— Ваша Светлость Давар? — спросил неуверенный голос.
Шаллан взглянула вверх, сообразив, что горе полностью поглотило ее и она даже не услышала приближения слуги. Это был молодой человек в черной униформе, без всяких эмблем на груди. Не мажордом, но, возможно, на обучении.
— Ее Светлость Холин хотела бы поговорить с вами, — юный слуга кивнул в сторону алькова.
Чтобы выругать меня еще раз, подумала Шаллан и поморщилась. Но принцессы вроде Джаснах обычно получают то, что хотят. Шаллан заставила себя перестать трястись и встала. По меньшей мере она удержала слезы в себе и они не уничтожили ее макияж. Вслед за слугой он вернулась в ярко освещенный альков, держа перед собой сумку, как щит на поле боя.
Джаснах Холин сидела на том самом стуле, что и Шаллан, перед ней на столе лежала стопка книг. Свободной рукой она терла лоб. Преобразователь по-прежнему находился на тыльной стороне ладони, однако дымчатый кварц треснул и потемнел. Джаснах выглядела усталой, однако ее осанка осталась безупречной, тонкое шелковое платье закрывало ноги, безопасная рука лежала на коленях.
Заметив Шаллан, Джаснах опустила безопасную руку.
— Я не должна была так кричать на тебя, мисс Давар, — сказала она усталым голосом. — Ты проявила настойчивость, обычно я поощряю в людях эту черту характера. Светлый шторм, да я сама часто виню себя в упрямстве. Иногда нам трудно принять в других то, что мы охотно прощаем себе. Но ты должна простить меня — в последнее время на меня обрушилось слишком много испытаний.
Шаллан с признательностью кивнула, хотя по-прежнему чувствовала себя крайне неудобно.
Джаснах отвернулась и посмотрела в темную пустоту Вуали.
— Я знаю, что люди говорят обо мне. Надеюсь, я не такая жесткая, как считают некоторые, но приобрести репутацию решительного человека — не самое плохое, что может случиться с женщиной. А иногда это очень помогает.
Шаллан заставила себя не ерзать. Должна ли она уйти?
Джаснах покачала головой, недовольная сама собой, но Шаллан не могла догадаться, какие мысли вызвали этот непроизвольный жест. В конце концов принцесса опять повернулась к Шаллан и махнула рукой в сторону хрустальной вазы, в которой лежало около дюжины сфер Шаллан.
Шаллан, потрясенная, подняла свободную руку к губам. Она полностью забыла о деньгах. Благодарно поклонившись Джаснах, она быстро собрала сферы.
— Ваша Светлость, пока я не забыла. Приходил ардент, брат Кабзал. Он попросил передать, что хотел бы увидеться с вами.
— Ничего удивительного, — сказала Джаснах. — Вот ты меня удивила, мисс Давар. Я считала, что ты ждешь снаружи, чтобы забрать сферы. Ты действительно задерживалась, но не для этого, верно?
— Да, Ваша Светлость. Я пыталась успокоиться.
— А.
Шаллан закусила губу. Принцесса, кажется, уже сожалеет о своих первоначальных словах. Возможно...
— Ваша Светлость, — сказала она, съеживаясь от собственной смелости, — что вы думаете о моем письме?
— Письме?
— Я... — Шаллан взглянула на стол. — Под стопкой книг, Ваша Светлость.
Слуга быстро шагнул вперед и передвинул книги. Наверное, паршмены поставили их на стол, не заметив письма. Джаснах, подняв бровь, взяла письмо, а Шаллан торопливо раскрыла сумку и убрала деньги в мешочек. И выругала себя за спешку, потому что больше занять себя было нечем; теперь она должна стоять и ждать, пока Джаснах не закончит читать.
— Неужели это правда? — сказала Джаснах, отрываясь от листа бумаги. — Неужели ты сама выучила то, что знаешь?
— Да, Ваша Светлость.
— Это замечательно.
— Спасибо, Ваша Светлость.
— И это письмо — очень умный ход. Ты правильно предположила, что на письменную просьбу я отвечу обязательно. Заодно ты показала умение писать, знание риторики и доказала, что умеешь логически мыслить.
— Благодарю, Ваша Светлость, — сказала Шаллан, чувствуя волну надежды, смешанную с усталостью. Сегодня ее швыряло вперед и назад, как веревку в перетягивании каната.
— Ты должна была оставить мне письмо и уйти до того, как я вернулась.
— Но тогда оно могло бы затеряться под грудой книг.
Джаснах опять подняла бровь, как бы показывая, что не одобряет, когда ее поправляют.
— Очень хорошо. Конечно, обстоятельства жизни человека очень важны. Твои обстоятельства не извиняют отсутствие знаний в области истории и философии, но позволяют относиться к ним терпимее. Я разрешаю тебе обратиться ко мне позднее, и я еще никогда не разрешала это тем, кто просил меня о наставничестве. Как только ты заложишь основу в этих двух науках, приходи ко мне. Если твои познания значительно улучшатся, я возьму тебя.
Внутри Шаллан все рухнуло. Предложение Джаснах казалось очень щедрым, но потребуются годы учебы, прежде чем она сможет сделать то, чего просит принцесса. За это время дом Давар падет, земли семьи разделят между кредиторами, а братьев и ее саму лишат титула и, скорее всего, продадут в рабство.
— Благодарю, Ваша Светлость, — сказала Шаллан, наклоняя голову.
Джаснах кивнула, видимо считая вопрос закрытым. Шаллан вышла, тихо прошла по коридору и дернула за веревку колокольчика, вызывая носильщиков.
Джаснах пообещала принять ее позже. Для большинства это было бы великой победой. Получить образование у Джаснах Холин, которую многие считали самой лучшей из ныне живущих ученых, означало обеспечить себе блестящее будущее. Тогда Шаллан могла бы очень хорошо выйти замуж — например за сына кронпринца, — и ей открылись бы все социальные круги. На самом деле, если бы у Шаллан было время на обучение у Джаснах, одно то, что она связана с домом Холин, могло бы спасти ее собственный дом.
Если бы.
В конце концов Шаллан вышла из Конклава: ворот не было, только ряд колонн прикрывал разверстую пасть пещеры. Снаружи оказалось на удивление темно. Она спустилась по большой лестнице, а потом пошла по боковой дорожке, более ухоженной, где она не мешалась ни у кого под ногами.
Вдоль тропинки росли маленькие декоративные сланцекорники, некоторые из которых разрешили своим веерообразным усикам высунуться и развеваться под вечерним ветром. Несколько ленивых спренов жизни — похожих на пятна зеленой светящейся пыли, — порхали с одного листа на другой. Шаллан наклонилась над похожим на камень растением — усики втянулись и исчезли. Она посмотрела вниз, на Харбрант, огни которого сверкали под ней как каскад огненной реки, бегущей по склону утеса. Что остается делать ей и братьям? Бежать? Бросить семейное имение в Джа Кеведе и искать убежище. Где? Существуют ли в природе старые друзья отца, еще не отвернувшиеся от него?
А еще есть странное собрание карт, которое они нашли в его кабинете. Что они означают? Отец редко говорил о своих планах с детьми. Даже его советники мало что знали. Хеларан — ее самый старший брат — знал больше, но он исчез год назад, и отец объявил его мертвым.
Как всегда, мысль об отце заставила ее почувствовать боль, которая сжала грудь. Она подняла свободную руку к голове, внезапно раздавленная тяжестью положения дома Давар, своей частью в нем и тайной, которую она носила с собой, спрятанную десятью улетевшими ударами сердца.
— Эй, юная мисс! — позвал чей-то голос. Она повернулась и с удивлением обнаружила Йалба, стоявшего на каменной полке недалеко от входа в Конклав. Вокруг него сидело несколько людей в мундирах городской стражи.
— Йалб? — сказала она, пораженная до глубины души. Он должен был вернуться на корабль несколько часов назад. Она быстро спустилась к нему, на короткий каменный выступ. — Почему ты еще здесь?
— О, — ухмыляясь, сказал он. — Я обнаружил, что эти замечательные достойные господа из городской стражи играют в кабер. Поскольку люди закона скорее всего не станут обманывать меня, я решил, ожидая вас, войти в игру.
— Но ты не был обязан ждать меня!
— Как и выигрывать восемь обломков у этих парней, — сказал со смехом Йалб. — Но я сделал и то, и другое!
Люди, сидевшие на камнях вокруг него, похоже, не разделяли его восторга. На них была форма городской стражи — оранжевые накидки и белые пояса.
— Ну, судя по вашему виду, я должен проводить вас обратно на корабль, — сказал Йалб, неохотно собирая сферы, горкой лежавшие у его ног. Они сверкали самыми разными оттенками, хотя светились довольно слабо — все-таки обломки, — но это был вполне впечатляющий выигрыш.
Шаллан отступила слегка назад, когда Йалб спрыгнул с каменной полки. Его компаньоны было запротестовали, но он показал на Шаллан.
— Неужели вы думаете, что я оставлю такую светлоглазую женщину одну и она будет сама добираться до корабля? Я считал вас людьми чести!
Они замолчали, не посмев протестовать.
Йалб хихикнул, поклонился Шаллан и повел ее вниз по дороге. В его глазах светился веселый огонек.
— Отец Штормов! До чего приятно выигрывать у людей закона! Случись это на пристани, мне бы поставили бесплатную выпивку.
— Ты не должен рисковать, Йалб, — сказала Шаллан. — Не должен пытаться угадать будущее. Я бы не дала тебе сферы, если бы знала, что ты их потратишь на азартные игры.
Йалб засмеялся.
— Никакого риска, если ты заранее знаешь, что выиграешь, юная мисс.
— Так ты жульничал? — в ужасе прошипела она и оглянулась назад, на стражников, которые уже играли, освещенные сиянием сфер, стоявших на камнях перед ними.
— Не так громко! — прошептал Йалб. Однако он казался очень довольным собой. — Обмануть четырех стражников, вот это фокус! Я едва верю сам себе!
— Я разочаровалась в тебе. Это недостойный поступок.
— Но не для моряка, юная мисс. — Он пожал плечами. — Это то, что они вправе ожидать от меня. Они смотрят на меня как дрессировщика ядовитых небоугрей. Игра идет не в карты — они пытаются сообразить, как я жульничаю, а я пытаюсь не дать им поймать меня. Мне кажется, что я бы не ушел оттуда целый и невредимый, если бы вы не появились! — Хотя, похоже, его это не слишком волновало.
Дорога до пристани уже не была такой оживленной, как раньше, но все равно удивительно много людей шло и ехало в обеих направлениях. Улицу освещали масляные лампы — сферы обязательно очутились бы в чьем-либо кармане — но большинство пешеходов несло с собой фонари со сферами, которые бросали разноцветные лучи на дорогу.
— Итак, юная мисс, — сказал Йалб, — вы действительно хотите вернуться на корабль? Стражникам я сказал об этом только потому, что искал способ вырваться оттуда.
— Да, я действительно хочу вернуться, пожалуйста.
— А ваша принцесса?
Шаллан скривилась.
— Встреча оказалась... непродуктивной.
— То есть она не взяла вас. С ней что-то не так?
— Хроническая удачливость, я бы сказала. Она настолько успешна в жизни, что ждет от других настоящих чудес.
Йалб задумался, обводя Шаллан вокруг гуляк, пьяно развалившихся на дороге. Вроде бы еще рано для людей такого сорта? Йалб прошел несколько шагов, потом повернулся и пошел спиной вперед, глядя на нее.
— Это не имеет смысла, юная мисс. Неужели она хочет кого-то лучше вас?
— Много лучше.
— Но вы же само совершенство! Простите мою смелость. Я всегда иду только вперед.
— Вперед спиной.
— Тогда простите мою спину. А вы, юная мисс, хорошо выглядите с любой стороны.
Она обнаружила, что улыбается. Моряки Тозбека были о ней слишком высокого мнения.
— Вы — идеальная подопечная, — продолжал он. — Благородная, прекрасная, утонченная и все такое. Да, вы высказали нелестное мнение об игре, но его можно было ожидать. Разве может приличная женщина не поворчать на парня за игру? Все равно что солнце откажется вставать или море станет белым.
— Или Джаснах Холин улыбнется.
— Точно! Вы совершенны, как ни посмотри.
— Очень мило с твоей стороны.
— Ну, это правда, — сказал он, останавливаясь и подбочениваясь. — А что теперь? Вы собираетесь сдаться?
Она ошеломленно посмотрела на него. Он стоял здесь, на оживленной улице, освещенный желто-оранжевым светом фонаря, уперев руки в бока, его белые тайленские брови спускались по краям лица, из-под жилета виднелась голая грудь. В поместье отца темногоглазые граждане — даже самого высокого ранга — никогда не стояли в такой позе.
— Я попыталась убедить ее еще раз, — вспыхнув, сказала Шаллан. — Я пошла к ней, и она опять отвергла меня.
— Два раза, э? В картах всегда делаешь третий заход. И чаще всего выигрываешь.
Шаллан нахмурилась.
— Нет, это не так. Согласно законам теории вероятности и статистики...
— Ничего не понимаю в этой проклятой математике, — сказал Йалб, скрестив руки на груди, — но я знаю, что такое Страсти. Ты всегда выигрываешь, когда тебе позарез нужно.
Страсти. Языческое суеверие. Конечно, Джаснах тоже отнеслась к охранным глифам как к суеверию, так что, возможно, в перспективе все сходится.
Попробовать в третий раз... Шаллан содрогнулась, представив себе гнев разозлившейся Джаснах. Тогда она точно возьмет обратно свои слова об обучении в будущем.
Но Шаллан в любом случае не воспользуется ее предложением. Оно — как стеклянная сфера без драгоценного камня в середине. Красивая, но ничего не стоящая. Не лучше ли воспользоваться последней возможностью получить то, что ей надо сейчас?
Нет, не получится. Джаснах достаточно ясно заявила, что Шаллан недостаточно образованна.
Недостаточно образованна...
В голове Шаллан мелькнула идея.
Продолжая стоять на дороге, она подняла безопасную руку к груди, удивляясь собственной дерзости. Скорее всего, ее вышвырнут из города по требованию Джаснах.
Да, но если она вернется домой, не попробовав каждую тропинку, сможет ли она посмотреть в глаза братьям? Они зависят от нее. Первый раз в ее жизни кто-то нуждается в ней. Ответственность возбуждала Шаллан. И пугала.
— Мне нужен продавец книг, — сказала она слегка дрогнувшим голосом.
Йалб поднял бровь.
— Третий заход чаще всего выигрывает. Ты сможешь найти книжную лавку, открытую в это время?
— Харбрант — большой порт, юная мисс, — с улыбкой сказал он. — Лавки открыты допоздна. Ждите здесь.
И он ввинтился в вечернюю толпу, оставив ее с невысказанным протестом на губах.
Она вздохнула, потом уселась на каменное основание осветительного шеста, в как можно более скромной позе. Здесь должно быть безопасно. Она видела, как другие светлоглазые женщины проходят по улице, хотя их чаще всего несли в паланкинах или в этих маленьких, толкаемых руками тележках. Она даже видела настоящую карету, хотя только очень богатые люди могли себе позволить иметь лошадей.
Несколько минут спустя из ниоткуда возник Йалб и махнул ей рукой. Она встала и поторопилась за ним.
— Не нужно ли взять носильщика? — спросила она, пока он вел ее по большой боковой улице, бегущей поперек склона холма. Она шла достаточно осторожно; юбка была очень длинной и ей не хотелось изорвать ее края о камни. Впрочем, как раз кайму было легко заменить, но Шаллан не собиралась тратить сферы на такую ерунду.
— Не-а, — сказал Йалб. — Это здесь.
Он указал на еще одну поперечную улицу, на которой находился ряд лавок, взбиравшийся вверх по крутому склону. На каждой висел знак книжной лавки — глифпара, стилизованная в виде книги. Даже неграмотные слуги, которых посылали за книгами, были способны узнать их.
