Иллюзия жизни или последняя надежда Альдазара.

  — Ты отказывалась от лечения, а времени на уговоры не было.

  Скорее желания. Отвернувшись назад к окну, горько улыбнулась.

  — Что такое сатэйра тоже не скажете?

  Это было скорее утверждение чем вопрос. Женщина промолчала.

  — Где мои вещи?

  Как я ни старалась сдержаться, всё же в голосе проскользнули нотки обиды.

  — Сушатся. Они были грязные и в крови. Не могла же я разрешить положить тебя в таком виде к себе в кровать.

  Медленно развернувшись, посмотрела в глаза пожилой женщины. Она не силач, а я не пушинка. Вспомнила, как в меня заливали ту гадость, и пришла к неутешительному выводу: меня не только переодели, но и помыли.

  — Кто это делал?

  — А для тебя это важно? — возле глаз квииде появились морщинки, а уголки губ приподняла лукавая улыбка.

  — Нет. Просто неприятно.

  Произойди что-то подобное на Земле или даже на базе, мне было бы безразлично. Потому что это делали бы обученные люди, выполняя свою ежедневную работу. Сейчас же ... ну да ладно. Это уже неважно. Думаю, ничего нового они не увидели.

  — Мне надо связаться с базой. Где мой коммуникатор?

  Достав устройство из кармана передника женщина протянула его мне. Я тут же нацепила его на руку и нажала на вызов, отмечая, что проспала семь часов. Значит, до возвращения осталось два. Квииде не уходила. Подойдя к кровати, она стала ее заправлять, время от времени бросая на меня косые взгляды. Переживает, не доложу ли о них? Скорее всего. Но если я расскажу начальству о самоуправстве знахарки и главы, то пострадают не только они. А этого я не хотела.

  — Фролова? — прищуренный взгляд полковника впился в мое лицо, что-то выискивая там. Но по-видимому не нашел, так как недовольно сжав губы он резко поинтересовался. — В чем это вы?

  — Это местная одежда. Мне ее дали на время сна.

  Брови полковника удивленно поднялись вверх. Не ожидал. Если подумать, то получается, у меня состоялся самый близкий контакт с аборигенами. До этого, дело дальше разговоров ни у кого не заходило. Вот только я не была уверена, что мне нравится наше сотрудничество.

  — Даже так?! Когда вернетесь на базу, первым делом жду полного отчета. А сейчас работайте. Связь через полчаса.

  И все? Ни как ваше состояние, все ли хорошо, нужна ли помощь? Облегченно вздохнув, нажала отбой. Оно конечно же хорошо, вот только...

  — Смотрю, заботливый он у вас, — не скрывая ехидства в своем голосе, хозяйка озвучила мои мысли. Ее слова хоть и соответствовали истине, точнее то, что она хотела этим сказать, но все равно вызвали раздражение. Поэтому не удержалась от ответной реплики.

  — Такой же, как и ваш.

  По моему мнению и Захаров и Наумов одинаковые. Оба привыкли командовать. Оба считают, что их решение и выводы единственно верные и правильные. Мнения и желания окружающих их не интересуют. Да им, в общем-то, наплевать на этих других, если это не задевает их сферу интересов. Главное, только чтобы все вокруг беспрекословно слушались и не мешались под ногами, выполняя очередной приказ.

  — В этом ты неправа девочка. Твоего жизненного опыта не хватает, чтобы увидеть и понять различия между ними.

  — Возможно, спорить не буду. Вот только, если ваш такой заботливый, почему же не подпишет соглашение с Землей? Предпочитает держать своих людей в полудиком состоянии, только чтобы все подчинялись?

  — А зачем нам это? Всех вполне устраивает жизнь, которой мы живем.

  Знахарка смотрела на меня как на неразумное дитя. Снисходительно и даже с жалостью. Это меня разозлило. Да как же они не понимают?!

  — Что вас устраивает? То, что дети вместо того чтобы учиться работают? То, что мужчины бегают по лесу с луком, чтобы добыть пропитание, рискуя каждую минуту погибнуть. Вот я смотрю вы живете в доме, а остальные в пещерах, как звери! Все ходят грязные. Почему? Потому что нет элементарных условий для нормальной жизни. Таких, как водопровод и канализация. Вы же с каждым поколением деградируете, теряя знания которые человечество собирало на протяжении многих тысячелетий. Это я еще не знаю что у вас со смертностью от болезней. А ведь мы с этим всем можем помочь. Мы бы могли предоставить вам новейшие технологии. Люди давно освоили космос, а вы корешки выкапываете. Сегодня, если бы мы не проходили мимо, погиб бы Яков и, я подозреваю, такие несчастные случаи не редкость. Неужели вам не жаль своих людей и детей? Неужели не хочется жить лучше и знать больше?

  — Говоришь жить лучше? — квииде задумчиво посмотрела на меня. Возможно, мне удалось до нее достучаться? Хотелось бы надеяться. — Признаю, многие знания своих предков мы утеряли. Одни нам были бесполезны, другие... другие не подходили под условия жизни на Альдазаре, третьи не было возможности реализовать здесь. Но вот что сохранилось, так это воспоминания о, как ты говоришь, праматери. О той, которая выкинула наших предков из дома. Большинство из колонистов не имели навыков и знаний для выживания в условиях дикой неосвоенной планеты. Их отправили в космос, без необходимы умений, без возможности отказаться или вернуться, в случае ошибки в расчетах и невозможности выжить.

  Я бы и хотела возразить, да вот только нечего было. Сама об этом узнала не так давно. Правительство, в то время, кардинально решало проблему перенаселения. Предоставляя одним возможность выжить, за счет других. С возможностью использовать их дальше на благо Земли.

  — Остановишь меня, если я окажусь неправа. Возможно, за эти столетия что-то поменялось. Хотя, судя по вам — нет. Наша праматерь перенаселена и полностью истощена. Уничтожена природа. Жизнь ее жителей контролируют от момента зачатия и до времени смерти. Вы не решаете в своей жизни ничего, все только с разрешения вышестоящих органов. Живете по понятиям человек для общества, а не общество для человека. Ютитесь в маленьких клетушках, всю жизнь оплачивая их. Едите полусинтетическую еду, да и той не хватает. Чтобы создать полноценную семью должны у кого-то просить разрешения и не факт что позволят! Потому что кто-то решит, что ваши гены не подходят друг другу и конечный вариант не будет полезен для вашего общества. Все у вас привязано к деньгам, ради которых всю жизнь работаете с утра до вечера, так как если их не будет, то умрете с голоду на улице, и всем будет на это наплевать, так как в вашем мире каждый сам по себе.

  — Вы неправы, все не так, — я попыталась опровергнуть ее обвинения.

  — Да? И в чем же я неправа? Ты можешь себе позволить все что хочешь и у вас всё доступно всем?

  — Нет, конечно. Каждый получает только то, что заслужил, на что заработал и что ему необходимо.

  — Вот видишь? Одни всю жизнь работают с утра до вечера, но при этом все равно влачат нищенское существование, выживая на минимуме. Зато другие могут себе позволить все, потому что стоят на вершине власти. Хочешь сказать, что я ошибаюсь?

  Нахмурившись, я внимательно смотрела на женщину. Она все рисовала в темных красках. Да у нас были определенные правила, ограничения и законы. Но они необходимы чтобы не было анархии, чтобы люди могли спокойно жить, не боясь за себя, своих родных и близких каждую секунду. Им подчиняются все без исключения. За нарушение идет наказание. Они дают фундамент и уверенность в завтрашнем дне. Позволяют строить планы на будущее, выходя из реалий настоящего. Благодаря им, человечество выжило и развивается.

  — Ошибаетесь! Человек, у нас сам выбирает свой путь. А тот, кто приложил усилия и смог получить все необходимые знания во время обучения, получает более высокооплачиваемую работу. Благодаря которой имеет возможность приобретать все, что ему необходимо и расти по карьерной лестнице достигая ее вершин. И чем больших высот он достигнет на выбранном пути, тем лучше сможет обеспечить себя и своих родных. Так что все зависит от человека.

  — Допустим. Возьмем тебя. Ты хорошо училась?

  — Да, конечно. Я было одна из лучших.

  — А что тогда ты делаешь здесь? Мне кажется это место не предел твоих мечтаний.

  Недавнее воодушевление, с которым пыталась объяснить устои нашего мира, моментально прошло. Ну да, училась, стремилась. И все для чего? Чтобы оказаться на задворках вселенной, на затерянной в космосе планете? Одна и никому не нужная. Интересно, вспоминают ли обо мне родные? Понимают ли, чего лишили? Как папа отреагировал, когда узнал о случившемся? По-прежнему ли мама считает, что поступила правильно, отдав меня на откуп конфедерации, за ошибку Алины и Дениса? Что они сломали мне жизнь? Обидно что, скорее всего, они этого не оценят и посчитают, что все так и должно быть. Надеюсь, ребенок родится здоровый и главное здравомыслящий! Отвернувшись, сжала кулаки. А я? А я не сдамся! Пусть это и задворки, но здесь я столкнулась с невероятной интересной загадкой. У меня появились друзья. Здесь я приобрету навыки, которых никогда бы не получила сидя в лаборатории. Будет что вспомнить лет через пятьдесят. Если выживу. Все у меня еще будет. Все у меня получится и жизнь наладится! Что такое десять лет, если впереди еще почти сто?

  — Квииде, — мои мысли прервал крик Питера, — там срочно нужна помощь.

  Женщина выскочила из комнаты и я тут же рванула за ней. В комнате с камином стоял мужчина, держа на руках хнычущего ребенка. На меня он бросил мимолетный взгляд и тут же переключился на знахарку.

  — У Темы со вчерашнего дня живот болит. И чем дальше, тем сильнее. Ему даже разогнуться больно.

  — На стол его быстро. На спину. Освободить живот от одежды. Я буду дотрагиваться, а ты мне скажешь, где болит.

  Ребенок, испугавшись, заплакал еще больше.

  — Артем, ты ж парень. Что это за сырость и не стыдно тебе? Я не смогу тебе помочь, если ты будешь так себя вести. Когда он ел последний раз? -вопрос был предназначен отцу.

  — Вчера утром. Днем разболелся живот и после этого он отказывался от всего.

  Ребенок был очень бледным, все время пытался согнуть ноги в коленках и особенно громко вскрикивал, когда ему надавливали на правый бок, при этом говорил что болит весь животик. Малышу было лет пять. Я смотрела на него и слезы на глаза наворачивались. Если бы Наумов не был бы такой непробиваемый, ребенку не пришлось бы терпеть боль. Уже давно Борисов осмотрел бы его и оказал необходимую помощь. Судя по его реакции на пальпацию и напряженный живот, могу предположить, что у Артема аппендицит. Для нас это не представляет проблем. Простейшая операция. Как с этим справится знахарка, даже не представляю.

  Тем временем закончив с ощупыванием квииде, закрыв глаза, замерла у ребенка, вроде как прислушиваясь к чему-то. Потом начала водить над ним руками. А это еще что такое? Чего она тянет? Не выдержав, предложила.

  — Я могу вызвать хеликоид, и малыша отвезут на базу. Через несколько часов он будет здоров.

  Отец ребенка недовольно зыркнув на меня перевел взгляд на знахарку, которая по-прежнему стояла, не шевелясь с закрытыми глазами. Возможно, она просто не знает, что с мальчиком и тянет время? В комнате тихо, кроме всхлипывания ребенка, ничего не слышно. Все молчат. Минуту, вторую. Неожиданно ребенка начало рвать. Папа перевернул сына набок. Квииде продолжала стоять не шевелясь. Я уже готова была вызвать помощь, не спрашивая желания у аборигенов. Наблюдать за мучением ребенка было выше моих сил. Когда женщина резко открыла глаза и, посмотрев на меня, бросила.

  — Поможешь мне.

  В ответ неуверенно кивнула.

  — Питер ставь воду греть. Назар, возвращайся за сыном через два дня.

  Отец обеспокоенно посмотрел на ребенка.

  — Не переживай, все с ним будет хорошо.

  — Хорошо, квииде.

  Мужчина ушел, Питер вышел, а я по-прежнему растерянно стояла посередине комнаты с приподнятой рукой с коммуникатором, так и не успев послать вызов.

  — Присмотри за ним, пока я соберу все необходимое.

  И вот я уже осталась одна с больным плачущим ребенком. И что делать? Малыш лежал на боку, прижав колени к животу. Его больше не тошнило. Стол был большой. Поэтому первым делом передвинула мальчика подальше от рвотных масс. Встав на колени около него чтобы мое лицо было с его на одном уровне и начала гладить по голове. Убрала упавшие на лицо волосы. Аккуратно вытерла мокрое от слез личико. Артем продолжал скулить. От переживаний у меня побежали слезы по щекам. Я говорила малышу какой он молодец, что осталось потерпеть совсем немного, что скоро ему помогут. Мальчик схватил мою руку, и прижал ее к животику, жалуясь, что у него там очень болит, и он хочет к маме. В этот момент вернулись Питер и квииде. Мужчина убрал на полу и на столе, после чего разбросал новую порцию трав. Женщина принесла свернутый кусок ткани и положила его на дальний от мальчика край стола.

  — Пошли, поможешь мне, — взяв меня за руку, квииде потянула из комнаты. Но раньше, чем успела подняться, Артем вцепился во вторую руку и заплакал еще громче.

  — Не уходи, пожалуйста! Не оставляй меня! Пожалуйста...

  Растерянно посмотрела на пожилую женщину, не зная, что делать. Оставлять плачущего малыша не хотелось.

  — Тема, с тобой Питер побудет, — попыталась она уговорить его, отпустить меня. Но мальчик только сильнее сжал мою руку, постоянно повторяя 'Пожалуйста, не уходи'.

  — Ладно, оставайся с ним.

  Через несколько минут она вернулась с кружкой. Вручив ее мне, знахарка посмотрела на ребенка, строго проговорила.

  — Артем, ты должен это выпить иначе тетя уйдет.

  Малыш только шмыгнул носом, растирая слезы по лицу.

  — Саша, с ним на руках сядь на пол. Так тебе будет легче его поить, — тут же вспомнилось, как не столь давно меня поили здесь же, и так же. По-видимому, у них это обычная практика. — Проследи, чтобы выпил все.

  Аккуратно взяв мальчика на руки, села на пол. Питер подал мне глиняную кружку. Тема морщился от вкуса питья, смотрел на меня жалостливо, но делал то что ему сказали. В скором времени он заснул у меня на руках. Баюкая его, всматривалась в напряженное лицо малыша. Даже во сне боль не давала ему расслабиться. Маленький... Прижав его голову к себе поняла, что не жалею о своем поступке. Что такое десять лет по сравнению с новой зарождающейся жизнью?

  — Положи его на стол .

  Задумавшись, я не заметила как вернулась квииде. Она уже застелила стол странным материалом и развернула кусок ткани принесенный ранее. Положив ребенка, внимательно стала рассматривать странные предметы на ней. Они больше напоминали остатки от насекомых, чем инструменты для операции. Но, по-видимому, именно ими и были.

  — У меня в сумке есть кое-какие инструменты. Они изготовлены из лучших материалов и имеют молекулярную заточку. Их только надо простерилизовать.

  Нет, я не носила с собой хирургические приспособления, но ножницы, скальпель, пинцет и еще парочка инструментов, были. С их помощью я брала анализы и собирала материал на исследования.