— Ты станешь, справа от аппаратов, и выделишь три когорты тяжеловооруженных легионеров для размещения их в интервалах между скорпионами. Аврелиан, ты с Шестым станешь еще правее Марка. Твой легион будет краеугольным камнем всей обороны. Аригий станет с франками перед тобой. Проб после первого дня отходишь ночью, и становишься с легионом левее аппаратов. Второй Армориканский перед тобой. Вот как вы должны стоять к вечеру завтра. Ров закончить рыть вечером завтра. Сульпиций, -обратился он к командиру конницы Тридцатого легиона.

-От тебя будет зависеть почти все. Ты, твои ребята и три когорты легкой пехоты практически смертники, но мне надо как— то заманить конницу варваров в ловушку и навести их на аппараты, и в ров, а также под обстрел нашими лучниками. Ты ночью изображай большой лагерь, разведи побольше костров и создай много шума. Главное, чтобы они поверили, что сильная позиция именно здесь. С утра послезавтра, как только начнется атака, в бой не ввязывайся, выбросив 'ежи' и посадив как можно больше легионеров на коней, в том числе и по двое начинайте изображать панику, но убегайте не назад, а по сторонам к франкам и к армориканцам иначе попадете под удар скорпионов. Ты Сильваний, — обратился он к командиру аппаратчиков Второго Августова,

— Принимаешь командование над всеми скорпионами и каробаллистами. Как только Сульпиций начнет изображать панику и разбегаться, начинай работать по прорвавшейся коннице. Темп стрельбы должен быть максимальный. Проверьте еще хоть сто раз тросы и жилы, торсионы и запас стрел и копий. Каробалистарии должны подготовить и в бою выпустить весь запас горючих снарядов.

— Марк, береги аппараты до последнего, они все равно прорвутся к ним. А сейчас всем по местам, выставить караулы и дать выспаться воинам как на год вперед. Амброн, и легаты Второго Августова и Шестого останьтесь.

Когда остальные командиры, уточнив интересующие их моменты, начали расходиться, он остался с Марком, Аврелианом и Амброном. Соратники молчали, ожидая слов товарища и старого друга. Константин смотрел задумчиво на друзей и не знал, что сказать. Задачи поставлены, цели определены, все всем ясно, а вот увидятся ли они еще раз через два дня? Этого не знал никто.

— Амброн, соберешь всю конницу кроме Сульпиция и сарматов личной охраны в кулак. У тебя будет около четырех тысяч всадников. Как только варвары пойдут в атаку, начинай движение вокруг болота. Его ширина около трех миль. Я не думаю, что они смогут бросить в обход болота крупные силы, все-таки мы близко подошли к городу и их становищу, но будь готов ко всему. В случае обнаружения значительного отряда, немедленно оповести меня, и вступай в бой. Тебя поддержит Аврелиан. Если противник на твоем пути слаб, сбивай заслоны, обходи болото и наноси удар во фланг. Меня держи в курсе событий в любом случае.

Завтрашняя битва будет неимоверно тяжелой и не мне вам это рассказывать. Помнишь Марк, как в Германии под Аргенторатом (Страсбург), во время атаки алеманов, ты спас меня от удара в спину? Теперь я ставлю тебя на место, где легче умереть, чем выжить. Прости меня собрат, и вы тоже простите, — Константин, не напоминал уже железного воина. Его облик говорил, о муках души и тяжелых раздумьях человека, посылающего друзей и многих незнакомых ему воинов на верную смерть.

Марк подошел и обнял старого друга, его примеру последовали и Аврелиан и Амброн.

— Все пройдет Константин. Мало ли, нашего брата положено за века от Вала до Сирии. Не мастак я говорить, но негоже Цезарю перед битвой быть в унынии. Мы выполним свой долг, а судьба у каждого своя, — низенький крепыш Марк, со шрамами на шее и на руках, выглядел абсолютно спокойным.

Полководец выпрямился, как бы стряхивая с себя тоскливые мысли,

-Ну а теперь по местам друзья. Эта битва решит многое, если не все.

(Прим. автора Военное дело — наиболее развитая отрасль человеческой деятельности. Изощренный ум полководца, зачастую, опережает время. При подготовке к сражению Константин применил несколько новаций, характерных для более поздних времен: рекогносцировку на местности, инженерное оборудование позиций, выставление боевого охранения, своеобразное минирование направления предполагаемого удара, эффективное взаимодействие родов войск.)

Короткая июльская ночь еще не закончилась, а легионы начали движение по определенным маршрутам. Центурионы и декурионы получили строжайший приказ, исключающий любое оставление строя. При обнаружении самовольно отлучившихся, им грозила немедленная казнь. Тайну размещения войск и оборудования позиций надо было сохранять.

Размещение легионов прошло по плану. Передовой отряд под общим командованием Проба, в короткой стычке отбросил конный разъезд вандалов и начал располагаться на передовом рубеже. Самая тяжелая работа в этот день предстояла саперам и расчетам аппаратов. Предполагаемый объем вынутого грунта впечатлял. Подготовку рва Константин взял на контроль лично. Ровная местность не позволяла варварам видеть приготовления римлян. Затратив неимоверные усилия, легионеры закончили оборудование рва к полночи. Пришлось дополнительно привлечь две когорты Аврелиана. Саперы, буквально валившиеся с ног, были отведены в резерв. Расчеты аппаратов были сняты с работ по оборудованию рва заранее. Им был предоставлен полноценный отдых.

На окраинах Лунгдунума было не протолкнуться. Со всех концов средней Галлии подходили войска вандалов, аланов для битвы с римлянами. Вожди племен Респендиал, Гоар со стороны аланов и Гундерих, и Гейзерих со стороны вандалов собрались на совет. Сторожевой отряд, охранявший дорогу на север, был разбит римлянами и, прискакавший гонец, доложил о прибытии огромного войска Цезаря Константина. Собственно варвары давно следили за перемещениями римских войск. С севера Галлии, еще с весны подходили разбитые отряды соотечественников. Говорили о накоплении огромных сил Цезарем Британии. Правда поначалу легионы расходились по городам и занимали оборону. Быстрый и бескровный уход бургундов в Германию не порадовал вождей, и они начали сбор дружин еще в середине июня, но дисциплиной соотечественники не страдали, тем более, многим тяжело было оторваться от сытной жизни на покоренных территориях.

Сильнейшим племенем были аланы и им принадлежало решающее слово на совете, тем более, они не гнушались напомнить своим союзникам, кому те обязаны окончательной победой в прошлогодней битве у Могонциака ( Майнца).

— Эти недобитые псы появились здесь, чтобы вновь отведать нашего меча? — задавший этот вопрос Респендиал, выглядел весьма самодовольно.

— У них достаточно сил, и надо разобраться в их намерениях, — возразил немногословный и задумчивый Гейзерих, брат Гундериха.

— Какие будут предложения, — Гоар, второй вождь аланов, был дипломатичнее главного вождя .

Респендиал, поднявшись во весь свой немалый рост, произнес,

— У нас, с учетом подходящих завтра вандалов силингов, всего пятьдесят тысяч воинов. Из них сорок тысяч всадников, большинство из которых в доспехах. Какое нам дело до замыслов этих ублюдков. Такой таран не выдержит никто, тем более этот 'умник' Константин выбрал для битвы ровную как стол поверхность. Он что подарок решил преподнести?

Вождь самодовольно хохотнул.

Остальные предводители варваров не выглядели такими самодовольными.

— Надо распределить направление удара между отрядами, и мне кажется наносить его основными силами надо вдоль реки, прижимая римлян к болоту, — подал голос Гундерих.

— В любом случае при первом ударе выявится слабое место, туда сразу, и направить резерв, выделенный заранее, — светловолосый Гоар был убедителен.

Внезапно опять подал голос Гейзерих.

— Мне кажется, в действиях римлян есть какой-то подвох. Ну не дураки же они, так подставляться. Наверное, стоит выделить часть сил для сковывания центра, а основной тяжелой коннице пойти в обход болота и ударить римлянам в тыл.

Гоар возразил,

— Это было бы возможно, если рядом не находился город и весь обоз. Пока мы пойдем в обход, они таранным ударом тяжелой пехоты продавят центр и возьмут и семьи и казну и город. Выставить с тылу фулькон у них ума хватит и что тогда? Ты видел, как близко они расположились?

Респендиал, оглядев присутствующих, заключил.

-Завтра, после общего сбора, наносим удар следующим образом. На левом фланге, вандалы Гейзериха, в центре я и Гоар, вандалы — силинги справа, за нами с Гоаром Гундерих. Как увидишь слабину в строе римлян, со всеми своими скачи туда, — повернулся он к старшему вождю вандалов.

— Если рвем их на фланге ближе к реке, тогда как говорил Гундерих, прижимаем к болоту и добиваем, если прорываемся в центре, тогда все туда и расходимся в стороны, чтобы ударить в бок построения.

-Надо выделить, — обратился он к Гоару,

— полторы тысячи всадников, для обхода болота, может Гейзерих и прав.

Тот кисло улыбнулся. Его план предполагал совсем другое, но старшинства за ним не было. Приходилось подчиняться.

Ночью оба лагеря были обозначены огромными кострами, криками и гомоном. Проб выполнил все, что было предписано цезарем, и варвары совершенно не подозревали, что перед ними стоят не основные силы.

Утром следующего дня войска выстраивались для битвы.

— Что, старый черепок, протянем еще эту комедию? Или папаша Харон заждался нас на переправе? — Аврелиан по-дружески подначил Марка.

— Подождет, у него и так сегодня клиентов хоть отбавляй. Я пока постою в очереди, — от души рассмеялся Марк.

Легаты сроднившихся легионов, пожелав удачи, друг другу, поскакали к воинам.

Солнце вставало, бросая во все стороны снопы лучей, пытаясь обогреть и принести радость для собравшихся внизу людей, непонятно для чего убивающих друг друга. Природа радовалась восходу светила. Рыба играла в Родане(Роне), шумно плескаясь. В близлежащем болоте ожила ходячая, плавающая, и ползающая живность. Птицы на все голоса выводили трели в кустарниках и перелесках. Воздух был свеж и приятен особым утренним ароматом. Константин поймал себя на мысли, что давно перестал замечать красоту природы за ворохом различных задач, и только сегодня, на пороге страшного смертоубийства, целостность и мудрость мироздания поразили его отрешенностью от людских проблем и событий. Он начал истово молиться, что делал в своей жизни очень редко.

Войска с обеих сторон спешно занимали позиции. Вандалы и аланы похлопывали коней, касались оберегов, читали заклинания, и, надевая доспехи, уже на ходу, сбиваясь в десятки и сотни, выдвигались на указанные рубежи.

Расчеты скорпионов и каробалист проводили последние приготовления, раскладывая пучки копий и огромные камни, а также сосуды с горючей жидкостью. Воины со смехом наблюдали за трогательной сценой, когда Сильваний прогонял в тыл ближе к лагерю щенка, любимца аппаратчиков Второго Августова. Упрямый пес не хотел покидать хозяина, но старый вояка не желал рисковать ушастым фаворитом, и гонялся за ним как за неверною женой.

Сульпиций, не сомкнувший глаз ночью, еще и еще раз прикидывал, как он сможет и задачу Цезаря выполнить и людей сохранить. На него больно было смотреть, и воинов передовых когорт охватывал холодок тяжелого предчувствия.

Респендиал, огляделся вокруг себя, вскинул руку вверх и резко опустил ее.

Громкий рев из десяток тысяч глоток разорвал утреннюю тишину. Конная лава начала неспешное движение, постепенно увеличивая скорость. Через некоторое время скорость всадников, увеличилась настолько, что рев варваров стал заглушаться топотом огромного количества коней.

Когда до противника осталось пятьсот футов (150м), Сульпиций дал условленную команду. Легкая пехота, стоявшая по краям и оттянутая назад на шестьсот футов начала движение к находящимся рядом легионам. Пехотинцы, стоящие в первых рядах вместе с конницей попрыгали на коней, а также разместившись попарно с кавалеристами начали в максимально быстром темпе удирать в сторону франков и Второго Армориканского.

Респендиал, увидев этот маневр, пришпорил лошадь, пытаясь достать беглецов. Внезапно, скакавший рядом с ним, на полном скаку всадник со всего маху полетел на землю, а его лошадь, упав на передние ноги, кувыркнулась через голову. Такие же падения начались и в других местах строя. 'Ежи' сделали свое дело. Тем не менее, римлянам уйти удалось не всем и не до конца. Завязалась схватка, абсолютно невыгодная для воинов Константина. Сульпиций, сражался, как мог, его поддерживали соратники, но храбрый центурион, прикрывший отход подчиненных, был зарублен. В образовавшуюся, после отхода воинов Сульпиция, брешь, вожди аланов увидели расположение римского войска, напоминающее подкову. Взгляд Респедиала, сразу отметил малую плотность войск по центру позиции. Замаскированные ветками скорпионы и каробалисты ему не удалось обнаружить с такого дальнего расстояния.

— Что ж наверно заманивает, чтобы ударить с флангов, — подумал он о Константине.

— Пусть заманивает, сзади ударит Гундерих и мы сразу разойдемся в стороны. Сам нарушил плотность строя, ну и Цезарь, — Респендиал почувствовал запах удачи.

Спустя несколько мгновений, когда конница варваров начала разбег для удара по центру, начали стрельбу скорпионы. Всадники начали валиться с коней, у некоторых животных были разбиты головы и конечности. По достижении дальности семисот футов ( 210м) стрельбу начали каробалисты и даже осадные онагры. Крупные камни сносили с коней по три четыре всадника одновременно, горючие снаряды производили страшные ожоги.

Через несколько минут, находящийся в гуще боя, Респендиал был убит. Храбрый вождь аланов был насквозь пробит копьем, пущенным с тяжелого скорпиона. Ему не довелось увидеть следующий акт трагедии аланской конницы. Нарвавшаяся на ежи конница буквально рассыпалась на фрагменты. Отчаянный визг израненных лошадей, щелканье как бичами жилами скорпионов, уханье онагров, радостные крики оборонявшихся, все это слилось в немыслимую какофонию звуков. Когда до аппаратов оставались буквально считанные шаги, передовые конники рухнули в огромных размеров ров, оказавшийся точно по центру позиций римлян. Расчеты скорпионов и каробалист работали в запредельном темпе. Лучники ВторогоАвгустова осыпали врагов тучами стрел. Гоар не знал, что творится на флангах, но был близок к отчаянию. Не вступив в соприкосновение с римлянами, его воины уже несли чудовищные потери. Отвернуть вбок, до ликвидации внезапно возникших аппаратов и прикрывающих их когорт, не было никакой возможности. Сзади, действуя по намеченному плану, его уже как поршнем выдавливала конница Гундериха. На флангах, обойти которые не представлялось возможным, шла отчаянная рубка, но и Армориканцы и франки оборону держали стойко. Заминка перед рвом дорого обошлась варварам, но отступать им уже было некуда. Гоар взревел и, рассыпая проклятья, погнал своих воинов на решительный штурм. Обтекая ров, и переходя его по нагромождениям трупов людей и животных, спустя несколько минут конница аланов вступила в бой с когортами тяжелой пехоты Марка на позициях аппаратчиков. Картины, разворачивающиеся то здесь, то там, поражали воображение. Вот, успевшие зарядить скорпион легионеры, одним выстрелом в упор прошивают трех всадников и тут же падают изрубленные подоспевшими товарищами варваров. Вот, выстроившие подобие фулькона, тяжеловооруженные пехотинцы буквально выдавливают группу остановившихся всадников, и те, пятясь назад со всего маху, обрушиваются в ров. Марк видел, что первоначальный успех значителен, конница потеряла разгон и, по сути, стала, но еще ничего не решено. Сейчас нужно было отжать варваров от аппаратов и попытаться выставить подобие строя, тогда стену щитов и копий не пробить. Путем неимоверных усилий удалось продвинуться буквально на несколько шагов. Легионеры начали выстраивать линию щитов, по раз и навсегда заведенным канонам. Остановившаяся конница была не так страшна, но давление задних рядов буквально сотрясало вновь образовавшийся строй. Чудом уцелевший в рубке Сильваний, успел оттащить два десятка сохранившихся аппаратов на тридцать фунтов назад и пытался тут же настроить их на стрельбу по навесной траектории.