- Разумеется — нет.
- Вот именно. Нет ничего вкуснее золота, особенно такого славного, как старый добрый дукалис.
Редрик без раздумий пододвинул деньги к отцу:
- Забирай, ты постоянно говоришь, что у тебя деньги в деле. Вот пристрой и мои.
- Как знаешь, — улыбнулся отец, и достал из-под стола легионерские сапожищи с коваными носами. — Вот, взамен башмака твоего. Выиграл в споре у прапорщика, что ведает арсеналом управы.
- Ого, — обрадовался Редрик, осматривая сапоги. — Вот это — кстати.
- Они практически новые, да и вообще — фиг ты их сносишь. Да и не растешь ты уже.
- Сердечно благодарю своего благодетеля, — сымитировал Ред манеру речи барона Сайдера.
Ноги в сапогах потели страшно, но Лоуренс научил сына наматывать портянки. Познав это искусство, парень больше не нуждался в носках.
Далила продолжала побаиваться лежака Андерса, но Редрик умело отмазывался. Парню крайне не хотелось его выбрасывать. Снова пошли бесконечные будни. Особенно много работы было из-за резидентов, что потянулись в столицу.
Наступило лето. Ред, как и обещал, отвез Далилу к скрытому пляжу, где ребята сели отдохнуть в тени оливы, наслаждаясь морским воздухом и прохладным ветерком.
- И чего же ты тянул. Место — замечательное.
- Ждал, пока вода нагреется. Можно будет помочить ножки, — пожал плечами Ред. Далила, опустив голову, тихо произнесла:
- Я... есть проблема, Редрик.
- В смысле? — он обеспокоенно придвинулся к девушке.
- Дело в моих ногах. Понимаешь, с твоей медлительностью в постижении девичьего сердца может поспорить только скорость реакции людоящера в тундре.
- Даже так?
- Не перебивай. Так вот, я была даже несколько рада этому, так как не знала, как ты отреагируешь. Понимаешь, парням нравятся красивые ножки, а мне... — у нее побежали слезы, — мне даже стыдно их показать, человеку, которого так люблю.
Редрика будто разбил паралич. Они, конечно, не один день ведут себя, как 'пара голубков, с поцелуйчиками и сюсюканьем, только с ложечки друг друга не кормят...' — так их обычно подкалывал Гизмо, и испытывал к девушке самые нежные из чувств, на которые был способен. Но она была старше его, а он совсем не умел толковать людские отношения. Он взял себя в руки.
- Далила, — он обнял девушку. — Поверь, я видел и правда страшные вещи. Тем более ноги.
- Странник тебя растопчи. Почему ты всегда... всегда со мной такой несерьезный, — девушка прижалась к нему.
- Потому что — это единственное, что я могу, когда волнуюсь. Особенно из-за тебя. Я не умею по-другому. Давай, показывай, что у тебя там, пока я не перевозбудился от фантазий о куриных лапах и рыбьих хвостах, — в ответ на слова парня девушка тихо рассмеялась ему в рубашку.
- Ты такой хороший, — сказала она отстранившись.
Она ослабила ремешки на своих маленьких даже для девушки закрытых туфельках. И, будто преодолевая некое усилие, сняла их. Но тут-же быстро затянула ступни под юбку, и прикрыла лицо руками.
Даже мгновения хватило, чтобы все увидеть. У девушки на ногах не было пальцев. Редрик прикусил язык, останавливая вопрос. Он с секунду посидел, но резко встряхнулся.
Парень пододвинулся к девушке и медленно, будто боясь спугнуть бабочку, стал протягивать руки. Вот он осторожно приподнял подол юбки и пошел дальше. Редрик предугадал положение ее ног и аккуратно завел левую руку под пятки девушки, а правую положил поверх подъемов. Далила всхлипнула.
Преодолев легкое сопротивление, Ред медленно вытащил ступни девушки на свет. Ножки и ножки. Даже будь все в порядке, это были бы одни из самых маленьких ножек, что видел Редрик, не считая детские. Они были светлее, чем остальная кожа девушки. Ступни выдавали жизнь Путницы, но даже не шли в сравнение с ладонями парня.
Он посмотрел на место, где когда-то были пальцы. Оно было неровным — шишковатым, было видно, как девушка пытается шевелить отсутствующими пальцами. Ни шрамов, ни рубцов. Только небольшие светлые пятнышки.
Редрик потянул Далилу за ноги, так что она невольно легла на спину. Юбка задралась до колен. Она опять всхлипнула. Он погладил ее голень.
- Прекрати издеваться, — заплаканным голосом, тихо сказала она себе в ладони.
- Знаешь, — Ред нежно заключил изуродованные концы ее ступней в свои ладони и стал слегка поглаживать. — Я видел, как красивейшая из женщин вела себя словно девочка — так она любила одного человека. Прости — вру. Эльфа. Он был так стар, что жизнь не оставила на его лице, и скорее всего на остальном теле, живого места. Сплошь шрамы и рубцы, куда ни взгляни. Но она смотрела, для нее будто было удовольствием смотреть на них. Она любила всего его и эту его часть тоже. И знаешь, что... — он навис над девушкой, прикоснувшись лбом к тыльной стороне ее рук. — Знаешь, эта женщина была намного красивее меня, а уж тому эльфу ни мы с тобой, ни она сама — и в подметки не годимся.
Девушка убрала ладони. Она смеялась и плакала. Редрик поцеловал ее. Они целовались намного дольше, чем в тот апрельский четверг.
- Будто пепельница, — сказала девушка, успокоившись.
- Проклятье, забыл почистить зубы, — Ред проверил свое дыхание.
- Ничего, от твоих поцелуев — в голове становится ясно. Они как моя жизнь — в них много горечи, но теперь мне очень приятно.
- Неужели бардовское бешенство передается через слюну?
- Возможно, особенно учитывая — как мы ею охотно обмениваемся, — девушка поцеловала его одними губами. — Это место — хороший сюрприз. У меня тоже есть один — закрой глаза, — парень прикрыл лицо ладонями и лег на спину, так же, как Далила до этого. — Вот гад, — прокомментировала девушка.
- И когда открывать.
- Поймешь...
Редрик лежал, предавшись размышлениям. Но ход его мысли оборвала серия всплесков. Он подорвался на ноги. Вокруг него была разбросана одежда его девушки. Сама Далила вбегала в море, сверкая пятками и крепкими ягодицами, ее ноги поднимали фонтаны брызг. Девушка нырнула и через пару мгновений всплыла слегка в отдалении.
- Дура, замерзнешь. Вода еще не нагрелась, для такого! — весело крикнул Ред.
- Сам дурак, раз до сих пор не присоединился, — разнесся над водой голос девушки.
Скинув на бегу вещи, парень голышом, по примеру подруги, окунулся в соленые воды моря Спокойствия. Он подплыл к девушке, она обняла его. Даже холодная вода, что притупляла чувствительность, не могла помешать насладиться теплотой и близостью молодого тела.
- Такие сюрпризы я люблю лишь немного меньше, чем тебя, — сказал Редрик. Они поцеловались. Девушка начала подрагивать.
- Ты был прав, для купания еще прохладно.
- Давай выходить.
Они выбрались из воды и упали на траву, подставив нагие тела лучам солнца.
- Замерзла? — спросил Редрик.
- Да, но у меня есть идея, как можно быстро согреться.
Далила многозначительно повела глазами в сторону паха парня. Тот проследил за ее взглядом и понял, что все это время был возбужден — во всех смыслах. Он безуспешно попытался прикрыться.
- Согрей меня, — выдохнула девушка ему в ухо.
Она была мягкая и упругая. Гибкая и податливая. Красивая и влюбленная. Сладкая от желания и соленая от морской воды. Он был не первым ее мужчиной, а вот у него самого — совсем не было опыта, он был осторожен, но жаждущая плоть сама подсказывала, что делать. Все кончилось. Редрика смутила краткость их близости.
- Я еще не согрелась. Твоему 'котлу' же не нужен Гизмо, чтобы раскочегариться.
Гремлин был не нужен, достаточно было дразнящего розового язычка, что показала ему девушка. Они любили друг друга, пока соль волн не уступило места соли пота. И продолжали, пока день не сменился вечером, а страсть — блаженной негой.
- Редрик, по-моему, твой Смоки убежал.
- Не хотел нас смущать.
- Мы и без него с этим справились.
Ребята оделись и стояли обнявшись. Вместе они осматривали окрестности в поисках галантного скакуна. Задержав взгляд на непонятной белесой точке на горизонте, Редрик обернулся. Смоки будто вынырнул из-за границ поля зрения. Конь спокойно слизывал соль со скалы.
- Вот ты где, — конь вопросительно посмотрел на парня. — И сколько у тебя еще удивительных талантов? — Смоки ехидно заржал, и весело пряднул ушами.
- Зря я не захотела учить гномий, — вздохнула девушка.
- Что, хочешь подслушивать? — поцеловал ее ушко Редрик.
- Хочу, чтобы ты избавился от этого проклятого лежака и спал со мной.
- Я их сюда привезу, будем на них загорать. Днем они — просто удобные матрацы.
- Голышом? — хитро прищурилась девушка.
- Разумеется.
- Редрик, а вдруг я стесняюсь?
- После того, что было?
- Ты еще такой зеленый...
Редрик и не спорил. Они поехали домой.
- Слушай, а что это за мешок. Ну, тот — который висел на дереве.
- Не знаю, но думаю — если мы зачастим в наше секретное место, то встретим его владельца, но это не точно.
- Наше место... — девушка смаковала эти слова.
Поведение сразу выдало в ребятах молодых любовников, но все отреагировали, от слова — 'никак'. Редрика это устраивало. Шло время, и молодые влюбленные становились все смелее. За столом они сидели практически в обнимку, а во время занятий Далила и вовсе обосновалась у Редрика на коленях.
Юность подогревала желание, и они, хоть и продолжали часто посещать секретный пляж, уже меньше стеснялись любить друг друга в стенах кампуса. Дошло до того, что они начали вместе мыться. Но эта практика быстро закончилась.
Как-то разгорячившись, они слишком 'увлеклись' друг другом и не заметили затаившегося в печке гремлина. Точно не ясно, кто тогда получил большую травму — Гизмо или Далила. Но кто повеселился, так это Лоуренс. Он долго после этого подкалывал всех троих.
Девушка оказалась страшной чистюлей и пыталась привить это Редрику. Она нашла самую жесткую щетку и так драила ею спину парня, что тот, в кои-то веки, порадовался потере чувствительности. Как-то, лежа в постели, Далила пожаловалась:
- Редрик, меня волнуют твои пятки.
- Неужели девушек, как и парней, заводят красивые ноги?
- Да в том-то и дело, мало того, что ты не стрижешь ногти вовремя, у тебя там наросты больше, чем на наглой харе Гизмо.
- Да прости ты его уже. Мы сами виноваты.
- Не меняй тему, о твои ноги можно порезаться.
- Просто много бегал босиком. Ладно, наберу пемзы на берегу.
На следующий день, перед сном, парень попытался разобраться с этой проблемой. Но куда-там. Пемза крошилась, а результатов не было. Только девушка жаловалась на каменное крошево в кровати. Парень вытряс простыню. И они легли спать.
Утром Редрик проснулся от неприятного покалывания, видимо, крошева было больше, чем он думал. Его девушка из-за этого неделю ходила надувшись. Далила принесла напильник — это дало результаты, правда, мозоли от огненного языка Смоки не брало даже железо.
Но девушка не сдавалась и всегда брала его с собой, когда ребята ездили на пляж. Правда, вырываться в их секретное местечко ребята могли только вечером. Она заставляла Редрика подолгу отмокать в соленой воде, а потом тереть руки напильником, но страдал только инструмент.
Они часто после этого задерживались, чтобы проводить закат. Редрика даже несколько раз вырубило, когда он по неосторожности не встал с лежака. Но Далила не приближалась к ним вообще, начиная с времени, когда солнце только начинало краснеть. По ее словам, Редрик был такой тушей, что даже используя корягу, как рычаг, у нее уходила прорва времени, чтобы скатить его с матраса.
Пляж превратился в островок спокойствия. Поток едущих в столицу не ослабевал, и это явно бесило Гизмо. И судя по тому, что Редрик больше не мог и вовсе отыскать растворитель, гремлин боролся с раздражением, как умел. Они даже как-то сильно разругались из-за этого, так как взбешенный гремлин все отрицал. Тогда Редрик взял Далилу, и они остались на пляже на ночь.
Это оказалось плохой затеей. Парень еле уговорил Далилу попробовать заснуть на лежаке Симона, а сам, похоже, случайно раскрылся ночью. Шею до подбородка, руки до предплечий и верх живота покрыли мелкие прыщики и чесоточное раздражение. Далила предположила, что Реда покусала 'ночная братия кровопийц' на пару с мошкарой. Больше они на пляже не ночевали.
Но они продолжили убегать туда от бытовых забот. Редрик видел, что это нужно Далиле. Она стала очень раздражительной из-за того, что Редрик постоянно был занят, да и она сама тоже. Ребята не могли уделить друг другу достаточно времени. Но соленый воздух и тишина, прерываемая лишь биением волн о скалу, будто возвращали девушке душевный покой.
Появилось множество фруктов. Они были плохой закуской под любимое бренди Редрика, и его часто вырубало. Девушке опять приходилось его сталкивать с лежака. Но Далиле очень нравились фрукты, и каждый пикник молодых влюбленных не обходился без играющих зайчиков от ножа в руках девушки, что с легким похрустыванием счищала кожуру с яблок, кожицу с груш... кожу с Редрика.
- Далила? — сильная резь в груди, заставила парня вскочить, несмотря на ночные чары лежака Андерса.
Редрик увидел коня и по его позе понял — тот его лягнул и сбросил с матраса. Рубашка была распорота, а лоскут кожи, черный от 'щупальца' блокады, свободно болтался. Прямо над сердцем горели разрезы — точно по периметру черного поля, уходящие вверх на несколько дюймов.
- Редрик... — девушка сидела в слезах, нож в ее ладони и сами руки покрывала его кровь.
- Что на тебя нашло? Ты что хотела меня освежевать, сумасшедшая баба?
- Редрик, я боюсь.
- Да это — я тебя боюсь! — кровотечение было не сильное, но парень судорожно зажимал рану простыней.
- Я не тебя боюсь, Редрик. Прости. Прости. Я обезумела, — она отбросила нож, который подобрал и съел заинтересованно наблюдающий за сценой Смоки.
Девушка бросилась ему в ноги и плакала: 'Редрик, прости. Я боюсь Путников. Они — настоящие безумцы, — быстро затараторила девушка. — Когда я вернулась в приют с Билли и Элли — их забрали. Потом пришли за мной. Они фанатики, Редрик. Им плевать на все, лишь бы разузнать что-то о Страннике. Я поняла, что они хотят со мной сделать. Я рассказала и про книжки с романтикой, и про эльфа с откусанным ухом. Но я не говорила — откуда я это узнала. Они поняли, что я скрываю что-то и начали бить меня. Пытать. Они перевернули половину книжных лавок столицы и поняли, что это правда. Странник действительно часто туда захаживает. Потом они нашли эльфа, того полковника. Они вломились к нему в дом и нашли книжку со следом укуса Странника. Им были нужны еще сведения. Они отрезали мне пальци и прижигали обрубки, Редрик. Но я ничего больше не знала. Тогда место, где меня держали, накрыло ополчение во главе с тем эльфом. Меня спасли. Но я не знала, куда идти, и поправившись, пришла к тебе. Редрик, прости что не рассказала. Но я боялась даже думать об этом. Они — чудовища, они используют детей. Они — всегда находят и забирают детей. А потом я... я...' — Далила заплакала навзрыд, Редрик больше не мог разобрать ее слов.
