— То, что обо мне знает Беатрис, потянет от двадцати пяти до пожизненного, — мрачно проворчал хакер, сообразивший наконец, что угрожает устроить Орсон.
— Я люблю момент, когда между людьми устанавливается дружеское взаимопонимание, — прежним тоном продолжил Орк. — Как у нас с тобой сейчас.
— Кто ты такой?
— Я тот, для кого Беатрис купила "балалайку".
— Судя по всему, тебе не пришлось ее долго уговаривать, — ворчливо произнес Гарибальди. — Ты обладаешь даром убеждения.
— Ты еще не видел меня на работе.
В этот миг Беатрис не сдержалась и громко рассмеялась.
— Надеюсь, не увижу, — вздохнул Освальд.
— Меня уволили, — печально сообщил Орк.
— Вряд ли ты будешь долго сидеть без дела.
Тяжеленная дверь заскрипела, медленно отворилась, и перед гостями предстал хозяин логова: длинный тощий тип с копной темно-русых волос и редкой бороденкой. Он был одет в красную клетчатую рубашку, потертые черные джинсы и низкие черные кеды.
И широко улыбался.
Потому что ничего другого Освальду Гарибальди не оставалось.
— Беатрис, дорогая, не узнал тебя сразу.
— Я сделала новую прическу, — язвительно произнесла девушка.
— Она тебе идет.
— Почему тебя зовут Гарибальди? — спросил Орк, проходя внутрь.
— Да, пожалуйста, не стесняйся. — Хакер посторонился. — Чувствуй себя, как в гостях.
— Почему? — "не расслышал" Бен.
— Фамилия как фамилия, — нахохлился Гарибальди. — Что не так?
— Просто спросил.
Беатрис едва заметно улыбнулась.
Логово оказалось неожиданно роскошным — по меркам подземелья, конечно, и внутреннее убранство действительно походило на дворец: высокие потолки, лепнина, резные двери, дорогая штукатурка и мраморный пол — продуманное сочетание производило впечатление даже сейчас, оставшись кусочком чужеродной роскоши среди канализационных коллекторов и тоннелей метро, так и не превратившись в "подземный "Хилтон", и можно было лишь догадываться, каким бункер класса "люкс" мог стать, если бы строительство довели до конца.
— Здесь планировался парадный холл, — рассказал Гарибальди, увидев изумление Орка. — Для собраний и балов.
— На самом деле для балов?
— Я читал, они называли эти мероприятия балами.
— Собирались танцевать, пока на поверхности будут взрываться ядерные боеголовки? — покачал головой Бен. — Театр абсурда.
— Почему нет? — пожал плечами Освальд. — Могут себе позволить.
— Когда ты проверял списки разыскиваемых? — громко спросила Беатрис, догадавшись, что беседа может затянуться.
— Тебя в них нет, — тут же ответил хакер, нажимая на кнопку закрытия двери.
— Когда?
— Час назад.
— Хорошо. — Беатрис убедилась, что дверь закрылась, и продолжила: — Когда ты сможешь заняться Орком?
— Да хоть сейчас, — Гарибальди без восторга покосился на Бена. — Ложись.
— Сейчас? — глупо переспросил Орсон.
— А ты когда хотел? Завтра? Вот и приходил бы завтра. Может, меня не оказалось бы дома.
— Разве тебе не нужно готовиться? — опомнился Орк.
— Самая главная часть подготовки давно закончилась: я добыл чип и придумал тебе новую личность, включающую имя, фамилию, легенду и даже небольшой счет в солидном банке. — Закрыв дверь, Гарибальди направился в рабочую зону — гости последовали за ним. Он извлек из тумбочки рабочего стола прозрачную пластиковую капсулу с треугольным черным чипом и с гордостью ее продемонстрировал. — Даю слово: ни одна проверка не определит, что чип — поддельный, я использую только оригинальные заводские заготовки с подлинными серийными номерами.
— Откуда взялся этот? — быстро спросил Орсон. — Из России?
— Из России пришло название — "балалайка", — ответил хакер. — Она тоже треугольная и все время звенит, вот какой-то шутник и назвал... А современных производств там нет.
— Откуда чип? Из Китая?
— Из Малайзии. И поверь: он абсолютно чист.
— А что с DNA?
— Эталонные коды DNA хранятся в хранилище GS, взломать которое невозможно в принципе, — честно ответил Освальд. — Поэтому заинтересованные люди щедро платят жадным сотрудникам GS, и те вносят в базу данных малюсенькие изменения. И, как ни жаль признавать, моя основная ценность для клиентов заключается не в виртуозном мастерстве программиста, а в наличии крепкой дружбы с жадными людьми. Чип и его внедрение в ar/G обошлись твоей подружке в двести золотых, а смена записи DNA — в восемьсот. Надеюсь, ты стоишь этих денег.
— Тысяча золотых? — Бен ошарашенно уставился на девушку.
— Ты стоишь больше, — спокойно ответила Беатрис.
И посмотрела на него, как тогда, в подземелье, когда Орк понял, что у них все хорошо. И Бен сделал маленький шаг, но...
Но проклятый Освальд испортил момент.
— Будем работать или разойдемся, чтобы всем стало легче? — осведомился хакер, и стряхнувший оцепенение Орк ответил:
— Будем. — И вздохнул. — Что я должен делать?
Беатрис едва заметно улыбнулась, но промолчала.
— Ляг на живот и расслабься, — Гарибальди кивнул на массажную кушетку с отверстием для лица. — Делать буду я.
Он подошел к грязноватой раковине, что стояла неподалеку от "операционного" стола, открыл воду и принялся тщательно мыть руки.
Большой зал, так же как большой зал клиники, был заставлен аппаратурой, но если у Лейки она была медицинской, лабораторной, предназначенной для тонкой и опасной работы с вирусами, то Гарибальди превратил свое логово в компьютерный храм, и его коллекции устройств мог позавидовать иной склад крупного поставщика современной техники. Но Бена смутил тот факт, что все это богатство осталось в стороне, а вымывший руки хакер подкатил к кушетке столик с блестящими медицинскими инструментами.
— Зачем они?
— "Балалайка" в голове, — напомнила Беатрис, прикоснувшись к руке Орка. — Гарибальди доберется до пластины, которая закрывает "гнездо", вскроет ее, залезет в твой череп и поменяет один чип на другой.
— Все просто, — подал голос хакер.
— Я думал, это сложно, — протянул Бен.
— Это охренительно сложно, — немедленно сменил точку зрения Освальд.
— Так сложно или просто?
— Мы чутко прислушиваемся к пожеланиям клиентов, — ответил вредный хакер, натягивая тончайшие латексные перчатки. — Определись, как тебе больше нравится, так и будет.
— Операция достаточно сложная, — подтвердила девушка, бросив на длинного выразительный взгляд. — Но не волнуйся: Гарибальди — лучший.
— Я могу умереть во время операции?
— Да, — ответил Освальд.
— Нет, — улыбнулась Беатрис.
— Если тебе нужно написать завещание — я подожду. Если ты не можешь собраться с духом, то лучше уходи, потому что чип не приживается к колеблющимся...
— Не говори ерунду, — поморщилась девушка. И обратилась к Бену: — Я буду рядом, и у меня будет твой дробовик.
— Как мне это поможет?
— Если ты умрешь — я пристрелю Гарибальди.
— За что? — возмутился хакер.
— Другое дело, — повеселевший Орсон улегся на кушетку и велел: — Приступай.
Несколько секунд Освальд растерянно смотрел на Беатрис, оценивая, насколько она серьезна, после чего вздохнул и предупредил:
— Сначала я сбрею волосы — нужно получить доступ к зоне вживления.
— Можешь брить наголо, — щедро предложил Орк.
— Не могу, — ответил Гарибальди. — Свежий шрам вызовет подозрения, придется доказывать, что недавно ты проходил профилактику, а так ты прикроешь его волосами.
— Понял.
— Теми, что у тебя еще остались.
— Очень смешно...
— Я поставил тебе возраст тридцать восемь лет. На меньше, извини, ты не тянешь.
— Тебе самому сколько?
— Тридцать три.
— Будешь так шутить — рискуешь не разменять сороковник.
— Ладно, приступаем.
Хакер аккуратно выбрил на голове Орка небольшую полоску, побрызгал на нее "заморозкой", выждал несколько секунд и уверенно разрезал кожу. Было видно, что Освальд не в первый раз проводит эту операцию: он больше не нервничал, не делал ненужных движений — все его жесты были точно рассчитаны, и при этом длинный успевал болтать с пациентом.
— Тебе уже вынимали чип?
— Да.
— Неужели сломался?
— Почему нет?
— Слышал, вам, военным, ставят чугунные "балалайки", чтобы даже танком не раздавить.
— Мой чип забарахлил после взрыва, — ответил Орк, не желая вступать в споры по поводу того, что вставляют в военные головы.
— Понятно... То есть тебе знакома процедура?
— Мне вынимали "балалайку" по всем правилам, с полной анестезией.
— А-а... значит, тебе не знакома процедура.
Беатрис покачала головой, но промолчала.
— Что я должен знать? — насторожился Орк.
— Кстати, я уже в твоей голове, — сообщил Освальд.
— И как там?
— Довольно пусто.
— Ты разве не слышал, что военным удаляют часть мозга? Чтобы поместилась чугунная "балалайка".
— Ого, умеешь шутить?
— Иногда получается.
— Ладно, теперь серьезно, — Гарибальди, кажется, впервые с их встречи по-настоящему сосредоточился. — Я вытащу твой чип, но новый вставлю не сразу, придется скачать на него несколько твоих программ. Готовься к тому, что придется полежать без управляющего процессора. А значит, ты будешь слеп.
— Совсем?
— Три, два, один... Абсолютно.
Перед глазами Орка сгустилась тьма, и ему стало слегка не по себе.
— Почему я ничего не вижу?
— Дополнительный бонус от "Iris Inc.", — объяснил Освальд. — "Балалайка" управляет наноэкраном, и когда чипа нет, зрение блокируется.
— Зачем?
— Чтобы у тебя всегда был в голове чип, мой дорогой военный друг, неужели не понятно? Чтобы тебя можно было засечь в любое время дня и ночи. И чтобы ты не увидел то, чего тебе не положено видеть.
— Что, например?
— Мое настоящее лицо.
— Ты настолько ужасен?
— Я просто принц и скрываю истинное обличье, чтобы люди не сходили с ума от зависти, — не стал таиться Гарибальди. Он подключил извлеченную "балалайку" в специальный разъем и теперь просматривал ее содержимое. — А вот один из моих друзей действительно ужасен, он копил деньги на пластическую операцию, но когда появились наноэкраны, купил самый лучший craft(art) и сделал себе отличное лицо. Обошлось дешевле.
— Нарисованные лица слишком отличаются от настоящих, — заметила Беатрис.
— Отнюдь, — не согласился Гарибальди. — С каждым днем craft(art) становятся совершеннее, и теперь лицо моего друга неотличимо от настоящего. А мультяшки и в первой OS были прекрасны... Военный, ты когда-нибудь использовал "обложку" мультяшки?
— Нет.
— А бывал с мультяшкой?
— Один раз, — неохотно ответил Бен.
— Ого! — Его искренность произвела на Беатрис впечатление, и она потребовала: — Расскажи.
— Мне не понравилось.
— Почему?
— Потому что я не только олдбаг, но и олдскул, — вздохнул Орк. — Принимаю только настоящее.
— "Обложки" становятся все более совершенными, — тихо сказала девушка. — Скоро ты перестанешь понимать, что в действительности видишь.
— Мультяшку я всегда отличу.
— Мультяшку — да.
Орк был не прочь продолжить разговор, он почувствовал, что Беатрис задела тема, но Освальд в очередной раз помешал.
— У тебя глаза открыты?
— Нет, зажмурился, — машинально ответил Бен.
— Почему?
— Потому что, если ничего не видно, нужно зажмуриться. Тебя разве не учили?
— Нас с тобой учили разным штукам, — хмыкнул Освальд. — Не открывай глаза — я вставляю новый чип.
— Почему я не должен открывать глаза?
— Не знаю, просто мне нравится фраза... — Орсон почувствовал прикосновение к голове, а в следующий миг услышал вопрос: — Как ощущения?
— Как будто кто-то покопался в моей голове.
— Значит, там теперь не так пусто, как ты привык.
— Ты забыл во мне скальпель?
— Фонарик.
— Как меня теперь зовут?
— Джехути Винчи.
— Как? — изумился Орк.
— Не дергайся, я заделываю рану, — произнес Гарибальди, выдавливая из тюбика наноклей. — Мне понравилось это сочетание. Имя Джехути восходит к Древнему Египту, так звали военачальника фараона Тутмоса III. Он прославился смелостью и мудростью.
Первая часть Бену понравилась.
— А фамилия?
— В честь знаменитого художника эпохи Возрождения. Я подумал, что после операции в тебе должно появиться хоть что-то прекрасное.
— Ты говоришь о фонарике?
— И о нем тоже.
— Я могу встать?
— Попробуй.
Орк медленно поднялся, сел на кушетке, свесив ноги, и осторожно покрутил головой.
— Как ощущения? — заботливо спросил Гарибальди.
— Вроде все работает.
— Шею я не трогал.
— Она затекла, — Бен поднял левую руку, сжал пальцы в кулак, разжал. Повторил с правой рукой.
— Нормально?
— Да.
— Вот и хорошо, — с облегчением произнес хакер. — На фото у тебя немного другое лицо, вечером придет пластический хирург и приведет тебя в соответствие с изображением в "балалайке". Операция пройдет быстро, следов не останется...
— Боже мой!
Увлекшись разговором, мужчины не поняли, что вызвало восклицание Беатрис, и удивленно повернулись к девушке.
— Что случилось?
— Боже мой! — повторила та, демонстрируя неподдельное изумление: глаза широко распахнуты, взгляд остановившийся, рот приоткрыт.
— Беатрис?
— Орк, твои глаза...
— Что с ними?
— Чтоб я сдох! — У Гарибальди отвалилась челюсть.
— Да что случилось?
Вместо ответа Беатрис дрожащей рукой взяла лежащее на столике зеркало и поднесла к лицу Бена.
— В твоих глазах больше нет ртути.
— Они чисты, — прошептал Гарибальди. — Чтоб я сдох — они чисты! Но как?
И запустил пальцы в волосы.
На несколько секунд в помещении воцарилась тишина, после чего Бен осторожно предположил:
— Возможно, вирус каким-то образом связан с чипом?
— Вирус поражает не только организм, но и вживленный чип? — Освальд послушал сам себя и махнул рукой: — Чушь!
И пробормотал какое-то ругательство, показывая, что ошарашен.
— Мы говорим об инопланетном вирусе, — напомнила Беатрис. — А значит, любая чушь может оказаться истиной.
— Это многое объясняет, — протянул Орк, продолжая разглядывать глаза в зеркало и не видя в них никаких изменений. Это были его глаза, те самые, какими он смотрел на мир до появления мерцающей ртути. — Я не испытываю агрессии, потому что у меня иммунитет к suMpa. В результате вирус поразил только глаза, то есть наноэкран, а когда мы заменили чип — исчез признак...
— Каким образом? — не сдержалась девушка. — Получается, вирус поражает не наноэкран, а "балалайку"?
— Или ее, — не стал спорить Орк.
— Или все фигня, и из тебя можно сделать вакцину.
Бен увидел, что на этих словах Гарибальди Беатрис поморщилась, потому что не желала видеть Орсона подопытной крысой.
Но при этом все понимали, что скрывать их открытие преступно.
— Возможно, мне действительно нужно сдаться, — протянул Бен.
— Сейчас они тебя убьют, потому что ты — беглый взорвавшийся олдбаг, — тихо ответила Беатрис. — Сейчас нужно скрыться, как мы хотели, но теперь, видимо, не навсегда. Пересидим опасное время, придумаем следующий ход и вернемся.
