Чужая Стая

Наконец волчица нервно хмыкнула и отошла глубже в тень, так, что бы свет не падал на ее фигуру:

— Ты опоздала. Я же просила не наряжаться как светофор. Неужели сложно было выполнить мою просьбу? — королевский тон даже меня заставил вздрогнуть и отступить на шаг назад. Но женщина, голубыми, почти белесыми глазами презрительно посмотрела на волчицу и протянула руку:

— Ты принесла? — голос был старым, но сильным и таким глухим словно доносился со дна могилы.

— Принесла, — гордо и холодно сказала Тамары вытаскивая из рукава тонкую и длинную иглу, наподобие шила. У этого оружия не было рукояти, но оно было страшно: непонятная тьма окутывала тонкую сталь и гасло, сливаясь с ночным сумраком.

Красная перчатка плотно, но аккуратно сжала оружие. Тамара слишком быстро, но тихо сказала:

— Твоя часть договора, старая.

— Какая ты нетерпеливая и страстная (?), — усмехнулась старуха, и наклонившись к лицу волчицы, быстро откинула "паранжу" и страстно поцеловала длинокосую юную волчицу, прикладывая руку туда, где билось сердце женщины. Поцелуй был полон ненависти и силен как самая непримиримая вражда. Когда облаченная в рясу прервала поцелуй, Тамара задышала тяжело и хрипло, словно у нее пробито легкое. Бледность вылилась на ее лицо, а под глазами залегли тени. Лик волчицы заострился, а глаза полыхнули желтым грязным светом.

— И это все? — недоверчиво спросила Тамара, брезгливо вытирая губы.

— А чего ты ожидала?, — недовольно и насмешливо спросила старуха. Я что тебе какая-то там ведьма, или шаманка прыгающая у костра с бубном? Очнись милочка — это магия крови.

Тамара невольно хмыкнула, но примирительно сказала:

— И как это действует?

Женщина лениво произнесла:

— Будешь поить своего мужа кровью, регулярно раз перед полнолунием, раз — во время течки. Будет любить тебя до смерти и даже после... Теперь скажи мне код от ворот вашего уютного дома, — потребовала женщина сжимая иглу крепче.

— ......890, — тихо пробубнила Тамара, так что я расслышала лишь последние несколько цифр. Казалось ее голос слегка дрогнул, а глаза, такие грустные и безумные в тот миг глядели на дом ее семьи, словно прощаясь навсегда. Стыд и безысходность исходили от юной волчицы. Но лишь мгновенье. Холодный расчет занял снова законное место в мыслях ведьмы.

Старуха посмотрела куда-то внутрь леса и подняла правую руку, согнутую в локте. Я заметила как на указательном пальце засверкал перстень — черный агат на витом серебре словно ярый глаз мертвого монстра. "Око" недобро сверкнуло и еле слышно к особняку начали подбираться быстрые, беззвучные тени в красных плащах, головы неизвестных были покрыты капюшонами. Тяжелые сапоги неизвестных почти не оставляли следов. Дальше все слилось в одно сплошное безумие состоящее из визуального ряда звуков, ментальной волны ужаса, боли и ярости. Дом, еще минуту назад наполненный музыкой и светом, сейчас пылал огнем. Черные комья гари и дыма вздымались в воздух и коптили... Тамара схватилась за ствол дерева, ее глаза были сухи, но губы что-то яростно шептали, казалось она молиться своему Богу о том, что бы ее кровные родственники не мучились. Старуха стояла за спиной молодой испуганной волчицы и сжимала ее плечо левой рукой. А правая крепко сжимала ИГЛУ...словно намереваясь вонзить это оружие в сердце невольной союзницы, которая вела себя так нестабильно и опасно. Было непонятно — ждет ли "Красная Королева" предательства или прикрывается волчицей как живым щитом, если все же "красные" потерпят неудачу. Как бы там ни было, две женщины глядели на горящий дом во дворе которого творилась жуткая бойня. "Красные" отсекали головы горящим, празднично одетым "людям". Некоторые оборачивались волками, такими крупными, что захватывало дух от величия и мощи этих монстров. Красные рясы охотников становились мокрыми и тяжелыми от крови, которая была на тон темнее и в зареве безумного пожара — совсем не страшной и ничего не значащей безделицей. Некоторые из красных охотников лежали вокруг бездыханными куклами сплетясь в объятьях с бледными мускулистыми телами таких же мертвых врагов-оборотней. Красивые лица мужчин и женщин были оскалены как посмертные слепки из гипса и глины. Наконец лишь двое огромных волков остались посреди этого безумия нетронутыми: огромный черный зверь, словно слился с тьмой, но не смотрел на врагов, его желтые нечеловечьи, но и не звериные глаза, словно пронзали густую тьму безлунной ночи и достигали женщин, которые прятались в темноте. За ним стоял зверь поменьше — серая волчица со слипшейся шерстью на морде, обильно увлажненной кровью охотников скалила пасть и угрожающе рычала на красные фигуры, которые целились из тяжелого крупнокалиберного оружия прямо в сторону оборотней.

— Тише, Магдалена, — сказал один из красных и откинул капюшон. Он был молод этот волк (?) да, я чувствовала в сознании Магдалены узнавание...молодой альфа из обращенных целился в нее чем-то напоминающим автомат, — ты рыпайся княжна, я сделаю все быстро и не больно, — сказал мужчина. Но волчица лишь опасно засмеялась. По нервам окружающих ударило резью и обещанием страшной смерти. Лишь черный волк глядел на невидимых другим женщин. Он сказал:

— Тамарррраааа, Тамаррраааа...я хочу видеть твои глаза. Подойди ближе.

Волчицу пронзило страхом и волна паники прокатилась со скоростью звука, парализуя воздух и кровь. Что-то липкое и холодное сковало мое тело, а глаза приковало к волку. Молодая волчица, словно марионетка в цирке сделала несколько шагов и остановилась напротив того, кто был предан ею. "Красная Королева" не посмела удерживать молодую ведьму, а лишь сжала ее руку. Игла, вложенная в ладонь Тамары заблестела в свете догорающего дома.

Серая волчица издала жалобный стон узнавая свою дочь. Но черный волк был неподвижен.

Как существо из другого мира, он завораживал своей призрачной красотой и властью

— Тамаррраааа, — насмешливо прошептал волк, — что такое, ты боишься? Ну же, ты ведь зашла так далеко. Где твоя хваленная смелость? Я жду! — приказной тон волка заставил даже меня, гостью этого призрачного, ненастоящего воспоминания, вздрогнуть.

— Цепий, — жалким, высоким голосом ответила Тамара, — не смей приказывать мне, что делать!

Волчица пригнулась и выставила вперед дрожащую руку с зажатой иглой.

Цепий засмеялся:

— Ну что-ж, — тогда я облегчу твою участь, — сказал Цеп и размазанной тенью кинулся на острие.

— Нет, — истошно и хрипло выкрикнула "Красная Королева".

Серая волчица безумно взвизгнула и кинулась на врагов. Только Черный Волк не издал ни звука. Его тело словно запульсировало и начало расти, сливаясь с тьмой. Казалось само время остановилось и кинулось прочь в страхе...Тамара взглянула на Цепа, но тот резанул по ее лицу предсмертным взгядом и спокойно прошептал: "ПРОКЛИНАЮ". Мир словно в подтверждении слов древнего Байя сошел с ума: раскат грома оглушающе, жестоко сыграл несколько минорных нот, молния жирной и длинной ветвью вонзилась в небо. Она была похожа на ту иглу, которая находилась сейчас в сердце умирающего волка. Ветер рванул так, что почти загасил своей силой алый огонь, почти сожравший королевский дом. Лишь обуглившиеся балки страшно чернели и кренились в бок, осыпаясь, как печенье. Замок умирал, а с ним, жутко улыбаясь одними желтыми глазами рассыпался в пепел древний Волк. Все остановилось. Люди и нелюди наблюдали за этим процессом распада. Наконец тяжелый вздох облегчения прокатился в небесах и черный пепел, который еще минуту назад был могучим Байем — развеялся и словно растаял. На земле осталась лишь игла: живая, буд-то впитавшая в себя нечто живое и дышащее.

— Дура! — вскрикнула "Красная Королева" и откинула Тамару в сторону, представ перед Магдаленой. Княжна оскалилась или может это была улыбка? Красная подняла с мерзлой земли иглу настолько осторожно, словно это была бомба. Оружие недобро пульсировало.

Женщина откинула красный капюшон, седые волосы опали на плечи безжизненным, сухим колтуном и Магдалена словно застыла в немом узнавании.

— Ну что ж, Магдалена, вот мы и свиделись...к сожалению ты мне не рада...прости эта игла предназначалась тебе, — женщина изящно продемонстрировала руку с оружием

— Нет, — зарычала Тамара, — ты обещала не трогать мою мать, сука!, — но кинуться не посмела. Лишь слезы хлынули из ее глаз, а ладонь превратилась в дрожащий кулак.

— Заткнись, мразь, дешевка...Ты знаешь Магдалена, за сколько твоя дочь продала семью? Нет? Молчишь? Но я все равно скажу: за любовь одного кобеля, почти падали, обычного обращенного. Так бывает, когда приворот уже не помогает. Но сейчас мы поговорим не об этом, Магдалена. У нас с тобой одно нерешенное дельце, ты ведь помнишь...где Иов, скажи мне и я отпущу твою дочь, — глубоким голосом сказала "Красная королева" и один из волков приставил нож к горлу беспомощной Тамары, так, что кровь тонкой струей побежала по шее княжны.

Но Магдалену мало интересовала судьба дочери. Она глядела на заклятую подругу и глухо, с насмешкой произнесла:

— А ты постарела, Ингвара, очень постарела. Но ты говоришь ересь. Я никогда не скажу тебе где мой брат. Ты не получишь никого, а что до этой падали — саркастично и холодно сказала серая волчица, глядя на дочь, — режь суку, мне не жаль.

Все же ее слова были лживыми, потому как глаза кричали о правде: в них застыл ужас, боль от предательства, но самым страшным было понимание и прощение.

Тамара дернувшись зарычала:

— Только посмей меня убить, Ингвара, только осмелься.

— Сколько слов...— Иван, — обратилась седая к предателю-волку с ножом, — найди Иова и остальных выживших, а эта самка, — старуха указала на Магдалену, — нужна мне живой. Как только "королева" отдала приказ со всех сторон на княжну посыпался смерч из пуль. А "серебряные" сети, соприкасаясь с телом волчицы раскалились добела. В воздухе чувствовался запах паленой шерсти и мяса. А на языке осел тяжелый привкус горечи. Магдалена, обернувшаяся человеком нагая и окровавленная, затихала под действием болевого шока. Тамара тяжело дышала и рукой небрежно вытирала кровь со своего горла.

"Красная королева" повернулась к волчице, лежащей у ее ног.

— Отличная работа, красавица, осталось вырезать оставшихся ублюдков. Я чую, что великолепная тройка братьев и эта белокурая тварь еще бегают...но далеко...очень далеко отсюда. Но ты не волнуйся, княжна. Лучше едь домой. Твой Игорь уже заждался.

— Зачем тебе моя мать? — глухо спросила Тамара и встала на ноги.

— А ты неимоверно тупа, как для королевского отпрыска, — холодно сказала Ингвара. Кровь истинно рожденного — знаешь ли...омолаживает.

Королеве уже стала неинтересна ни Тамара, ни Магдалена. Пешки, скинутые с доски. Поверженные и неопасные...Поэтому старуха повернулась к совей свите:

— Иван, собирай свою стаю. Иова — брать только живым. Остальных убить. И тогда можешь забирать себе эту территорию. "Мои" — останутся здесь. Никто не должен их видеть в обращенном облике.

Иван, альфа-волк первой волны улыбнулся женщине и перекинувшись рыжим волком растворился в глубине леса. Где-то далеко собиралась его стая, готовая загнать княжичей насмерть.

— Большая охота, дети, но нам пора домой, — сказала королева красным теням и оголила свое лицо. Деформированная челюсть зияла ранами и была изуродована наростами и костными образованиями. "Дети" медленно, но с наслаждаясь победой скинули с себя плащи и меня парализовал ужас и отвращение. Стройный хор недолюдских хриплых голосов окутал пепелище царского дома. "Эти" не были ни волками, ни людьми. Эти были уродами: трехлапые, двухгорбые, с выгнутыми назад ногами-лапами. Матовая кожа существ чередовалась с шерстяными проплешинами. И было в их глазах что-то больное, неправильное. Недоволки приветствовали свою королеву

— Достаточно, — нежно сказала "мать монстров" и показала детям иглу:

— У нас сегодня подарок, — душа истинного. Интересно как это вечность взаперти? — но вопрос был обращен словно к себе самой.

Последняя картинка промелькнувшая перед моими глазами — бледное лицо Тамары, изуродованное осознанием совершенного поступка и ужас перед стаей чудовищ.

Ощущение резкой боли накатило откуда-то сверху...и отовсюду. На меня лилась вода, а крики и рык непонятно откуда взявшихся мужчин был почему-то совсем некстати

Глава 5

Я не хотела открывать глаза, потому что меня тошнило, а рот был заполнен густой и терпкой жижей. Я сжала губы крепче, но сильная рука надавливала так сильно на мою щеку, что пришлось открыть рот и глотать ненавистную кровь.

— Пей, — гневно прорычал голос Иова и я затихла в его руках.

Спокойно открыв глаза я увидела огонь камина и мне стало плохо: вспомнился горящий дом царской семьи...вся эта ересь с новой силой резанула по сознанию, но я нашла силы прошептать:

— Ох, пожалуйста отойдите все. Мне плохо. Просто не трогайте.

— Что нам сделать, что б стало лучше? — спокойно, но властно спросил Иов.

Глупость. Мне нельзя помочь. Но тут я заметила огромные безжалостные глаза Герцога, все еще полуобнаженного и частично окровавленного.

— Пусть Вильям подойдет, — серьезно прошептала я, и гулко задышала.

— Почему он? — нехорошо спросил Иов и поднялся на ноги.

— Б...дь, как же мне больно, — в отчаянии прорычала я, тошнота и не думала отступать.

— Иов, твою мать, что за вопросы, — Далия недовольно зашипела на альфу, — Билли, подойдешь к Али.

Герцог безразлично приблизился ко мне и вопросительно выжидающе склонился над моим лицом. Такая желанная энергия струилась от его тела. Самый настоящий энергетический донор...Он понял меня без слов и горячо поцеловал мои губы делясь анергией. Секунда и впечатление удара током обожгло конечности, словно я смертница на электрическом стуле. Я конвульсивно дернулась и сжалась в комок. Боль, моя вечная спутница и подруга милостиво отхлынула оставляя меня лежать дрожащую и беспомощную. Чьи-то сильные руки подобрали мое мокрое, липкое тело с пола.

— Рахиль, — устало прошептала я, — опять ты меня на руках носишь...

— Да, — радостно ответила девушка, — но сегодня, я как видишь не голая, а вполне от Dolce&Gabbana.

— Я наверно уже перепачкала весь твой "фэшн-эксклюзив", — извиняясь прошептала я очередной бред и вжалась плотнее в теплое сильное тело волчицы. Девочка улыбнулась и понесла меня дальше...

Когда мое тело уложили на кровать в комнате Иова, я почти пришла в себя и неплохо соображала. Все выжидательно и молча глядели на меня.

— Мне нужно помыться, поесть и тогда расскажу что видела...

— Ты была без сознания меньше минуты, словно в трансе, — задумчиво сказала Далия, — она ничего тебе не сделала?

— Кто? — спросила я рыжую

— Тамара, — тяжело и серьезно ответила волчица, — точнее...ее дух.

— Нет, — я отмахнулась слабой рукой.

Вильям заметив мое движение перехватил кисть и ласково, но пошло спросил:

— Тебе снова плохо, цветочек? Может еще раз "вдохнуть в тебя жизнь"?

— Билли, б..д, ты меня чуть не угробил. Долбануло так, что я чуть не обоссалась, — слабо сказала я взглянула на Иова, который был зол и сжимал челюсти так, что слышался скрип зубов.