— Неудивительно. Потому я и босс, — сказал Данте так, как будто это был ответ на все вопросы, — Короче, слушай мой приказ. Будешь следить за обстановкой вокруг Орихиме и остальных. Если их решат перевести в другое место — проследишь. Важно, чтобы, когда все закончится, я знал, где они находятся. Ты меня понял?

— А если их разделят?

— Не думаю, что такое произойдет, но если вдруг... действуй по обстоятельствам. И все же не забывай: приоритет — Иноуэ.

— Ладно, босс, я тебя понял. Можешь на меня положиться — сделаю все в лучшем виде.

— Не сомневаюсь в этом, — закончив разговор этими словами, Данте, развернувшись, двинулся в направлении центра города шинигами, стараясь быть незаметным. Полудемону не нужно было, чтобы проводники душ всполошились в этом районе Сейрейтея из-за его присутствия — такой поворот событий вызвал бы лишние проблемы. Шинигами могли решить, что он тут ради освобождения захваченных в плен заложников, результатом чего стало бы принятье мер по обеспечению их сохранности и, вероятно, переводу в другое, более безопасное место. Этого сын Спарды не мог допустить.

* * *

— Рад, что ты пришел вовремя, — Данте обернулся. Появление капитана не было для него неожиданностью, и, так как полудемон не видел в этом шинигами угрозы, то и беспокойства не проявил.

Ичимару Гин стоял в нескольких шагах позади сына Спарды, пряча руки за спиной. На лице его была натянута все та же широкая ухмылка, а глаза прищурены.

— И тебе привет, лисья морда, — полудемон вернул взгляд на разгорающийся горизонт, — Твои советы оказались стоящими. Потому, я не видел причин отказываться от встречи.

Капитан третьего отряда если и был оскорблен прозвищем, коим нарек его Данте, то никак этого не показал. Скорей наоборот — его улыбка стала еще шире.

— Я слышал, тебе удалось сразить Айзена, — заговорил Гин после недолгого молчания, — И даже видел его тело. Это... впечатляет. Убить капитана не каждому по силам.

— Ага, — равнодушно отозвался Данте. Ичимару удивленно наклонил голову.

— Странно, — протянул он, — Я думал, что у тебя будут ко мне вопросы. Разве тебе не кажется необычным то, что один из капитанов помогает риока?

— Ничуть. Ты не один такой. Более того, у меня нет ни малейшего желания разбираться в тех интригах, что плетут тут шинигами друг против друга. Того, что я уже узнал, мне и так достаточно. Так что, мне нет никакого дела ни до тебя, ни до Айзена, ни до других.

— И все же, ты здесь, значит, какой-то интерес в грядущих событиях есть и у тебя.

— Верно, — не стал отрицать полудемон, — Есть тут один... интересный мне капитан. Было бы неплохо познакомиться с ним поближе. Уверен, скоро мне представится такая возможность.

Тон, которым это было сказано, не оставлял сомнений в истинных намерениях Данте, в чем Гин не повременил убедиться:

— Я верно тебя понял — ты хочешь напасть на одного из капитанов во время казни? — удивился Ичимару, — На виду у всех?

— В яблочко, лисья морда. Все будет именно так, как ты и сказал.

Сын Спарды поднялся на ноги.

— Ладно, хватит прохлаждаться. До начала казни осталось не так уж много времени. Еще увидимся, Ичимару Гин.

Махнув на прощанье рукой, блондин спрыгнул с крыши. Капитан, подойдя к краю, посмотрел вниз — Данте нигде не было.

* * *

Рукия Кучики, удерживаемая невидимой силой, застыла напротив гигантского лезвия Соукьоку. С тихим гулом вокруг столба, что служил основанием орудию казни, в небо взметнулся вихрь огня. Закручиваясь вокруг лезвия плотными потоками, пламя начало принимать форму гигантской птицы, зависшей в воздухе.

— Какое ужасающее зрелище, — задрав голову вверх и придерживая свою шляпу, заметил Киораку, — Так вот он какой — дух Соукьоку.

— Это истинная форма наконечника копья Соукьоку, — во всеуслышание объявил главнокомандующий, — Исполнитель великой кары. После того, как он пронзит тело преступника... казнь свершится!

Дух копья принял свою конечную форму. Гигантская птица выглядела великолепно — сплетенная из перетекающих друг в друга потоков пламени, она была пугающе прекрасна. Словно мифический феникс — ожившая легенда. Величественное орудие казни, что должно было привести душу Рукии Кучики к окончательной смерти.

Соукьоку, рассыпая вокруг себя дождь искр, качнулся вперед... и неожиданно для всех участников действа остановился, так и не настигнув свою жертву — между девушкой и истинной формой наконечника копья в воздухе завис Ичиго Куросаки. В вытянутой вперед руке он удерживал длинную катану, острие которой, сияя от насытившей его энергии белым светом, уперлось в кончик клюва огненной птицы, удерживая ту от завершения удара.

— Йоу, Рукия, — поприветствовал парень свою подругу, обернувшись через плечо, — Я за тобой.

— ...Ичиго!? — не поверила своим глазам Рукия. Но, поняв, что парень — не плод ее воображения, девушка мгновенно пришла в ярость, — Тупица! Зачем ты вернулся!?

— Чего? — опешил рыжий от такого приветствия.

— Ты знаешь 'чего'! — еще больше распалилась Кучики, — Тебе не победить моего брата! Тебя убьют! Я сделала свой выбор и мне не нужна твоя помощь! Возвращайся назад!

— Я...

— Тупица!!!

Тем временем события не стояли на месте. Офицеры внизу засуетились, пытаясь разобраться в происходящем, да и дух Соукьоку тоже не собирался оставлять просто так то, что его лишили законной добычи — взмахнув крыльями и разорвав дистанцию с рыжим шинигами, птица приготовилась нанести новый удар, куда более мощный, чем прежде.

— Разгоняется для второй атаки? — Ичиго подобрался, готовясь отразить еще один удар, — Ну и пусть.

— Стой, Ичиго! — запаниковала Кучики, — Этого хватит! Тебе не остановить это во второй раз! Тебя на куски порвет! — Куросаки остался безучастным к ее воплям, — Ичиго!

Но пламенный клюв Соукьоку так и не встретился с зампакто подростка — со свистом рассекая воздух, вокруг него оплелась кругом тонкая полоса ткани и тут же устремилась вниз, обратно к земле. Ичиго посмотрел на землю у основания эшафота — там творилось нечто необъяснимое с точки зрения временного шинигами — несколько проводников душ вмешалось в процесс казни, удерживая Соукьоку при помощи странного приспособления, представляющего из себя большой деревянный щит с отходящей от него длинной лентой. Концы этой ленты, оплетающей дух наконечника копья, удерживала пара офицеров, которые — Куросаки отчего-то был в этом уверен — имели звание капитана.

— Остановите их! — прокричала темноволосая шинигами, отдавая приказ лейтенантам. Ее слова были отчетливо слышны даже через гул пламени, — Они хотят уничтожить Соукьоку!

Но, никто не успел ничего предпринять — по лентам вверх устремился поток энергии и. когда он достиг огромной птицы, та просто рассыпалась сотнями всполохов пламени. Куросаки, поняв, что это его шанс, запрыгнул на балку эшафота над Рукией.

— Что ты хочешь сделать, Ичиго? — задрала голову шинигами.

— Разве это не очевидно? — рыжий, выставив катану перед собой, направил ее острие вниз, — Я хочу разрушить этот эшафот!

— Что? Остановись! Это же абсурд! Ты не понимаешь, Ичиго, Соукьоку...

— Не волнуйся. Молчи и смотри!

Одним мощным ударом Куросаки вогнал свой зампакто в деревянную балку по самую рукоять. Все вершина креста исчезла в ослепительной вспышке. Рукия провалилась вниз — эшафот больше не удерживал ее в воздухе. Но, шинигами не успела даже испугаться свободному падению — рука парня подхватила ее за талию, предотвращая полет девушки к земле.

— 'Не спасай меня, возвращайся!' — передразнил ее Ичиго, удерживая брюнетку в весьма некомфортном для нее положении, — 'Не спорь со мной!' — парень громко хмыкнул, — Мы это уже проходили. И я снова хочу сказать тебя, Рукия. Я здесь, чтобы спасти тебя...

— Кхм-кхм! — раздалось покашливание откуда-то сверху, — Мне жуть, как неудобно прерывать столь душещипательный момент... но вы ни о чем не забыли?

Обладателя этого голоса было сложно не узнать. Ичиго поднял голову — и ожидаемо увидел на вершине одной из балок эшафота уже знакомого ему блондина.

— Данте? А ты что ты тут делаешь?

— Я подумал, что здесь может быть весело, — мужчина плавно спланировал на балку рядом с подростком, — Кстати, хороший прикид, пацан, — одобрительно кивнул Данте, обходя рыжего по кругу. Безо всякого опасения он балансировал на самом краю конструкции, — Плащ что надо.

— Э... спасибо, — нашелся Ичиго. Он хоть и знал этого человека уже несколько дней, но все никак не мог привыкнуть к его странной манере поведения.

— Но красный цвет все же лучше смотрится, — по-дружески обняв Ичиго и похлопав того по плечу, доверительно сообщил ему Данте, — Подумай об этом на досуге, пацан.

Отойдя от Куросаки, он посмотрел вниз, на суетящихся у основания эшафота шинигами.

— Ладно, что-то мы с тобой тут заболтались, а капитаны не будут ждать вечно. Поступим так, пацан — я отвлеку их, дав вам возможность сбежать. Не упустите этот шанс.

Закончив наставления, мужчина шагнул с эшафота вниз, исчезая из поля зрения Куросаки.

— Ичиго, кто это был? — Кучики даже забыла о дискомфорте своего положения — так ее удивил знакомый парня.

— Потом, Рукия. Данте был прав — сейчас нам нужно бежать отсюда.

* * *

Данте мягко спрыгнул на землю паре десятков метров от офицеров. Стряхнув с плаща одному ему видимые пылинки, он, выпрямившись, с вызовом посмотрел на опешивших от подобной наглости шинигами.

— Ну привет, капитаны и лейтенанты Готей 13, — блондин окинул взглядом присутствующих, вытягивая из-за спины Мятежник, — Как вас тут много собралось. Но мне нужен только один из вас.

— Риока! — пророкотал Ямамото, разворачиваясь лицом к полудемону, — Этого следовало ожидать! Но ты пока что подождешь!

Деревянная трость в руке старика начала расплетаться, открывая скрытый внутри меч в ножнах. Офицеры, те, кто понял, что произойдет дальше, тут же рванули прочь от главнокомандующего, некоторые капитаны — прихватив своих лейтенантов. Один лишь Омаэда остался рядом с капитаном первого отряда, за что в тот же миг поплатился — давление реацу главнокомандующего, подобное жару ада, обрушилось на плечи массивного лейтенанта, придавливая его к земле и лишая того способности дышать.

— Обрати всё сущее в пепел, Рюдзин Дзякка! — огонь охватил ножны с зампакто. Омаэда, хрипя, попробовал отползти подальше от сильнейшего шинигами, но у него не вышло даже сдвинутся с места.

— Капитан... — из последних сил прохрипел он.

— Идиот! — рядом с толстяком из сюмпо вышла Сой Фон. Взвалив массивную тушу на себя, она вытащила своего лейтенанта прочь из зоны, где все живое подавлялось жгучей реацу главнокомандующего.

Ямамото остался безучастен к передвижениям своих подчиненных. Все внимание капитана первого отряда было сосредоточенно на блондине в красном плаще.

— Вот ты то мне и нужен, старик, — Данте неспешно приближался к проводнику душ, — Рад, что ты такой понятливый.

— Я же сказал — ты подождешь! — главнокомандующий взмахнул своим мечом, так и не извлеченным из ножен, — Джекаку Эндже!

Пламя вихрем завертелось вокруг сына Спарды и, прежде чем тот успел хоть что-то предпринять, заключило блондина в огромную пылающую сферу.

— Это удержит его на некоторое время, — сказал Генрюсай, разворачиваясь к своим подчиненным, — Капитан Сой Фон! Догнать риока и преступницу!

— Слушаюсь! — кивнула брюнетка, роняя на землю тушу своего лейтенанта и уходя в сюмпо следом за капитаном Кучики, немногим ранее тоже отправившимся преследовать беглецов.

На холме Соукьоку, кроме самого главнокомандующего, осталось еще девять шинигами и лишь трое из них — Унохана, Укитаке и Киораку — были капитанами.

— Теперь вы... — обратился Ямамото к тем, кто помешал казни. Киораку и Укитаке невольно отступили назад под тяжелым шагом старика, — Вас я никогда не смогу простить! Вы же капитаны! То, что вы сделали, просто немыслимо! Вы должны понимать всю тяжесть совершенного вами преступления.

— Так, похоже у нас нет выбора! — капитан восьмого отряда подскочил к своему другу, хватая того за плечо и одним прыжком утягивая его далеко прочь от места казни, — Мотаем отсюда, Укитаке!

— Что? Но там же остались мои люди! — попробовал воспротивиться бледный шинигами.

— Успокойся, ничего с теми двумя не случится! А нам лучше уйти подальше — сражаться с Яма-джи сейчас — не лучшая идея. Пусть он лучше с тем риока разбирается, чем с нами.

Укитаке не оставалось ничего, кроме как принять правильность слов товарища.

Ямамото Шигекуни Генрюсай, стоя у основания эшафота, не спешил преследовать своих учеников. Раз они решили избегать боя — то у него появилась возможность заняться другой проблемой. А уж после того, как с наглым риока будет покончено, он возьмется и за нерадивых капитанов, что посмели пойти против законов Общества Душ. О сбежавшей отступнице и другом вторженце Ямамото не беспокоился. Судя по тем отголоскам реацу, что он ощущал, беглецов уже достиг капитан Кучики и в данный момент сражался с риока.

— Главнокомандующий, — к старику обратилась капитан четвертого отряда, — Думаю, мое присутствие тут излишне. Я бы хотела забрать раненых, а так же всех прочих офицеров.

— Хорошо, — согласился Ямамото, — передашь тех, кто помогал Киораку и Укитаке, под стражу. Выполняй.

— Слушаюсь, — поклонилась Унохана.

Женщине не потребовалось много времени для того, чтобы, высвободив свой меч, забрать с места казни всех шинигами. Единственного раненного, коим был лейтенант второго отряда, ее зампакто проглотил целиком, остальные разместились на широкой спине Миназуки. Унохана отдала приказ — и скат, взмахнув огромными плавниками, поднялся в воздух, направившись в сторону бараков четвертого отряда.

Оставшись в одиночестве, Ямамото медленно проследовал к пылающей сфере. С каждым его шагом шар огня распалялся все больше и больше, пока наконец не превратился в гигантский столб огня, устремившийся в небо. Продержав пламя немногим более минуты, Генрюсай взмахнул своим зампакто — и огонь в тот же миг угас, оставив после себя выжженную площадку в виде идеального круга. Жар в этой области был столь силен, что почва просела вниз на несколько метров, сплавившись в единый монолит грязного стекла.

Остановившись у края образовавшейся ямы, Бог Смерти из под кустистых бровей окинул взором стеклянную поверхность в поисках того, что осталось от Данте.

— Старик, да ты просто ходячий крематорий! — Ямамото обернулся на голос — полудемон стоял буквально в паре шагов от него, так же всматриваясь в гладкую поверхность, — Определенно, ты умеешь зажечь!

Если главнокомандующий и удивился тому, что сын Спарды выжил в том жутком пекле, что он создал, то никак этого не показал. Неспешно повернувшись к блондину, он уткнул свой зампакто ножнами в землю, положив обе ладони на рукоять так, словно его духовный меч по прежнему оставался тростью.

— Вы молодые — все наглецы. Что ты, что мои ученики. В вас нет никакого уважения к старшим.

— Чего нет, того нет, — серьезно кивнул Данте, — Извини, но мой папаня был слишком занят, чтобы учить меня хорошим манерам. Так что, я думаю, корни этой беды — в плохом воспитании.