Подкидыш

— Не нужно привода, — хмыкнул Сергей, — в древней Греции жил великий ученый Архимед, и он придумал архимедов винт, его можно посадить прямо на ось маховика. Но какой смысл заменять гребцов машиной? Ей же дрова нужны всегда, а гребцов можно накормить заранее.

Разумеется, молодой человек это отлично знал, но ему было интересно, что скажет Миних.

— Все виктории флота российского в войне со шведами были одержаны гребными судами, — пояснил генерал-аншеф. — Это давало нам возможность маневрировать в безветрии, когда корабли противника двигаться не могли. Однако если на судне много гребцов, то на нем уже нет места для пушек. Что плохо, артиллерийский огонь шведов наносил немалый урон, а наши почти не могли отвечать. Но машина займет совсем немного места! И, значит, получится корабль, вооруженный как фрегат или даже сильнее, но способный двигаться в безветренную погоду подобно галере. Сие есть великое дело, государь, поверь мне.

— Поверить нетрудно, корабль сделать уже труднее, а десятки паровых машин — и вовсе невозможно без хорошего завода. Один же корабль особой пользы не принесет, а вот вред от него может быть. Увидят этакое чудо шведы, англичане или голландцы да тоже построят себе, а нам останется только кусать локти. Вот поэтому Нартов сейчас начнет строить именно завод, а вместе с ним — новую машину, которая будет крутить станки на этом заводе. И только потом можно будет думать, как поставить паровую машину на корабль.

— Как сказать, — покачал головой Миних, — начинать думать никогда не бывает рано, а вот поздно — это случается, и часто. Если решено, что когда-нибудь у России будут корабли с паровыми машинами, то готовить для них механиков и прочих людишек вплоть до капитанов нужно уже сейчас.

— Ладно, в общем я согласен, и давай сделаем так. Летом съездим в Петербург, посмотрим, что там и как, а то я слышал, будто город сей потихоньку начал хиреть. Среди моряков подберем несколько десятков помоложе да потолковей, и чтобы были согласны служить на новых кораблях. Ближе к осени я привезу их в Москву, и пусть они на заводе у Нартова учатся обращению с машинами. Ты же останешься в Питере, надзирать за постройкой первого парового судна. А чтобы никто раньше времени не начал проявлять к нему интерес, говори, что строится царская яхта. И труба там нужна... ну, скажем, для бани. Или для пекарни какой-нибудь особой, неважно. Царь же на ней плавать будет!

— Моряки говорят "ходить", государь.

— А я пока еще не моряк, так что мне можно. Значит, в ближайшее время жду от тебя бумагу, где будет написано, сколько денег и когда потребуется для постройки такого корабля. Без машины, с ней будем отдельно разбираться. Потому как есть у меня большое подозрение, что моего содержания, хоть и увеличившегося против прежнего более чем в три раза, хватит только на лодку, коя сможет плавать отсюда в Кремль и обратно. Вообще-то деньги у нас будут, но не сегодня и не завтра.

И даже не послезавтра, закончил про себя император. А никак не раньше середины следующей зимы, да то если у Порфирия Баташева все получится как задумано.

Глава 19

После беседы с Минихом молодой император надолго задумался. Но вовсе не о способах установки паровика на корабль — в конце концов, сколько ошибок при этом не наделай, обязательно выяснится, что в истории техники был уродец и хуже. Тем более что строить придется явно не "Грейт Истерн", а для начала нечто небольшое и учебно-тренировочное. Нет, Новицкого привело в задумчивость другое.

С самого начала было ясно, что в роли Петра Второго ему понадобятся помощники. И для того, чтобы они работали в полную силу, им надо что-то дать взамен. Иногда это бывает нетрудно, как, например, в случаем с тем же Баташевым. Ну очень хотелось человеку стать дворянином! Да и от золота он тоже отказываться не собирался, так что теперь как миленький работает над расширением финансирования императорских проектов. Или взять Ершова. Перспектива из простого лакея дослужиться до гофмейстера двора подвигла его на такое трудолюбие, что просто диву даешься. Даже пить перестал, хотя раньше, по бабкиным сведениям, частенько позволял себе заложить за воротник. Кстати, надо подумать, что оставить ему в качестве морковки, когда он все-таки получит свой вожделенный чин.

Много их уже, почувствовавших возможность подняться повыше, подытожил Сергей. Но это нужно не всем. Нартов видит смысл жизни в создании все новых и новых механизмов, каждый из которых будет лучше предыдущего. И еще ему хочется, чтобы эти его устремления воспринимались не как чудачества, а как достойнейшее занятие для государственного мужа. Молодой император понял это с первой же встречи, и теперь оставалось всего лишь время от времени поддерживать уверенность механика в том, что все его начинания обязательно получат необходимую поддержку на самом верху.

А вот Христофор Антонович Миних, обрусевший немец, стоял особняком. Не нужно ему было от царя ни званий, хотя, конечно, со временем он не откажется стать фельдмаршалом, а потом, глядишь, и вовсе генералиссимусом. Ни денег — их у него сейчас больше, чем у самого Сергея. Генерал-аншефу нужен был сам император. В качестве фигуры, которая поведет державу к могуществу и процветанию, при посильной помощи его, Христофора Миниха. Может, он думал не совсем такими словами, но суть от этого не менялась.

Вот так, прикинул Новицкий. Если хочу, чтобы мне верно, преданно и с радостью служил этот человек, придется самому точно так же служить России.

Да, но я же вроде не против, продолжил рассуждения молодой человек. Наоборот, очень даже за! Царем ведущей мировой державы быть куда приятней, чем сидеть в занюханном дворце посреди бардака и соображать, ту ли страну назвали Гондурасом. Правда, у меня есть миссия, которая вроде бы никоим боком не относится к озвученной задаче. Хотя это как сказать! Научный престиж тоже вещь немаловажная. Ладно, с паровиком все в порядке, полезность этой машины не вызывает сомнений, хотя тот экземпляр, к постройке которого скоро приступит Нартов, предназначен всего лишь для вращения четырехкиловаттного генератора. Его тоже придется сделать, и он опять-таки не будет лишним и после благополучного запуска маяка. Правда, здоровенные высоковольтные конденсаторы, для изготовления которых Новицкий уже заказал бумагу, воск и свинец, пожалуй, ни к чему полезному приспособить не удастся. Зато вместо "лейденской банки" в будущих учебниках физики окажется "нартовский бочонок", что тоже неплохо. Да и насчет их бесполезности, похоже, мысль была поспешная. Пес с ним, с еще не родившимся доктором Гильотеном, не будем перехватывать у него лавры изобретения головоотделительной машины. Возьмем массивный дубовый стул, подведем к ножкам и подлокотником провода от конденсатора, зарядим его до двух киловольт, а потом останется только посадить кого-нибудь очень вредного в это кресло и включить рубильник. Так что — подведем итог — зря я тут комплексую. Выполнение моего задания ничуть не помешает реализации того, чего ждет от меня Миних и другие, ему подобные.

Нартов не задержался с выполнением заказа на медные и железные пластины, принеся их во дворец уже через два дня. И попытался узнать более конкретно, что именно с ними собирается делать царь, но услышал в ответ, что ему, разумеется, все покажут и расскажут. Но только по завершении опытов, кои продлятся не более недели.

— Я не хочу выносить на суд людской незрелые плоды ума своего, — заявил Новицкий, и вроде как Андрея Константиновича удовлетворило такое объяснение.

Нашатырь нашелся прямо по месту жительства — оказывается, здесь им что-то чистили. Когда Ершов принес образец в небольшой склянке, поначалу Новицкий впал в сомнение. По идее, раствор хлорида аммония должен быть прозрачным, бесцветным и не иметь запаха. Притащенная же Афанасием жижа имела мутный белый цвет с грязно-желтым оттенком и мерзко воняла. В основном аммиаком, но при желании в амбре можно было различить и другие составляющие сортирного характера. Однако мажордом утверждал, что это и есть самый настоящий нашатырь.

Да наплевать, принял решение Новицкий. В качестве электролита может работать что угодно, лишь бы оно не было электронейтральным, а в отношении принесенного реактива таких подозрений не возникало. В конце концов, это всяко лучше упаренной мочи, которая фигурировала как резервный вариант.

Поэтому теперь в небольшом сарае за северным крылом дворца ждали своего часа две глиняные бутыли с нашатырем местного разлива. Там же лежал отрез льняного полотна и контейнер из четырех досок, на скорую руку собранный дворцовым плотником. Он имел основание в виде квадрата пять на пять дюймов, то есть под размер нартовских пластин, и половину аршина, что примерно соответствовало сорока сантиметрам, в высоту.

Работа по изготовлению заменителя вольтового столба заняла примерно час. В самый низ Сергей положил медную пластину и сбоку вбил гвоздь, так что он уперся в торец пластины. Сама пластина будет положительным электродом, а гвоздь — токосъемником. Затем отрезал кусок тряпки, сложил его вчетверо и накрыл им пластину. Плеснул нашатыря, после чего уложил сверху железяку, а поверх нее новую медяшку. И так далее, всего двадцать раз, при помощи гвоздей делая отводы через каждые три элемента. Потом посмотрел на дело рук своих, достал из кармана маленький тестер и замерил получившееся напряжение. Каждая тройка элементов давала вольт с небольшим хвостиком, а все вместе они показывали почти семь.

Новицкий подсоединил к батарее зарядное устройство, воткнул разъем в планшет, убедился, что зарядка пошла, и присел на табуретку — процесс должен был продолжаться часа полтора, а то и два. Пока суть да дело, император собирался еще раз прочитать статью о гальванопластике из детской энциклопедии, которая имелась в библиотеке планшета.

Вскоре процесс зарядки благополучно завершился. Император рассовал по карманам планшет с зарядным устройством и отправился к себе, обедать. У сарая остался пост из двух семеновцев, которым было наказано никого не пущать ни под каким видом, ибо внутри находится секретный механизм государственной важности. Воняет? Да, это он, у него такие свойства.

После обеда Сергей вернулся в сарай и приступил к опытам по гальванопластике. При себе он имел три графитных стержня, вытащенных из карандашей. Один после этого не подвергался никакой обработке, он покроется медью полностью. Второй с одной стороны был замазан воском для получения медного желоба, который будет легко снять. На третьем, кроме того, имелась нацарапанная надпись. Новицкий изобразил тезис "слава господу", хотя первым его побуждением было вырезать на графите короткое неприличное слово.

Кроме игрушек, коими на самом деле являлись сердцевины от карандашей, молодой император нес в сарай четырнадцать недавно отлитых пуль для нагана. Потому как чисто свинцовые порядочно загаживали ствол, а покрытые медью должны вести себя приличней.

Теперь оставалось только погрузить образцы в плошку с раствором медного купороса, подвести к ним минус, потом погрузить туда же медную пластину с подсоединенным плюсом, при помощи отводов от батареи подобрать оптимальный ток и ждать завершения процесса.

Показ Нартову достижений электрохимии состоялся не через неделю, а через три дня, ибо в вольтовом столбе начало потихоньку падать напряжения, а перебирать его Сергею не хотелось. Для начала он объяснил, на каких принципах, по его мнению, работает представленная батарея.

— Заметил я, что если медь и железо бросить в соленую воду, то они там будут потихоньку портиться, или по научному разлагаться. Но ежели их соединить, то порча пойдет намного сильнее! Мне еще про это в Петербурге говорил корабельный мастер Осип Най — мол, нельзя медные листы к днищу корабля железными гвоздями прибивать, мигом все съест ржа. И вот тогда я взял и соединил их не прижиманием друг к другу, а железной проволокой, а сами куски расположил подальше друг от друга. Все равно портились, как будто лежали вплотную. То есть их портила какая-то сила, передающаяся по металлу. Андрей же Иванович Остерман учил меня, что по металлам передается электрическая сила. Вот я и решил ее выделить. Вроде получилось.

Нартов внимал, а Новицкого несло дальше:

— Подумалось мне — а что, ежели сделать наоборот? Коли два металла, помещенные в едкий раствор и соединенные меж собой, начинают разлагаться, то, может, если их не соединять напрямую, а приложить к ним электрическую силу, то оные металлы начнут восстанавливаться? Вот они у меня и начали. Если в растворе медного купороса медный полюс моей батареи подсоединить к меди, а железный — к графитовой или свинцовой детали, то поверх нее начнет ровным слоем ложиться медь, повторяя малейшие изгибы и выбоины, вплоть до невидимых глазу. Так можно печати делать, всякую чеканку, да мало ли чего еще. Железные детали медью покрывать, например.

Вообще-то Новицкий собирался использовать гальванопластику для изготовления штампов, с которых будут печататься бумажные деньги. Потому как скоро от Баташева начнет прибывать золото, и его, конечно, можно будет сразу пустить на монеты. Но в любом случае не все, часть обязательно останется как резерв, под что будет учрежден госбанк, благо его тут еще нет. Ну, а потом потихоньку начинать печатать бумажки, кои в любой момент можно будет обменять на золото. Сначала именные векселя, немного погодя — ассигнации на предъявителя. Если печатать их в строгом соответствии с золотым запасом, то очень скоро бумажным деньгам начнут доверять. Особенно если дать какие-нибудь льготы — например, небольшой вычет при уплате налогов ассигнациями. И вот тут гальванопластика окажется очень кстати. Потому что благодаря ей все штампы будут абсолютно одинаковыми, сделанными с одной матрицы, чего не сможет повторить никакой, даже самый искусный гравер. И, значит, работа фальшивомонетчиков будет сильно усложнена.

— Государь, ты сделал великое дело! — заявил Нартов. — Можно, я тоже попробую собрать электрическую батарею и проведу опыты с ней?

— Просто так — нельзя. Ты же понимаешь, что это государственная тайна, ее невместно знать всем подряд. Поэтому сначала выдели несколько специальных комнат, где будут производиться опыты. Затем поставь там караул, чтобы пускал он туда только тебя, меня, а также людей по особому списку, утвержденному моей подписью. Вот когда все это будет готово, тогда и приступай, но не раньше. И не занимайся электричеством в ущерб большой паровой машине, очень тебя прошу.

— Конечно, государь, ведь сам я буду для нее делать только некоторые важные части, остальное же сработают подмастерья. Вот только...

— Понимаю, деньги нужны. Сколько?

— Две тысячи рублей, ваше величество.

— Хорошо, пятьсот выделю послезавтра, а недели через две — все остальное. Если узнаешь что интересное про электрическую силу — тут же сообщай мне. Кажется, здесь много чего сокрыто, нам пока неизвестного. И сделай, пожалуйста, еще один набор пластинок. Я ведь тоже собираюсь продолжать опыты, а эти, поди, скоро совсем запаршивеют.