— Я был там!
— Я тоже убежден в обмане, загробный мир не может быть таким и господь ни когда не даст рогатым такой власти.
Рабы зашумели, одна из девушек громко произнесла.
— Если с помощью гравиовизора можно показать любую картинку, то почему нельзя изобразить и ад.
— А боль! Те, кто побывал там, помнят, ее разве он не была реальной, а все гравиовизоры не в состоянии ее воспроизвести.
На Ивана нахлынули воспоминания, какая нечеловеческая была пытка. Он опустил голову, на помощь ему пришла Олеся.
— А нейтронный хлыст, это не вилы черта, но также причиняет боль. Кроме того, я читала Библию дух плоти и костей не имеет, как без плоти можно испытывать страдания.
— Ну это совсем просто всевышний наделяет нас новой плотью для мучений, причем самой разнообразной. Например, меня в аду превратив в колесо гоночного автомобиля и было очень больно, когда я цеплялся за камни или резко жали на тормоза, сдирали резину, а мне казалось, что заживо снимают кожу. Всемогущий Бог, возлюбивший яццовых способен облечь душу в любую плоть, а то и разделить ее и мучить в нескольких ипостасях сразу. Кое-кого из самых строптивых бунтарей я думаю уже пропустили сквозь это.
Сюсюлина бил озноб, воспоминания были столь яркие, что боль стала реальной его, словно ударили сто молотков по каждой косточке тела. Олеся самая черная из них, другие рабы были светло шоколадные, за года работы в скафандрах поубавилось пигментных пятен казалась воплощением бесстрашия. Лишь трое были совсем черные и кучерявые — чистокровные негры.
— Когда курраты победят, а это мы увидим, тайна воздействия на ад и как яццовы повелевают чертями, будет раскрыта. Но я сама убила множество; сама не знаю, сколько яццовых и в ад они меня до сих пор не отправили, а значит их власть над нами — конечна.
Рабы вновь зашумели.
— Ты убивала яццовых? — Произнес неформальный вожак юноша богатырского телосложения с ребяческой физиономией.
— Во время битвы я выстрелила и попала в аннигиляционую ракету. Так рвануло что я испугалась, мертвых яццовых не видела, но судя по разрушениям погибло их много.
— Тогда ты наша сестра, впрочем и девушки могут быть неплохими бойцами. А ты "священник" помолчи, я уже сто лет вкалывал в каменоломнях, и ничего кроме побоев не видел. А сейчас у нас появляется шанс ожить — я выбираю свободу, и пусть ад катится к чертям.
Иван вдруг почувствовал, что он не один, стало легче, путы страха спали. Он прокричал:
— Мы должны бить, а не болтать! Устроим революцию!
Двери разъехались, и к ним влетела Прилл в сопровождении десятка автоматчиков.
— Что за митинг, вы похоже засиделись — энергию не куда деть. На выход.
— А на этой планете тепло. — Робко спросил юноша.
— Жарко, может так, и идти в одних набедренных повязка.
Невольники последовали к трапу, они шагали строем впереди шли девушки их было более чем в двое больше чем парней, но видима энтузиазма по поводу революции они не разделяли. Иван шагал рядом с Олесей. Юноша был весел, на конец его послушала толпа, когда они вышли на трап, в глаза ударили сразу две крупных светила, одно из них напоминало огненного кальмара, и казалась его щупальца, скребут зеленое с розовыми облаками и полосками небо. Действительно было очень жарко, девушки вскрикивали, когда их босые ступни соприкасались с раскаленным бетоном и песком, юноши держали себя в руках, но безбородые лица морщились, было видно, что им тоже не сладко. Иван, прежде чем ступить на бетон задержался, он опасался ожогов, и вместе с тем его душа была окрылена.
— Ты встанешь на поверхность другого мира.
Прилл подтолкнула его, и Сюсюлин едва не зарылся лицом в бетон, едва успев подставить руки, и почувствовал, как жжет.
— Ничего страшного у вас хорошие тела и вы скоро привыкните.
— Надеюсь, мы не задержимся слишком долго.
— Как получится. Это продавца аукциона зависит.
— А что нас ведут продавать?
— Нет, венчают на трон! Топай быстрее.
Если юношам еще дали чем прикрыть срам, то девушки маршировали обнаженными.
Их попки дрожали как спелые персики, Иван не переставал ими любоваться, они были, что и говорить, хороши, только плечи чрезмерно развиты и ужасно рельефная выпуклая мускулатура.
— Это рабочие лошади, не женщины. — Произнес Сюсюлин, догоняя колону. Робот-надсмотрщик следил за тем чтобы невольники держали шаг и довольно болезненно бил по ногам. Вокруг них уже возникла разношерстная толпа, граждане других миров свистели и смеялись, тянули лапы. Некоторые представители иных форм жизни, у которых конечности были длиннее хватали девушек за лодыжки. Один из монстров протянув щупальце, пощекотал розовые пятки Олеси. Девушка хихикнула, а Иван его ударил ногой. Чудовище взвизгнуло, раскрыло глубокую пасть, и проревела.
— Он требует тебя убить. — Прозвенел голосок Прилл. Чтобы его успокоить придется тебя наказать.
Повинуясь жесту командира, робот выпустил жгучую струю, сверкающая паутина повалила Ивана и стала душить. Юноша задергался, корчась: как проколотый червяк, больнее ему было только в аду. Даже кожа сначала покраснела, а затем задымилась.
Дыхание перехватило, и не было возможности даже крикнуть. Так его и корячило несколько минут, а затем отпустило. Светящиеся путы спали.
— Помогите ему подняться, пускай догоняет. И запомни ты здесь раб, говорящая вещь, а клиенты имеют полное право пощупать тебя или твою подругу.
После этих слов иномиряне осмелели, стали хватать грубо девок за груди и даже залазить в интимные места. Женщины визжали, охали, но не смели сопротивляться, одной даже вырвали клок волос.
— Полегче, кто причинит невольникам повреждения сам будет платить. — Крикнула Прилл. — Эй ты, громила шестирукий, ну тот, что повредил прическу. Ты снизил стоимость товара, плати пятнадцать гроссов.
Монстр похожий на шестирукого осла с пастью крокодила попробовал рявкнуть в ответ. Прилл врезала лазером, отстрелив одну из конечностей.
— Что успокоился?
Тот потянулся к висевшему за поясом лучемету. Командир без церемоний выстрелила в голову. Мозг для такой большой головы оказался маленьким и противного цвета болотной тины.
— Пустая она у тебя, вы гафарры всегда отличались стадной психологией.
После этого энтузиазм зверья ослаб, и иномиряне стали касаться гораздо осторожнее. Некоторые девушки даже возбуждались от ласкающих движений. Ивану было не приятно, его самого несколько раз трогали, относясь видимо не более чем к животному.
Особенно доставало то животное, которое он ударил ногой. Оно выпустило иглы и аккуратно, хотя и неприятно покалывало его. Попытки залезть за набедренную повязку и пощупать достоинство и вовсе были омерзительны. Не рискуя ударить, кожа все еще зудела от тока он взмолился.
— Уберите от меня этого голубого.
— Он не голубой, а фиолетовый в черную крапинку. — Поправила Прилл.
— Так иносказательно называют тех, кто испытывает тягу к своему собственному полу.
— На это я тебя успокою, они четырех полые и могут играть как пассивную так и активную роль.
— Отстрели ему конечность.
— Нет, во-первых, это раса киззуб, нас союзник, во-вторых, я уже убила одного, и аннигилировать нового иномирянина будет дурным тоном.
— И что мне делать?
— Терпи, а еще лучше представь, что это делает самка и получи удовольствие, иначе ты станешь его врагом, а это мстительная нация. — на незнаком языке она произнесла. — А ты сильно не дергай, а то оторвешь
Щупальце прошло по плиточками пресса, и Иван оказался очень доволен, что его измени, теперь он такой красивый парень, что даже монстры лепятся. Ступни уже не так жжет, но вот иномирянин резко подложил колючую лапу. Сюсюлин наступил, иглы стали острее кинжала и пронзили ногу.
— Ай! — Вскрикнул он, когда в довершение ко всему его обожгло кислотой.
— Что больно?! Это тебе наказание за строптивость. — Подколола Ивана Прилл.
— Меня вы вечно наказываете. — Сюсюлин захромал.
— Хватит его трогать, скоро будет аукцион, тогда за плату можешь пощупать всего юношу. — Прилл сделала такое грозное лицо, что киззуб отпрянул и спрятался за спины сородичей.
— Прибавьте шагу, и улыбайтесь, пускай на вас полюбуются Симуры. Девушки выше задирайте ноги, они у вас такие здоровые, пусть видят, что способы и вкалывать и ублажать.
Здание, где должны были проходить торги, напоминало огромный цирк. Рабов отвели в специальное помещение, где были расстелены розовые бархатные ковры. Иван на ходу тер ступню об бахрому, она распухла и болела. Сюсюлин про себя подумал, что для невольников это слишком роскошные апартаменты. Хватило бы и обычного деревянного барака.
— Одна вещь немного поломана, исправь. — Прилл приказала роботу.
Тот навел тонкий лазерный лучик и впрыснул лекарство. Опухоль моментально спала.
— Киззубы болезненны, но не ядовиты. А теперь вас помоют, хотя, на мой взгляд, вы и так чистенькие.
Рабов купали роботы, они буквально драили тела, полировали ногти и зубы, продували мега-феном волосы, как юношам, так и девушкам. Потом было самое унизительное, всем сделали клизмы, чтобы кто-нибудь во время представления ненароком не испортил воздух.
— Вы должны постараться понравится своим будущим хозяевам, в этом случае вам будет намного легче жить. А иначе тех, кого не удастся продать по цене превышающей минимум, ждут гравиоплутониевые каменоломни, а там даже самые здоровые невольники живут меньше полугода, умирая в страшных муках.
— И девушек тоже туда. — Просила молодуха.
— Скидок на пол не делают. Если тебя никто из многих тысяч гостей не купил, значит на большее ты негодная.
— Я бы лично хотела, чтобы меня продали в бордель. — Подала голос шоколадная рабыня.
— Это если повезет, некоторые жрицы любви выходят замуж за миллиардеров и принцев.
Теперь посмотритесь в зеркала, может что-то надо подправить.
Их подвели к прозрачной стене, где волнистая зеркальная поверхность при приближении людей приобрела ровную форму.
Многие рабы смотрелись в зеркало впервые по этому кривлялись и выпячивались. Иван тоже глядел на себя не без интереса. Он до сих пор не мог привыкнуть к своей внешности. С детства нескладный и тщедушный Сюсюлин мог лишь мечтать о таком теле. На него смотрел светловолосый с красивой чуть желтоватой прической юноша лет шестнадцати с мускулатурой и сложением Аполлона. Иван играл мышцами живота, потом поворачивался боком, слегка сгибал ноги, делал бицепсы. Потом вспомнил плакаты бодибилдинга и начал поворачиваться и исполнять танец.
— Я должен молиться за яццовых, что получил такое тело. Еще бы загара добавить, а то бледный, только чуть-чуть порозовел.
Под двумя солнцами кожа и впрямь покраснела и стала как у новорожденного.
— По прибереги азарт до торгов. Чем более богатые индивиды тебя купят, тем более обеспеченную будешь ты вести жизнь. А на счет загара то мы провели анализ, шкурка у тебя хороша и ты быстро станешь негром.
— А это естественно, и мир будет более высокоразвитым. Мне, например, понравились гравиовизоры, десять тысяч каналов и такие монстры, что у Стивена Кинга крыша поедет.
— Надеюсь, еще посмотришь, этот гравиовизор был самым дешевым, по этому многие программы вы не смогли увидеть.
— Вот только плохо быть рабом, может так задолбить работой, что будет не до развлечений.
— Это зависит только от тебя, а теперь обезьянки на выход.
Роботы помогли им построиться. Ребята маршировали, ходить строем для них было не в диковинку. Лишь один Сюсюлин то и дело сбивался — не служил в армии, за что и получал током по голым, с чистой кожей ногам.
— Ты отвратителен. Ну ничего научим красиво двигаться.
Промаршировав рабы, вышли на эстокаду. Затем их немножко подвезли по текущему асфальту. Тела были смазаны маслом, они сильно блестели в свете прожекторов. Затем показалась арена, в отличие от цирковой она была диаметром в полкилометра. Было видно торг, уже начался, выводили невольников разных рас и видов. Здесь были и военнопленные и проданные за долги, а также наркоманы и приговоренные к рабству преступники. Они устроили настоящее шоу, а тем временем шел торг. Иван глянул вверх, купол уходил в высоту полтора километра и был полупрозрачным. Помимо светил света добавляли сотни ярчайших прожекторов. Глаза слепило, торги затягивались.
Иван тогда решил внимательней присмотреться к тому, что творилось на арене.
Похожие зайчиков с четырьмя ушами зверюшки, на шести лапах высоко подпрыгивали в воздух. Лазерные лучи скользили по животу, затем по ногам, стимулируя их активность. Потом вышли звери похожие сухопутных медуз, они жонглировали, играли в мяч, крутили палки, это действительно напоминало цирк.
Публика — разнообразная живность, собранная со всей галактики, активно учувствовала в аукционе. Вместо молотка использовался пузырь, меняющий цвета. Сначала он горел красным цветом, очень быстро в течение секунды загорался оранжевый, затем желтый, зеленый и так по цвету радуги вплоть до фиолетового. Так палитра менялась в течении семи секунда, а иномиряне перебивая друг друга называли цены.
— Сегодня большой праздник, собрались крупные квазары, торговля пойдет хорошо. А вы не стойте как истуканы — двигайтесь, прыгайте, танцуйте.
Она сделала знак курратам и роботам.
— Пробудите, стимулируйте их!
Последовали удары уже привычным нейрохлыстом и выпуск болевого излучения из пистолетов. Досталось и Ивану, с людьми церемонились не больше чем цыгане с мартышками. Сюсюлин отплясывал подобие гопака, потом легко сделал растяжку, стал на мертвый шпагат, даже удивился гибкости своих суставов и крепости связок. Затем он попробовал жонглировать, используя разбросанные груши. К его досаде предметы не слушались, выскальзывали из пальцев, падали на пол. А вот некоторые рабы, в том числе и его знакомая Олеся не плохо жонглировали. Девушка держала в воздухе сразу семь разноцветных предметом, потом пальчиками ноги подхватила еще один, и изобразила восьмерку.
— Как тебе удаются Олеся?
— Тренироваться надобно; меня в детстве учили этому искусству, чтобы ублажать хозяев. Я тогда еще была девушкой и если роняла предмет, мне клали в руку раскаленный уголек.
Хороший стимул для роста мастерства.
— Так покажи мне, а то не понятно.
— Суть в расчете, когда одна груша в руках, остальные должны быть в воздухе. Вот начни лучше с двух.
В старом теле Ивану, возможно, понадобился бы год, но прекрасные рефлексы юной плоти позволили ему быстро освоится. Хорошенько попотев, он смог справляться сразу с тремя предметами. Потом стал добираться до четырех. Но у него не шло, Прилл поглядывала на него с сомнением.
— А ты не супераквалайзер, я была о тебе более высокого мнения.
Иван разозлился, но дела от этого пошли еще хуже.
— Давай попробуй с шариками, и успокойся, злость плохой советчик. — Олеся отерла ладонью пот с высокого лба Сюсюлина.
-Я еще раз попробую! — Иван подбросил груши повыше, и одна из них угодила в лоб.
Рабы рассмеялись. Как ни странно Ивана это успокоило, все-таки свои парни, не так обидно. Взял в руки шарики, с ними и впрямь пошло легче.
