Я ждал подходящей возможности показать дизайн майору Каммингсу. Как только майор Мур увидел работу Вада, он ее одобрил. Он приказал сделать нашивки и пришить их на форму разведчиков как можно скорее.

Хотя девизом на новой нашивке был "Нижние уровни ада", взвод разведчиков взлетел высоко. Мы знали наше дело. Мы все поставили миниганы на наши птички. Мы прочесывали местность каждый день и находили врагов каждый день. Мы убивали врага каждый день. Мы не потеряли ни одного человека в бою. И репутация Темных Лошадок распространялась — мы были проклятой кучей летающих забияк.

Наш все более кавалерийский настрой не подготовил нас к тому, что должно было произойти.

Несколько дней спустя, Джим Амей (Один Пять) и я были разведчиками в двух командах поиска и уничтожения, которые покинули Фу Лой рано утром, что бы работать в районе взлетно-посадочной полосы Куан Лой. Капитан Майк Вудс (Три Пять) был моим пилотом ударного вертолета, и мы работали около десяти часов с Амеем и его пилотом ударного вертолета, ведя разведку от Куан Лой и Ан Лок на юге, до шоссе N13 на севере. Мы закончили операцию около 17.00 и встретились вчетвером в Куан Лой, что бы лететь обратно, вниз по Дороге Грома на нашу базу в Фу Лой.

В тот день я летел с пилотом-наблюдателем на левом переднем сиденье, вместо борттехника позади. Первый лейтенант артиллерии, Дуайт Чик, только недавно присоединился к подразделению и летал со мной в качестве пилота-наблюдателя на обучении. Он уже довольно хорошо знал OH-6, пройдя переподготовку на "Вьюне" и некоторое время служил пилотом-инструктором перед отправкой во Вьетнам.

Борттехником Амея в этот день был опытный молодой борттехник по имени Джим Слейтер. По дороге домой от Куан Лой, Амей и Слейтер были особенно рады, потому что они вступили в контакт в этот день с вражескими патрулями и записали на свой счет подтвержденные убийства — Слейтер из задней двери со своим М60, и Амей, со своим миниганом.

Как только мы вышли из Куан Лой, Вудс в ведущей "Кобре" вышел на частоту артиллерии и запросил доклад об остановке.

Артиллерия Куан Лой ответила:

— Принято, Темная Лошадка. Куан Лой холодный... огонь не ведется. Артиллерия Лай Кхе ведет огонь к северу от Гром Три по запросу советников в Лай Кхе. Арта Лай Кхе сейчас стреляет 105-ми на юг и юго-восток. Доброго дня.

С птичкой Амея, плотно прижавшейся к моему левому борту, мы направились вниз по шоссе N13, на скорости от восьмидесяти до ста узлов. Когда мы подошли к Грому Один, Вудс снова вышел в эфир, запрашивая обстановку у артиллерии Лай Кхе.

Они ответили:

— ОК, звено из четырех Темных Лошадок, мы ведем огонь из 105-х из Лай Кхе, максимум на три тысячи футов. Вы в безопасности, пока остаетесь по направлению непосредственно к Фу Лой вдоль шоссе и на высоте две тысячи футов, для подушки безопасности.

Три Пять подтвердил получение, с комментарием, что пушки били чуть ниже пятнадцати сотен футов, а разведчики шли на бреющем на уровне ста футов от поверхности земли. Мы с Амеем были на бреющем, потому что начинало темнеть, что давало возможность нам разведать дорогу и возможно, поймать плохого парня, ставящего мину или копающего паучью нору.

В паре километров от Лай Кхе, Амей и я увидели группу наших танков М551 "Шеридан", и БТР М113 "ACAVS" которые выстраивались на ночь. Они находились на западной стороне дороги и по численности, выглядели как рота или неполный эскадрон бронекавалерии.

Когда мы пролетали над танками, Вудс передал по рации со своей полуторатысячифутовой позиции.

— Эй, Один Шесть, Три Пять. Вам, ребята, надо или включить огни или набрать высоту. Я с трудом вас вижу.

Мы знали, что он не ожидал, будто мы включим навигационные и проблесковые огни. Большой, мигающий красным проблесковый маяк, установленный на днище OH-6 был настолько заметен, что мы его называли "мишень". Вудс на самом деле хотел, что бы набрали высоту и встали в строй со "змеями".

Я вышел по УВЧ на Амея.

— Один Пять, это Один Шесть. Давай наберем высоту и пристроимся к крылу ударного вертолета.

Я ждал, пока он ответит, или, как минимум, дважды щелкнет своим тумблером микрофона. Но ничего. Я ничего не слышал в ответ.

Я был готов снова вызвать Амея, и повторить сообщение, когда Майк Вудс вышел на связь снова.

— Один Шесть, где Один Пять? Я не вижу твоего ведомого. Повторяю, я не вижу Один Пять. Он сейчас с тобой?

Я повернулся на своем сиденье, что бы оглянуться назад, где должна была быть машина Амея, крича:

— Один Пять, это Один Шесть. Где ты? Да ладно, черт возьми, где тебя черти носят?

Ответа не было. Я жестко прижал правую педаль, дал полный газ и положил ручку циклического шага до упора вправо. Войдя в узкий, тормозящий разворот, я прочесал небо в поисках птички Амея. Ничего. Его там не было.

Я сделал несколько больших кругов, осматривая окрестности. Он был прямо там, рядом со мной; а теперь его нет. Нигде никаких признаков его присутствия.

Майк Вудс по УКВ и я по УВЧ, оба вызывали Амея, что бы услышать его на любой частоте. Ничего.

Где-то на четвертом круге вокруг района, я заметил белый дым, поднимающийся из джунглей. Меня пронзил внезапный холод. Я двигался почти над дымом и пытался разглядеть, что творится под деревьями. Внезапно, меня почти одолел запах слезоточивого газа. Поток дыма, идущий с поверхности в джунглях, был слезоточивым газом, по видимому из сработавшей гранаты с CS. Все разведчики на OH-6 имели при себе гранаты с CS.

Глаза сильно слезились от испаряющегося газа, я посмотрел вниз и увидел дыру в джунглях, с отрубленными верхушками деревьев, как будто гигансткий лесоруб взял тупой топор и расщепил их.

Становилось так темно. что увидеть все, что творилось на земле, было почти невозможно. Но что-то белое привлекло мое внимание. Напрягая зрение в слабом свете, я мог сказать, что это определенно открытая крышка капота двигателя OH-6. Внутри моторный отсек OH-6 окрашен в белый цвет. И единственным неизвестным OH-6 был вертолет Джима Амея.

— Три Пять, это Один Шесть. Я нашел птичку — он внизу, в джунглях. Нет видимого огня, но похоже, дымит граната со слезоточивым газом. Я не вижу никаких признаком жизни. Вертолет лежит на борту. Я не слишком хорошо вижу, но кажется двигатель пташки еще работает, потому что я ощущаю запах выхлопов JP-4.

К этому времени Вудс кружил надо мной и сообщал оперативному Темных Лошадок в Фу Лой, что Амей был сбит. Он переключился на меня и спросил:

— Хочешь, что бы я вызвал АМСВ?

— Отрицательно, давай их придержим. Там нет Лима Зулу (LZ — зона высадки радиокодом, прим. перев.), что бы они могли сесть. Становится слишком темно и это слишком далеко от Дороги Грома, что бы высадить их там и ждать, что они найдут пташку здесь, в джунглях. Мы должны что-то сделать быстрее.

— ОК, понял Один Шесть. Как насчет тех танков, которые мы только что миновали на Дороге Грома? Как думаешь, смогут они добраться до места крушения?

— Не знаю, но стоит попробовать — ответил я. — Давай с ними свяжемся.

Вудс дал мне направление. Танки, которые мы прошли, были примерно в двух километрах на север и запад. Мне также нужна была частота, на которой я мог говорить с ними. Так как "Кобры" регулярно работали со всеми наземными подразделениями, Три Пять дал мне частоту FM и позывные.

Я немедленно вышел в эфир.

— Танкер, Танкер. это Темная Лошадка на Фокс Майк (FM диапазон — прим. перев.). Любое подразделение в районе Дороги Грома к югу от Танго Один (БОП Гром 1), пожалуйста, примите вызов и свяжитесь со мной.

Почти сразу раздался голос.

— Это Танкер Шесть. Что вам нужно, Темная Лошадка?

— Танкер Шесть, это Темная Лошадка Один Шесть. У нас сбитая пташка на юг и восток от вашего лагеря. Вертолет с пилотом и бортстрелком сбит. Я не могу до них добраться. Мне нужно, что бы вы проложили тропу через джунгли. Вы можете это сделать?

Танкер Шесть ответил немедленно и без колебаний:

— Принял, ждите. Это вы в маленькой пташке?

— Да, я в маленькой пташке в команде с тяжелым ударным вертолетом надо мной.

— Принял, Темная Лошадка. Веди. Я дам моим ребятам твою частоту и я последую за тобой на этой волне.

Танкер покинул на мгновение частоту, когда я кружил над ними на низкой высоте. Затем, внезапно, весь ад вырвался наружу, среди бронированных машин внизу. Танкисты, которые уже отдыхали на спинах машин и БТР, во всех вариантах одетости и раздетости, вскочили, схватили свои бронежилеты, сгребли М-16 и каски и исчезли под броней.

В считанные секунды были запущены двигатели и колонна начала покидать свою ночную защищенную позицию. Ведущий "Шеридан" направился прямо на шоссе N13 и ко мне, в то время, как я завис к югу от их района расположения.

Как только колонна выстроилась на дороге, Танкер вышел на УКВ частоте.

— Темная Лошадка Один Шесть, Танкер Шесть. Каковы обстоятельства крушения? У нас есть вражеский наземный огонь?

Отрицательно, Танкер Шесть. Если у нас был вражеский огонь с земли, я его не слышал. Обстоятельства, при которых пташка упала, неизвестны. Две души на борту, пилот и борттехник.

— Принял, Темная Лошадка. Мы последуем за вами и попытаемся пробиться к месту.

Я направился на юг, с колонной бронетехники, посылая вверх вихрь красной пыли. Когда я добрался до точки на дороге, которая была примерно в девяносто градусах от места крушения, я остановился и вызвал по рации Танкера.

— Я оставляю вас здесь. Я двину на восток, прямо к месту крушения пташки и зависну над ним. Вы можете ориентироваться на меня, когда свернете с дороге, но я вернусь и зависну у вас над головой, что бы навести вас на место.

— Имейте ввиду, что CS выходит, из, возможно разорванной гранаты. На борту также есть боеприпасы. Двигатель вертолета, кажется, все еще работает и баки птички полны топлива.

Так как все это могло сделать его работу легче, Танкер Шесть подтвердил прием моей передачи и направил свой головной "Шеридан" с дороги в джунгли.

Я полетел на место крушения, сделал несколько кругов, пытаясь заглянуть в темную дыру в джунглях, а затем вернулся к бронеколонне, что бы посмотреть, как там они. "Шеридан" впереди сбивал все, что ему попадалось на пути. Деревья падали и низкий подлесок перемалывалась под тяжелыми гусеницами танков. БТР "ACAVS" следовали за большими М551 к упавшей машине Амея.

Время от времени, я вызывал Танкера, что бы поправить его курс на несколько градусов в ту или иную сторону, пока колонна, наконец, не заняла позицию в примерно сорока метрах от места крушения.

— Хорошо, Танкер — сказал я — Давайте остановим ведущую машину здесь и отправим нескольких ваших людей в пешем порядке, что бы колонна не переехала вертолет. Упавшая птичка теперь прямо перед вами, примерно в сорока метрах.

Головной танк остановился. Несколько солдат спрыгнули с М113-х и заняли позиции впереди и по бортам большого "Шеридана". Затем колонна начала медленно продвигаться вперед.

Сейчас было очень, очень темно. Я едва мог видеть колонну, когда она снова остановилась, на этот раз примерно в пятнадцати метрах от разбитого OH-6 Амея. Когда остальные солдаты вышли из ACAV, я переместил свою птичку на более широкую циркуляцию вокруг места крушения, что бы звук моего вертолета не помешал им сделать то, что они пытались, на земле.

Вдруг мое УКВ радио затрещало.

— Темная Лошадка, Темная Лошадка, это Танкер. Мы у птички. Вертолет еще работает... повторяю... еще работает. Судя по звуку, турбореактивный двигатель на полных оборотах и может взорваться в любую секунду. Что нам делать?

— Какое состояние вертолета? — спросил я.

— Вертолет, кажется, на борту, возможно вверх ногами. Винты были оторваны и двигатель крутится на максимальных оборотах. Не вижу пилота или стрелка. Мы боимся, что это случится в любую минуту. Вы можете сказать нам, как заглушить двигатель? Нужны инструкции.

Я задумался на секунду. Я никак не мог объяснить солдатам, как попасть в кабину и заглушить вертолет. Я должен был спуститься туда и сделать это сам.

Я связался с Танкером.

— Вы никогда не найдете управление двигателем. Я должен спуститься туда сам. Можете сделать посадочную зону, что бы я посадил "Вьюна"?

— Конечно можем — ответил он — Какая посадочная зона вам нужна?

Без какого-либо света, что бы помочь мне спуститься в дыру в джунглях, мне нужно было место диаметром не менее пятидесяти футов, как можно ближе к месту крушения. Я также сказал ему, что мой второй член экипажа был пилот, и в любом случае, мы зайдем и выйдем.

Через несколько секунд головной "Шеридан" завелся и начал работать на нейтральной, на том месте, где стоял. Танк зарычал, крутанулся и завертелся на небольшой области, круша деревья и бамбук. Через три-четыре минуты посадочная зона была в нескольких футах от вертолета Амея. Посадочная зона не была ровной, не со всеми этими поваленными деревьями и другой растительностью, усеивающей поверхность. Но когда Танкер спросил, подойдет ли свежерасчищенная лима зулу, я велел ему отвести "Шеридан" и дать мне попробовать.

Я повернулся к Дуайту Чику.

— Я собираюсь опустить эту штуку на место, которое только что расчистил "Шеридан", а затем я собираюсь спрыгнуть из машины. Когда я это сделаю, ты должен будешь удержать ее в висении. Мы будем прямо над вершиной кучи снесенных деревьев — нет твердой земли, нет твердой опоры — ты должен быть очень легким, пока я не смогу пробраться и осмотреть место крушения и посмотреть, смогу ли я отключить этот двигатель. У тебя будут с этим какие-то проблемы?

Дуайт и глазом не моргнул.

Я развернулся на запад и начал заход в посадочную зону, при почти мертвом висении. Оказавшись над дырой в джунглях, я начал вертикально спускаться, с Чиком и мною, высунувшимися из дверей вертолета, что бы убедиться, что хвост чист.

Я посадил ее так легко, как только мог на ненадежный насест из сломанных древесных ветвей и пней. Маленький OH-6 начал раскачиваться. Я поднял его, развернул на три фута правее и снова посадил.

— Хорошо Дуайт, ты справишься. Добавь немного мощности и держи ее вот здесь. Я вернусь так быстро, как только смогу. Теперь будь готов к изменению веса, когда я выйду из вертолета.

Я отсоединил свой шлем и привязные ремни и скользнул правой ногой за дверь. Затем я поднял левую ногу вверх и перенес ее через ручку циклического шага, которой Чик управлял теперь со своей стороны и выскочил из машины.

Я приземлился на ветку дерева, торчащую примерно в двух футах от земли. Делая быстрые балансирующие шаги, я пробился через ветки в объятья нескольких солдат, которые подбежали, что бы помочь мне.

Они схватили меня и провели к разбитому вертолету Амея. Я слышал пронзительный скулеж двигателя, который все еще работал среди белого облака удушливого газа CS.

Добравшись до места крушения, мне пришлось на мгновение отвернуться, потому что мои глаза сильно слезились. Слезы текли по моему лицу, мой нос и слизистые оболочки сочились. Я обмахнул лицо рукавом своей потрепанной куртки.