Между тем, начал накрапывать дождик, и мы поспешили пройти опасный участок, пока древесная кора не стала скользкой. Обратный путь дался мне намного легче — после того, как я один раз преодолел трудность, я уже понимал, что могу это сделать. Мы какое-то время посидели в сделанном Камиллетой убежище, пережидая под надёжным навесом из листвы усилившийся дождь, а потом спустились вниз.
— Нам нужно торопиться, — сообщила Камилетта. — Нужно успеть сегодня добраться до Круэн-Дарса. Я в сторону скал ещё ни разу не ходила, поэтому поспешим — нужно до темноты перейти через скалы и выйти из леса. Выйдем к дороге, а там я уже хорошо ориентируюсь.
И мы пошли быстрее. Пологий спуск по заросшему лесом склону привёл нас к небольшой мелкой речушке, за которой начинался ещё один заросший лесом холм. Я накидал в воду больших камней, и мы по этим камням смогли перебраться на противоположный берег, даже не замочив ног.
— Здесь заканчиваются принадлежащие моей семье земли, — сообщила мне Камилетта. — К этой речке я как-то один раз ходила, правда ещё совсем маленькой. Но дальше не была ни разу.
Мы, помогая друг другу, взобрались на крутой обрывистый склон и продолжили путь дальше. Камилетта шла впереди, уверенно выбирая дорогу, я следовал за ней. Шли мы долго, я даже заметно устал, хотя и шёл налегке. Я всячески скрывал свою усталость от девушки — шутил, рассказывал про жизнь в Холфорде... И ещё я проголодался — всё-таки с завтрака прошло уже много времени. Камилетта тоже, как оказалась, проголодалась:
— Эх, зря мы продукты в дорогу не догадались захватить! — запоздало сообразила девушка. — Я сегодня собиралась позавтракать после тренировки, но вместо этого ушла в гости к эльфам.
— Предлагаешь вернуться? Или найти какую-то еду здесь в лесу? — уточнил я.
— Нет, конечно. Возвращаться глупо, мы уже почти дошли.
Я не стал с ней спорить — если почти дошли, значит, нужно немного потерпеть. И мы продолжали идти. Постепенно начало смеркаться, а мы только-только добрались до подножия скальной гряды. Стало заметно холодать, опять пошёл мелкий моросящий дождь. По скользким камням мы стали карабкаться вверх. Было заметно, что девушка сильно устала. Камилетта уже не веселилась, но упорно продолжала двигаться дальше.
На обсыпающемся каменистом склоне я заметил куст шиповника, его колючие ветки были густо обсыпаны красными плодами. Я подошёл к шиповнику и сорвал одну из ягод, раскусил, очистил от колких волосков и семечек и осторожно попробовал на вкус. Обычный шиповник, кислый и вполне съедобный. Абсолютно такой же, как растёт у меня возле дома. Я подозвал Камилетту и предложил нарвать ягод, чтоб сбить чувство голода. Дочь герцога отнеслась к идее поедания ягод очень скептически. Она долго уточняла, что это за ягоды, и уверен ли я, что они съедобные. Потом всё же рискнула попробовать, и вполне осталась довольна результатом. Мы собрали все ягоды шиповника, часть взяла дочь герцога, часть я насыпал себе в напоясную сумку.
Мы поднимались всё выше и выше по поросшей редким кустарником сплошной мешанине камней, пока не упёрлись в вертикальную скалу. Пути вперёд дальше не было, карабкаться же вверх по практически отвесной скале в темноте по скользким камням было бы равносильно самоубийству. Даже упрямая Камилетта, в конце концов, согласилась, что мы никак не успеем сегодня дойти до эльфов.
Между тем стало уже совсем темно, наступила ночь. Стало очень холодно, да и мелкий моросящий дождь никак не прекращался. Нужно было где-то заночевать, хотя на поросшей редким кустарником мешанине скользких от дождя камней найти укрытие казалось проблематичным. Таким же затруднительным был бы и спуск в темноте по качающимся обсыпающимся валунам, некоторые из которых были размером с автобус. В довершение наших бед из леса под нами раздался волчий вой — сначала одинокий, но к нему постепенно присоединились несколько других хищников.
— Мы погибнем? — как-то обречённо спросила меня Камилетта.
— Почему? — удивился я такому странному вопросу.
— Ну как — еды нет, укрытия над головой нет, холодная ночь, я вся замёрзла, промокла и устала, и стая хищников подкрадывается в темноте...
— Мы, конечно, умрём — с серьёзным видом ответил я ей и, увидев вытянувшееся готовое разреветься лицо девушки, рассмеялся. — Но умрём мы не сегодня! От ночёвки на природе ещё никто не умирал, считай это просто обычным походом. Так всегда в походе и бывает, если вдруг погода испортилась — холодно, мокро, упадок сил и настроения. Но вот увидишь, завтра на рассвете ты опять будешь веселиться и радоваться жизни. Что же насчёт волков — не волнуйся, они слишком далеко и не чувствуют нас. Да и зачем им лезть куда-то вверх по камням, когда вся их добыча живёт там же в лесу. А если мы найдём место посуше, то и вообще с комфортом можно будет устроиться. Кстати, вот и наше укрытие!
Действительно, нам посчастливилось набрести на неглубокую впадину под отвалившимся когда-то давно из скалы огромным многотонным валуном. Громадный камень привалился сверху на другой такой же большой валун, и под ним было пустое пространство, где вполне могли поместиться двое.
Под камнем было сухо, да и холодный ветер тут не мог нас достать. Уставшая Камилетта присела спиной к стенке пещеры и, стуча зубами от холода, проговорила:
— Если бы тут были одеяло и горячий ужин, то вполне можно было бы жить.
— Ну, горячего ужина не обещаю, но веток я сейчас схожу нарублю, чтоб тебе не сидеть на голой земле. А ты пока перекуси ягодами шиповника.
Я своим топором нарубил с ближайших кустов веток и соорудил из них подстилку в нашем убежище. Надо сказать, что в процессе активной работы я согрелся. Поэтому, посмотрев на озябшую и посиневшую от холода девушку, я снял свою кожаную куртку и предложил Камилетте. Дочь герцога не стала привередничать и, поблагодарив меня, накинула куртку поверх своего плаща.
Нащипав сухой травы и мха, я попытался развести костёр. Огниво у меня имелось в напоясной сумке — купил когда-то в Холфорде, так как каждому солдату положено было иметь при себе походный набор — ножик, огниво, ложку, моток крепкой бечёвки. Но вот пользоваться огнивом я едва умел. Никогда не мог понять, как удавалось моему другу Серому Ворону так ловко, с первого-второго удара высечь достаточно искр для разжигания костра. А ведь он во время нашего похода в Холфорд каждый вечер разводил костёр так уверенно, как будто имел зажигалку или спички. У меня так же не получалось, но я не унывал и продолжал высекать искры.
И моё терпение было награждено — мох затлел, а потом и загорелся. Я подкладывал в огонь сухую траву, а над пламенем положил ещё влажные ветки, чтобы они просохли. И костёр постепенно разгорелся. Камилетта стала поддерживать пламя, а я же несколько раз сходил за дровами и принёс охапки веток. Вскоре у нас в укрытии стало тепло и даже уютно.
Камилетта согрелась и заулыбалась. Она вернула мне куртку и, сидя возле костра, принялась расспрашивать меня о моей жизни. Я хотел ограничиться жизнью в Холфорде, но девушку интересовал и более ранний период — где я родился и вырос, с кем дружил, во что играл, кто по профессии мои родители. Это был, конечно, скользкий момент, но я уже столько раз репетировал и пересказывал разным людям свою историю, что не боялся нестыковок.
И я уверенно рассказывал про своё детство — родился в маленьком лесном посёлке, расположенном примерно в Двух Руках ходьбы от Холфорда, за Малыми Граничными Холмами. Мать из рода простых селян. Отец мельник (про мельника для меня Ленка Звонарёва придумала для объяснения — почему я, родившийся и выросший возле леса паренёк, не разбираюсь ни в охоте, ни в сельском хозяйстве, ни в кузнечном деле). С кем дружил? Ну, прежде всего с соседским мальчишкой Серым Вороном и девчонкой из соседнего дома по имени Ленка, по прозвищу Фея. Почему Фея? Да смешная история, она сказки любила слушать, а потом играла, что она лесная фея. Её так и дразнили, а она совершенно не обижалась, наоборот — ей нравилось, когда её феей называли. А потом, уж сколько лет прошло, а прозвище так и прилипло намертво. Во что играли? Да во что и все дети — в догонялки, в прятки, в "орков и солдат", в охоту на лесных зверей, ещё строили и пускали по реке кораблики...
— Какое у тебя было интересное детство! — позавидовала неожиданно дочь герцога. — Ну почему я не могла иметь такое же?!
Я рассказал, что помогал отцу на водяной мельнице — приносил обед, разгружал телеги с мешками муки, помогал как-то раз ставить жернова, ещё помогал русло речки расчищать. Но никогда сам не хотел становиться мельником. И, когда у Феи обнаружились магические способности и она стала собираться в Холфорд для обучения в Академии Магии, я сразу же согласился идти с ней за компанию. Потом я довольно подробно рассказал про путь до столицы, про свою службу в городской страже, про то, что стал лучшим новичком и дослужился до десятника. Рассказал о моей роли в истреблении культа Моргрима, о беспорядках в городе, о битве на Арене и разговоре с её отцом. А потом собрался с духом и рассказал о своём самом заветном желании — стать рыцарем, и что именно ради своей мечты я и проделал такой путь.
* * *
К моему облегчению, благородная леди Камилетта не стала смеяться над моей мечтой. Она всерьёз задумалась и сказала:
— Знаешь, Пётр, а ведь это многое объясняет. И твоё поведение при нашей встрече, и многое другое. В тебе есть какой-то внутренний стержень, который выгодно отличает тебя от окружающих простолюдинов. Ты не раболепствуешь, ты уверен в своей правде и готов ради своей правды упорно идти вперёд. Не подстраиваешься под окружающий тебя мир, но готов изменять мир вокруг тебя по своей воле. Знаешь, очень трудно пробиться из простолюдинов в рыцари — такое решение может принять только Совет Рыцарства, сам Император, или в исключительных случаях, наместник императора в одной четырёх столиц нашей Империи. Однако я абсолютно не представляю, что же настолько выдающееся должен совершить воин, чтобы его кандидатуру выдвинули на рассмотрение. Поэтому единственный более-менее реальный вариант, который мне приходит на ум — это случай, если я стану супругой столичного правителя. Тогда я смогу порекомендовать мужу своего пажа и, возможно, мой будущий муж согласится представить тебя в рыцари.
— Не очень красивый вариант, — скривился я. — Мне хочется самому добиться славы и признания, а не хвататься прицепом за юбку дочери герцога.
Камилетта посмотрела на меня как-то странно, словно бы удивлённо.
— Пётр, ты меня не перестаёшь удивлять. Ты только что серьёзно вырос в моих глазах. Я ведь только сказала, что такой вариант теоретически возможный, но никогда бы не пошла на такое в реальности. Слишком уж косо бы смотрели на такого новоиспечённого рыцаря, да и на супругу правителя города. Решение возвысить неизвестного простолюдина только за то, что он близок к его супруге — это бы дало повод для насмешек и весьма ослабило бы позиции правителя в Совете Рыцарства. Да и, скажу откровенно, шанс у меня стать супругой правителя слишком мизерный.
— Почему ты так думаешь? — поинтересовался я.
Моя знакомая улыбнулась каким-то своим мыслям, замолчала и долго задумчиво смотрела на пламя костра. Я уже стал привыкать к её необычной манере разговора — вместо быстрого ответа на какой-то вопрос дочь герцога могла вдруг надолго выключиться из беседы и то ли обдумывать свои слова, то ли просто размышлять на какую-то тему. Но потом она неизменно возвращалась к теме разговора и отвечала на последний вопрос. Вот и сейчас произошло так же. Камилетта оторвалась от зрелища пламени, встрепенулась и подробно ответила мне на заданный вопрос.
— Я об этом много размышляла долгими осенними и зимними вечерами, всё-таки этот вопрос напрямую касается моего будущего, поэтому я знаю, что мне не стать женой правителя Холфорда. А вот мой отец просто грезит идеей стать следующим правителем города. Думаю, и в других дворянских семьях ситуация такая же. Подкуп, шантаж, угрозы, временные союзы — сейчас силы всех дворянских родов кинуты на укрепление своего влияния в Совете Рыцарства. Чего скрывать, нынешний правитель слишком стар, и борьба между самыми влиятельными дворянскими родами Холфорда за право унаследовать трон правителя уже идёт почти в открытую. Нового правителя выбирает Совет Рыцарства из весьма узкого круга претендентов. Правителем может стать только кто-то из представителей самых высоких родов. Либо сам глава рода — один из герцогов или графов — либо кто-то из старших членов этих родов. Вокруг Холфорда находятся земли четырёх герцогств — Кафиштенов, Молштенов, Ворсхлетов и Разолейнов. Скорее всего, следующим правителем станет претендент от одного из этих родов. Мой отец, и это не является секретом, хотел выдвинуть Рупперта — моего старшего брата. Рупперт был влиятельным политиком и прославленным воином, имел множество друзей среди рыцарей и получил бы хорошую поддержку в Совете Рыцарства. Но Рупперт погиб во время мятежа в Холфорде, сражаясь на рыночной площади с проклятыми выродками из культа Моргрима. Я всегда любила своего старшего брата и, когда мы получили страшную весть из столицы, проплакала весь день...
При упоминании того кровавого дня я невольно вздрогнул и признался собеседнице:
— Ками, я был в Торговом квартале, когда мятежники выпустили демонов. Признаюсь, это было жутко. Кровь лилась рекой, вся площадь была завалена трупами. Но мы не побежали и лишь плотнее сплотили ряды, прикрылись щитами и упорно пробивались вперёд, несмотря на творящийся вокруг хаос. А потом трупы вдруг встали и напали на наши отряды... Я потерял трёх бойцов из своего десятка в тот страшный день. И если бы не помощь подоспевших магов, мы бы все там сложили головы.
— Ты не рассказывал об этом, — удивилась Камилетта. — Хотя, мы и знакомы то всего полтора дня. Не думала, что ты был свидетелем тех ужасных событий. Так или иначе, во время мятежа погибло много людей, в том числе и мой старший брат Рупперт Кафиштен. С его смертью позиции моей семьи в Совете Рыцарства сильно пошатнулись. Отцу теперь придётся искать нового кандидата. Теперь я отвечаю на твой вопрос — если смотреть с моей точки зрения, чтобы стать супругой правителя города, Кафиштены для меня отпадают. Я не могу, естественно, стать женой своего отца или родного брата. Молштены — у них меньше всего шансов, так как нынешний правитель из их рода, а два раза подряд Совет Рыцарства не станет давать власть одной семье, чтоб не слишком усиливать влияние этого рода. Остаются Ворсхлеты и Разолейны. У них вместе с пожилыми главами родов в сумме тринадцать мужчин основных генеалогических линий, имеющих законное право на власть. Стоит ли говорить, что неженатых среди них нет ни одного — благородные невесты вообще очень шустрые создания и мгновенно занимают перспективных мужиков. Поэтому мои шансы стать супругой правителя и кажутся призрачными.
— А если никто из кандидатов от четырёх великих герцогских родов не получит достаточной поддержки? — поинтересовался я.
— В этом случае будут рассмотрены кандидаты от графских семей. При дворе правителя Холфорда представлены восемь графских родов, но у моей семьи испорченные отношения с тремя родами — Армазо, Васкрехтами и Тугримами. Были в прошлом какие-то стычки с ними, даже проливалась кровь. Так что женихи из этих семей мне не светят. Я, конечно же, досконально изучила генеалогию пяти оставшихся графских фамилий. Там имеется порядка сорока неженатых юношей, но из основных ветвей рода всего четверо, причём один из них на целых десять лет меня младше, этот вариант отпадает. Остальные варианты тупиковые. Не сомневаюсь, что мой отец тоже уже всё просчитал и ведёт переговоры с тремя потенциальными женихами — графский род получит невесту из более знатного дворянского рода, а взамен обеспечит кандидату от моей семьи поддержку в Совете Рыцарства. Так что мне остаётся только ждать решения своего отца. Зная же пронырливость моего папаши, могу предположить, что он сейчас торгуется со всеми тремя женихами. И чтобы не потерять поддержку двух других родов, он будет тянуть и тянуть с моей свадьбой. Так что до смерти нынешнего правителя замужество мне точно не грозит...
