Операция "Муравьиный бог"

Уходя она зафиксировала статику квартиры. Что изменилось? Ага... вон той газеты на журнальном столике не было. Лежит холмиком, словно что-то прикрывает. Ощущения недобрые. Может бомбу оставили? Нет, железом не пахнет... железом и взрывчаткой не пахнет, но запах все равно непередаваемо мерзкий. Мила осторожно приблизилась к столику, щелкнула пальцами в воздухе, сбрасывая газету и отшатнулась. Прямо на нее, ощерившись в мертвом оскале, таращилась желтыми остекленевшими глазами, отрубленная кошачья голова. Черная шерсть стояла дыбом. "Вот уроды!" Справившись с отвращением Мила склонилась над столиком и поморщилась. Словно ножом чиркнули по сердцу. Голова покоилась прямо на большой фотографии — портрете Никиты. Фотография, помнится, она была вставлена между стеклами серванта, крест на крест перечеркнута красным фломастером. Кроме того с отрубленной кошачьей башки на нее натекла лужица крови, которая еще даже как следует не запеклась. Свежая. А вот под столом, пластиковый пакет со следами крови... в нем голову и принесли. А где ж забили бедную животину? Точно! Этот мерзкий запах — запах смерти ощущался еще на крыше.

Мила вышла на лестничную площадку и не запирая дверь, а просто притворив ее за собой, вновь поднялась на крышу девятиэтажки. Несколько секунд постояла прислушиваясь к ощущениям и безошибочно выбрав направление пересекла крышу, перепрыгивая через бетонные ребра. Охотничье чутье не обмануло. Возле противоположного края крыши, прислоненный к трубе вентиляции, лежал большой черный мешок в котором обнаружились, как собственно обезглавленная кошка, так и орудие казни — окровавленное ножовочное полотно. Бедняге похоже отпилили голову живьем. Что за странные действия? Зачем? Напугать? Кого? Ну не Истинную же... значит Наблюдателя... Никиту... Предупредить, чтоб не лез, а то будет то же самое с ним самим. Но ведь они хотят выйти на матку по следам Никиты. Или уже сами могут, своими силами? Или просто издеваются, от глупой своей "муравьиной" дерзости? Черт! Столько вопросов, а ответов нет! И времени мало! Оставив мешок на крыше (не тащить же с собой) Мила вернулась в квартиру. Брезгливо, с помощью газеты засунула кошачью голову обратно в пакет, в котором ее принесли. Взяла фото Никиты и попыталась отмыть его струей воды в ванной. Кровь смылась почти вся, но фотография все равно была безнадежно испорчена. Тогда Мила порвала ее в мелкие клочки и спустила в унитаз приговаривая: "Прости, друг Никита... но лучше тебе будет этого не видеть". Теперь, хоть это и было практически безнадежным делом, следовало пройти по следам живодеров. Вдруг да выясниться какая-нибудь новая деталь. Захватив пакет с головой и свою сумку, Мила вышла из квартиры. Крутнув ладошкой возле замочной скважины, заперла дверь. Следы "муравьев" вели в лифт. Пешком ходить не хотят, суки. Она вызвала лифт и спустилась на первый этаж. Вот они следы... ведут на улицу... четкие, свежие... Мила пошла по ним, уверенно, как гончая.

Выйдя из подъезда, она кинула пакет на коробку с мусором стоящую у дверей мусороприемника. Усмехнулась представив себе рожу бомжа, который полезет в этот пакет в поисках поживы. Следы вели направо, к площадке для парковки машин и там обрывались. "Уехали, — констатировала Мила. — А на чем интересно?" Она присела на корточки и внимательно изучила несколько квадратных метров корявого асфальта. Ага! Вот они... два четких следа от протекторов. Мотоцикл. Мила автоматически глянула на часы. Было без четверти одиннадцать. Быстро темнело.

* * *

Закончив писать дневник, Никита некоторое время послонялся по кухне. Пошел в спальню, прилег. Не лежалось. Он зашел в зал, некоторое время посмотрел с Ритой телевизор. Смотреть было не интересно, так как Рита все время переключала каналы. Делала она это безапелляционно и с мнением Никиты не считалась. В итоге он покинул зал и вернулся на кухню. Открыв ноутбук попытался почитать записи Климонтовича. Не читалось. Изучение документов требовало концентрации внимания, а его не было. В голове свербела одна мысль — пойти на этот самый Цветной девять и проверить, нет ли там Алены Вишняк. Вдруг все удастся решить в один день! Он уже во всех красках представлял себе картину — Мила возвращается, а он ей, вот мол, пока ты ходишь неизвестно где, я уже и нашел эту вашу "матку". Тоже не пальцем деланный! Правда, о том, что дальше будет с этой самой Аленой, он пока предпочитал не думать. Еще конечно смущала просьба Милы, никуда не выходить одному. Но с другой стороны... чего ему опасаться? За этой квартирой, по утверждению самой же Милы никто не следит. А значит и за ним, никто следить не может. Да в конце концов всю первую половину дня, до него вообще никому никакого дела не было. Выкручивайся, как можешь. Он и выкручивался между прочим. Мысль о том, что он вычислил "матку", жгла, не давала покоя и требовала немедленных действий.

Постепенно, Никита убедил себя, что нет ничего плохого в том, чтобы прогуляться полчасика, подышать воздухом и заодно заглянуть по адресу этой самой Алены. Ужасно хотелось прихвастнуть перед Милой своим открытием. Никита мысленно разговаривал с ней, приводил убедительнейшие, как ему казалось доводы и в итоге она соглашалась и даже хвалила его за инициативность. Это выглядело конечно, как-то по-детски... но... в конце концов Никита решил, тихонько смыться, ничего не говоря Рите. Объясняться с ней не хотелось. Да и в конце концов, кто она такая, чтобы он перед ней отчитывался. Он зашел в зал, как бы глянуть, что идет по телевизору. Рита бросила на него мимолетный взгляд (вот ведь кукла азиатская, ее вообще-то хоть мужики интересуют?) и опять уставилась в экран на котором демонстрировалось очередное ток-шоу. Рядом с ее креслом, на журнальном столике стояла тарелка с большой кистью винограда, от которой она время от времени отщипывала виноградины и медленно их ела, как-то по-деревенски сплевывая косточки в руку. Вечерело. Свет Рита не включала и в комнате стало довольно темно. Никита пару минут постоял рядом с ней, делая вид, что смотрит шоу. Даже выдал несколько комментариев по теме. Съел несколько виноградин и ретировался, как бы случайно притворив за собой дверь в коридор. Поскольку звук у телевизора включен был довольно громко, а на экране постоянно хлопали и ржали, Никита был уверен, что Рита не заметит его ухода и может быть даже, вообще не заметит отсутствия. Он осторожно оттянул язычок замка и выйдя на лестничную площадку так же осторожно прикрыл за собой дверь. Щелчок был почти не слышен.

Больше всего Никита сейчас опасался столкнуться с возвращающейся Милой. Ситуация будет довольно глупой, придется объяснять, что да как. Он выскочил из подъезда и двести метров от дома до трансформаторной будки преодолел, чуть ли не бегом, после чего успокоился и дальше пошел нормальным шагом. Быстро наваливались сумерки. Жара спадала. Хозяева вывели на вечернюю прогулку своих собак. Те носились вокруг них, разминая отлежанные за день лапы и заливаясь радостным лаем.

Свежевыкрашенные в веселенькие цвета, и имеющие от этого игрушечный вид, пятиэтажки, утопали в оглушительной зелени деревьев и кустарников. Воздух казалось наполнен запахом цветов, скошенной травы и птичьим гомоном. Облачка мошкары, пронизывали стремительные яркие стрекозы, а в траве неистово верещали кузнечики. Все было так знакомо и обыденно, что совершенно не верилось в существование, какой-то там Службы карантина, "муравьев"— монстров, "матки", погибших подростков и всего этого расследования... Словно не было этих сумасшедших дней. Просто он, Никита, как тогда, идет на свидание... на первое свидание... с Милой. И только взгляд на закольцованную черным браслетом левую руку, разрушал иллюзию, возвращал к нереальной действительности.

Погруженный в свои мысли Никита перепутал начало и конец Цветного проезда и свернув к нему возле почты, вместо девятого, вышел к двадцать девятому дому. Остановился в недоумении — как это он так. Затем достал телефон и посмотрел время. Двадцать два, тридцать пять. Стремительно темнело. Никита остановил прохожего и спросил о месте нахождения нужного ему дома, тот махнул рукой в противоположный конец улицы.

Дом стоял прямо за кинотеатром, торцом к дороге. С двух сторон его охватывала подкова леса. Почти во всех окнах уже горел свет. По расчетам Никиты, шестьдесят первая квартира располагалась в четвертом подъезде на четвертом же этаже. Он обошел дом. Дверь подъезда была гостеприимно открыта, свет на площадках отсутствовал. Окна нужной ему квартиры блестели чернотой. Неумело застекленный балкон-скворечник, имел совсем не жилой вид. Никита начал сомневаться в успехе своей миссии. Чертыхаясь и держась за перила, он поднялся по темной узкой лестнице на четвертый этаж. Номера квартир в темноте было не разобрать. Никита достал мобильник и подсвечивая им как фонариком выяснил, что искомая квартира — крайне левая, как он и предполагал. Не представляя себе, что он скажет, если ему откроют дверь Никита вдавил кнопку звонка. Звонок отозвался простым без изысков, громким дребезжанием, знакомым еще с советских времен. Полминуты ожидания не выявили никакой реакции за дверью. Он позвонил еще раз и сразу же присев на корточки, прижал ухо к замочной скважине. То ли ему показалось, то ли на самом деле послышалось легкое шуршание. Да нет... померещилось наверное... Он нажал на звонок в третий раз, уже скорей, для очистки совести. Смешно ведь предполагать, что если не открывали на первые два звонка, то откроют теперь.

Никита растерянно стоял на темной лестничной площадке и чувствовал себя полным мудаком. Явился, называется! А на что он, собственно, надеялся? Что опасная преступница — убийца шести человек, в ожидании его сидит дома и вышивает крестиком? А если и сидит, с какой стати она станет ему дверь открывать? Чтобы чаем-водкой напоить? Мила наверное даже ругаться не станет, а просто посмеется над растяпой, вообразившим себя крутым следователем, способным вершить дела в одиночку. Да с какого перепуга он решил, что Алена вообще имеет ко всему этому отношение? Хотя... Слишком много совпадений! Ну не может она быть совсем уж не причем, ведь в тургруппе была. А вдруг в квартире те, пропавшие без вести подростки? Ну и что теперь делать? Не ломать же дверь. Рука сама непроизвольно потянулась к кнопке звонка соседней, шестьдесят второй квартиры.

— Кто там? — послышался из-за двери шепелявый старушечий голос.

Никита застыл с поднятой рукой, звонок нажать он так и не успел. Звука шагов тоже не слышал. Выходит старушенция все это время стояла за дверью, наблюдала за ним в глазок. Так вот где на самом деле шуршало. Хотя... что толку смотреть в глазок, если на площадке темно и ни черта не видно. Ну значит подслушивала, старая ведьма, с самого начала, с первого звонка, иначе придется принять версию, что она телепортировалась к двери прямо с дивана.

— Э-э... Милиция! — неубедительно соврал Никита. — Откройте пожалуйста поговорить надо.

— А документ есть?

— Ну... конечно! Откройте, покажу...

— Под дверь просунь, я и посмотрю.

— Да я как бы... не имею права...

— Нет у тебя никаких документов! — отрезала бабка, — Иди отсюда ворюга! Сейчас в милицию позвоню! Живо в кутузку загремишь!

— Да мне просто надо узнать про вашу соседку... — Никита несколько растерялся от такого напора. Внушать бабке через закрытую дверь он не мог.

— Вот в милиции тебе все и расскажут! — разошлась старушка. — Фармазонщик! Шлындают тут по ночам, ищут пустые квартиры... ворюги! Милиция-я? Милиция! — визгливым голосом закричала она, похоже уже в телефонную трубку.

"Прошмандовка старая!" — раздраженно думал Никита, поспешно спускаясь по темной лестнице, каждую секунду рискуя оступиться и полететь вниз по ступенькам.

Да... следовало признать, что его миссия провалилась самым позорным образом. Мыслей в голове не было никаких. По-крайней мере, конструктивной, не было ни одной. Сплошное самоедство. "Может отказаться, от всего?.. — обреченно думал он, — Ну его на хрен... браслет ихний... деньги ихнии... долголетие там... что еще? Не тяну я... нашли тоже мне Наблюдателя, говна-пирога! Неудачник чертов! Эх Мила, Мила — подвел я тебя! Не того ты выбрала в напарники! Не того..."

Рассуждая таким образом, он уныло брел вдоль дома. На краю неба, во всю догорали остатки заката. Уже светилась луна и проступили звезды. Никита пересек Цветной. Слева от него был шумный, переливающийся огнями, гриб ресторана, справа кинотеатр. Он последний раз оглянулся на злополучный дом, сунул руки в карманы джинсов и с независимым видом двинул через лесок, по направлению к улице Ильича. Под рестораном стояли две машины-иномарки, в темноте не разобрать какие. Дверки были открыты настежь, в салоне одной громко бухала музыка. Четверо парней стояли возле машин и живо что-то обсуждали. Судя по излишне громким возбужденным голосам, обилию матершины и поминутным взрывам смеха, они уже были на изрядном градусе веселья. Очевидно посещение ресторана не удовлетворило их потребностей, и банкет требовал продолжения. Никитой они не заинтересовались, зато обратили внимание на спешащую мимо них девицу. Ржание смолкло, несколько секунд они что-то обсуждали, а затем один поспешил ей вдогонку. Следом неторопливо пошел второй. Уже миновавший было их, Никита, оглянулся. Первый парень обогнал девицу и загородил ее дорогу. Та испуганно остановилась.

— Такая красивая девушка, а гуляет одна... — незамысловато начал нежданный кавалер, — тебе наверное скучно? Не хочешь развлечься? Пойдем к нам... у нас весело!

— Чего надо? — спросила девчонка и попыталась его обойти. Но он опять загородил ей дорогу. Подошел второй.

— Ну что? — спросил он.

— Да вот... — фальшиво опечалился первый, — не хочет идти... брезгует нашей компанией.

— Я не брезгую... — начала оправдываться девчонка, — я тороплюсь... меня ждут... мне правда надо... меня ждут! — повторяла она.

— Ва-ася! — укоризненно сказал второй первому. — Ты напугал девушку! Поэтому она и не хочет к нам идти! Простите моего друга... — обратился он уже к девице. — Неужели вы нас боитесь? Мы что, похожи на хулиганов? Мы не сделаем ничего плохого. Просто хотим немного побыть в вашем прекрасном обществе! Выделите нам десять минут... выпьем по баночке пивка и пойдете себе по своим делам. А нам будет приятно!

— Ну, если только десять минут... — начала сдаваться девица, голос ее дрожал, — я в самом деле тороплюсь... меня мама будет ругать... — выдала она последний аргумент, который впрочем не произвел на парней никакого эффекта.

— Конечно! Десять минут и все! — обходительный парень, слегка приобняв ее за талию, подтолкнул к машинам. Она неуверенно пошла. Деваться ей было некуда. Второй парень шел с другой стороны и чуть сзади, а вокруг ни одного прохожего за исключением медленно удаляющегося Никиты.

— Меня Игорь зовут, — продолжал свой охмуреж обходительный, — а вас?

— Алена... — неуверенно отвечала девчонка, — может я все-таки пойду... мне правда надо.