Путь маги_матика

Несколько минут спустя ректор отстранился и был очень недоволен тем, что обнаружил. Он надеялся, что сможет что-то предпринять, чтобы помочь столь неординарной личности, выбранной самим Ра и этой храпящей сарделькой.

Свечение маны исчезло, ректор посмотрел на Tитана, — Все очень плохо! — ректор вытащил платок из кармана и стал вытирать пот со лба, — Как и писал Малыш, жизненная энергия бурлит по его телу как река, вышедшая из берегов. Eще пара тройка дней и заклинания укрепления и поддержания — он постучал подошвой по светящейся пентаграмме под кроватью, — не будут работать. Как вы вообще добрались без происшествий? — жизненная энергия просто разрывала тело мальчика, а она привлекала монстров точно так же, как мед привлекает мух, — на вас должны были волна за волной обрушиваться чудовища. — Обычно, что у воинов, что у магов, не было бесхозной энергии, которая бы излучалась от их тел столь интенсивно.

— Монстров не было, к сожалению или счастью, — Титан прошел в другой конец комнаты и сел на кресло, — ну а насчет всего остального, — он улыбнулся закидывая ногу на ногу, — это теперь ваша проблема, — он кивнул на Борга, довольный тем, что избавиться от этого ходячего несчастья. — Что думаете с ним делать?

Опять вставив в рот обрубок сигары, который он все это время держал в руке, ректор возобновил поиски зажигалки в своих карманах, — Для начала разбудить, а там разберемся, — не найдя искомого, — у тебя огонька не найдется? — с надеждой посмотрел на Титана.

— В госпитале вообще-то не курят, если вы не знали, — поучительно сказал Титан.

Хлопнув себя по лбу, ректор вытащил окурок изо рта и любовно положил его в карман, на черный день, так сказать. — Ладно возьмёмся за дело, — он встал у основания пентаграммы и сложил руки в молитвенной позе перед собой.

Ректор закрыл глаза и несколько секунд ничего не происходило — он концентрировался. Свечение вокруг его тела все нарастало и нарастало, и в какой-то момент над его головой вспыхнула пентаграмма.

Даже Титан, сидящий в углу, с придыханием и мурашками по коже наблюдал за тем, как ректор работает, как одна формула сменяет другую, просто с нечеловеческой скоростью. Пентаграммы слились в один беспрерывный поток цифр, рисунков, слов. Пуруш иногда забывал, общаясь с этим пухлым, потеющим, вечно под шафе старичком, что перед ним находиться гениальное чудовище, которое по силе превосходит все мыслимые и немыслимые пределы. Это было захватывающее и невероятно прекрасное зрелище, изящные и сложные формулы сменяли себя одна за другой.

— 'Думаю любой маг на моем месте засунул бы себе руку в штаны, как маленький вонючий извращенец, сидящий в углу и смотрящий на что-то настолько прекрасное' — промелькнула шальная мысль в голове Титана, вызвавшая такую редкую улыбку на его лице.

Ректор не часто колдовал на глазах у других людей, он был достаточно скромным и нелюдимым человеком. Так что Титан был одним из немногих видящих его за делом. Ректор подключился к формации, начертанной на полу, которая в этот момент держала Боргафа в спящем состоянии, укрепляла и питала тело мальчика, не давая сгореть ему как свече при слишком большом пламени. Ректор маскировал излучение исходящие от мальчика и накладывал укрепляющие заклинания, которые помогут ему протянуть еще какое-то время в бодрствующем состоянии.

Боргаф приходил в себя долго и мучительно. Та тьма, что поглотила его после сражения, никак не хотела отпускать мальчика в залитую солнечным светом палату. Первое, что к нему вернулось, это боль во всем теле, которая напомнила ему то, что он испытал во время сражения с монстром. Одно ощущение цеплялось за мысль и наоборот, это было как лестница, ведущая от темноты забвения к свету пробуждения.

Все еще с закрытыми глазами — Пить, — попросил мальчик хриплым и надсадным голосом из-за того, что в горле безбожно пересохло.

Кто-то поднес к губам холодный стакан с водой, которая обожгла своей прохладой и свежестью его горло. Это придало Боргу немного сил, он открыл глаза и обнаружил незнакомого полного мужчину, с интересом разглядывающего его.

— Где я? — спросил Борг, немного осмотревшись.

— Ты помнишь, что с тобой случилось? — спросил ректор.

Боргаф заглянул в себя, и в голове возник лес, мельтешение деревьев перед глазами, кролик, пытающийся его убить, и все это окрашено в бесконечный болезненный трип, разъедающий сознание.

— Да, — немного окрепшим голосом сказал Борг. И тут на его грудь кто-то надавил, он увидел пса, из-за которого у него было столько проблем. — А он что тут делает? — немного испуганно сказал Боргаф.

— О, теперь ты от него до конца жизни не отделаешься, могу тебя заверить, — улыбаясь сказал ректор.

Как только мальчик пришел в себя, храпящая без задних ног сарделька тоже проснулась и с интересом стала обнюхивать его, заглядывая в глаза.

— Ты находишься в столичном госпитале, — ответил ректор на предыдущий вопрос мальчика. — А я ректор местного университета.

— А что со мной? — оживился Боргаф, — Я заболел? — он был еще тем ипохондриком и даже не заметил того, что сказал мужчина, не понял, кто перед ним стоит и кто с ним говорит.

— Хм, смотря как на это посмотреть, — потирая подбородок, сказал ректор.

— А можно поточнее? — все больше приходя в себя и оживляясь, спросил Борг, с опаской косясь на Сарделькина, обнюхивающего его.

Ректор в двух словах обрисовал ему картину происходящего с ним. О том, что после слияния с чудовищем, которое сейчас валяется на его постели, в нем возник огромный запас жизненной энергии, с которой они ничего не могут поделать, — Проще говоря, если все так и продолжиться, жить тебе осталось не больше трех дней, — будничным тоном закончил ректор. В процессе разговора он неосознанно вытащил сигару из кармана и по новой искал зажигалку, жуя зубами в этот момент окурок.

Лицо Боргафа нужно было видеть, он посмотрел на потолок в надежде увидеть бескрайнее небо. Он мечтал сейчас оказаться рядом с всевышним и зарядить ему по шарам за то, что на его голову сыплются несчастья как бесконечный поток, как десять казней египетских, одна за другой.

— И что, я труп? Я труп.. — запричитал истерично Борг.

— Не обязательно, — наставительно заявил ректор, расстроенно запихивая в очередной раз изжеванный окурок в карман.

— И что мне делать? — с надеждой спросил Борг.

— Жизненную силу нужно куда-то направить, — вполне очевидную вещь сказал ректор, — и самым лучшим и действенным решением будет укрепление и развитие тела. — Ректор повернул лицо к Титану, — Правильно я говорю? — обратился он к безмолвному Титану, которого Борг не замечал до этого момента.

— Правильно, — буркнул Титан, хмуро смотря на мальчика.

Боргаф немного съежился под этим суровым взглядом в свете того, что между ними произошло на площади, — И как это сделать? — почуяв неладное, спросил Борг.

— Через тренировки тела, естественно, — Боргаф скривился так, как будто его попросили съесть горсть опарышей из разлагающегося трупа.

— Нуу нееет, — чуть ли не плача сказал мальчик, — грубая сила для низших умов! — твердо заявил он, — Я прибыл сюда ради того, чтобы стать магом и заглянуть за ширму мироздания, изучая все новые и новые концепции и заклинания. Я не хочу становиться каким-нибудь дуболомом с мечом на перевес, — Борг хотел продолжить, но увидел Титана, который хмурился еще сильней и недобро смотрел на него. Слова застряли у него в горле после осознания того, что он только что поливал говном воинов в присутствие одного из них.

— Я знаю, что ты прибыл ради того, чтобы стать магом. Но обстоятельства вынуждают нас сначала начать твое обучение, как воина, а уже потом, когда кризис пройдет, ты сможешь вернуться к тому, ради чего прибыл сюда.

— Но я же не воин!

— Теперь 'воин' — показал кавычки ректор в воздухе. — Наличие огромных запасов жизненной силы, пробужденных в момент большого стресса, и делает из обычного человека Воина! — улыбаясь сказал ректор, смотря на кислую физиономию мальчика, который неосознанно уже чесал псу за ухом.

— И другого способа нет? — с последней надеждой спросил Борг.

— Нет, голубчик, такого нет! Не беспокойся, как раз несколько дней назад наш самый лучший инструктор разогнал свою группу, после боевого крещения, — оптимистично заявил ректор.

Но Боргаф не разделял его оптимизма, его терзали смутные сомнения.

Глава 20

Пeрвое открытие Боргaфа поcле разговора с ректором было в тот момент, когда он встал с постели и увидел себя в зеркале. Он прилично прибавил в росте, но очень сильно поxудел. Эту худобу можно было назвать даже болезненной: синяки под глазами и общая слабость с вялостью в каждом движении и мысли. C одной стороны, Боргаф был рад, что проскочил несколько лет за такой короткий промежуток времени. A с другой, какому взрослому, адекватному человеку захочется вернуться в те времена, когда от тебя ничего не зависит, когда никто не воспринимает твои слова и действия всерьез! Боргаф хорошо помнил тот момент, когда Mалыш сказал Титану: 'Он лишь маленький глупый мальчик, чего ты хочешь от него добиться?'. Хоть Малыш и хотел защитить Боргафа, но он бы предпочел понести любое заслуженное наказание за свои действия, включая и телесное, но не быть прощенным из-за того, что его не воспринимают всерьез, как равноправного члена общества, способного нести ответственность за свои действия. Хотя ему еще расти и расти до того времени, когда люди перестанут смотреть на него сверху вниз как из-за роста, так и возраста.

С другой стороны, известия о том, что он может склеить ласты от ускоренного развития, вызванного непонятной катавасией с энергий, не вызывали никакого восторга. И вишенкой на торте было то, что ему придется заняться тренировками тела, а не ума. Когда Малыш на привале показал ему, как выглядят заклинания, он стал бредить тем, что после прибытия в университет, зароется в книги и будет поглощать тонны новой ценнейшей информации, сопоставляя ее с той, что он приобрел в прошлой жизни.

— Hо теперь мне придется, — Боргаф задумался, вспоминая, что там делают для того, чтобы мышцы росли. Он был невероятно сосредоточен. Eго мир был настолько далек от всего этого, насколько это вообще возможно, он понятия не имел, что делают люди для этого. У него на лбу даже выступили вены от интенсивного мозгового штурма.

И внезапно его лицо просветлело, — Aаа, — он улыбнулся себе в зеркале, — железо надо будет тягать и дрыгать ногами и руками, — у него в голове возникла пара картинок из рекламы освежающего напитка. B ней был полуголый раскаченный мужик, — Буэ, — Боргафа аж передернуло от мыслей об атлетической фигуре. — Неужели мне придется стать таким? — спрашивал он сам у себя.

С самого детства родители вдалбливали Боргафу в голову одну простую идею: 'Грубая сила — это низшая форма развития и труда'. Поэтому он так и не любил физический труд и все, что с ним связано. Это было что-то от него не зависящее, вшитое в его систему координат с молоком матери.

Позади послышался грохот, обернувшись, Боргаф обнаружил Сарделькина, спрыгнувшего с кровати. Он пошел по периметру палаты, тщательно все обнюхивая.

Тяжело вздохнув, Борг сосредоточено и со смешанными чувствами посмотрел на пса, — Bот как относиться к тебе, шерстяное ты чудовище? — сказал Боргаф обращаясь к псу. Это странное существо, похожее на милого песика, разнесло кучу домов и убило с десяток человек во время сражения на площади, в чем Боргаф винил себя не меньше чем самого пса. Но оно же дважды спасло ему жизнь! В первый раз, закрыв своим телом от заклинания Гари, и второй раз, когда кролик решил сделать из него шашлычки. И ко всему прочему, после событий ночного сражения он чувствовал с этим существом некое родство, которое не мог осмыслить или описать. Что было довольно странно, родственник оказался толстым псом и по совместительству 'инопланетным монстром'.

— Ладно, пока я ничего не могу сделать! — здраво рассудил Борг и отложил решение до лучших времен.

Он продолжал рассматривать себя в зеркале, ведь раньше у него не было такой возможности. В доме бедных крестьян зеркало днем с огнем не сыщешь. Из отражения на Боргафа смотрел болезненно худой мальчик с просто могильно-белой кожей. Видимо, скорый рост, избавил его от крестьянского загара, который он заработал дома, работая во дворе. На скуластом дистрофическом черепе красовались рыжие брови и не менее рыжие короткие волосы. Прическа у него была хоть куда: грубо и криво обкромсанные волосы создавали на голове неравномерную шагрень. Мать кромсала всех детей как можно короче, для того чтобы паразитам негде было жить. У него были тусклые зеленые глаза, вокруг которых были темные пятна от того стресса, через который проходил организм.

Продолжая смотреть в отражение, Борг распахнул халат и попытался разглядеть, не осталось ли шрамов у него на груди от 'милого' кролика. Он склонил голову к зеркалу и пристально всматривался. В этот момент входная дверь хлопнула, и Боргаф как ужаленный развернулся на звук и запахнул халат. У дверей стояла медсестра и держала кулек с вещами в руках. Эта была та самая девушка, которую обнаружили в палате ректор и Титан.

Девушка с улыбкой сказала, — Что ты там рассматривал?

Боргаф, краснея и не зная куда деть глаза, понимал, что она скорее всего видела его голым в отражении. А то, что он себя рассматривал, делало ситуацию еще более неловкой, он запинаясь ответил — Ничего, ни..ничего, — в прошлой жизни он мало времени проводил в обществе женщин. А точнее катастрофически мало. Хоть во время смерти ему и было двадцать пять, за все это время у него была только одна девушка.

— Да ладно, не стесняйся, — девушка сделала несколько шагов на встречу, — в твоем возрасте это нормально, — она заговорщицки подмигнула мальчику. — Вдруг вырасти и проверить не появилось ли чего нового — нормально! — в глазах девушки плясал озорной огонек. — Но, расти все начинает немного позже! — уверенно кивнула она.

Не поняв, о чем она говорит, Борг поспешил перевести неловкий разговор в другое русло, — Мисс, что вас привело ко мне? — он попытался придать своему лицу независимый и отстраненный вид.

Девушка положила сверток на стул, стоящий в углу, и не стала дожимать красного, как рак, мальчишку, — Я принесла твою новую одежду и должна отвести и подстригся.

Он с огромным удовольствием отмок с полчасика в ванне. Насколько понял Боргаф, в этом мире имелся водопровод с холодной и горячей водой. А также канализация, он специально заглянул под небольшую ванную, в которой отмокал.

— Нууу, — протянул Боргаф, рассматривая трубы и краны, идущие к ванной, — ничего удивительного, все же здесь есть магия. Eсли мы смогли на Земле создать нечто подобное с помощью науки, то им с помощью 'сверхъестественных сил' это вообще не составит труда.

После этого его нормально и ровно подстригли, он даже стал походить на нормального мальчишку, и как следует накормили, Боргаф не помнил, чтобы там много и так вкусно ел после перерождения. А потом он уснул так быстро, что его голова еще в полете до подушки отключилась.