Путь домой

После того, как модули снимались, от корабля оставались двигатели и центральный блок, тонкий и длинный, как позвоночник человека. Эту самую основу экипаж отгонял на базу, чтобы там загрузить новой порцией модулей и новыми колонистами, и отогнать потом вновь на осваиваемую планету, может быть, на ту же самую. Дешево и сердито. Кстати, именно поэтому в те времена Российская Империя могла себе позволить перевозить людей в относительно комфортных условиях, а не погружать их в криокамеры, после которых не все выживали, а многие выжившие капитально подрывали себе здоровье. Такие корабли с мороженым мясом, заслужившие прозвища "рефрижераторов" и "скотовозов", широко использовались многими другими странами, спасающимися от перенаселения и стремящимися вытолкнуть часть своих ставших лишними граждан подальше в космос. Впрочем, у русских и причина экспансии была совсем другой, нежели у соседей, во всяком случае, от перенаселения они не страдали, скорее, наоборот, поэтому они предпочитали на людях не экономить, что, кстати, привело к процветанию их колоний и резкому усилению самой империи.

Собственно, русские в свое время рванули в космос от безысходности. Так уж получилось, что огромная страна, населенная талантливым, но безалаберным и непрактичным народом, проигрывала соседям — ну, не везло русским с правителями. Хотя, конечно, каждый народ заслуживает своего правителя, это правило еще никто не отменял, но все равно было обидно, тем более что в открытом бою их так никто ни разу и не победил. Просто-напросто откусывали по кусочку, то подкупая чиновников, то устраивая очередную религиозную или национальную заварушку, то провоцируя появление вала наркотиков. В этот момент и пришел к власти генерал, объявивший себя императором и сумевший дать народу новую национальную идею. Проще говоря, провозгласил приоритетом освоение космоса.

И тут сложились два фактора — энтузиазм, подкрепленный щедрыми финансовыми вливаниями, и изобретение первого, примитивного и небезопасного, но действующего гипердвигателя. Русские, уже потерявшие к тому времени почти треть территории, рванули в космос, подобно взбесившейся торпеде — и, прежде чем кто-то сумел отреагировать, оказались обладателями наиболее мощного флота в Солнечной системе, в два счета взяли под контроль орбиту Земли и в жесткой форме потребовали оставить их в покое. Орбитальная бомбардировка соседей весьма быстро убедила последних в том, что вот как раз сейчас стоит отступить и еще раз подумать, стоит ли связываться с сумасшедшими. Радиоактивные руины Парижа, стеклянные озера на месте Токио и Пекина, воронка, заполненная морской водой там, где еще недавно был Лондон... Русские не собирались церемониться, и остальные, поняв это, смирились с тем, что их и впрямь лучше оставить в покое. До лучших времен.

Однако восстановить статус-кво уже не получилось. Русские отнюдь не собирались отказываться от амбициозных планов космической экспансии — понравилось им это дело, да и первые результаты были весьма вдохновляющими. Остальные тоже решили не отставать, благо долго удержать секрет гипердвигателя в информационном обществе было невозможно, и в результате человечество полезло в космос, как пена из деревенского сортира, в который чья-то шаловливая ручка накидала дрожжей. Ближайшие звездные системы заселялись прямо рекордными темпами, что на столетия разрядило обстановку на Земле, да и полезных ископаемых в космосе оказалось в избытке. Словом, вовремя изобрели двигатель, очень вовремя.

Во время этих событий русские и развернулись во всей своей красе, захватив и освоив больше звездных систем, чем все остальные, вместе взятые. Надо сказать, осваивали они фронтир не так как остальные, более примитивно, что ли, бессистемно, но все равно это сделало их сильнейшими. Правда, такое положение вещей привело к тому, что они же первыми начали контактировать с иными расами и первыми вступили с ними в конфликт, ибо делиться звездным пирогом никто не хотел. В тот момент у человечества оказалось немало соседей, сравнимых с ним по силам и готовых подраться. Люди, впрочем, моментально смогли объединиться и по очереди разбить практически всех — уж против кого-то воинственная раса хомо сапиенс (хотя насчет сапиенс можно и поспорить) дружить умела всегда. Да и технической смекалкой люди всегда отличались. Словом, одних разбили, других запугали до полусмерти (некоторых, кстати, и до смерти, чтоб другие еще сильнее боялись) — и вот на этой минорной ноте, к сожалению, сотрудничество кончилось, и вновь началась конкуренция, которая и привела в конечном итоге к Большой Усобице и отбросила человеческую цивилизацию на столетия назад.

Петр тряхнул головой, отгоняя почерпнутые из книг воспоминания, и еще раз оглядел город, решая одновременно несложную дилемму — спускаться в город прямо сейчас или переночевать здесь, а исследование города начать с рассветом. Осторожность победила — лезть на ночь глядя в мертвый город, который, вдобавок, неизвестно от чего вымер, и в котором, помимо готовых в любой момент рухнуть зданий и призраков прошлого, могло найтись что угодно, от поселившихся там местных хищников до сохранившихся и не да конца исчерпавших заряд (что такое для имперской техники тысяча лет — плюнуть да растереть) боевых роботов-охранников, было бы не самым мудрым решением. Так что разбил курсант палатку и привычно стал устраиваться на ночлег на свежем воздухе.

Ночь прошла вполне спокойно. Правда, выл кто-то неподалеку, но такие рулады местное зверье устраивало каждую ночь, Петр к этому уже привык и внимания не обращал. Там более, сигнализация настроена, лошади тоже опасность, если что, почувствуют, бластер под боком, а ткань палатки никакому зверю на раз не прокусить. Великое дело современные полимеры, хоть какую-то защиту от всякой гадости обеспечивают, а не только от дождя кое-как спасают.

Ну а утром уже, оставив лошадей на месте стоянки, двинулся курсант в город, посмотреть на быт предков, как говорится, повнимательней, ну и пошарить на предмет всяких полезностей, в хозяйстве невредных. Заодно и выяснить, почему местные так долго в этот город заходить не рискуют — человек все же существо смелое и меркантильное, ради выгоды готовое полезть хоть к лешему на рога, хоть к черту в зубы.

Впечатление, надо сказать, при ближайшем рассмотрении город производил удручающее. Тишина — прямо могильная, только какой-то мусор под ногами хрустит. Оставалось только ждать, чтобы, как в старом фильме ужасов, из подвалов зомби полезли. Петр даже чисто рефлекторным движением передвинул поудобнее кобуру и начал поглаживать пальцами рубчатую рукоятку бластера — уж больно давило на нервы.

Однако, кроме этой тишины, ничего особо страшного не наблюдалось. Только птицы... Крупные, мерзкие, вонючие — но держались они высоко, на землю не спускались, словно боялись чего-то. Интересно, чего — не одинокого курсанта же. Дома скалились пустыми дверными проемами — двери, закрывавшие их когда-то, давно превратились в прах. Лучшего места для засады хищнику не придумать, но — не было засады. Включив очки на максимальное сканирование, Петр обшаривал пространство по всем диапазонам, однако вокруг не наблюдалось ничего живого. Похоже, мертвый город не зря так назвали, и страх он внушал нешуточный не только людям, но и практически всей живности. Хотя, возможно, хищникам просто не на кого было здесь охотиться — во всяком случае, следов каких-либо животных тоже не наблюдалось, даже местного аналога мышей. Впрочем, их Петр мог и не заметить — не такой уж он был великий следопыт. А вот то, что и птицы на землю не садились, настораживало.

Первый скелет, который он увидел, лежал метрах в пятидесяти от условной границы города, которую курсант мысленно для себя отметил. Обычный такой скелет, прямо как на уроках анатомии, только не стоит, а лежит. Кости белые, хрупкие до того, что когда Петр осторожно дотронулся до них затянутым в перчатку пальцем, тут же надломились, хотя и не рассыпались совсем. Чудо, что не рассыпались раньше... А еще большее чудо, что скелет был абсолютно целым, никаких следов от зубов местных падальщиков. Одежды, естественно, не было — ткань может выдержать тысячу лет в закрытом саркофаге или сухом песке, как было с египетскими мумиями, но на открытом воздухе, пускай здесь и был, похоже, весьма и весьма сухой и ровный климат (похоже, именно поэтому здесь и разместили город)... Словом, это даже не смешно, и рассчитывать на иной вариант было бы наивно. Правда, валялись рядом не тронутые временем пластиковые пуговицы, проржавевшая насквозь железка, в которой, при некоторой фантазии, можно было опознать бластер, да просвечивала сквозь ребра пряжка из какого-то желтоватого, с зелеными пятнами окислов металла — то ли латуни, то ли бронзы. Осторожно, стараясь не тревожить больше древние кости, Петр извлек ее, тщательно протер — ну да, так и есть, меч на фоне пламени, древняя эмблема имперского космофлота, пережившая века. У Петра на оставшейся на сгоревшем корабле парадной форме была почти такая же.

Осторожно положив пряжку на место, Петр выпрямился и отдал честь. Кто бы ни был этот человек, но он умер, как солдат, на боевом посту. И он принадлежал к той же стране, что и сам Петр — ведь Земная федерация, по сути, выросла из Российской Империи и, в меньшей степени, Германии, стран, победивших в той войне... Точнее, выживших в ней.

Дальше скелеты начали попадаться все чаще и чаще. Поодиночке и группами, в основном лежащие... Ну да, все правильно — скелеты тех людей, которые умерли сидя, рассыпались под собственным весом, вон, лежит у стен кучка праха, увенчанная чудом сохранившимся черепом... А лежащие уцелели, хотя бы частично, производя жутковатое впечатление взглядами пустых глазниц и скалясь в немой ухмылке на осмелившегося потревожить их покой пришельца.

Петр выдержал в городе часа три, пройдя всего лишь несколько кварталов, а потом почти бегом вернулся к месту стоянки. Смешно, он считал себя человеком с нервами даже не из железа, а, по меньшей мере, из титана, но обстановка руин подействовала на него столь угнетающе, что в тот день он никуда больше не ходил, а ночью с трудом уснул, проворочавшись почти до рассвета, несмотря на выпитые таблетки. Да и кошмары мучили — снилось, как из всех щелей лезут скелеты, чтобы отомстить за нарушенный покой... В общем, проснулся рано, злой и совершенно разбитый.

Однако расслабляться не стоило. Заставив себя встать, умыться и облиться ледяной водой из протекающего неподалеку ручейка, Петр быстро развел костер, и вскоре плотный горячий завтрак и крепчайший кофе несколько примирили его с ситуацией. Ну, мертвый город, ну, куча скелетов... Так ведь мертвые не кусаются! А раз так, стоило прогуляться по городу еще раз, чтобы хотя бы дойти до его центра — как раз туда, где здания были из корабельной брони и уцелели. К тому же, стоило заняться тем, чем любой уважающий себя разведчик должен был озаботиться с самого начала — определить причину столь массовой гибели людей. Ведь они просто умерли — не было боя, никто, походе, не стрелял и не дрался. Вот просто взяли и умерли, а ведь, судя по скелетам и найденной при них мелочевке, там были и женщины, и дети, и военные, читай, здоровые, крепкие мужики. Чтоб вот так, сразу... Да еще и потом никто не пришел, чтобы забрать хотя бы оружие, а ведь бластер на полудикой (да какое там полу-, совсем дикой) планете — это лишний шанс не только выжить, но и занять определенное положение в обществе. Словом, сплошные загадки, а курсант повел себя, как дилетант. Впрочем, Петр признавал, что, по большому счету, он и был пока что дилетантом, ведь профессионалом человека делают не подготовка (кстати, ускоренная и незаконченная), а опыт и соответствующий склад характера. Самого себя не стоило обманывать — на нынешнем этапе Виноградов был посредственным боевиком, не более.

Правда, была у него одна мысль по этому поводу, но очень неприятная мысль. Честно говоря, он предпочел бы ошибиться, даже с риском не раскрыть эту тайну вообще, но тут уж, как ни крути, стоило проверить, поэтому следующие пара часов были потрачены на совмещение планшета и анализатора. Теоретически они должны были при нужде начинать работать сразу после того, как шнур анализатора втыкался в разъем планшета, образуя единый комплекс, но по факту их предпочитали использовать по отдельности, благо возможность такая была. А все почему? Да потому, что разработчики всего этого так и не выловили все баги. В результате совместить устройства было сложно, и Петр, не будучи компьютерным гением, потратил на это массу времени. Хорошо еще, для задуманного им очки подключать не потребовалось, а то бы точно до вечера провозился.

Так или иначе, но ближе к полудню он, вновь изрядно подкрепившись и приняв на грудь сто граммов для храбрости, вновь был в городе, неся перед собой анализатор на манер легендарного лазерного меча. По слухам, были такие в древние времена, даже пара отрывков из фильмов сохранилась о спецназе, им владевшем, но вот воссоздать технологию никто так и не смог. Некоторые даже утверждали, что подобного оружия никогда и не было и что все это — дезинформация, но большинство экспертов сходились на том, что не стали бы предки подкладывать потомкам такую свинью. Да и зачем? Чтоб время и ресурсы лишний раз потратили на исследования? Да не может того быть! А что фильм, от которого и сохранилось-то буквально несколько минут, явно художественный — так ничего удивительного, во все времена про спецназ патриотическое кино снимали... Было такое оружие, не могло не быть, вещали они, просто нынешние обленившиеся ученые ни на что не способны, вот и не получается его повторить. А жаль, кстати, было бы небесполезное оружие. Впрочем, чего жалеть о несбыточном? Надо использовать то, что есть.

В воздухе ничего не было. В земле тоже. Ни следов газов, ни бактерий, ни какой-либо другой пакости. Исследования нескольких скелетов тоже ничего не дали — выбеленные временем кости просто не сохранили биологического материала, с которым мог бы работать анализатор. Все-таки это была грубая, довольно примитивная модель, рассчитанная на быстрое тестирование потенциально опасных объектов, а не полевая лаборатория, позволяющая по мельчайшим следам воссоздать историю предмета и проследить все его метаморфозы. Выбора не было — надо было поискать что-либо чуть более сохранившееся, и Петр пошел к центру города.

Да уж, там все сохранилось, просто входи и живи. Во всяком случае, внешне все так и выглядело, хотя, когда курсант зашел в полуоткрытую дверь (та, правда, попыталась сопротивляться, но мощного рывка не выдержала и повернулась на тысячу лет не смазанных петлях с омерзительным протестующим скрипом) одного из домов, оказалось, что внутри все пришло в негодность. Ну правильно, пластик со временем стареет и рассыпается, изоляция с проводов тоже сползает, дерево гниет... Короче, то же самое, что и снаружи, разве что не боишься, что на голову что-то упадет. И скелеты точно такие же.

Лишь часа через полтора упорных поисков Петр обнаружил нечто вроде ангара, сдвижная дверь которого закрывалась если и не герметично, то близко к этому. После безуспешных попыток открыть ее, Петр вооружился лазерным резаком (вот и пригодилась сохраненная батарея) и вырезал в двери небольшое отверстие. Металл поддавался с трудом, все-таки тугоплавкие сплавы имперского производства были очень хороши — их до сих пор использовали, стараясь правильно копировать, а не изобретать новое. Все равно превзойти древних металлургов практически никогда не получалось. Стены Петр даже резать не стал — там был тот же самый металл, но наверняка более толстый, а вот дверь резаку оказалась вполне по зубам, хотя к концу операции индикатор заряда на нем уже тревожно мигал, сообщая хозяину, мол, еще немного — и ищи себе другой инструмент.