Орден! Мы ведь все давали клятву! Как можно бросить жителей и эту молоденькую девушку, которая пошла туда, повинуясь правилам поиска!

— Кошкин! Это ты мне говоришь, или кому? Я же не в капусте родился — у меня почти все предки из Ордена! Мой дед хорошо помнил те времена, когда рыцарей звали иначе, не Бугаями и Клещами — я плакал над его рассказами. Кошкин, посмотри на меня внимательно — разве можно представить слезы на моей морде?! Этот мир гниет, и мы послушно разлагаемся вместе с ним! Да разве могли бы Храбры и Лютоборы тех эпох бросить на произвол судьбы девушку в глухой тайге, да еще и по соседству с врагами! Да они бы легли там все до последнего, но даже мертвые дрались бы до тех пор, пока не вытащили бы ее! Орден своих не бросает — не так ли?! Она тоже давала клятву, но в отличие от некоторых, выполняет ее неукоснительно, до последнего пункта бюрократической инструкции. Кругом дерьмо и мрази, да и нас хотят замазать! Это болото просто заслуживает полного уничтожения! Смотри сам — мы с каждым годом теряем свое влияние в разных районах Земли, у нас теперь осталось два последних Монастыря. Сотрудников очень много, но в основном, все вроде тебя — какие-то менеджеры, воевать сейчас просто некому. Мы больше не боевой Орден крестоносцев мира — мы обычная международная корпорация, где начинают появляться слизни, вроде Панарина! Нас даже стали называть сотрудниками: как же — надо идти в ногу со временем — мы же теперь организация! Никто не стремится в оперативники — зачем это надо! Всегда найдется удобное местечко потеплее, да и жопа намного целее будет! Дай мне сигарету!!! — почти выкрикнул Клещ.

— Зачем, ты же не куришь? — удивился Олег.

— Подожгу и в штаны кому-нибудь запихаю, как в молодости Чапай любил проделывать.

— Кто?!

— Ты с ним, может быть, скоро познакомишься. Впечатление будет незабываемым, точно обещаю. Равнодушным еще никто не оставался. Его хотят спустить с поводка и поставить диктатором операции, меня только что поставили в известность.

— Что?

— Вполне нормальный ход! Если кто-то здесь сможет разобраться в этом дерьме — так это он. Там где появляется Чапай, сперва ручьями льются слезы, но потом наступает полная тишина и благодать. Это не человек — это просто нечто! Таких сейчас больше не делают — не осталось таких мам, что могут родить подобное существо! На эту живую легенду день и ночь молятся все врачи и стекольщики.

— Не понял?..

— Узнаешь его получше — сам поймешь, хорошо, если не на своей заднице. Он мой бывший наставник, я верю ему, как богу! Как только Чапай возьмет все в свои крепкие руки, немедленно попрошу его разрешить поиски девушки и эвакуацию жителей.

— Та веришь в то, что она до сих пор жива?

— Больше чем когда-либо. Боевая группа проследила ее метки на четырнадцать километров от места гибели оперативников. Это уже невероятно, я-то думал, что нашу практикантку давно в кустах медведи доедают. А потом внезапно понял — ведь это судьба! Знаешь, Кошкин, я ведь иногда начинал подумывать о том, чтобы оставить Орден.

— Да ты что?!!!

— А ничего! Мне уже давно надоело смотреть, как нас накрывает мерзкая серость. Мы боимся, что нас погубит тесный контакт с человечеством, всячески стараемся держать дистанцию, стоять в стороне. Как же: Орден вечен — государства смертны! Но мы ведь не существуем в полном вакууме: накал борьбы нарастает, штаты непрерывно увеличиваются, начинается неизбежная деградация. Мы начинаем страдать теми же опасными болезнями, что и большой мир — канцелярщина и бюрократия, сильное разбухание управленческого аппарата, снижение общего профессионального уровня, да и много других явных признаков упадка. Если здесь ничего не менять — эта гора неизбежно рухнет и похоронит нас под своими обломками. И останется только два пути — или появиться что-то новое, или человечеству, в таком виде как сейчас, не сохраниться. Эта девчонка просто обязана выжить, ты понимаешь? Тогда я все-таки смогу продолжать верить в хорошее. Представь — одна, почти на другой планете, день и ночь идет по следу существа, которое убьет ее почти со стопроцентной вероятностью. Ведь это даже не подвиг! Я не могу найти подходящих слов! Я просто преклоняюсь и неистово верю в нее! И знаешь Кошкин — ведь не один я верю в практикантку!