— Не заморочу, — ответил Мэл, и что-то звякнуло.
— Девушка придумает невесть что, настроит планы, — продолжал поучать дядюшка. — Не тешь её напрасными надеждами.
— Я не тешу, — сказал Мелёшин.
— Реакция твоего отца предсказуема, и все же, думаю, он оценит нетривиальный способ, с помощью которого ты выкрутился из сложившейся ситуации. Для достижения цели хороши все средства.
— Это было не трудно, — ответил Мэл.
В голове застучало от притока крови. "Это было не трудно". Это было легко. Ну и черт с тобой!
Я взялась за ручку. В конце концов, подслушивать неприлично. Однако дверь не желала поддаваться. Мало того, моя рука намертво прилипла — невозможно оторвать пальцы. Дверь застыла, точно вмороженная в вековой лед, а рука не отдиралась.
— Уверен, что девушка сдержит обещание?
— Не сомневайся, — уверил бесстрастно Мелёшин. — Такие как она, держат слово.
Не поймешь, с иронией сказал или с издевкой. Да подавись ты своими дальновидными постельными стратегиями! Я подергала рукой — пустая попытка.
— Надеюсь, ты вовремя исчезнешь с ее горизонта, чтобы ваши... э-э-э... отношения не зашли слишком далеко, — предупредил заботливо Севолод.
— Постараюсь, — подтвердил ровным голосом племянник.
— Отца порадует деловой и предусмотрительный подход, несмотря на кавардак, устроенный у клуба, — похвалил мужчина. — И зачем тебя понесло в этот клоповник?
— Были причины.
Деловой гад! — задыхаясь от растущего гнева, я пыталась отлепить ладонь от дверной ручки. В горле противно защекотало. Сейчас закашляюсь, и меня обнаружат подслушивающей под дверью, с рукой, приклеенной неизвестным заклинанием.
— На всякий случай закрепи свой успех у девушки, но не переусердствуй, — сказал Севолод, радеющий за честь клана Мелёшиных. — Кстати, милая гостья! — повысил он голос, и я замерла, поняв, что обращаются ко мне. — В последнее время дверь клинит в шарнирах, поэтому надавите посильнее.
В столовой воцарилась тишина, потом послышался звук отодвинутого стула, упавшего с грохотом на пол.
— Ты! Ты специально подстроил! — закричал Мэл. Дверь распахнулась, и я оказалась в проеме, прижимая к груди горящую ладонь, оторванную от дверной ручки, а Мелёшин смотрел на меня, и в его глазах закручивалась смесь страха, растерянности и... надежды на то, что я не слышала последних откровений.
— Спасибо за гостеприимство. Мне пора, — пробормотала и пошла, сама не знаю куда. Не уверена, что двигалась в нужном направлении.
_____________________________________________________
defensor* , дефенсор (перевод с новолат.) — защитник
6.2
Позади бахнула дверь. Мэл догнал меня и развернул за плечи.
— Эва, это не то, что ты думаешь! Я имел в виду совсем не то! Черт, вернее, вообще не имел это в виду!
— Мне нужно в институт, — отвернувшись, я двинулась дальше.
Он схватил за руку:
— Выслушай меня!
— Зачем, Мелёшин? Я же ни в чем тебя не обвиняю. Где здесь выход?
Мэл нахмурил брови, словно его гораздо больше обеспокоила моя инертность, нежели возможный гнев и истерика. И он подтвердил свое опасение:
— Эвка, накричи, ударь, но не отворачивайся!
Я выдернула руку из крепкой хватки:
— Как доехать до института? Где здесь поблизости остановка?
— Я довезу, — сказал Мелёшин тоном, не терпящим возражений.
— Не стоит, пока наши отношения не зашли слишком далеко, — просипела флегматично. — Пойду, мне еще нужно зайти в аптеку.
Вместо ответа он потащил меня по коридору в обратную сторону, а я упиралась, цепляясь за декоративные выступы. Если Мэл приведет обратно к дяде и устроит продолжение сеанса откровений, вылью кипяток из чайника ему на голову. Нет, зараз им обоим.
Однако Мелёшин приволок меня в небольшой холл. Подошел к стене и раздвинул её в разные стороны. Пока я потрясенно соображала, что он всего-навсего распахнул двери шкафа-купе, в меня полетели куртка, шапка и шарф.
— Одевайся, — приказал Мэл. Большое зеркало отразило мою бледную физиономию и не менее бледное лицо Мелёшина. Решимость парня пугала непонятностью намерений.
— Готова? — спросил он отрывисто, и, дождавшись неохотного кивка, схватил за руку.
За спиной захлопнулась дверь роскошного обиталища Севолода, и Мэл потащил меня по широкому коридору, как оказалось, к лифту. Я собирала ногами ковер в складки, противясь самовольству Мелёшина, который затолкал меня в раскрывшиеся двери. И он еще смеет пихаться!
Едва лифт поехал вниз, Мэл нажал на кнопку, и кабина, дернувшись, остановилась. Мелёшин вытащил пакетик из кармана куртки и, надорвав, натянул содержимое на глазок видеокамеры. Забившись в угол, я в смятении наблюдала за действиями парня. Что он задумал? Специально изолировал свидетеля, чтобы не осталось записей о нашем пребывании в лифте?
— Эва, выслушай меня, — начал Мелёшин обманчиво спокойным тоном.
— Не трогай, — промямлила я сипло и закрылась руками, сжавшись. — Не трогай, не трогай...
— Эва... — развел он мои ладони в стороны. — Я никогда не причиню тебе боль.
Он крепко обнял меня, отчего нос уткнулся в молнию на куртке Мэла. И вообще, дышалось некомфортно с учетом спертого воздуха и теплой одежды.
— К чему этот концерт? — пробурчала я невнятно, выразив недовольство на уровне его груди. — Иди, морочь голову другим.
Мелёшин освободил меня от объятий и заставил посмотреть ему в глаза.
— Гораздо лучше, когда вижу тебя, — сказал удовлетворенно. — То, что ты услышала в столовой — неправда.
— А я и не знала. Сами разбирайтесь в своем, семейном. Мне не до тебя.
— Зато мне до тебя. Севолод обязательно сообщит отцу. Поэтому пришлось говорить такое, о чем я никогда бы не сказал.
Я поглядела на Мелёшина, раздумывая. Он мог сразу завершить представление в столовой, заявив: "Ну вот, маски сняты. Незачем изображать того, кем на самом деле не являюсь" и быстренько распрощаться, потирая с облегчением руки. Однако Мэл предпочел зависнуть со мной в тесном пространстве лифта на невероятной высоте, чтобы втолковать, объяснить и оправдаться. На его лице была написана тревога, смешанная с беспокойством, и он боялся, что ему не поверят.
— Он тебя бьет? — осенило меня.
— Кто? Отец? — уточнил Мелёшин. — С чего ты взяла?
Хотел что-то добавить, но промолчал, взявшись мять мою ладошку.
— Не болит после agglutini*?
— Не знакома с таким заклинанием.
— Приклеивание, — пояснил Мэл и добавил со сдерживаемой яростью: — Я не подозревал о плане Севолода. Хотел, чтобы получилось правдоподобно.
Он подул на ладонь и погладил.
— Зачем? — спросила я.
— Что "зачем"?
— Зачем нужно, чтобы Севолод поверил?
— Он мой дядя и по-своему желает мне добра, — ответил с неохотой Мелёшин. — Также как и отец. Оба уверены, будто знают, что для меня лучше, и расписали мою жизнь на годы вперед. А я не собираюсь жить по их правилам, понимаешь?
— Понимаю, — не удержавшись, я провела рукой по темным жестким волосам.
— Спасибо, — сказал Мэл. — Поэтому Севолод и отец не должны нащупать мои уязвимые места и диктовать условия.
— К-какие места? — спросила я, заикаясь от испуга, представив, как к связанному Мэлу подходит его дядюшка с раскаленным утюгом и требует выдать тайну уязвимых мест. Впрочем, чему ужасаюсь? Мой отец недалеко ушел от родственников Мелёшина.
— Ну... какие угодно, — не стал он вдаваться в подробности.
— А зачем Севолод устроил подслушивание?
— Наверное, посчитал, что убил двух зайцев: узнал о моих намерениях и, самое главное, о них узнала ты. А твоя гордость не позволит примириться с тем, что тебя использовали, так?
— Знай, Мелёшин, сколько бы в твоей голове не наплодилось коварных замыслов по поводу того, как избавиться от наказания, я не подала бы жалобу в любом случае. Так что у тебя не получилось оказать могущественное влияние на мое решение, — выдала хрипло.
Мэл мимолетно улыбнулся:
— Знаю.
Поцеловал мою лапку, и я закашлялась.
— Никаких автобусов. Садишься в машину. Беспрекословно, — приказал Мелёшин. Нажал на лифтовую кнопку, и кабина поехала вниз. Я согласно кивнула, раздирая кашлем раздраженное горло. Всё равно не знаю ни одного маршрута.
— Что это? — спросила сдавленно, махнув в сторону занавешенной камеры, и снова зашлась в кашле. Мэл нисколько не смутился.
— А-а, это... — освободил устройство из плена, спрятав стянутую улику в кармане куртки. — Разные полезные штучки, необходимые в быту.
— Вижу, не слепая, — пробурчала я сварливо, а Мелёшин ухмыльнулся.
Лифт плавно остановился, и двери разъехались в пустом освещенном подвале.
— Мы в подземном гараже, — пояснил Мэл и приложил ладонь к черному прямоугольнику на стене.
За стеной глухо загудело, плиты пола пришли в движение, и через появившийся прямоугольный проем в стене подкатил на эскалаторной ленте знакомый черный автомобиль.
— Прошу, — галантно распахнул дверцу Мелёшин.
Я вспомнила, как Мэл открывал её перед блондинкой, и, возможно, перед Эльзой открывал и перед другими девушками, и его дежурный джентльменский жест неожиданно разозлил. Вспомнив, с каким монархическим величием восседала на переднем сиденье Изочка, я поняла, что у меня не получится выглядеть также достойно рядом с водителем. Выбрав наилучший вариант, обошла машину с другой стороны и заметила вмятину, оставленную в крыше перчаткой Тёмы. След от шипов получился глубоким, содрав краску и оголив острые края.
Пока я проверяла, сквозная дыра получилась или нет, Мелёшин терпеливо ждал. Убедившись, что металл деформировался не насквозь, я устроилась на заднем сиденье. Мэл закрыл распахнутую им дверь и медленно обошел машину, засунув руки в карманы куртки. Подошел к моей дверце и открыл ее.
— Ну и? — спросил, вздернув бровь.
— Что именно?
— Ты куда залезла?
— Ты прав, Мелёшин. Залезла, а впереди нужно усаживаться, стараясь не наступить шпильками на ноги водителю.
Мэл посмотрел на меня хмуро и с силой грохнул дверью, заставив испуганно вздрогнуть и моргнуть. Сев на водительское сиденье, он с такой же злостью захлопнул свою дверцу. Заведя машину, резко стартовал, на ходу выставляя зеркало заднего вида на мою болезненную физиономию. На этот раз Мелёшин не устраивал кипяток в салоне, видимо, чтобы я не вспотела и не раскашлялась.
"Турба" проехала безлюдным тоннелем с жирными стрелочными указателями на стенах и вырулила из темного зева подземных ворот на поверхность. Поначалу глаза ослепли из-за внезапной смены освещения — от электрического света до естественного, к тому же отраженного снегом. Зато дорога, по которой двигалась машина, оказалась сухой и бесснежной. Мэл вел машину, уверенно ориентируясь между высотками.
— Почему здесь не растаивают снег? — спросила я, глядя в окно.
— Чтобы быть ближе к природе.
Куда уж ближе в царстве камня, металла, стекла и пластика, — хмыкнула я, разглядывая высотки. В видимой хаотичности их расположения наблюдалась некая закономерность. Вскоре дорога, по которой мы ехали, слилась с другими, образовав единый транспортный поток. Трасса вырвалась из плена зданий и повела прямой стрелой по заснеженному полю к темному скоплению вдалеке.
— Где мы? За городом? — поинтересовалась я. — Кругом какая-то равнина.
— Это район "Кленовый лист", созданный искусственно. Сверху напоминает лист дерева, а дороги имитируют прожилки. Сейчас мы едем по дамбе, а вокруг замерзшее озеро.
— Необычно. Значит, эта дорога — черешок?
— По замыслу архитекторов — да.
"Черешок" был основательным: около десятка полос в том и в другом направлении. Мэл вел машину не медленно и не быстро, а, скорее, комфортно.
— Включить музыку? — спросил у меня.
— Нет, спасибо.
Однообразие заснеженного пространства за окном и тишина в салоне поспособствовали тому, что я снова окунулась в атмосферу столовой Севолода, задумавшись об услышанном и увиденном. Теперь меня занимал не подслушанный невольно разговор, а судьба девушек, работавших горничными. Наверное, потому что я могла оказаться на их месте, и мою память подвергали бы принудительному сканированию, чтобы проверить, не украдены ли драгоценности хозяйки, и узнать, кто спит с хозяином или с его сыном.
— Умеешь читать мысли или память? — спросила сипло у Мелёшина. Он мельком глянул на меня в зеркало заднего вида.
— Эва, тебе известно, что считывают специалисты по элементарной висорике, да и то не каждый возьмется. Брать информацию из глубинных слоев памяти тяжелее, чем события вчерашнего дня или произошедшие год назад. Почему спрашиваешь?
— Ну, ты ведь сильный висорат и можешь всё.
— Заблуждаешься, — хмыкнул он.
— А Севолод? Он читает мысли или видит прошлое других людей? — продолжала я допытываться. Мэл снизил скорость, перестроившись в крайнюю полосу.
— Почему тебя это беспокоит? — спросил озабоченно.
— Просто так, — отвернулась я к окну.
— Нет, не просто. Скажи мне.
— Севолод знает, что твой кузен пристает к горничной?
Мелёшин резко крутанул руль, и я вцепилась в ручку дверцы, вообразив, что машина сейчас свалится с дороги на лед озера. Неужели Мэла разозлил вопрос? Сейчас начнет возмущаться и защищать своего родственника и, чего доброго, обвинит меня в поклепе.
Утонуть в проруби не получилось. "Турба" остановилась в кармане, а мимо в обоих направлениях проносились вереницы автомобилей, грузовые фуры, автобусы, образуя сумасшедшее движение. Однако в салоне машины стояла тишина, даже двигатель работал бесшумно.
— Он мне не кузен, — сказал Мелёшин враждебно, обернувшись назад. А я-то причем, если братцы недолюбливают друг друга?
Видимо, Мэл заметил мое опешившее и обидевшееся лицо, поэтому сказал:
— Извини. Он — сын тетушки от первого брака, Севолод усыновил его и дал свою фамилию.
Вот оно что. Стало быть, Вадим носит Мелёшинскую фамилию не по праву рождения. Теперь понятно, почему Мэл ни разу не назвал парня по имени.
— Кузен — не кузен, а к девушкам пристает, и Севолод об этом знает и потакает, — поведала о своем открытии. — Зачем их увольнять, если они не виноваты?
Мелёшин отвернулся к лобовому стеклу.
— Думаю, дядя знает. Но не потому что прочитал чью-то память, а потому что пару раз ловил его по утрам, когда он сбегал по-тихому из комнат прислуги.
— Значит, этот подонок использует девушек и подставляет!
— Использует? — усмехнулся Мэл. — Горничная, которая принесла твои вещи...
— Светлана.
— Может быть. Не знаю её имени. Сразу же, как устроилась к Севолоду, недвусмысленно дала мне понять, что готова видеть в скромной девичьей постели.
— Врешь! — не сдержалась я, вспомнив миловидную вежливую девушку, чей благопристойный образ не вязался с распущенностью.
— Как тебе будет угодно. Можешь не верить, — хмыкнул Мелёшин.
— А ты? — спросила я, и охрипший голос дрогнул. — Согласился?
Мэл выдержал драматическую паузу, глядя на меня в зеркало.
— Зачастую такие, как она, вцепляются мертвой хваткой, не брезгуя шантажом и угрозами. Поэтому отказался.