Диорхинийская сага. Начало пути

С таким умениями в сочетании с удивительной любознательностью Амвинус быстро вырос из обычного слуги в помощника сенешаля, а затем, после смерти Гектора, и в сенешаля двора. Мэйтланд ценил его за его способности и не чурался пользоваться его услугами. После смерти великого и ужасного короля этот ловкий плут достался по наследству Леиту, который не решался его менять, считая, что способнее человека ему на эту должность не найти. Но Амвинус не торопился раскрывать свою драгоценную информацию новому правителю, так как близости и взаимопонимания за долгие восемь лет жизни при короле Леите он не ощутил в полной мере. Амвинус напоминал человека, выжидающего лучший момент, чтобы выгодно продать все, что он знал, а ставка на короля Леита была для него определенно не выгодной.

— Ваше величество, ко двору прибыл лорд Форрестера — Казимил Невус вместе с сыном и княгиня Румелии Орсулла с дочерью и племянником, — произнес Амвинус Гетталь, приблизившись к королевской чете на десять шагов.

— Через час я буду готов принять их, — сказал Леит.

— Преподношение даров отложим до пира, ваше величество?

— Полагаю, что да, — ответил Леит.

— Гостей разместить в их опочивальнях?

— Да, выдели им комнаты в правом крыле дворца и обеспечь питание.

— Будет сделано, ваше величество.

— Гостей из Нижнего царства еще не видно?

— Дальние дозоры сообщают, что нет, — ответил сенешаль Амвинус.

— Все, иди, — произнес Леит.

— Дорогой, ты готов? — спросила Анелоя. Она переживала за мужа в столь ответственный период его жизни.

— Сомнений нет, дорогая, унии быть! Без совместных усилий с твоим братом нам не отразить вторжение невиданных сил с севера.

— А если никаких сил нет? — полюбопытствовала Энли.

— Я бы тоже хотел в это верить, но предание не врет, доченька! — произнес с отеческой нежностью в голосе Леит.

— Ты же победишь их всех, если они придут? Ты же самый сильный, папа?

— Конечно, твой папа не позволит никому обижать подданных его любимый дочери!

— Я тебя люблю, папа, ты самый лучший! — произнесла Энли и поцеловала отца в щеку.

Через час, закончив утреннюю трапезу, Леит восседал на величественном троне из чистого янтаря, что был на возвышении основного нефа у его восточной стены, Анелоя сидела на более скромном троне рядом с ним, а Энли играла на полу рядом с родителями со своим львенком, подаренным ей отцом. Животное было милым и еще совсем не большим, а дворцовые дрессировщики обучали зверя обращению с детьми и строго наказывали за любое проявление агрессии. Львенок был сыт и лениво потягивался, пока маленькая принцесса гладила его по голове.

Еще ниже уровнем, слева от королевской семьи, стоял сенешаль Амвинус, а справа — грозный Грейг в черных доспехах. Он был начальником королевской стражи еще при Мэйтланде, который до жути боялся заговоров и предательской расправы и держал при себе искусного воина и преданного телохранителя. Грейг был среднего роста, жилист и крайне вынослив, его темные вьющиеся волосы до плеч частично закрывали уродливый шрам на правой щеке, который оставили ему кабнарцы, взявшие его в плен во Вторую царскую войну, когда трое суток пытали его в нечеловеческих условиях. Он казался абсолютно неэмоциональным и жестоким человеком: ни один мускул его лица не выражал ни страха, ни беспокойства, ни любви, ни ненависти. Одно можно было понять, глядя в его лицо: если этот верзила решит показать себя, он будет беспощаден и дик, как кровожадный хищник.

Отдельно от всех, чуть поодаль от Грейга, расположился первый советник и казначей двора — лорд Терториус, всегда присутствовавший с королем на всех важных совещаниях и встречах. Это был единственный человек при дворе, кому Леит доверял во всем. Взгляд лорда был вдумчив, а эмоции сдержаны. Его седые волосы были аккуратно уложены, а морщинистое лицо с выразительным аристократичным носом выражало собранность и решительность. Гелар Терториус был правителем Ладоза, славящегося вечнозелеными лугами, на которых паслись упитанные свиньи, и хорошими урожаями плодородных пашен. Лорд был горд собой и своим верным служением процветанию Верхнего Царства. Теперь, когда война была позади, а мир между царствами начал приносить доходы от торговли, ему оставалось лишь дождаться подписания унии, сторонником которой он являлся, чтобы считать завершенным главное дело своей жизни, коим был союз двух царств!

Начался прием гостей, и первыми из правого крыла дворца в помещение тронной залы вошли княгиня Румелии Орсулла, её племянник и дочь. Княгиня была облачена в темно— коричневое блио с пышными наплечниками и длинными рукавами почти до пола. Шикарный пояс с золотыми вставками украшал её наряд. Поверх всего на ней был бордовый плащ, её темные косы были собраны в «бараньи рога», симметрично расположенные на голове. Она была уже не молода и слегка полна, но взгляд её был решителен и горд за свое маленькое княжество, окруженное Форрестером, вотчиной Казимила Невуса.

Рядом с ней в зеленом блио шла скромная и худенькая Орлиетта, её дочь. Милое личико этой девушки было серьезным, но растерянным от непривычного для неё приема в шикарном дворце Варзы. Орлиетта старалась не смотреть на окружающих и тем более на короля Леита. Тот в свою очередь с изумлением наблюдал за подросшей красавицей, которую последний раз видел еще десять лет назад, когда Орлиетте было семь лет, и она ребенком сидела на его коленках.

По левую сторону от княгини шел мужчина лет двадцати семи с длинными черными волосами, решительным взглядом, дерзкой бородкой, придававший ему немного бунтарский вид. Это был племянник Орсуллы, Мейджин. Он нес в руках древко с княжеским стягом, на котором было изображение давно вымершего в Диархинии животного — единорога. Нести главный символ рода было почетным заданием, и Мейджин был горд этим. Сиротой он остался на попечении тетушки Орсуллы, которая растила его как сына, но любовью лишний раз не баловала, так как понимала, что сделать его наследником не сможет. Мейджин страстно был влюблен в Орлиетту и жаждал лишь одного — получить согласия тетушки на брак, но пока получал лишь сухие отказы. Мейджин был решительным молодым человеком, крепким и смелым, подчас до безумия. Но сиротство и отсутствие земельных наделов доводило его до остервенения и ненависти к окружающим, так как без приданого он не мог рассчитывать на любовь Орлиетты и возможность быть с ней.

— Ваше величество, дом «Единорога» прибыл к вам в полном составе, — произнесла с почтением Орсулла и присела на колено у трона, а затем поцеловала Леиту руку.

— Рад видеть тебя, Орсулла, мой верный вассал! Смотрю я, что дочь твоя стала прекрасна.

— Орлиетта — мое солнце и моя надежда, но вот беда, ваше величество, нет ей пары.

— Орсулла, в Верхнем царстве много хороших и благородных юношей, неужели ни один из них не достоин руки вашей дочери?

— Ваше величество, достойных много, но мне нужен тот, кто сможет справиться с её наследством в виде Румелии.

— Мудрая мысль, княгиня: Румелией должен править сильный и рассудительный человек.

— Так и есть, ваше величество. Помню я, как ваш отец дал моему отцу право создать свое княжество на землях Форрестера. С тех пор некоторых людей, кого я называть из приличия не стану, не покидает надежда вернуть в свое лоно мою драгоценную Румелию. И это несмотря на то, что если верить истории, народ Румелии был независим далеко до созданиям Форрестера, еще в период Первых царств. Тогда наше гордое княжество именовалось не иначе, как Великой Румелией, и простиралось оно от Ладоза до Айронвиля.

— Орсулла, ты хорошо знаешь историю Диархинии! Все именно так и было. Мой отец учел эти факты, когда наградил твоего смелого и славного отца землями, дабы почтить его заслуги. Мы восстановили историческую правду, и теперь Румелия снова существует!

— Мы будем всегда верны вам за это, ваше величество! — произнесла с почтением княгиня.

— А этот прекрасный юноша? — спросил Леит.

— Это мой племянник Мейджин, несчастная сирота, выращенная мною во славу Турису и Аспаису. Мы надеемся, что вы, ваше величество, возведете его в рыцари в честь великого дня подписания унии!

— Орсулла, дорогая, в рыцари я его смогу возвести, лишь увидев его в честном бою на турнире, который я планирую устроить после подписания унии.

— Это вполне возможно, ваше величество, Мейджин отличный наездник и фехтовальщик! — произнесла княгиня и ткнула племянника локтем в бок. — Ведь так, Мейджин?

— Ваше величество, для меня будет честью продемонстрировать свою смелость перед вами и королевой Анелоей.

— У тебя появится шанс стать рыцарем, юноша, но помни, что те, кого возвел в рыцари сам король, обязаны быть верны ему до конца дней своих.

— Так и будет, ваше величество!

После приветственных речей дом единорога по церемониалу встал сбоку, в отдалении от королевского трона. Следующим в залу был приглашен дом «Лесной лисы». Уверенной поступью в основной неф дворца вошел лорд Форрестера — Казимил Невус — сухощавый высокий мужчина лет сорока двух. Выглядел он как хищник: облачен был в черные латные доспехи с шикарными наплечниками, на голове его был шлем с забралом в форме лисьей морды, а за его плечами волочился черный плащ. Он снял шлем и взял его под правую руку, и все увидели его короткие черные волосы, которые слегка кудрявились, его длинный, загнутый крючком нос и решительные, лукавые глаза.

Рядом с ним шел юноша лет двадцати трех с древком в руках, на вершине которого был стяг с изображением рыжей лисы — символом их рода. Форрестер славился своими сосновыми лесами, в которых обитало немало этих животных. Еще в эпоху Первых царств жители Форрестера сравнивали свой острый ум с лисьим, поэтому их правители посчитали необходимым изобразить это животное на своих гербах и стягах. Юноша, который нес стяг, был весь в отца: таким же черноволосым, с такими же хитрыми чертами лица. Он искрился молодостью, задором и излишней самоуверенностью.

— Ваше величество, дом «Лесной лисы» прибыл к вам, — произнес Казимил Невус и поцеловал руку Леита.

— Я рад этому, мой верный вассал Казимил! — ответил король без искренней радости в голосе. Дом «Единорога» был Леиту приятнее дома «Лесной лесы», и причиной тому было недоверие, которое король испытывал к изворотливому и ненадежному лорду Невусу.

— Вы решились на подписание унии, ваше величество? Не передумали? — спросил лорд Невус.

— К чему эти вопросы? — спросил король раздраженно. — Неужели вы сомневаетесь в королевской решительности и последовательности?

— Ни в коем случае, ваше величество, — произнес Казимил Невус, делая вид, что сожалеет о неприятном вопросе. — Я всегда готов поддержать любые ваши решения и не сомневаюсь в их разумности! Просто вся эта уния — это настолько сложный вопрос, что…

— Уния — это залог защиты для всех и вы не исключение, поэтому подумайте лучше над тем, какое вы участие примете в создание Северного легиона, — перебил его решительно король. — А сомневаться в моей последовательности — это не удел вассалов короля.

— Простите, ваше величество, что посмел выразить сомнения. Я приму самое непосредственное участие в создание северного легиона. Я выделил десять прекрасных форрестерских лучников из моего отряда «лесных лис». Они способны застрелить врага на расстоянии километра и станут отличными братьями по оружию другим воинам нового легиона! — с гордостью произнес Казимил Невус.

— Это хорошо! — сказал король, эмоции которого с трудом выражали радость. — А этот юноша ваш сын?

— Да, ваше величество, — это Лариз, граф Невус — младший.

— Лариз, ты рыцарь? — спросил Леит.

— Еще нет, ваше величество, — растерянно ответил юноша, не ожидавший прямого вопроса от самого короля.

— Я готов сделать тебя рыцарем, если ты покажешь отвагу на турнире завтра.

— Я лучник, ваше величество, и с раннего детства лишь стреляю, — начал оправдываться Лариз. По интонации его речи казалось, что он вовсе не собирался выступать на турнире и опешил от такого разворота событий. Игривые эмоции и кичливость сошли с его лица — он оказался в неловком положении.

— Каждый воин обязан управляться одинаково хорошо как с луком, так и с мечом, поэтому отказов я не принимаю, — произнес Леит, желавший проверить смелость юноши. Тот в ответ напугано посмотрел на отца.

— Он будет выступать! — вступился за сына Казимил Невус.

— Вот и замечательно! — произнес удовлетворенно Леит и повернулся лицом к племяннику Орсуллы. — А соперником Лариза я предлагаю выбрать Мейджина, который жаждет стать рыцарем в эти славные дни.

Мейджин удивился, что вновь оказался в центре внимания короля, но решил это не показывать окружающим и просто смиренно кивнул головой. В его душе, однако, появилось острое желание скорейшим образом поразить кичливого Лариза на турнире, а причиной тому была заочная вражда между ними. В одно время лорд Невус не раз сватал своего сына Орсулле, предлагая ей брак Орлиетты и Лариза. Он обещал сильнейший династический союз, который обеспечил бы надежное будущее Румелии, которая была зажата со всех сторон Форрестером. Естественно, лорд Невус ненавидел и Орсуллу, и весь её род, так как считал Румелию не более, чем незаконно отобранной у его предков территорией Форрестера, поэтому не гнушался «грязных приемов» для достижения своей заветной мечты.

Но Орсулла была неглупой правительницей и постоянно отшивала навязчивого свата. Она в страшном сне видела подобный союз и считала его концом для своего маленького княжества. Мейджин, который был верен княгине, как сын, готов был «разорвать на части» любого, кто мог стать парой Орлиетте и любого, кто угрожал его родине, поэтому начал презирать Невусов. Теперь он получил редкий шанс доказать, что он может достойно постоять за честь Румелии. Его не покидала надежда, что непреклонная в своих решениях княгиня Орсулла оценит это и даст добро на брак её дочери с ним.

Тем временем сенешаль Амвинус получил сигнал от стражников в дозоре о прибытии новых гостей и уже через несколько минут привел за собой семейство Бартонов. Через основные двери базилики, которые стражники распахнули еще шире, в её огромный зал вошел юноша среднего роста в великолепных латных доспехах из чистейшей айронвильской стали, солнечный свет от которых хорошо отражался, создавая ярчайший блеск. Он был прекрасно сложен, коренаст, имел изумительные вьющиеся русые волосы и неотразимые синие глаза. Юноша нес в руках древко, на конце которого был стяг с изображением существа с мощным торсом и жилистыми руками, который ковал металл. Существо это походило на мужчину невысокого роста с длинной густой бородой и являлось для жителей Айронвиля главным божеством с замысловатым именем Айроман. По народным поверьям, Айроман жил где-то глубоко в шахтах и редко показывался людям, но все айронвильцы считали, что он оберегает их от несчастий и помогает находить залежи железа. Он, безусловно, был для них самым сильным и самым мудрым, а гнев его был беспощадным, поэтому айронвильцы чтили Айромана наравне с общими для Диархинии богами — Турисом и Аспаисом.