Отверженные

Три дня я бредил, три дня искал ее по всему миру. Искал свою душу, свою Элеон. Я нашел ее.....на кладбище — свежей могилой с деревянным крестом. Мой ангел, она ушла от меня, и я вновь стал простым плебеем на дне выгребной ямы. Она была похоронена на обычном магловском кладбище, но мне тогда было глубоко плевать на все. Я выпустил всю свой боль, силу, магию, любовь к ней. Мое желание видеть ее, сказать ей те заветные три слова, которых никогда не говорил, вылились в памятник. В ее чистый образ, такой, какой увидел в первый раз в Лютном переулке. Я ничего о ней не знал, кроме даты смерти, имени и трех слов, что выбились ниже всего этого. Я вернулся домой, желая разнести все к чертям и убить тех, кто отнял ее у меня. И вот тогда я увидел ту коробку, которую еще не открыл. Бархат, как шелк ее кожи, запах ее духов. Она касалась этой вещи, теперь ее касаюсь я. В коробке на черной шелковой ткани лежало письмо. Еще одно письмо от нее.

"Без меня мир станет для тебя слишком большим и ненужным. Покори его, Том! Стань властелинов! И я приду к тебе, приду, чтобы остановить!"

В шелк была завернута маска. Белая маска пожирателей! И тогда я расколол душу. Расколол, чтобы забыть ее, оставив в дневнике все воспоминания своей молодости. Я хотел покорить мир, и мне не нужна была любовь. Без нее не так болело сердце и ныла разбитая душа. Потом еще крестраж и еще. А затем, незаметно, я стал превращаться в существо, чьим лицом стала белая маска, которой касались ее руки. Теперь я не наслаждался ласками, меня радовали чужие агонии боли. И вдруг я узнал, что какой-то мальчишка сможет меня убить. Сможет убить меня раньше, чем она вновь придет ко мне. Я шел в твой дом, будучи почти уверенный, что убив тебя, я наконец увижу ее. Так и случилось! Твоя мать отдала за тебя жизнь. Я видел магию. Я видел ее свет в тот момент, когда твоя мать умерла. Такая же магия всегда окутывала Элеон. Чистая, белая, древняя, пахнущая мятой. А потом я умер. Стал жалкой тенью, скитающейся по Земле. Без тела, без души, без нее, но зато с огромным желанием заполучить тело и убить тебя. Убить мальчишку, что разлучил меня с самым дорогим для меня человеком, — нас окутала тишина, и я не хотел ее разрушать. Не только я в своей жизни страдал, были и другие. Я всегда считал Тома тираном, а он просто, как и я потерял свою душу, по вине других. Была лишь одна разница — Элеон обещала прийти к нему, чтобы остановить, а я пытался остановить его. Ни у кого ничего не вышло. Выпив свой бокал вина, я вышел из кабинета, оставив Тома одного со своим прошлым.

Пройдя в свою комнату, я вышел на балкон, подняв голову к небу. Черное, усыпанное звездами, с тонким серпом луны. Ночь для романтиков, ночь для смертей.

— Кто она такая? — невольно вырвался вопрос, с облачком пара в холодном октябрьском воздухе.

— Элеонора Адулэтио. Она ангелица. Родилась в эпоху Гвин. Родилась в бедной семье и попасть на обучение в замок Волшебников не могла. Но девочка было смышленая, и научилась укрощать свой редкий и чистый дар очень быстро. Она умела лечить — отдавала свет своей души на излечение. Такая сила очень редкая и очень ценится, а самое главное, обладая таким даром, волшебник абсолютно беззащитен — у него нет активных сил на свою защиту, есть только божественный дар. Тогда была какая-то война — не знаю, толи волшебники поссорились, толи бароны — но в их деревню пришли войска. Всех женщин и детей забрали в рабство. Своими силами Элеон помогала больным, давала им надежду выжить и сбежать. Однажды это заметили и, чтобы отобрать у людей их надежу, Элеон, ее брата и еще полсотни человек решили казнить. Их выстроили в шеренгу перед рабами, а сзади была гильотина, виселица и костер. Все виды развлечений для богатых господ. Смертникам дали возможность последнего желания. Элеон высказала его. Она попросила, чтобы ее сожгли первой. Последнюю просьбу грех не выполнить. Огонь пылал, а она смотрела на всех своими голубыми глазами и улыбалась. Ее брат не выдержал и смог убежать из шеренги...... к ней в костер. Они сгорели вместе. Сгорели в треске огня, не издав даже стона. А потом был бунт, и рабы одержали верх. За свое самопожертвование Элеон стала ангелом. И все бы было хорошо, если бы не Кара со своей манией заполучить Кинжал. Тот безумец, твой какой-то там прадед хотел власти и развязал войну. Элеон вступилась за него, пойдя против всех ангелов. Именно благодаря ей Эвансов вырезали не всех. Но за это она жестоко поплатилась. Сначала ее хотели развоплотить, но за нее вступилась молодая Хозяйка Подземного Мира. Тогда развоплощение заменили вечностью в пустоте, но и этого им показалось мало. Элеон переродили, дав возможность прожить на Земле лишь девятнадцать лет. Сейчас она снова ангел, но я не знаю, имеет ли она право жить на Земле, — ответил на мой вырвавшийся вопрос Эрик.

— Ясно. Спасибо, — пожалуй, надо поспать.

* * *

Ночь в зеленом лесу была прекрасна, но я не обращал особого внимания на окружающее меня великолепие. Быстро преодолев разделяющее меня расстояние до калитки, я остановился и заорал на всю мощь легких: "Пандора!"

— Что случилось? — немного встревоженный голос раздался чуть справа.

— Как мне ее найти?

— Кого? — непонимающе переспросила Пандора.

— Элеонору Адулэтио, — бабушка очень внимательно рассматривала меня, а затем просто растворилась, оставив меня одного.

— ПА... — но хруст ветки за спиной заставил меня резко развернуться. На меня с интересом смотрела молодая девушка — довольно высокая, с белыми длинными волосами, правильными чертами лица, идеальной фигурой и голубыми глазами. Пандора не ответила мне, как найти Элеон, она просто привела ее ко мне.

— Пандора сказала, что ты хотел меня видеть? — приятный тихий голос.

— Да, — без моей воли вырвался ответ. В такую девушку можно было влюбиться с первого взгляда, влюбиться и больше никогда не иметь возможности разлюбить. — Ты — Элеонора Адулэтио?

— Да, а кто вы, молодой человек? — изогнув правую бровь, спросила Элеон. Маленький шрамчик бросился мне в глаза. Да, это она — недостающая часть души Тома.

— Гарри Джеймс Поттер, к вашим услугам, — мягко улыбаясь, она смотрела на меня, а я набирался храбрости спросить. — Тебе нельзя быть на Земле, ведь так? — взгляд Элеон стал грустным, и печально кивнув, она пошла по тропинке к ручейку.

— Да, я не имею права появляться на Земле, если не произойдет какого-нибудь катаклизма, — печаль и боль ее голоса, заполнили и без того меланхоличный лес.

— А ты бы хотела оказаться на Земле? Есть у тебя тот, к кому рвется твое сердце? — зря я, наверное, спросил. Бледная и встревоженная, Элеон развернулась ко мне и несколько секунд смотрела мне в глаза, молча, а затем резко зашагала обратно по направлению к калитке. — Ответь мне Элеон, есть ли у тебя такой человек?

— Да есть, но вряд ли он меня помнит, — наполненный горечью ответ и яркая, белая вспышка, уносящая ангела прочь.

— Пандора!

— Ты узнал то, что хотел? — бабушка обняла меня сзади, поцеловав в макушку.

— Да узнал, а теперь ответь ты мне — могу ли сделать так, чтобы она стала простой волшебницей, живущей на Земле? — сердце пропустило удар, прежде чем я услышал ответ.

— Если ты хочешь помочь, то найдешь ответ сам. Твое сердечко тебе подскажет, к кому обратиться и что сделать. Удачи, милый, у тебя все получится! — легкая волна магии, и бабушка исчезла, а я проснулся.

21.11.2010

Глава 11. Месть первая.

Через два дня я поступаю в Хогвартс, через два дня начнется райская жизнь для его обитателей! Том так не разу и не решился спросить меня, что я буду делать в Хогвартсе; сейчас он занят более важными и сложными делами. Новая жизнь-то — она новая, да вот для Тома все равно оказалось важным быть в верхах общества. На этот раз, слава Богу, до него дошло забраться на эти верха благодаря знаниям, а не страху. Пост заместителя Министра Магии, добытый за два года — это, конечно, не предел мечтаний, но моего отца он перефартил быстро.

— Какой же у тебя отец говнюк, Гарри! — в сердцах выплюнул Том, когда мы выходили из банка и столкнулись с моей семейкой. — Этот ... этот ... индивид мужского пола с мозгами ... как у козла, попытался дискриминировать меня в глазах какой-то там аристократки. Не то, чтобы мне эта девка понравилась, но я же не говорю первому встречному, что Джеймс Поттер отдал своего первенца на воспитание родственнику седьмой воды на киселе! Хотя, пожалуй, следовало.

— Чем он тебя дискриминировал? — весело поинтересовался я, закупая нужные книги к школе.

— Он сказал, что я магловского происхождения! Я — магл! Я — наследник Салазара Слизерина — грязнокровка! Ух, получит твой папаша от меня мертвую гадюку на Рождество!

— Лучше редкий яд в вино. Хотя бы красиво умрут, — меланхолично бросил я и зашел в следующий магазин.

— Мы их убиваем? — с горящими от энтузиазма глазами, шепотом спросил Том.

— Ты все слова на веру принимаешь или только те, которые в одно ухо влетают, а из другого вылетают? Том, а если бы я сказал, что беременен и, наверное, от тебя ты бы поверил? — сделав личико понаивнее, спросил я. Подавившись воздухом, Том не сразу нашел, что ответить.

— Это правда? — округлив глаза, с надеждой и придыханием, спросил Том. — У нас будет ребенок, дорогой? Я стану папой? — мы были в аптеке, но из-за вопросиков Тома я не смотрел, куда иду, и с разгону врезался в небольшой столик. Чертыхнувшись и выматерив Темного Лорда на чем свет стоит, я, прихрамывая отковылял к продавцу. Ехидно улыбаясь, Томас прикупил себе редких ядов.

* * *

Я стоял перед небольшим ручейком, вслушиваясь в звуки природы. Пожалуй, как только я стал высокомерным аристократом, во мне сразу же проснулось что-то философское. Помимо моей любви к полетам, еще прибавилась и страсть к простому созерцанию природы. Вдохнув приятный лесной воздух, я пошел уже знакомым мне маршрутом. Тропинка вновь приводит меня к калитке, и я останавливаюсь перед ней. Не знаю, наверное, я еще не готов, а может, просто боюсь попытаться открыть ее.

— Тебе страшно? — мягкий женский голос, раздающийся отовсюду, и ниоткуда.

— Не знаю, — очень тихо ответил я. Она услышала ответ, она всегда слышит меня.

— Ты так долго планировал все это. Неужели откажешься?

— Не знаю. Я уже ничего не знаю. Эти два с половиной года я прожил весьма спокойно, не строя никаких грандиозных планов мести, и все мне казалось так естественно, так хорошо. Я запутался.

— Да, в такой ситуации немудрено запутаться. Знаешь, Гарри, я бы отомстила. Я всегда мстила своим обидчикам, я не прощала им их грехи, никогда!

— Хм. Легко сказать "убей", легко убить, но затем жизнь уже не вернется.

— Ты слишком умный. Конечно, с одной стороны, это хорошо, но, если взглянуть на это по-другому, ничего хорошего в этом нет. То, что я правила и меня любили, не означает того, что я была умной. Я плохо знала языки и математику, совершенно не умела готовить, и ничего же, правила как-то! Умным людям месть дается нелегко. Иногда, за своей расчетливостью они забывают простые ходы, придумывая что-то слишком сложное. Мысли позитивно, тогда и месть для врагов будет страшной.

— Разговор двух садистов, — усмехнулся я. — Хотя нет, я не прав. Это разговор одного психа с самим собой в собственном сне!

* * *

Я проснулся, вспоминая веселый смех Пандоры. Сегодня я отправляюсь в Хогвартс. Нужно произвести впечатление на тех, кого убью! Уложив свои волосы на манер ирокеза, я оделся в строгий черный костюм с белой рубашкой. Пытаясь подобрать галстук, я остановился на зеленом — под цвет глаз. Спустившись к завтраку, я заметил Флер, одетую в темно-красное платье. Она гостила у нас уже около месяца и должна была вместе со мной прибыть на платформу. Чуть позже пришел Том, сияющий как начищенный самовар.

— Тебя прямо распирает от счастья, Том. Что, так рад от нас избавиться? — намазывая тост малиновым джемом, поинтересовалась Флер.

— Ох, ну что ты, дорогая, как ты могла так подумать. Сегодня я утру нос Джеймсу, — с гордостью, как будто вывел закон Био-Савара-Лапласа, ответил Том. Весело перемигиваясь, мы с Флер закончили завтрак.

Поездка до вокзала заняла где-то около получаса. Миновав зачарованную платформу, мы оказались перед Хогвартс-экспрессом. Красный паровоз испускал клубы дыма. Распрощавшись с нами, Том полетел "утирать нос" моему отцу, и мы решили найти свободное купе.

— Думаешь, мы попадем на один факультет? — поинтересовалась Флер, протягивая мне сумку.

— На разные, — сухо ответил я, положив все вещи на верхние полки и усевшись на диванчик.

— А мне кажется, на один. Давай поспорим?! — с задором предложила она, протягивая мне руку.

— Давай! На что? — взяв ее руку, спросил я.

— Если мы попадаем на разные факультеты — то ты выиграл, если на один — то я. В случае моей победы ты должен будешь, — на минуту задумавшись, она просияла. — Ты будешь должен признаться во всеуслышанье, что я тебя сильнее!

— Жестокий ход для моего самолюбия. Ну, хорошо, если выиграю я, то ты должна будешь принести мне лунный цветок из Запретного леса.

— Жестокий ход для моей репутации. Ну, хорошо, договорились.

В этот момент дверь купе распахнулась и на пороге появилась Гермиона Грейнджер.

— О, отлично! — воскликнула Флер. — Ты будешь свидетелем нашего спора. Разбей руки. Гермиона с радостью нам помогла и полюбопытствовала, не видели ли мы жабы, Герой Волшебного мира ее потерял. Итак, одного своего врага я увидел, осталось повидать остальных! Через пару минут к нам заглянул Драко Малфой. За эти два года мое мнение о Драко поменялось, хотя может быть, это поменялся я. В общем, я даже благодарен ему, что он забрал у меня эту рыжую дрянь, а то я бы мучался, верил бы в ее чувства. Так что я сразу же встал и протянул ему свою руку, представляясь.

— Гарри Поттер.

— Драко Малфой, — он пожал мою руку не раздумывая.

Познакомившись, мы сидели в купе всю дорогу вместе, обсуждая Хогвартс. Оказывается Малфой не такая зараза, какой я всегда его считал. Милый мальчик.

Когда поезд остановился, мы вместе с Хагридом поплыли на лодках к школе. На мое счастье, в лодке были только мы с Флер и Драко с бугаями. Величественный вид замка даже меня вырвал из раздумий. Как же здесь красиво! И как будет страшно!

Макгонагал встретила нас и отвела в комнату перед входом в Большой зал. Драко заметил Невила и уже собирался подойти к нему познакомится, как я остановил его, сказав, что не следуют заводить знакомства с теми, кто якшается с нищими осквернителями рода. Рядом с Невилом с благоговейным видом стоял Рон. Когда в комнату залетели призраки, только нас троих: меня, Драко и Флер они, не испугали, все остальные дернулись.

И вот, наконец, мы вошли в Большой зал. От его великолепия захватывало дух. Я окунулся в свое прошлое, в ту его часть, что мне так нравилась, туда, где я, по своей глупости, был счастлив. Оглянувшись на стол преподавателей, я заметил Квирела, Снейпа и доброго дедушку Дамблдора. Только последнего мне следовало опасаться.