Эадор. Книга третья. Чужие воспоминания

Что касается Хал-Явы, то имя его запомнилось смертным. Возможно, людям хотелось верить, будто Хаос не всегда стремился разрушить весь Эадор. На милых надеждах появилась новая легенда, будто бы Бог Времени разбил душу Хал-Явы на мириады частиц, которые разлетелись по всему миру. Именно эти частицы и ловили студенты. Считалось, будто при жизни Хал-Ява благоволил смертным, которые никогда ничего не планировали и ни к чему не готовились, а уповали лишь на удачу. В Гильдии Магов ученики свято верили, что когда самый законченный бездарь вдруг с блеском проходит сложнейшее испытание — его посетила частичка души Хал-Явы. Поскольку испытания на учеников сыпались, как из рога изобилия, ждать у моря погоды было опасно. Молиться Хал-Яве — бесполезно, ведь Бог умер, значит, частичку его души требовалось поймать. Считалось, что чем более неожиданный и безрассудный способ для этого избран, тем лучше. Корпеть над учебниками после призыва Хал-Явы строго запрещалось, иначе частичка могла обидеться и уйти!

Задумавшись, я сам не заметил, как вышел во двор Гильдии. Ученики, адепты и мастера отрабатывали здесь практические приемы. Каждый день через Западные Ворота, или, как их называли крестьяне, Врата Обреченных, во двор завозили десятки рабов. Их рассаживали по железным подвесным клеткам, расставленным по центру двора. Обычно Гильдия Магов выкупала "подопытных" у владельцев ближайших рудников. Если кнут надсмотрщика уже не мог заставить раба махать киркой, дорога ему одна — через Западные Ворота. Согласно расписанию занятий, с восхода солнца двор отдавался адептам Магии Иллюзий. Те практиковали на рабах самые безобидные заклинания: зрительный обман, паутина, усыпление, подчинение воли. К полудню наступал черед магов Стихий и Классического Волшебства. В рабов летели волшебные стрелы, молнии, огненные шары, кислотные брызги. На закате появлялись демонологи, и если в клетках оставался кто-то живой, адепты Хаоса практиковали жертвоприношения. В полночь наступал черед некромантов. Всем трупам надлежало встать, выбраться из своих клеток и стройными рядами уйти на кладбище. Желательно всё делать побыстрее, ведь к утру нужно успеть расфасовать новую партию рабов. Ежедневные развлечения Гильдии стоили казне Аргдахада огромного количества волшебных кристаллов, значит, сейчас мы просто не имеем права расстроить Императора. Если все необходимые ритуалы не будут в точности исполнены, Владыка может решить, что содержание Гильдии слишком дорого ему обходится. А как Император поступает с "лишними" подданными, хорошо известно.

— Прошу, если ты добрый человек, подай мне воды! — вдруг послышался голос.

Развернувшись, я удивленно моргнул. В клетках ещё оставался живой человек! Ну, и на чей совести этот позор?! То ли адепты стихий промахнулись, то ли у демонологов непонятно с чего руки тряслись!

Подойдя поближе, я увидел, что в одной из клеток сидит высокий седой старик. Впрочем, высоким он казался за счет необычайной худобы. Раба полностью раздели, поэтому я отлично видел его выпирающие на груди ребра. Морщинистая кожа старика просто свисала с тела. Из последних сил раб цеплялся за прутья клетки тонкими костлявыми пальцами.

— Это меня ты назвал добрым человеком?! — с любопытством спросил я.

Старик поднял на меня мутные глаза, но мало что смог разглядеть из-за спадающей на лоб длинной челки седых волос. Отпустив прутья клети, старик попытался зачесать свою грязную гриву, но силенок ему уже не хватило. Более того, лишившись опоры, раб завалился на бок. Он бы и вовсе упал, но узкое пространство клетки не позволяло ему лечь. На длительную ночевку клетки и не рассчитаны. Задача раба — прожить всего день, и то не весь. В лучшем случае — до магов стихий, в худшем — до демонологов. Хотя, возможно, что у рабов на сей счет есть своё мнение. Ничего не поделаешь. Такие они эгоисты! Серая масса крестьян, горожан и тому подобного отребья упорно не желала способствовать развитию и процветанию магии. Даже такой мелочи, как собственная жизнь, им жалко.

Снова ухватившись за прутья, старик из последних сил подтянулся и сел. Помотав головой, раб сбросил со лба непослушные волосы и взглянул на меня. Неожиданно взгляд его прояснился, и старик рассмотрел мою черную мантию некроманта.

— Прости, ошибся, — коротко сказал он.

Я рассмеялся.

— Почему ты ещё жив?

Старик пожал плечами.

— Не знаю, — ответил он, — значит, так угодно Светлому Владыке.

Я удивленно присвистнул. Поклонение какому-либо Богу, кроме Великого Аргдахада, карается смертью. Вид казни — на усмотрение палача. Другими словами, медленная и мучительная кончина.

Усмехнувшись, я с любопытством поглядел на старика, и только тут заметил красную табличку, прибитую к его клетке. Надпись гласила: "Убивать строго запрещено! Отложено для важного ритуала!", подпись — "Великий Магистр Григориус".

— Так ты и есть святой Амвросий!? — спросил я.

— Меня, правда, зовут Амвросий! Святым меня называют люди, а не я, — медленно произнес старик.

— М-да, не очень хорошо, — сказал я, — смотрю, тебя порядком подпортили.

Верные приказу Магистра ученики не стали убивать старика, но кожу ему подпалили основательно. Приглядевшись, я увидел, что все тело Амвросия покрыто красными отметинами от волшебных стрел и колдовских искр. Вот упыреныши! Мозгов, что у курицы! А если бы старикан взял и отбросил копыта!? С другой стороны, что Амвросий вообще здесь делает?! Почему его не бросили в местную тюрьму? Хотя.... Наверное, правильно сделали. Магический фон в гильдии весьма неспокоен. Тюрьма, чтобы далеко за "кроликами" не ходить, расположена рядом с жертвенным алтарем. Ошибки, естественно, случаются у всех, посему в темных камерах иногда наблюдается интересное научное явление, именуемое "самопроизвольным поднятием призрака". Явление, надо отметить, не новое. На многих заброшенных кладбищах отмечались подобные случаи, но, как правило, речь шла о скелетах и зомби, реже упырях. Призрак — нежить сильная. Сражаться против него мечом или другим физическим оружием бесполезно. Более того, в поисках живых призрак легко проходит сквозь стены. А что может стать для него более лакомой добычей, нежели чистая душа? Так что, Григориус рассудил правильно. Здесь Амвросий у всех на глазах. Правда, на месте Великого Магистра я бы всё же выставил охрану.

— Прошу прощения, мастер Мартин, — раздался смиренный голос у меня за спиной, — Вы чего-либо желаете?

Я развернулся и увидел юного молокососа, носившего на груди знак ученика.

— Кто ты? — спросил я.

— Меня зовут Найр.

Я раздраженно фыркнул. Ещё чего не хватало, запоминать имена упыренышей! Можно подумать, у меня других задач нет.

— Меня не волнует, как тебя зовут, — грозно сказал я, — кто ты?

Ученик смутился.

— Я поставлен охранять этого раба, — произнес он.

— Кем поставлен?

— Приказ Великого Магистра Григориуса Аббадо!

— И где же ты был?!

Ученик опустил глаза, сделав вид, будто увидел на земле что-то очень интересное.

— Я отходил по малой нужде, — признался он.

Глубоко вздохнув, я попытался взять себя в руки. Мне удалось. Ученик отделался одной слабенькой волшебной искрой, однако заверещал будущий волшебник, как будто его режут.

— Простите, мастер! — взмолился он, рухнув на колени.

Я раздраженно пнул его ногой. Конечно, ничто человеческое магу не чуждо! Я любил, когда передо мною унижались, но только не такие вот сопливые юнцы. Сопливая девка и то оказалась бы сподручнее.

— Охраняй старика! — рявкнул я, — не смей никуда отлучаться! Если он умрет, то тебе сначала нужду малую оторвут, а потом на кол посадят.

— Но, мастер, — попробовал возразить сопляк, — пленника караулю только я один. Великий Магистр никого не дал мне в помощники. Я нахожусь со стариком весь день. Никто даже не принес мне поесть, и я совсем не подготовился к завтрашним испытаниям.

— Видимо, Григориус забыл распорядиться, — заметил я.

— Так Вы пришлете кого-нибудь? — взмолился юнец.

— Делать мне больше нечего!

— Но....

— Твои проблемы меня не волнуют, — отрезал я, — старик должен оставаться живым, пока за ним не пришлют. Понял?!

Сопляк кивнул. Видимо, уже кое-чему научился, а посему знал, что если за первое возражение мастер бьет, то за второе убивает. Отойдя на пару шагов, юнец встал невдалеке от клетки, приготовившись ждать хоть нового Катаклизма.

Довольно усмехнувшись, я вновь повернулся к старику.

— Так ты действительно святой? — спросил я.

Старик покачал головой.

— Так говорят люди.

— Это я уже слышал. Ты поклоняешься Светлому Владыке!

Амвросий болезненно скривился.

— Поклоняются только идолам и царям, — сказал он, — я же почитаю Его, как Творца, и служу делам Его, выполняя заветы Его.

— Бла-бла-бла, — проворчал я, — это ещё не доказывает, что ты святой! Твоя душа может быть чистой! Но она чистая у любого младенца, а нам нужен именно святой.

— Понимаю твои сомнения, — тихо произнес Амвросий.

— Умеешь ли ты лгать, лицемерить? Жаждешь ли славы, могущества и власти?

— Нет, — ответил Амвросий.

Я усмехнулся.

— Просто "нет". Без всяких напыщенных речей и умных слов, вроде, того, что меня покарает Светлый Владыка?

— Точно, — сказал Амвросий.

— Значит, гордыня тебе тоже чужда!?

— Надеюсь.

В задумчивости я забарабанил пальцами по подбородку.

— Тогда, что отличает тебя от животного?!

Амвросий и не подумал обижаться. Как знать, вдруг обижаться он тоже не умеет.

— Тем, что моя жизнь не ограничивается одними лишь желаниями еды, сна и размножения.

— Твоя жизнь заканчивается, — заметил я, — и, поверь, её конец будет отнюдь нелегок.

Старик вяло улыбнулся.

— Я не жду смерти, но и не страшусь её, — сказал он, — это ещё одно моё отличие от животных, таких как ты.

— Меня?! Я — не животное.

— Разумеется, нет. Ты гораздо хуже. От животного тебя отличают изощренные методы, но не цели.

— Я — мастер магии, ученый, постигаю тайны мира.

— Для чего? — спросил Амвросий. — Чтобы прославиться? Стать вожаком стаи, вкусно есть и получить самую красивую самку?

Я пожал плечами.

— А почему бы и нет? Всё лучше, чем молиться какому-то непонятному Светлому Владыке, уповая на милость Божью? Моя жизнь в моих руках!

— Тогда чего ты боишься?

— Боюсь? Я?

Амвросий улыбнулся.

— Я стар и болен. Сижу в железной клетке. Участь моя предрешена, — сказал он, — а ты молод, силен и находишься на свободе. Тогда почему именно в тебе, а не во мне, затаился животный страх? Ты выглядишь уверенным в себе, но при этом дико боишься смерти. Будто не мне, а тебе уготована незавидная участь.

Я вздрогнул.... Откуда-то он узнал?!

— Кого ты боишься? — продолжил Амвросий, — молодых учеников, которые лижут тебе ноги, однако в душе готовы перегрызть глотку? Или своих коллег-мастеров, которые боятся, что ты обставишь их в гонке за власть и богатство? Или старших архимагов, что томятся трудным выбором: оставить вокруг себя бездарей и спать спокойно, или дать шанс таланту, а потом опасаться свержения? Или ты боишься своего Императора и его палачей?

Я нервно сглотнул, с последним старик попал в точку. Хотя, если посудить, и с первым, и со вторым, и с третьим он тоже не ошибся. Гневно втянув в себя воздух, я гордо выпрямился и подарил Амвросию презрительный взгляд.

— Ура! Наконец-то началось! Наш святой всё-таки разразился обличающей проповедью. А то я уж забеспокоился — когда тот, кто назвал себя рабом некого Бога, коего никто из смертных не видел, станет наставлять на путь истинный заблудших овец?

— Тебя бесполезно наставлять.

— Это почему ещё? — с издевкой спросил я.

— Потому что ты ведаешь, что творишь! — сказал Амвросий.

В задумчивости я пожевал губу. Теперь понятно, почему старика так почитали крестьяне-мятежники. Заговорить зубы наивным простакам, решившим, что им плохо живется при государе Императоре, а их проблемы одним взмахом руки решит некий Светлый Владыка, ему вполне под силу. Похоже, Амвросий действительно верит в то, о чём говорит. Вопрос только, сумасшедший ли он или святой? Дьявол разберет!

— И что? Разве ты не хочешь спасти мою душу, сняв с неё бремя грехов? — поинтересовался я.

Амвросий закрыл глаза и опустил голову на грудь, сделав вид, будто потерял интерес к разговору.

— Значит, томиться мне неприкаянным в Мире Мертвых? — продолжил я, — ибо душа моя не достойна спасения?

— Достойна, — сказал Амвросий, не открывая глаз.

— Так почему же ты не хочешь мне помочь?

— Твои намерения неискренни, — ответил старик.

— А если они будут таковыми?

— Тогда ты поможешь себе сам.

— Как же так? Разве Светлый Владыка не должен освятить мой путь, когда я встану на путь истинный?

— Так и будет.

— И мои грехи простятся?

— Возможно.

— Кажется, я понял, как работает твой ненаглядный Светлый Владыка. Всё очень просто. Я сейчас убью тебя, заточу твою душу в магический артефакт, а потом искренне раскаюсь, и Светлый Владыка меня простит. Очень удобно. И ты умрешь, и моя душа будет спасена. Свет торжествует, Тьма отступает. Все довольны.

— Возможно, — повторил Амвросий.

— Что "возможно"? Ты, безумный уродец?! — рассердился я. — Прочисти уши. На случай, если ты не слушаешь, повторяю, я собираюсь тебя убить, а потом отмолить свой грех.

Старик приоткрыл один и глаз и внимательно на меня посмотрел.

— Если ты сможешь искренне раскаяться, всё будет так, как ты говоришь, — произнес он, — и Светлый Владыка будет счастлив, и я буду счастлив.

— Значит, всё что нужно, это искренне раскаяться?! — съязвил я.

— Именно, — подтвердил Амвросий, — увы, единственное, что ты пока умеешь искренне — это ненавидеть и удовлетворять свои животные повадки.

Я покачал головой. Старик просто непробиваем. Как знать, может, и взаправду чистая душа? Или он ловкий актер? По идее, к чему игры, если участь твоя предрешена? С другой стороны, я, к своему счастью, пока не имел удовольствия узнать, что означает быть приговоренным к смерти. Нет, без Кармоизмерителя здесь не обойтись. Чертовы гремлины!!!

— Ладно, наслаждайся последними часами! Если найдешь время оторваться от молитв, то можешь напоследок подумать над тем, что я — грешник, буду наслаждаться жизнью дальше. А тебя ждет медленная и мучительная смерть. И всё свидетельствует о том, что Светлый Владыка отнюдь не торопится исправить эдакую великую несправедливость и покарать зло! Выходит, Творец не так совершенен!

Отвернувшись от клетки, я продолжил путь через двор. Интересно, и почему я шагаю так быстро? Как будто стремлюсь убежать. Впрочем, нет времени отвлекаться. Необходимо, как можно скорее добраться до башни Григориуса! Да! Именно так. Поэтому я ускорил шаг! Только поэтому.

Через несколько минут я стоял у входа в апартаменты Григориуса. Согласно уставу Гильдии, Великому Магистру выделялась отдельная магическая башня. Всем остальным мастерам и адептам предоставлялись отдельные комнаты и лаборатории. По правде говоря, для работы никакого смысла жить в башне нет. Весь день бродить вверх-вниз по этажам утомляет. Заклинания телепортации и магические порталы, безусловно, полезны, однако использовать их регулярно — не напасешься кристаллов. Но.... Неизвестно когда, и неизвестно с чего вдруг повелась традиция — могущественный волшебник должен иметь собственную башню! Зачем? А никто не знал, зачем! Положено, и всё тут. В общем, магическая башня вызывала зависть коллег и наводила благоговейный ужас на простых смердов.