Проект "Звери". Перерождение.

— Лино, помоги ему! — распорядился я.

И Лино послушался! Причем сразу же, так, будто ему велел его смотритель. Он подошел к зверю, взял часть веса на себя. У меня не было времени на удивление, я уже спешил к человеку. За мной последовал Цербер, он откинул обломки стены, а я осторожно поднял раненого и перенес к лифту. Как только мы были на безопасном расстоянии, усталый зверь и Лино рванулись к нам, а плита с глухим грохотом повалилась на пол.

Зверя колотило от переутомления; это чувство было мне знакомо. Однако он сумел подползти к своему смотрителю и сесть рядом с ним. Человек открыл глаза.

— Ну надо же... — тихо сказал он. — Мы работаем вместе всего месяц, ни разу не были на задании! Я не верил, что у них есть собственный разум, поэтому даже не дал ему имя. — Смотритель повернулся ко мне. — Почему он меня не оставил?

Мне почему-то казалось, что остальные звери тоже затихли в ожидании моего ответа. Как будто я все знаю наверняка! А я мог полагаться лишь на собственные чувства, на то, что было верным для меня.

— Потому что мы не бросаем. Не знаю, кем считают нас люди, почему боятся и даже ненавидят. Мы тоже от людей не в восторге, по крайней мере, я. Но я не бросаю.

— Они не убили нас, хотя тут много трупов, — человек дышал тяжело, часто делал паузы. — Они убили всех, кто был на этаже, кроме нас. Знаете, почему? После первого взрыва я уже был завален, а он держал. Они смеялись. Над ним, не надо мной. Говорили, чтобы отпустил, а он держал. Тогда они ушли, потому что знали, что нам никто не поможет. Они не думали, что вы придете.

Значит, он все-таки что-то знал! Он видел нападавших, мог рассказать о них!

— Что это за "они"? Кто сделал это? — поспешил спросить я.

— Насколько я понял, это и есть те самые отбракованные звери с нулевого уровня, из клеток. Нападали все. Это случилось так быстро, что никто из нас и опомниться не успел. Сигнализация сработала уже после их прихода. А они... они умны. Очень умны. Иначе они не смогли бы осуществить все это. Но они не одни.

— То есть?

— Им явно помогал человек, который хорошо знает базу, — пояснил смотритель. — Сами они, при всей своей сообразительности, не могли разработать такой безукоризненный план. И еще... кто-то обезвредил их датчики, мы не смогли уничтожить их. Скорее всего, ваши датчики тоже не работают.

Такого поворота я не ожидал. Отключение датчиков — это еще не свобода, но это первый шаг к ней! Если нам удастся выбраться отсюда, нас уже никто не остановит. Так, стоп... разве не я только что говорил, что мы никого не бросаем?

— Что случилось со смотрителями?

— Их забрали. Обычных работников, агентов... их всех убили. А смотрителей забрали... а еще забрали всех женщин, независимо от должности, потому что смотрительниц всего двое. Нетрудно догадаться, зачем.

Оскар, стоявший за моей спиной зарычал, причем несмотря на кажущуюся тишину этого звука, по телу у меня пробежали мурашки. Не завидую я тому, что рискнет тронуть Юлию! Похоже, он всерьез считает ее своей самкой. Я тоже беспокоился за Литу, но мое беспокойство носило другой характер... вроде бы.

— Вы знаете, куда их забрали?

— Нет, но могу узнать, — ответил человек.

— Как? Если вы рассчитываете на зал с мониторами наверху, сразу предупреждаю: его больше нет.

— Следовало догадаться! Есть еще один, скрытый, на стадионе. Туда они вроде не совались, и это доказывает одну очень важную вещь...

— Какую?

— Предатель не из смотрителей.

* * *

У смотрителя, которого, как я уже выяснил, звали Артем, были сломаны ноги, три ребра и повреждено легкое. Пока серьезной угрозы жизни не было, и все же я чувствовал, что он лишь усилием воли удерживает в себе сознание. Его подопечный был в гораздо лучшем состоянии, от усталости еще никто не умирал. По крайней мере, я таких не знаю.

Мы донесли Артема до комнаты, которую, наверное, смог бы найти только он, настолько великолепно она была скрыта. Добраться до тайной двери было не так-то просто — от стадиона мало что осталось, здесь потолок обвалился почти полностью. Однако комната с тремя мониторами уцелела.

Она была гораздо меньше той, что я видел наверху, поэтому вместе с Артемом смогли войти только я, Цербер и Лино. Остальным было поручено охранять нас, на случай, если те звери вернутся.

Морщась от боли, смотритель начал возиться с панелью управления. Один за другим ожили все три экрана. Перед нами замелькали комнаты, пустые, разбитые разрушенные, со следами крови и мертвыми телами. Мы осматривали этаж за этажом, коридор за коридором, пока не нашли то, что нам нужно.

Это было похоже на очень широкий тоннель, перекрытый металлическими воротами. В эти ворота бились десятка два зверей, в основном самцов, грязных, в каких-то лохмотьях. За спиной у них, в окружении больших пустых аквариумов, стояли четыре человека; одного я узнал.

— Антон!

— Тюремщики, — подтвердил смотритель. — Все четверо.

— Но где люди?

— Не знаю... давай попробуем посмотреть, что здесь было минут пятнадцать назад.

Монитор на секунду погас, а потом я увидел на нем этот же тоннель, но гораздо более просторный, без ворот. Туда звери приносили бесчувственные тела людей. Пятеро смотрителей, две смотрительницы, три женщины, одна из которых в белом халате. И один хорошо знакомый мне мужчина...

— Лименко? — Я присмотрелся повнимательней. — Что он здесь делает? Ведь ваше начальство, вроде бы, не присутствует на базе постоянно!

— Нет. Скорее всего, он опять приходил говорить с Лолитой. В последнее время он это делает чаще и чаще. Сейчас он зашел в очень неудачный момент.

Людей на время оставили в покое; некоторые из них уже начали приходить в себя. Я видел, как зашевелилась Лита. Антон, похоже, только этого и ждал. Он схватил ее за длинные растрепавшиеся волосы и оттащил от остальных. Некоторые из очнувшихся смотрителей попытались ей помочь, но были отброшены назад подскочившими зверями.

Не обращая внимания на всех остальных, Антон прижал ее своим весом, рванул ее блузку так, что в руках его остались только белые лохмотья. Звука не было, но мне казалось, что я слышу все... Слышу ее голос, слышу его смех. В глубине меня зарождалось, набирало силу странное чувство; раньше я никогда не ощущал ничего подобного. И мне вдруг стало страшно, потому что я понял, что если поддамся этому чувству, то больше не смогу управлять собой.

Антон прижался губами к ее шее, одна из его рук скользнула ниже по ее телу... Лита воспользовалась этим. Ногтями она вцепилась в его лицо, целясь в глаза. Он чуть приподнялся, и в этот момент она ударила коленом ему между ног. Довольно слабенький удар причинил ему большую боль, чем можно было ожидать. Он потерял контроль, а Лита отбросила его от себя в сторону зверей и побежала назад, в тоннель.

Остальные люди словно только этого и ожидали. Когда она поравнялась с ними, кто-то подбежал к небольшой панели на стене, едва заметной на мониторе. Начали закрываться ворота, которые я видел раньше.

Звери попытались остановить их, но безрезультатно. Это привело лишь к тому, что один из них остался без руки. Теперь люди были защищены от них плотным слоем стали.

— Ну молодец! — рассмеялся Артем. — Соображает! Я бы в ее положении вряд ли додумался запустить ворота!

— Так ведь это не она запустила!

— Ты что, слепой? Запустила-то не она, но идею подала она! Когда она бежала к ним, она кричала, по губам можно было прочитать "ворота". А запустила Юля, вторая эта смотрительница. Придется взять обратно свои слова по поводу баб-смотрительниц!

— Что это за ворота? — спросил я. — Что за ними?

— Начнем с того, что этот тоннель служит проходом между нулевым уровнем, где сейчас находятся звери, и клетками, где спрятались смотрители. Ворота были разработаны для того... ну, собственно, для таких ситуаций они и были разработаны.

— По какую сторону сейчас быть хуже?

— На стороне клеток, однозначно, — ответил Артем. — Оттуда некуда бежать, а ворота эти долго не продержатся, рано или поздно их удастся открыть.

— Если им ничто не помешает. Вы можете дать мне план всей базы?

— Отсюда? Запросто! Отсюда вообще много что можно будет сделать. Например, выключить свет, включить систему тушения пожара. Только, к сожалению, разблокировать базу нельзя, а без этого сюда не доберется помощь.

— А откуда можно? — не сдавался я.

— Понятия не имею. Для этого надо знать, как именно ее заблокировали.

— Плохо. Я... мне нужно поговорить с ними.

Семеро зверей собрались на том, что осталось от стадиона, лишь один отказался отходить от своего смотрителя. Все чего-то от меня ждали. Я не хотел брать на себя такую ответственность; а о том, что это, возможно, мой единственный шанс сбежать, я старался вообще не вспоминать.

— Вы все теперь знаете, где наши смотрители, — обратился к ним я. — Я могу добавить, что пока они живы и даже в относительной безопасности. Но если мы не вмешаемся, они погибнут. Какой выбор у нас есть? Мы можем сидеть здесь и ждать, пока нас кто-нибудь спасет. Но подумайте, что тогда сделают с нами люди. И мы будем достойны этого наказания! Потому что мы бросили тех, кто в нас нуждался.

— Они говори... мы животное! — Лео с трудом подбирал слова; я и без слов знал, что он думает. — Нам бьют! Почему... вмешаемся?

Цербер покосился на него с презрением, Оскар зарычал, хлестнул хвостом по земле. Но остальные смотрели себе под ноги, не решаясь сказать, что они согласны с Лео. Только Кэти не участвовала в разговоре, она сидела в стороне, обвив ноги хвостом, и смотрела на меня с такой надеждой, что мне стало не по себе.

— Я знаю, насколько жестокими могут быть люди, и знаю это лучше вас! Многих из них я бы с удовольствием бросил там. Но не всех! Потому что некоторые были добры ко мне. Они не позволили другим убить меня. Они разные! Когда-то... когда-то я знал человека, который не просто спас мою жизнь, он практически вернул ее мне. Ради него я готов пойти туда, хотя его уже нет в живых. Мы сильно рискуем, потому что их гораздо больше, чем нас.

— Девятнадцать, — уточнил из комнаты смотритель, внимательно слушавший меня.

— Их девятнадцать. Нас... не знаю сколько. Не знаю, потому что вы сами выбираете, идти со мной или нет. Но я предупреждаю вас: мне не все люди нравятся. Если будет трудно, если будет угроза, я буду спасать свою смотрительницу, а ваши погибнут. Никто их не защитит, если вас там не будет.

В глубине души мне было безразлично, пойдут они со мной или нет. Не знаю, почему, ведь от них зависела моя жизнь. Одному мне точно не справиться! Но я не собирался их умолять. Если будет нужно, спущусь туда один.

— Ты веди, — сказал Кинг, а остальные закивали, словно только этой фразы и ждали. — Ты человек!

— Я, вообще-то, не человек!

— Нет, но ты как человек, — Цербер наклонил передо мной голову, будто разговаривал со своим смотрителем. — А настоящий человек тут нет.

— Вообще-то тут есть я, — напомнил о себе Артем. — Но я пока не могу управлять вами. Да и в здоровом виде не смог бы, что тут скрывать. Меня всегда интересовало, почему к объекту 2-2 такое разное отношение у разных людей... теперь я вижу. Для многих ты, как и любой соперник, опасен. Так что удачи!

Нас семеро, а их девятнадцать. При этом у них есть еще одно преимущество: они могут убить людей. С другой стороны, мы обучены сражаться, а они — нет. Конечно, при открытом столкновении у нас нет ни шанса. А вот если разъединить их, заставить подняться на верхние этажи, к нам? Если сделать так, чтобы их количество перестало иметь значение? Тогда что-то еще может получиться!

— Кажется, у меня есть план...

* * *

Тренировки в черной воде всегда казались мне бесполезными. Люди просто не понимали, что для достижения такой темноты надо использовать краску, чего в реальных условиях не бывает. Даже на самой большой глубине есть свои источники света — понятия не имею, откуда, но мне это точно известно.

Разве мог я предположить, что будет происходить на этой тренировочной площадке?

Я был ближе всех к поверхности. Справа от меня, на пару уровней ниже, затаились Лино и Цербер, слева устроился на плите Оскар. Всех четверых я хорошо знал, не сомневался, что они не подведут. А вот в тех, что остались в коридоре, я уверен не был. Да, Лео силен, но ведь те звери тоже сильны!

Никогда на мне еще не было такой ответственности, меня к этому и не готовили. Люди бы не доверили зверю быть лидером, но... А что если Цербер прав? Что если я похож на человека до такой степени?

А даже если и похож, успех плана зависит не только от меня. На себя полагаться просто, сложнее доверять другим. Мне не хотелось привлекать к делу уставшего зверя, которого Артем уже успел назвать Титаном, но это было необходимо. Только так мы сможем сохранить свое освобождение в тайне до нужного момента.

Они знали, что Титан жив, но не предполагали, что он может выбраться, поэтому его появление будет для них неожиданностью. Я хотел, чтобы он напал быстро, убил одного из людей и привел своих преследователей к нам. Но тут выяснилось одно неприятное в данной ситуации обстоятельство: звери первой серии не могли убить человека.

С датчиком или без, они на уровне инстинктов знали этот запрет. Это первое, чему их учили смотрители, что они отрабатывали до автоматизма. Каким бы ни был человек, убивать его нельзя. Если бы звери знали, что такое религия, они бы назвали это смертным грехом. Так что ни один из попавшей в мое распоряжение восьмерки не мог причинить вреда тюремщикам.

А я мог и хотел. Не знаю, как это отразится на моем будущем, но я сделаю это. Даже если за такое поведение люди, спасенные мною, не позволят мне жить дальше.

Так что мой план пришлось несколько изменить. Титан не убьет, а только ранит человека, это им не запрещалось, потому что на заданиях они должны были охранять своего наставника от любой угрозы. Конечно, после такого его будут преследовать — многие, но не все. Всех Антон не отпустит.

Сколько зверей он оставит у себя? Одного? Исключено. Двоих? Уже ближе к истине, хотя он слишком себя любит. Думаю, пятерых. Значит, на верхних уровнях нам предстоит встретиться с четырнадцатью. Неплохо — это уже перевес не в три, а два раза.

Я не столько услышал, сколько почувствовал, как дрожит пол, дрожат стены под тяжелыми шагами. Что-то уже получилось! Остается надеяться, что у Титана хватил сил добраться сюда.

Страха не было, хотя мое тело напряглось до дрожи. Не знаю, почему, но ожидание было отчасти радостным... нет, скорее, торжествующим. Я хотел этой встречи.

Совсем близко от меня кто-то нырнул, не совсем удачно, как будто упал в воду. Я безошибочно распознал Титана, я уже научился отличать одного зверя от другого только по исходившей от них энергии.

Он поплыл на дно и затаился там. Это тоже прошло по плану: я запретил ему помогать нам, он и без того был слишком измотан. В тесном тренировочном зале он мог стать помехой.

Я слышал, как они бегут по коридору, но не мог определить, сколько их. Впрочем, сейчас это уже не имеет значения.