Слово и Чистота - 3

— Но разве мы не полноправные игроки?! — Тут же взрывается Майя на этот отказ.

— Мисс... — Зан Кхем не скрывает осуждения в голосе. — Тайна Ордо Кампеадорус — это из совсем иной игры, не имеющей никакого отношения к Рыцарям Излома.

— Извините. — Даже до не в меру напористой девушки все же дошло, что она переступила черту.

— Может вам прилечь, а нам помолчать? — Зан Кхему совсем плохо, он будто постарел лет на десять.

— Спасибо за заботу, мастер Маэстро. Но ваши вопросы и правда помогают.

Честно, не вижу, чтобы помогало, наоборот ему хуже с каждой минутой, но раз просит, то, наверное, молчать будет еще хуже.

— О чем вас предупреждал де Диас, когда говорил о Пути и прочем?

— Умеете вы задавать неприятные вопросы. — Усмешка в голосе Созидающего едва различима. — Как я уже говорил, темных осталось очень мало, подобные мне хорошо пропололи эти сорняки. Но, тем не менее, работы у нас не стало намного меньше... Иногда так бывает, что Путь, на который вступает Одаренный, затмевает для него все остальное. Так врач в поисках лекарства от новой болезни может сознательно занести заразу на круизный лайнер, идущий по океану, создавая тем самым гигантскую лабораторную чашку. Да, лекарство тогда было найдено ценой четырехсот тридцати девяти жертв. Или следующий дорогой Воздаяния плюет на законы и берет правосудие в свои руки. Но встав на эту тропу, для него врагами становятся и те, кто пытаются его остановить, так как переходят его Путь. Или ученый, следуя за Озарением, творит такое, что даже у самого прожженного и беспринципного Темного и то волосы дыбом бы встали. Этот список можно продолжать долго, но думаю, вы поняли, о чем я.

Для меня эти слова не стали каким-то откровением, в отличие от Майи. Девушка побледнела, будто её мироздание только что дало ощутимую трещину.

— Спасибо за прямоту. — Зато теперь я понимаю, о чем предупреждал легат главу Третьей ладони. — Еще вопрос?

— Давайте. — Сенс уже не улыбается, а сидит, обхватив голову руками.

— Как я понимаю, мистер Рок является куратором РИЗВа со стороны герцога? — Зан Кхем ничего не ответил, а вот Майя быстро кивнула. — Насколько мы можем ему доверять?

А почему бы и нет, собственно? Раз Майе можно задавать прямые вопросы, то кто сказал, что мне нельзя? Да и девушке, сидящей рядом, будет полезно услышать ответ. Надеюсь на то, что Созидающему сейчас не откажет его прямота и откровенность. К тому же, никто не отменял конкуренцию за влияние на рейгов между властями и клерикалами.

— Доверие — очень сложный предмет. — Слова даются Созидающему нелегко. — Я не могу сказать вам точно. Внутренний Зверь мистера Рока — это ирландский волкодав. Выбрав службу непосредственно наследнику, он ушел из своего клана. Из своей стаи. Вы, Рыцари, для него, я думаю, как стадо для пастушьей собаки. Он будет защищать вас, пусть и ценой своей жизни. Но против прямого приказа вожака он не пойдет. Будет приказ — он его выполнит. Невзирая ни на что — выполнит. Даже если если это будет приказ убить вас всех. Да, после выполнения он скорее всего покончит с собой. Но это уже будет после, а мертвым вообще все равно...

Он прав, доверие — очень "сложный предмет". Но, тем не менее, его слова внушают мне определенный оптимизм.

Ответив мне, Зан Кхем упал на спину и раскинул руки. Прямо в своем дорогом костюме, да на зеленую свежую траву. Майя качнулась вперед в желании помочь, но была остановлена взмахом руки.

— Нет. Пройдет. — Голос сенса вообще почти погас. Он лежал на земле и смотрел в небо. Молча.

Так продолжалось недолго, секунд двадцать не больше, затем его рука поднялась и палец указал куда-то в небо за мою спину.

— Что это?

Оборачиваюсь одновременно с Майей. Километрах в пяти на высоте примерно метров в пятьсот в сторону моря тихо летит небольшой самолет, напомнивший мне чем-то давно знакомый Ан-2. Такой же древний одномоторный биплан.

— Это фермерский самолет. — Отвечает девушка сенсу. — Здесь недалеко, за холмами, начинаются фермерские поля, и с него распыляют всякую гадость от вредителей. Они тут часто летают.

— Поля где? — Уточняет Зан Кхем.

— Там. — Рука Майи указывает на юг, а не в сторону моря.

— А место гибели ту Чонга? — Еще вопрос от главы Третьей Ладони.

— Там. — В этот раз девушка показывает ровно в том направлении, в котором летит самолет.

Созидающий вскакивает на ноги и кричит.

— Тунк! Заводи!

Прокричав это, он срывается с места в сторону джипа.

— Это была не простая боль, а Предупреждение!!!

Майя вскакивает сразу и тоже бежит в сторону машины.

Предупреждение? Озарение? Опасность?

Да!!

Тысячу раз, да!

Машина? Каким бы хорошим водителем не был бы мистер Тунк, самолет все равно быстрее, да и фора у него большая.

Проверяю запас праны.

Мне хватит!

Ре-е-е-е-е-е-й-г!!!

Как только выхожу в Излом, тут же срываюсь в Скольжение.

Быстрее!

Еще быстрее!

Обхожу мчащиеся по трассе машины, будто они стоят на ручнике. Так быстро я не бежал еще никогда. Уже различаю под нижними крыльями биплана подвесные баки. Возможно, это емкость для пестицидов? Может и так, но я почему-то больше доверяю предчувствию Созидающего, чем формальной логике.

Я не касаюсь земли. Скольжу, будто на антигравитационных коньках. Уверен, в эти мгновения я бы обошел на прямой и болид формулы один. Я подобен молнии, сама скорость.

Но...

При всем при этом я опаздываю.

Биплан делает крутой разворот и уходит в отвесное пике.

Взрыв!

Этот взрыв не похож на виденные мной в реальности. Будто безумный художник аниме плеснул яркие краски на экран.

Пламя. Красное, багровое, такой яркости, которой не бывает в материальном мире.

Пламя. Оно рвется к небу, раскатывается вширь.

Взрывная волна бьет по мне — как будто врезаюсь в подушку.

Прорываюсь через её заслон.

Я уже рядом.

И я опоздал...

Всего на секунд десять, но опоздал!

Вот перевернутый темный джип, а рядом лежит на боку знакомый микроавтобус. Только полицейские машины стоят на колесах.

Что с людьми?

Судя по тлению аур, все живы. Да, в отключке, но живы. Им повезло, взрыв произошел за холмом. Пилот-камикадзе метил не сюда, а в место убийства Хёнгана ту Чонга.

Замечаю движение.

Рывок.

И выхожу из Излома.

Ре-е-е-е-е-е-й-г!!!

Опускаюсь на колени перед Нейном. Парень пытается подняться и куда-то ползти.

— Лежи! У тебя сотрясение. Все живы, все нормально. — Наваливаюсь на него, не давая двигаться.

— Нет... — Шепчет следователь Третьей Ладони, вырываясь. — Руи... Там...

Черт! А ведь и правда, Видящей здесь нет.

Неужели?

Ре-е-е-е-е-е-й-г!!!

Дорожка, парковка, холм. То, что совсем недавно заняло почти пять минут ходьбы, сейчас пролетаю за мгновения.

Красивого загородного домика просто нет, его разметало на куски, а на месте каменной площадки бушует жаркое пламя.

Прыгаю как можно выше и в самой высокой точке оглядываюсь.

Где же ты?

В этих развалинах и осколках почти ничего не разглядеть, но и руками я буду разгребать завалы слишком долго.

Да и нужно ли?

Мне совершенно и отчетливо ясно, здесь не мог выжить никто. Слишком сильно рвануло. Ни один человек не переживет близость такого взрыва. Разве что в бункере, которого здесь нет.

Тем не менее, я прыгаю вновь. И снова вглядываюсь в развалины.

Да, человек не мог в таком выжить.

Простой человек.

Но Руи — Видящая.

А вдруг?

Вдруг?!

Но опять ничего не замечаю.

Новый прыжок.

Искра, какая бы ты не была слабая, Помоги!

Что это? Нет, не движение, не отблеск, не тень — просто легкое чувство направления, и я доверяюсь ему.

Падаю вниз.

Ре-е-е-е-е-е-й-г!!!

И начинаю руками раскидывать завалы.

Шанс найти кого-то сразу после подобной катастрофы, особенно если этот кто-то завален, практически равны нулю, уж я-то это знаю. Но, несмотря на все законы статистики, откинув то, что раньше было массивной столешницей, нахожу тело.

Живое тело.

Только это ненадолго.

С такими ранами не живут.

Не то, что долго не живут, а вообще не живут, в принципе.

Ладно ссадины, обожженные ладони, кровоточащая голова и переломанные ноги — это мелочи, по сравнению с огромной дырой в животе. Тем не менее, девушка жива и в сознании!

О, черт! В сознании! Как же ей сейчас больно!!! Не представляю...

— Держись! — Приподнимаю её голову и кладу себе на колени. — Зан Кхем уже в пути.

— Он не успеет. — Как она говорит-то?

— Успеет! — Резь от Слова почти нестерпима, и я чувствую ржавчину, появившуюся у самого эфеса.

— Не ври, тебе нельзя.

Да что такое, она еще и утешает меня? Вот это сила воли!

— Да и даже он не смог бы помочь. — Без грусти, без печали. Так говорят, когда уже приняли свою участь.

— Может я смогу? Помочь?

Просто говорю, чтобы отвлечь, облегчить последние секунды. Чтобы она ушла не в одиночестве.

Увы, большее не в моей власти.

— Разве что у тебя есть Великая Тайна. — Она пытается рассмеяться, но кашляет кровью.

Жизнь утекает из неё, подобно воде.

Водопадом.

Осталось совсем на донышке, и вот-вот пересохнет и оно.

Тайна? Она сказала это слово?

Видящая. Мастер Тайн. Руи.

Просто девушка, которая умирает у меня на руках.

И если она права в своих последних словах, то я могу её спасти.

Только цена этого спасения...

Готов ли я её заплатить?

Она же чужая для меня.

Никто.

Просто случайная, мимолетная встреча в жизни.

Мимолетная. Чужая. Никто.

Да что я за тварь-то дрожащая такая!

Наклоняюсь к умирающей.

— Я реинкарнат. — Ничего не происходит. — Свою прошлую жизнь я прожил не в этом мире. — Что это? Раны на голове девушки затягиваются? Неужели? — Тот мир очень похож на этот. Такие же люди, машины, самолеты и прочее. Только в нем нет ни Прорывов, ни оборотней, ни сенсов, ни рейгов. Почти такая же Земля, как эта, но на ней нет континента Лемурия... — Глубокий вдох. — Да, я "пришелец" из другого мира.

Тепло от Чистоты разливается по всему телу, доходит до Слова и стирает ржавчину со стали шпаги.

Глаза Руи открываются.

— Знать, что наш мир не один во Вселенной, не чувствовать, не предполагать, а знать! Это поистине Великая Тайна, спасибо. — Шепчет Видящая.

Едва она это произносит, как тут же отключается и засыпает.

Засыпает, а не умирает!

Её ран, даже огромной дыры в животе, больше нет. Только ожоги на руках.

Осторожно поднимаю девушку на руки.

Как же я слаб! Мне едва хватает сил, чтобы её нести. И дело тут не в том, что мне досталось тело Изао, а в той слабости, что никак не пройдет. Как накатила после Прорыва, так и не отпускает, и даже выход в Излом не помог с ней справиться.

Шаг, еще шаг. А впереди же подъем на холм! Я не справлюсь... А идти надо, пламя все ближе.

Ре-е-е-е-е-е-й-г!!!

Майя? Уфф! Она догадалась не ехать в джипе и последовала за мной в Изломе!

— Жива? — Девушка-Рыцарь собрана и готова к действию, сейчас в ней нет ни тени сомнений и каких-то мешающих переживаний.

— Да. Вроде, жива.

— Помочь?

— Да. Только аккуратнее, кажется у неё сломаны ноги.

Оставить Руи на месте взрыва мы не могли, там все собиралось обвалиться, да и пламя уже почти добралось до остатков дома.

Шли медленно. Не столько из-за осторожности, как из-за того, что я едва справлялся. Ощущать себя слабее идущей рядом девушки было далеко не самым приятным в моей жизни. Но Майя, практически полностью взвалив на себя тяжесть, не подавала виду, будто заметила мою слабость и почти полное бессилие.

Мы уже спускались с холма, когда нам навстречу выбежали Зан Кхем и Тунк. Созидающий тут же буквально вырвал у нас Руи и положил её на землю.

— Огонь до сюда не доберется. — Отрезал сенс, прервав на корню готовые сорваться с наших губ возражения.

Наклонившись над телом девушки, он принялся водить над ней ладонями. И те раны, что оставались, затягивались под его руками. Кожа, изуродованная ожогами, растянулась и стала розовой. Через минуту Созидающий закончил манипуляции.

— Жить будет. — в его голосе мне слышится нескрываемое удивление. — Должна была умереть и умерла. Я чувствовал это! Но она жива. — Зан Кхем находит взглядом меня. — Как?!

— Я заплатил, смерть отступила. — Надо было промолчать, но я сильно устал и подумал об этом слишком поздно.

— Что это за плата такая, которая может вернуть покойника? — До этого вполне сдержанный, воплощение самой невозмутимости, посланец герцога искренне удивлен. В словах Созидающего, что Руи должна была умереть, он не усомнился ни на секунду.

— Самая дорогая плата. — При этих моих словах, кажется, перестала дышать даже Майя. — Я заплатил правдой.

— А? — Не понял меня перевертыш.

Но так как отвечал я не ему, а главе Третьей Ладони, то отрезал на это восклицание:

— Без комментариев.

На разочарование, явно проступившее на лице оборотня, мне плевать. Главное, что Зан Кхем понял меня и кивнул с благодарностью, а Майе поясню потом, если попросит.

— Буду должен. — Одними губами бесшумно произнес, обращаясь ко мне, Созидающий.

— Лао бан? — Ого! Руи уже очнулась?!

— Ты как?

— Плохо. — Морщится от боли Видящая. — Но ничего непоправимого. — Девушка находит взглядом меня. — Мастер... Лао бан, оставьте меня наедине с мастером Маэстро. — После этих слов её веки опустились.

— Майя, мистер Тунк, вы слышали.

Зан Кхем поднялся на ноги, и я только сейчас обратил внимание, что он босиком. Впрочем, почему меня это удивляет сейчас? У него же совершенно точно не было времени вернуться за своими ботинками.

Когда все трое удалились почти на сотню метров, Руи вновь открыла глаза.

— Я должна вам ответы. Это самое малое, чем могу отплатить. — Я ожидал услышать "за свое спасение", но она сказала. — За Тайну. Первое, я не могу никому рассказать о ней. Не "не хочуʺ или "не желаю", а не могу. Это запрет, что Превыше. За это можете не беспокоиться. Второе, увы, вам никак то, что вы Поделились со мной, не поможет. Это односторонний Дар. Третье, если вы расскажите свою тайну кому-либо, то я ослабну. Тайна, которую знает кто-то третий, уже не будет такой "мощной". Нет, я не умру... Скорее всего. Но в кому впаду как минимум на год. Такие как я становимся сильнее от чужих тайн, но когда носитель тайны раскрывает свой секрет кому-то еще, наша заемная сила утекает. Однажды у меня была Большая Тайна, не такая Великая как ваша, но была. Я буквально чувствовала, как тот человек, кто мне её раскрыл, хочет её открыть третьему лицу. Было настолько больно, что я добежала до телефона, набрала наобум несколько цифр и попала на того самого человека. Так бывает, когда в дело вступает Одаренность. Я просила, умоляла, но он поступил по-своему. Тогда я выпала на три месяца, превратилась практически в овощ. — Видящая вновь закрывает глаза, её дыхание становится тяжелым. — Мне жаль. Я не могу вам ничем заплатить.