Арграгеддон

Вот, пожалуйста.

Спасибо большое. Мы передохнем немного и уйдем. И дом тоже заберем — не переживайте.

Рад был пообщаться. Нынче редко встретишь столь вежливых героев. Обычно сразу нападают, кричат, размахивают мечами...

Спокойной ночи, господин Тентакуляр.

Удачи в вашем путешествии.

Я даже удивиться не успел этой странной встрече. Перекинул ведьму через колено, надавил на диафрагму и вытряхнул из легких и желудка всю воду. После уложил на спину и коснулся ухом груди.

— Ты что делаешь с трупом?! — всхлипнула Экзера. — Оставь ее!

— Сердцебиения нет, — констатировала Ангиз. — Дыхания тоже.

— Хира, зажми ей нос и дуй в рот с небольшими перерывами. Ангиз — хлопай со скоростью сто хлопков в минуту. А лучше сто двадцать — это все-таки демон.

— Да что вы творите?!

Ассасин без лишних вопросов начала хлопать. Я же скрестил ладони и положил на область сердца. На практике делать СЛР не приходилось, зато с теорией более-менее знаком. Оставалось надеяться, все пройдет гладко, и удача повернется к нам хоть вполоборота.

— Начнем.

Стоило надавить всего раз, как ведьма взвизгнула, трепыхнулась и отползла в сторону, кашляя и прикрываясь.

— Ого! — истеричные нотки сменились неприкрытым интересом. — Ты еще и лекарь? А мне так сделаешь, а то в груди покалывает.

Я откинулся навзничь и уставился на потолок. Свод пещеры усеивали выступы магической руды, испускающие нежно-голубое свечение, отчего базальтовый купол напоминал низкое звездное небо. Сияния кристаллов вполне хватало, чтобы серебрить гребни плещущихся внизу волн — похоже, хозяин пещеры ерзал во сне. Все вместе это напоминало морское побережье ночью, и даже в таком жутком мире найдется место для столь неописуемой красоты.

— Как же тут холодно! — проворчала палач. — И сыро!

Ларгита чихнула в знак одобрения.

— Мой костюм остался в доме.

— И вся одежда! Артур, согрей нас! Сделай хоть что-нибудь, хватит валяться, как бревно!

— Так и не хер самой сидеть на камнях! Присядь, попрыгай — глядишь, согреешься!

— Я тебе щас по башке попрыгаю!

В пять раз больше девушек. В пять раз больше геморроя. Не о таком гареме я мечтал... Не о таком. А ведь скоро добавятся еще две... и, судя по словам сестер, наглухо отбитые. Хорошо хоть Меган нескоро проснется, и можно спокойно отдохнуть.

— Народ, а где мы есть? — эхом прокатился сонный голос. — И где наш дом?

— Артур, вставай, — Экзера склонилась надо мной, уперев ладони в колени.

— Меган проснулась, — отрапортовала нависшая рядом Ангиз.

— Пора драться с подрывницами, — напомнила Хира и для большего стимула пихнула копытом в бок.

— Артур, а можно наверх? — с мольбой произнесла Ларгита. — Тут темно и страшно.

— Шевели булками, Артур. Ты мужик или кто?

— Р-р-р-р-а-а-А-А-А-А!!!

* * *

— Мля, мана кончилась, — Нюк стряхнула остатки пламени с пальцев и достала из кармана плаща каменную трубку. Насыпала желтого порошка, подпалила и глубоко затянулась.

— Это потому, что ты злоупотребляешь серной пылью, — с назиданием произнесла Мюн, одетая как японская готичная кукла.

— Да насрать, — Нюк опустила каску на лоб и почесала впалый живот. — Им все равно хана. Никто не выдержит такой жары. Запеклись, как поросята. Кстати, пробовала человечину?

— Фу! — Мюн поморщилась. — Какая гадость!

— Ага, — Нюк выдохнула из ноздрей желтые струи. — Мне тоже не понравилась.

Форт-Нокс с грохотом треснул и рассыпался на куски. Из проломленной крыши вылетел я, несясь частично на крыльях, частично на пердачной тяге, оставляя позади шлейф ослепительного света. Вознесшись чуть ли не к самому "потолку", горящим метеоритом рухнул вниз и, как и положено правильному метеориту, оставил на месте приземления глубокий кратер. Взрывная волна отшвырнула подрывниц метров на двадцать, и когда девушки очухались, я уже был рядом с пылающими глазами и перекошенным лицом. Первой схватил Мюн и порвал замаскированный под шелковую ленту ошейник с такой легкостью, словно это была самая обычная шелковая лента. Стальную же цепь Нюк растянул, как эспандер, на всю длину рук и перекусил зубами, после чего навис над обомлевшими демоницами.

Первая и в самом деле носила кожаный плащ поверх черного бикини и похожий на японскую касу шлем, из-под которого торчали обкорнанные ножом короткие волосы с темно-зеленым отливом. Рога же огненная колдунья отпилила (либо кто-то помог), оставив два широких пенька на макушке. Близняшка же напоминала ожившую куклу в черно-белом платье с пышной юбкой, бантом на поясе, полосатыми чулками и запредельным количеством кружев и рюшек. Из курчавых золотистых волос торчали крохотные — не больше мизинца — рожки, а глаза блестели, как подсвеченные изумруды. И если бы Нюк не ходила чумазой, как шахтер, их мордашки и впрямь сложно было отличить одну от другой.

— Нам пистец, — шепнула Нюк. — Товарищ Архангел, разрешите выкурить трубочку перед казнью?

— Пожалуйста, пощадите, — Мюн свела кулаки на груди и захлопала ресницами. — Мы не хотели, нас заставили.

— Не верь ни единому слову, — сказала Хира. — Они хоть и были в ошейниках, но страсть к разрушениям у них в крови.

— Хирочка... Скажи этому, что мы хорошие.

— Вы — отвратительные. Ты, — палец указал на куклу, — постоянно стучала Владыке. А ты смеха ради портила одежду и пережигала ножки у кроватей.

— Что поделать. Я — трудный подросток.

— А меня заставляли ябедничать!

И тут верхом на громадном столбе из ямы поднялся обездвиженный особняк, из которого вышли остальные демоницы, и выражение их лиц не сулило близняшкам ничего веселого.

— Ой-ой... — пискнула Мюн и подползла ближе к сестре. — Сейчас получим...

— В первый раз, что ли? — Нюк сцепила пальцы на затылке и развалилась, точно на пляже.

— Не подходите! — жестом остановил девушек на половине пути. — Меган, сделай две пары кандалов. Ларгита — покрой их антимагическими рунами. Ангиз — заряди змей параличом. А вы вставайте. Руки за спину.

— Полегче, начальник, — чародейка выпрямилась. — Сдаемся. И хочешь, верь, а хочешь, нет, но папашу любим не больше вашего. И с радостью прибьемся к тусовке.

— Брешут, — процедила Экзера. — Как дышат.

— В карцер их. По ходу разберемся, как с ними поступить.

В тот момент было не до судов и разборок — после всех злоключений дом пребывал в страшной разрухе. Кровати развалились, диван набрал воды и разбух, посуда помялась, бак пришлось пробить, в стенах зияли трещины, двери и ставни искорежились, постельное белье ушло на затычки. И если одежду удалось без труда восстановить, то на обычные вещи такая магия не действовала. И хоть Меган могла починить большую часть повреждений и даже сделать крабу новые укрепленные ноги, шкуры, ткань и дорогущее дерево было испорчено безвозвратно.

— Вот же гадины! — палач плюхнулась на диван, но тут же вскочила и оттряхнула юбку. — Всю школу нам в кашу срали — и опять взялись за старое! Сто пудов на Владыку по своей воле работают!

— Разрешите допросить пленных. У моих змей есть яд правды.

— Исключено. Чтобы без моего ведома и пальцем их не трогали. И вообще в подвал не спускались.

Стоило упомянуть подвал, как звон и лязг в нем стих. Громко хлопнул люк, и мимо быстрым шагом прошла Меган, размазывая слезы по щекам.

— Эй! — окрикнул инженера, но та не обернулась и взбежала по лестнице. — Что это с ней?

— Нюк, небось, гадостей наговорила, — Экзера сжала кулаки. — Она ее постоянно подкалывала. Уж до чего ненавижу пытать, но за этих тварей взялась бы по полной программе!

— Возьмись лучше за уборку. А я поговорю с близняшками.

— Осторожнее, — шепнула Ларгита. — У нее не язык, а жало.

Я спустился в едва просохшее подземелье и встал напротив клетки. Нюк сидела на полу и курила, Мюн с недовольной миной отмахивалась чепчиком от желтых миазмов. Решетки покрывали защитные руны, держать узниц в кандалах не было нужды, поэтому оковы остались только на лодыжках.

— Фарту масти, начальник, — колдунья пыхнула на меня зловонным аммиачным дымом. — Жестко ты с арестантками обходишься. На цепь посадил, баланды не налил и даже соломки под жопу не бросил.

— Что ты сказала Меган?

— Да ниче такого, начальник, рог даю!

— У тебя уже нет рогов.

— Да мля буду, всего лишь сделала пару замечаний про ее поделки! У нас уже что, справедливая критика под запретом?

— Мюн, что она сказала? Дословно.

Девушка сглотнула и густо покраснела, но не сумела протий против заложенной и взращенной программы:

— Это нога или залупа? А то за что не возьмешься, все самотыки получаются.

— Вот же сучка... Ну ничего, щас он свалит.

— Нюк, помолчи, пожалуйста. И послушай. У тебя есть два варианта. По-твоему — два стула. На одном — извинения и обещание никогда не оскорблять сестер. На другом — проблемы. Какой выберешь?

— Проблемы? — Нюк распнулась на прутьях и прижалась грудью к металлу. — И что же ты мне сделаешь?

Еще при первой встрече заметил, что количеством шрамов Нюк не уступала Хире. Но если у суккубы отметины большей частью боевые, кроме разве что спины, то безумную волшебницу с ног до головы усеивали следы пыток. И товарищ Нутро подсказывал, что девушке доставалось не только от творца, пытавшегося превратить ее в безропотную и крайне жестокую машину для убийств, но и от других орудий. И вряд ли бы мне хватило фантазии, чтобы удивить ее новым наказанием.

Поэтому подошел вплотную, едва не стукнувшись лбом в прутья, и произнес, строго глядя в глаза.

— Пока не извинишься — с тобой никто не будет дружить.

Пленница нахмурилась, явно не веря собственным ушам.

— Что, прости? Ты перегрелся, начальник? Со мной и так никто не...

— Вот именно, — подмигнул. — Выбор за тобой.

— Пошел ты! — она ударила ладонями по двери, отошла в дальний угол и натянула каску на лоб.

— Позовешь, когда передумаешь.

— На хер катись.

— До связи.

Открыв люк, увидел выстроившихся напротив соратниц — все выглядели так, словно из подвала готовился выбраться сам Повелитель. И судя по обеспокоенным взглядам, ожидалась или драка, или позорное отступление, но я поприветствовал красавиц усталой улыбкой.

— Ну... — Экзера шагнула к спуску. — Как все прошло?

А как все могло пройти? Нюк — затравленная жизнью собака, которую истязал и чрезмерно требовательный хозяин, и собственная стая. Она признает силу, не хочет пускать в ход зубы, но и погладить себя не даст и уж тем более не подставит брюхо. И пытаться добиться доверия побоями — глупо и неэффективно. Только настойчивость, терпение и последовательное исполнение четко обозначенных правил.

— Все прошло неплохо. Я могу вас всех кое о чем попросить?

Спутницы переглянулись и кивнули.

— Будьте с ними помягче. И не отвечайте на их выкрутасы.

— Пффф! — палач закатила глаза. — Мы, значит, у тебя защиты ищем, а ты?

— А я знаю, о чем говорю. Начнут ерепениться — полный игнор. Хорошо?

Несмотря на явное недовольство Экзеры и Ларгиты, спорить никто не стал. Осталось решить вопрос с Меган — без нее мы были как без рук (и без ног) и попросту не могли сдвинуться с места. Изобретательница сидела за столом в своей комнате, обложившись мокрыми листами чертежей и разномастным хламом.

— Можно? — тихонько постучал по наличнику.

Инженер вздрогнула и принялась в спешке сметать все, что находилось на столе, в кожаный мешок. После спрятала его под одеяло, нацепила дежурную улыбку и развернулась в кресле.

— Конечно! О чем-то хотел поговорить? Или так, в гости зашел?

— Ты слишком бурно отреагировала на шутку Нюк. Не обращай на нее внимания — и она отстанет.

Тонкие губки предательски задрожали. Меган подняла глаза, чтобы удержать слезы, но это не помогло, и девушка, решив, что сдерживаться бесполезно, уронила лицо в ладони и разревелась.

— Но это не шутка! Нюк права. Я — хреновый мастер и все мои изобретения — херня!

— Что за чушь?! А как же протезы для краба? И Форт-Нокс?

— Этому меня научил Владыка. Когда же пытаюсь изобретать сама, получается вот что... — она достала мешок и высыпала содержимое на кровать.

Конечно, я бы мог сказать, что все увиденное — трубки, поршни, стволы, расширители и подвижные детали некоего механизма. Но... я не привык врать ни себе, ни другим — предо мной лежал набор, за который любой секс-шоп отдал бы последние деньги.

— Я хуже, чем бездарность. Я — хероделка... Все, за что ни возьмусь, превращается в хер. И ничего не могу с собой поделать! Простите, мастер Артур. Вам, должно быть, жутко стыдно говорить с такой мерзостью, как я...

— А ты не пробовала применять их по назначению?

— ЧТО?! — девушка вскинула голову и покраснела, как раскаленный металл. — Как... как можно?! Или вы тоже решили поиздеваться?

— Вовсе нет. Просто твои творения — сублимат твоих же нереализованных желаний.

— Но я не хочу засовывать в себя всякие штуки! Я хочу... хочу... пожалуйста, уйдите. А я сделаю харакири, чтобы больше не позориться. Но с моими талантами вместо клинка снова получится хер. Херакири. Какой ужас... — бедняга снова закрыла лицо и зарыдала. — Убейте меня.

— За что? За то, что хочешь секса?

— Не говорите такие гадости! — Меган зажала уши.

— Ты взрослая здоровая девушка. То, что тебя держали за ходячий сборочный цех — не твоя вина. Здесь тебя никто не осудит. И не станет навязывать всякую чушь.

— Но...

— Без "но". Плохо пытать и убивать. Плохо манипулировать и лгать. А любить себя — это хорошо. Во всех смыслах.

— П-простите. Мне лучше вернуться к работе.

— Тоже вариант. Надо подлатать краба и двигать дальше. Пошли, побуду с тобой в подвале. Кстати, хочешь совет? Как инженер инженеру.

— М?

— Попробуй струей воды.

— Артур! (>_<)

— Молчу-молчу, — приобнял демоницу за дрогнувшее плечо и вывел из комнаты.

На первый взгляд в погребе ничего не изменилось, но на всякий случай спросил у Мюн, как дела. И та выдала сестренку с потрохами.

— Нюк пыталась сбежать. И пообещала, цитата, обоссать в доме все углы перед уходом.

— Вот же сучка, — чародейка пыхнула серой.

— Хочешь сбежать? — подошел к клетке. — Меган, открой дверь.

— Но!..

— Открой.

Щелкнул замок, и решетка распахнулась сама собой. Я отступил в сторонку и насмешливым жестом указал на лестницу.

— Прошу.

— Нас предупреждали о твоей доброте, — колдунья сняла каску, и в тусклом свете блеснул заточенный до бритвенной остроты козырек. — Она тебя и погубит!

— Артур!!!

Все случилось слишком быстро. Нас с Нюк разделяла пара шагов, и ни Меган, ни Хира не успели вмешаться. Хлопнули полы плаща, пленница рванула к цели, занеся головной убор, точно метательный диск. Но я не шелохнулся, и блестящий край замер в миллиметре от горла.

— Почему? — Нюк отбросила шлем, схватила за грудки и встряхнула. — Почему?!

— Можешь наврать мне. Можешь наврать сестрам. Но ты не можешь наврать самой себе, — ответил с улыбкой, не сходящей с самого начала разговора. — Будь ты такой тварью, какой пытаешься рисоваться, то давно бы прикончила Мюн за длинный язык. Но ты ее и пальцем не трогаешь. Странное поведения для той, у которой якобы нет сердца. Хочешь выеживаться и дальше — флаг в руки. Хочешь заняться делом — добро пожаловать.