Молекула-попаданец

Ангелина Костоломова почувствовала острое совершенство у себя в гроте Венеры. Ее принялись с остервенением награждать ласками. При этом Ангелину великую возвышали до экстаза два мужика сразу. Это было не столько больно как унизительно, ее бывшего члена избранного легиона причастного к Созданию мирозданий "ублажали" как последнюю ночную фею. Один мужчина сменял другого, удивительно, но райское деяние вместо радости: приносил девушке сплошные страдания. Демонов бога Амура было много, очень много и внутри у неё все низвергнулось Кракатау, залив ядовитым зерном из термоядерных бомб. Ангелина Костоломова думала, что на этом все кончиться, но фашисты нашли другую муку.

— Она летчица, так пускай полетает!

Ангелине Костоломовой надрезали вену, потом щипцами вытянули сухожилие и привязали к самолету.

— Ну, вот распутница. Отправляйся в полет, желаем сказочных ощущений.

Истребитель взлетел, девушку-комсомолку дернуло и оторвало от поверхности, лишь ветки куста хлестнули по голой, загорелой женской ноге. Самая страшная боль, когда стали вылезать жила, была впереди. Вот казалось, все уже испытала юная воительница-комсомолка и нечем его удивить, но ведь нет же, сухожилия вытягиваются и кровь брызжет из глаз.

Самолет выписывал пируэты, делал горки, бочки, мертвые петли. Все это трясло и подбрасывало тело. Ангелина Костоломова ревела, одновременно мучились и остальные её воплощения. Затем истребитель стал резко снижаться и воительница-комсомолка врезалась, в землю, потом девушку протащили по колючками, окунули в вонючее болото. Все это заставляло воспринимать страдания немного по-другому. Казалось у самолета никогда не кончиться бензин. Однако налетав по ощущению не один час он сгорает в вспышке и все опять повторяется.

Черт даже пропел шершавым скребущим мозги голосом:

Вот в самый центр вогнал тебя земли,

Теперь ты дева стала тень Тартара...

Так лучше бред свой глупый не мели,

Добрее ты под плеткой, жгучей стала!

Тебя начнем арканом злым душить,

И вырвем с корнем девы милой косы!

Поскольку ты тут обратилась в дичь,

А на снегу девчонки ноги босы!

Пощады грешник больше не проси,

Ты только тем страдания добавишь!

Удары плеток свыше двадцати,

И вывернутых плеч, увы, не вправишь!

Излом крутейший, величайший зла,

В котором нет пощады и отрады!

Ведь даже добрым будет Сатана,

Но все равно захочешь ты награды!

Вот дыба, клещи и палач-буян,

Над мукой девы громко он смеется!

И даже трезвый истязатель пьян,

А ночью палит кожу жутко Солнце!

В каком кошмаре и в каком дыму,

Бывают, наши в лютой злобе черти...

И даже я нечистый не пойму,

Но мне вы все равно девчата верьте!

Вас истязают вовсе не за блуд,

Ведь знай любовь Всевышнему угодно!

И для чего взвалил на шею труд,

Все выйдет, просто знайте бесподобно!

Главарь Тартара — всей Земли главарь,

Поскольку в сердце ад царить навечно!

И самый сильный то Гадеса царь,

Он любит боль, столь страстно и сердечно!

И вам не будет, в муках знай конца,

Поскольку гнев предела не встречает!

Сдираем кожу с нежного лица,

И правит миром бессердечный Каин!

А что придумать сможем — трепещи,

Поскольку вал фантазий безграничный!

И не залечат язвы те врачи,

Мы завалили девок враз с поличным!

Как ни странно эти слова, вместо того чтобы добить Ангелину Костоломову, ее оживили. Она была очень чувствительна к корявой рифме.

— Ты черт заговорил стихами. Значит не все ладно с твоими рогами.

— А тебе вакуумная соска, я вижу мало. — Заревел адский демон. — Решила взять не мытьем так катаньем. Ценю чувство юмора заговоренной, куда его теперь определить с седьмой формой пыток. Может в ядерный реактор.

Бес пошевелил щупальцами и икнул:

— Семь священное число и это должно быть что-то грандиозное. И такое чтобы страдания переполняли меру.

Демон преобразовался в колючего, усеянного штыками динозавра:

— Тогда предлагаю вариант — сверхновая звезда, это сожрет её изнутри.

— Великолепно! Слушай Ангелина Костоломова — чтоб ты поседела, и обквазарилась! — Тут черт вырос в размерах и стал еще страшнее и отвратительнее. — Тебе оказывают особую честь испытать то, что мы предлагаем лишь самым отъявленным преступником и главарям мятежников. Устрашись и кайся враг Господний!

Тут перед глазами Ангелиной Костоломовой закружилось, и она оказалась в центре сплошного многомиллиардного пламени, теперь все тело растворилось в нем, и он ощущал ужасающий жар каждой молекулой. То, что она чувствовала, когда погружался в ад, было лишь детским лепетом по сравнению с гласом архангела. Это затмило все прочие ипостаси мук. Девушкин мозг словно набух, разом ощущая квинтиллионы кубических километров раскаленной плазмы. Вот теперь она поняла, что такое подлинное ощущение боли, не имеющее аналогов во всей вселенной. И, тем не менее, даже это не было пределом, интенсивность страданий все нарастала — звезда переживала второе рождение. Что такое вспышка сверхновой — сто квинтиллионов в атомных бомб сброшенный в одно место. А все переварить разом не может ни одна психика. Ангелина Костоломова исступленно содрогнулась, в мозгу наступил ступор, последнее воплощение ее добило.

Робот-истязатель посмотрел на ее беспомощное, но все еще восхитительное тело, компьютер выдал:

— Кибер-преисподняя девчонку с рыжими космами доконала.

Кибернетический механизм вынужден был согласиться:

— Что же придется возвращать человечка.

Ангелина Костоломова пришла в себя: все семь ипостасей погасли, черти злобно урчали.

— Тебе повезло человек — точнее глупая девчонка! Сама гиперимператрица заступилась за тебя, пытки окончены, но если ты попадешь к нам еще, будет то же самое, но тысячу раз сильнее и изобретательнее, а самое главное на бесконечные миллиарды лет. А теперь познакомься с электронным Гиперангелом Ада!

Перед Ангелиной Костоломовой возникло расплывчатое изображение, которое разом воплотилось с сосредоточение всего ужасного, все это было настолько омерзительно, что воительница запомнила только миллион изогнутых штопорами в гиперплазменных бородавках рогов. Потом острый палец проткнул огнезарную дьяволицу насквозь; будь это не в кибер-преисподней, она бы сразу умерла от такой операции, пронзило от ягодиц до затылка. Девушку-комсомолку понесло вверх, вновь бушевало вокруг обжигающее пламя, мелькали пасти и наконец, глаза прорезал луч света.

Затем наступило что особое, настолько чудовищное, что все прочее просто померкло, как меркнет крохотный язычок пламени маленькой спички, при взрыве водородной бомбы!

Будущее.

Ангелина Костоломова увидела его. И задохнулась от невыносимо перенапряжения: того, что и постичь невозможно....

На этом собственно говоря кошмар и прервался... Ангелина несколько раз судорожно перекрестилась и пробормотала:

— О Господи... Ну и сны.

Олег Ломоносов, который тоже сильно вспотел и помучился в этом представлении, постарался утешить напарницу:

— Ничего страшного во сне нет. Зато теперь нас никакие реальные пытки не испугают!

Галина подтвердила:

— Не испугают! Будем верны своему долгу перед Родиной до конеца.

Далее им по обсуждать не дали, без всяких церемоний, влепили длинными плетьми и погнали на работу.

Хотя уже сентябрь, но погода теплая, самый лучший бархатный сезон. Тем не менее, дни короче и солнце не так изнуряет.

Да и работа немного изменилось, стали сооружать великолепный маяк, для чего приходилось топать пару часов с утра и пара часов назад. А маячок, похоже, и в самом деле претендует на то чтобы превзойти Александрийский.

Ребята и девчата теперь даже немного поднимали работа... А новости с фронтов не радовали. Баку оказалось взятым, и фрица объявили о захвате ими всего Кавказа. Вот уже и октябрь на дворе перевалила за макушку теплая Средиземноморская осень.

Скоро Ноябрь, а с ним и праздники. Можно будет отдохнуть и... Хотя кто им рабам даст отдыха?

Олег Ломоносов, считая дни до 7 Ноября, заметил:

— Будет праздник без радости!

Ангелина отмахнулась и неожиданно всплакнула:

— Второй раз, я такой суперад не переживу. Вообще это у фрицев случайно получилось или они так экспериментируют над нами?

Олег Ломоносов подумал и уверено ответил:

— Случайностей не бывает. Они хотели нас помучить, и им это удалось.

Галина уверено заметила:

— Но все равно фрицы уnbsp;верено управлять своим оборудованиnbsp;Ангелина отмахнулась и неожиданно всплакнула:

ем не способны. Так что в ближайшее время нам ничего не грозит.

Олег Ломоносов вовсе не был так уверен:

— Когда ты уже думаешь, что побеждаешь, противник как в американском кино внезапно оживает...

Ангелина отбросила шуфлем гравий и рыкнула:

— И получает пулей в голову!

Олег, укладывая тяжелый камень, поправил:

— Нет не пулей, а термокварковым снарядом!

Галина рассмеялась, они был довольно высоко, и от надсмотрщиков стало свободнее, можно и поговорить:

— Вот лучше бы вместо фантазии, ты бы для нас, что-то более полезное придумал бы!

Ломоносов серьезно ответил:

— Я уже над этим работаю!

Ангелина ехидно осведомилась:

— А где результаты?

Олег ответил вопросом на вопрос:

— А почему Берлин до сих пор не взят!

Галина принялась месить цементный раствор своими босыми ножкам, и при этом предположила:

— Возможно, Гитлер не так далеко от нас находится.

Ангелина с ухмылкой спросила подругу:

— И почему такой интересный вы делаете вывод?

Галина ледяным тоном ответила:

— Потому, что в Европе холодает, а у нас тепло!

Олег поставил еще один каменистый куб, пригладил его и честно признался:

— Скучаю по березкам и соснам... Хотя и тут климат, что надо.

Ломоносов вспомнил, как они бродили по Кипру зимой. Воздух чудный, а погода примерно как первые дни сентября. Растения на Кипре поразительные. Короче говоря, жизнь которой можно завидовать. Если только ты не узник, который бродит, лязгая кандалами.

Почему-то вспомнилось, как бравого солдата Швейка вели под арест, а он с энтузиазмом кричал: "Слава Австрии и императору!". Самое интересное, что хотя чех и подкалывал немцев, попросту издеваясь над ними, те принимали его юмор за чистую монету.

Подумалось, а не стать ли самому как Швейк. Например, воспылать любовью к Третьем Рейху, сочинить на немецком какие-нибудь стихи, или даже оду в честь упыря-Гитлера. А там, наконец, вырваться из этого Тартара, залитого лучами теплого средиземноморского солнца.

Прекрасно все то, что к победе ведет, взять вверх над врагом, ну а средства не в счет! Олег понес наверх корзину, и поднимаясь с грузом по ступеньками продолжал обдумывать. Вот в частности можно было войти в доверие, к фрицам сообщив об якобы готовящимся побеге. Или например с согласия подруг заняться доносительством. Это конечно мерзко, но в данном случае цель оправдывает средства.

Задумавшись, Олег чуть не сорвался с лестницы, и больно ушиб себе колено, к счастью никто не пострадал.

. ГЛАВА ? 11.

Если женщины дерутся — лучше в драку не вступай!

Вот казалось, какой ущерб могут нанести две машинки всего по двенадцать тонн каждая? Однако в данном случае кадры решают все. Девчонки практически не промахивались, хотя и не все попадания оказывались смертоносными. Три или четыре наклонная броня тридцатьчетверок давала рикошет, примерно десяток всаживаний привели к повреждениям разной степени машин, но из разряда тех, что легко исправить в поле. Но около полусотни неважной по качеству брони советских машин пострадало серьезно.

Вот, например командирскую тридцатьчетверку стало рвать, когда детонировал боекомплект. Башню далеко откинуло, а дуло свернуло баранком. Гибли и люди.

Советские танкисты с опозданием поняли, что их жалят и попытали контр атаковать.

Девушкам-тигрицам, очень тесно, но зато боекомплект в 82 снаряда вполне сопоставим с "Пантерой". Хотя боеприпасы упираются в нос и об них девчата обдирают локоточки. Но пока еще есть чем выстрелить, а при сближении попасть в русских проще.

Герда очень быстро крестить и отправляя еще один танк на металлолом, шепчет:

— Боже прости! Это отважные парни, но кто-то из их командиров основательно спятил!

Клара заметила истерично шепнув:

— Если они выйдут нам в борт, то конец!

Действительно тридцатьчетверки стреляли на ходу, окутались дымом, содрогаясь от встряски. Конечно их попадания редкие, выстрелы неточные, но танк гудит.

Лоб все-таки отлично защищен и броня, как ни крути высокого качества, цементированная. А это значит, поверхность повышенной твердости дает отличный, просто как скачки кролика рикошет.

Но все равно внутри от этого стремно, все равно, что залезть в барабан и по нему будут лупить увесистыми дубинками.

Правда, кабина от попаданий сильно нагрелась, но когда ты в бикини, это даже приятно после ныряния в сугробы. Но вот куда неприятнее, что советский снаряд угодил в правый передник каток. Это для ходовых качеств машины, как ломиком под глаз. Хотя если учесть что катки не шахматные, а отдельной тележкой то танк еще может двигаться. Развернуться и самим уйти. Вот это следовало делать пораньше. А так защита кормы послабее. И угол наклона поменьше. Если попадет, то может и пробить. Не такие уж пушки у русских слабенькие.

Герда прошептала, снова выпуская презент преисподней их полуавтоматической пушки:

— Но пасаран!

Хотя данное слово, точнее девиз испанских коммунистов для немецких воительниц-тигриц выглядит совсем не уместным. Ведь гитлеровцы воевали на стороне Франко. Хотя ведь порой солдаты охотно перенимают чужие приемы.

При стрельбе Клара немного поворачивала самоходку "Ласку", разбивание снарядом правого катка, создало им в этом отношении проблему.

Советские танки по сугробам мчались не так быстро как по шоссе, но все равно их стремительные прыжки, мешали и прицелу, и были быстры.

Вот снаряды сыплют фактически в упор.

И Герда палит на предельной скорости, обливаясь потом. Наклонная броня

в лоб дает рикошет, но вот если по ним влупят в упор по бортам...

Клара проорала:

— И даже если попаду я в толщи ада — к колыбели не вернусь!

Девчата стреляю до конца, но снаряды проносятся с бортов и вонзаются ломая катки. Броня трескается и машина загорается.

Герда принимает решение:

— Подрываем машины и уходим!

Клара с надрывом восклицает:

— Хочешь бросить железо?

Герда решительно произносит:

— Есть вещи важнее металла, например кадры!

Клара срывает небольшую кинокамеру и кричит:

— Зато наши подвиги будут зафиксированы навечно!

Герда босыми пальчиками повернула рычаг, приводящий в действие взрывчатку способную разнести на основы экспериментальный танк. Девушке-тигрице было очень жалко уничтожать подобное произведение искусства, но куда денешься, если в противном случае советские воины, которым не откажешь в храбрости, захватят уникальные технологии.