Нграх (проект ролевик)

— С этого момента за каждым учеником закреплено личное оружие, — огласил я перед стоящей строем семеркой и почувствовал как отдача от радости и возбуждения детей вливается в мое тело. Еще один граховский сюрприз, который я открыл опытным путем. На территории школы я стал для учеников богом и теперь любое проявление внимания ко мне учащимися воспринималась как молитва — давая силы и заполняя мой резерв. Восхищение, радость, возбуждение даже ненависть и проклятия из-за черезмерных нагрузок направленные на меня — становились той энергетической подпидкой, ради которой ранее я связывался с гильдией теней принося в жертву не одну сотню овец. Впервые я это почувствовал одновременно с тихим шепотом Даны, расказывающей восхищенным ребятишкам о моем арбалете.

— А папка мой не верил, что Нграх его натянуть может. А он играючи взвел и болт ребристый каленый прям в центр сосны за триста метров положил. Та секундочку постояла, да грохнулась. Только щепки от удара в сторону полетели... — Размахивая руками шептала гномка — показывая висящее на двух массивных железных крюках оружие.

Хорошая машинка у Луки получилась. Правда когда работу сдавал все ворчал, что такую махину только на крепостную стену устанавливать — башни осадные отстреливать и его взвести — упряжку мамонтов надобно...

А неплохую я ребятишкам экипировку подобрал. Благо и бабы в селе постарались одежку пошить, и Лука за вполне скромное вознаграждение броньку и оружие перековал, и Дракошка все запасы на "инвентаризацию" повытаскивала. С Дракошкой вообще все смешно получилось. Она так привыкла к ежедневным тренировкам с последующей кормежкой, что каждое утро встречала меня виляющим хвостом и слюнявым лизом липкого языка. За все годы, что промышляла она в Заколдованном лесу, скопилась у нее куча всякого барахла оставшаяся от незадачливых охотников да рыцарей — некоторую часть которого я и реквезировал для своей школы. Теперь мои ученички щеголяли в одинаковых серых штанах и куртках с коротким мечем и разборной глефой. Кроме того в их арсенал входили маленький арбалет с запасом болтов, кинжал, набор метательных ножей, засапожный нож и струна удавка — удобно прячущаяся в рукаве. Широкий левый щит-наруч — был единственной защитой из брони, так как в таком юнном возрасте нагружать детей еще и броней не слишком гуманно и вредит здоровью. Помимо всего прочего Азриэль не растался со своим фамильным луком, а у Даны на поясе болтался чекан — подренный отцом. Вручить эльфенышу арбалет стоило мне пары сотен лет нграховской жизни.

— Мне он не нужен, — гордо заявил маленький эльф.

— Нужен или не нужен, а овладеть арбалетом должен, — отрезал я.

— Он грязный, железный и воняет... — Новое оружие действительно пахло горячей кузней и оружейным маслом. — Стреляет медленно и тяжелый. Я луком десять мишеней поражу, пока один раз это чудовище взведу.

— Ты можешь отказаться сейчас от оружия, — принялся объяснять я, добавив в голос немного инфразвука. — Но твой отказ в один день станет причиной гибели твоих друзей, — добавив к словам немного иллюзии я принялся рисовать картинку.

Высокая башня, на которую стая полосатых варанов-ядозубов загнала нашу семерку. Гномка и оборотни забарикадировали лестницу и убивают прорвавшихся одиночных тварей. Эльф со своим неразлучным луком стоит на вершине и посылает стрелу за стрелой, попадая прямо в глаз и поражая мозг живучих тварей. Но вараны не отступают. Они медленно начинают ползти по вертикальной стене приближаясь все ближе и ближе. Меткие стрелы обрывают жизнь настойчивых тварей, до тех пор пока колчан лучника не опустевает.

— Держи, — протягивая взведеный арбалет произносит Толик, — мы будем заряжать, а ты стреляй. Ты ведь из нас самый меткий.

Азриэль целится и промахиваеся. Стреляет снова, и снова мимо. Твари подползают все ближе и дети уже не успевают сбросить их со стен. Эльф погибает последним, глядя как его друзья умирают один за другим заживо пожираемые ненасытными ящерицами.

— А все отого, чо ты не захотел взять арбалет, — как гром с небес раздался мой голос — рассеивая иллюзию.

Заплаканый эльфенок как в последний шанс вцепился в ненавистное ему оружие, и в его глазах я прочитал решимость научиться работать любой железякой, которую вручит ему наставник.

— Оружие — это не только инструмент для обрывания жизни. Это прежде всего ваш друг, товарищ и помошник. Позаботесь о нем и оно вас не подведет. Я хочу сделать из вас боевую семерку — непобедимый отряд ведьмаков. Работа предстоит большая, но я в вас верю, и с завтрашнего дня мы начинаем тренироваться по настоящему...

В тот день когда дети после учебы не вернулись домой разразился нешуточный скандал. Тетя Даша — жена Луки-гнома, схватив пудовую кувалду мужа, "постучала" в рухнувшие ворота школы, но даже этот шум не смог разбудить измученных тренировкой детей. Помимо тети Даши, перед оторопевшим Нграхом стояли: братья Цзынь, кузнец Лука с неразлучным кувшином пива, супруги Мурлыкины — родители Тоши и Тиши, и маг Мамдух — в поисках не явившегося на послеобеденный урок ученика.

— Чего расшумелись, — проворчал наставник. — Спят детишки, притомились.

В сарайчике, в обнимку с небольшим по размеру, но тем не менее боевым оружием, спали вповалку на сене детишки.

— Гляди мать, а Нграх то детей умотал, — с уважением в голосе произнес Хаим Мурлыкин гладя по голове то ли Тошу, то ли Тишу — спяшую в обнимку с глефой. Ребенок дернув задней лапой, попытался цапнуть одернувшуюся руку отца и продолжил спать уже перевоплотившись — необъяснимым образом обвившись вокруг оружия.

— Твои то что? А чтоб мою Данку утомить, да за одно утро, если бы мои гномьи глаза не увидели — в жизни бы не поверил... — запинаясь и для поддержания разговору припадая к кувшину молвил Лука.

— Разум чист и воздействия отравляющих веществ не обнаружено, — закончив первичное сканировани произнес Мамдух, — действительно устали и спят. Знаете, молодой человек, я всегда считал эльфов очень выносливой расой, но поставленный эксперемент показывает что...

— Детей домой забрать нужно, — прервав его заявила тетя Даша, — нехай дома отсыпаются.

— Не трожь, — зашипела на нее Лиза Мурлыкина, — пусть спят ангелочки. Устали бедненькие, проголодались. Пойду лучше обед сюда принесу, а то проснутся голодные...

Родственники разошлись. Только мастер Йода, достав из кармана неразлучную рулетку принялся замерять стены сарая что-то бурча себе под нос.

— Мастер Цзынь, а что Вы делаете? — Спросил я увлеченного работой орка.

— Стены меряю, — не отрываясь от занятия заявил он.

— А зачем?

— Сарай твой сносить буду, а на его месте казарму утепленную поставлю, а то зима скоро — ученички мерзнуть начнут. Я ведь чую, что они не последний раз после твоей учебы без сил упадут. А так и место переночевать будет и мне спокойней за племяша, — объяснил он поглядывая на прикорнувшего в обнимку с арбалетом Толика.

В таверне "Перекресток" за кружкой пива сидели хозяин заведения с кузнецом. Всяк входящий, глядя на здоровенного мускулистого орка рядом с мелким, примерно ему по пояс, гномом с торчащей рыжей, куцей с подпалинами бороденкой могли не сдержать улыбки. Но местные к такому зрелищу были привычны, а приезжие, как правило разумные довольно корректные, а если что — то против лома нет приема, если нет кувалды гнома.

— А Данка моя вчера приносит, — гном сделал паузу на пару глотков, — мячик тряпичный песком набитый, а к нему ленточка шелковая пришита, скользкая жуть... И весь вечер мячик подкидывает да ловит за кончик ленты двумя пальцами. Говорит значит учитель урок дал — десять раз подкинуть и поймать большим и указательным пальцем. А ежели хоть раз уронит, то заново начать — пока не получится. Так вот она весь вечер тот мячик и терзала. Подкинет да поймает, подкинет да уронет. Выругается и снова подбрасывает. Когда она спать легла я, не поверишь, тоже попробовал... Только один раз поймать и удалось, а я вроде даже подкову раскаленную без клещей из горна на наковальню перекинуть могу, а тут мячик... — Он снова замолчал с обиженным видом припав к кувшину.

— Мой Толик тоже притащил такой. Я правда играться с ним не пробовал, но он с ним до самой ночи возился, — утешил друга орк.

"Хороша школа, жалко только на спортивной подготовке сильно зацикленна. Уже тридцать учеников у меня. После обеда теперь Шрик занятия ведет — грамматику, математику да богословие детишкам читает. А то что урок в храме на горке проходит, так это вроде полезно пробежку перед занятиями устроить, чтоб значит полной грудью подышать да обогащенной кислородом кровью мозги промыть. Боевую подготовку я правда только семерым своим ученичкам читаю, а остальных только и научу основам самообороны да как шест правильно в руках держать, а палка в руках умелых — это сила немалая. Надо бы еще Мамдуха привлечь, чтоб одареных детишек выявил да основам магии подучил, да все никак к разумнику подход не найду. Пробовал сам научить, но как объяснить строение плетения человеку, который не видит потоки жизненой силы. Азриэль вроде ауру видит, но в его описании она выглядит просто цветным пятном и ничего общего с моими ощущениями в первидении не имеет. У моей семерки воспитаников теперь и новые обязанности появились — Дракошку мыть, что нравиться всем кроме Тоши и Тиши, которые как и все кошки воду терпеть не могут. Надо что-то с поводком ее решать, а то засиделась девочка на одном месте. Но плетения хаоса, на которые поводок завязан, мне не по силе. Может действительно Мамдуха спросить, да пускать чужих в свой лес неохота... Да и кормить девочку расходно — по овце в день нужно как минимум. Я правда "человек" небедный, но когда расходы превышают доходы, как говорит Хаим Мурлыкин — "таки заставляет жутко задуматься о реальном положении вещей". А скажи мне кто в прошлой жизни, что попаданец в фэнтэзином мире станет директором школы... Да меня тот же Арагорн первым в психушку отправит". Заснув с такими мыслями я впервые за прошедшие годы оказываюсь в тумане...

— Ёжииик!!! Ёжииик!!! — Принялся кричать я, наслаждаясь идиотизмом ситуации. — Лошадкааа!!! Лошад... — и окзался возле костра рядом с сидящим Арагорном.

— Чего орешь? — Спросил бог, хмуро поглядывая из под кустистых бровей.

— Ностальгирую, — кротко пояснил я, провожая взглядом Змейку, которая, самостоятельно расстегнувшись, скользнула в пламя костра.

— Сам наглый и зверюшку такую же завел, — принялся ворчать Арагорн. — И как только додумалась так использовать истинную стихию огня...

Я активировал первидение и увидел... В море лавы плыла черная река. Черные струи хаоса переплетались с огненным золотом пера ,который пылал, притягивая взор и вызывая желание в нем раствориться, стать его частью. Резкий рывок прервал магическое действие и вернул в реальный мир.

— Рано тебе еще в мировом пламени растворяться. Вот вроде здоровый мужик, а как ребенок, все нужно посмотреть да на зуб попробовать, — принялся выговаривать он мне непонятно за что.

— Получи, зараза, — раздалась чужая мысль в моей голове и одновременно с этим выглянувшая из костра Змейка пульнула фаерболом в ошарашенного Арагорна.

— Поздравляю, — сказал бог, одновременно туша подпаленную бороду. — Ты установил со своей зверушкой эмоциональный контакт. Теперь тебе придется ее выдрессировать, а то в трактире подадут подгоревшую кашу, а она ночью трактирщика и придушит...

— Не, за кашу не придушит. А вот если кровь несвежую принесут, то и спалить может, — и мы с Арой уставились на резвящуюся Змейку. Она, словно почувствовав повышенное внимание, вылезла из огня и, скользнув по ноге, заняла свое место, самостоятельно застегнувшись.

— Ну рассказывай, боже, зачем позвал, да что тебе надобно, ибо десятки лет не тревожил ты сына своего непутевого, а тут призвал нести службу ратную да ответственную.

— Не сын ты мне, отрок, а дочь моя, — в том же духе подхватил Арагорн, — и в натуре не надоело тебе каждый раз при нашей встрече комедию ломать, а то я ведь и рассердиться могу и например пол тебе поменять.

— Так это у меня естественная реакция организма, когда страшно — хохмить начинаю. Ее еще Фрейд или Юнг описал, — принялся оправдываться я, параллельно прикидывая, хватит ли мне при таком раскладе знаний да умений обратно в мужика перевоплотиться. — А вопросик я задал вполне корректный — для чего через два десятка лет я тебе потребовался?

— Да вот посмотреть на тебя захотелось. Это ведь для тебя двадцать с лишним лет прошло, а для меня и пол года не пролетело. Про теорию относительности слыхал? Учебу в Гарзыкшане ты закончил, пора тебе уже и делом заняться...

— Так я и занимаюсь. После тюремных университетов стал директором школы. Маленькой правда — деревенской, но с очень большим потенциалом...

— Директором, говоришь, — принялся ржать Арагорн.

Его смех становился все громче и громче, нарастая и обрушиваясь громом на мои многострадальные нграшьи уши. Хотелось зажмуриться, сжаться в комок и спрятаться, пока тебя не разорвало этой мощью на сотни маленьких кусочков. В этот момент я проснулся в холодном поту. Все было как обычно. Зила привычно сопела во сне уткнувшись носом в подмышку. Змейка, устроившись под подушкой, выглянула, и обнаружив случайно забежавшую в дом крысу, впервые на моей памяти, запулила в нее фаерболом.

На праздник "шести желудей" я объявил каникулы, и ребята принялись "самостоятельно" готовиться к выступлению. Проект шоу пришлось готовить мне, но пользуясь подсказками учеников и делая акцент на зрелищность — вроде справился, и теперь с нетерпением ожидал начала праздников, дабы по реакции зрителей определить качество проделанной работы. Инвентарь для выступления подготовили как обычно гном Лука с мастером Йодой, а супруги Мурлыкины обновили костюмы — приведя их в надлежащий вид. Полуденный бой колокола храма объявил о начале праздника, и на площадь, держа шаг, вышла колонной семерка бойцов.

— Аиии, — боевой клич Зилы привлек внимание зрителей, заставив некоторых из них непроизвольно пригнуться, и одновременно послужил сигналом к атаке. Колонна рассыпалась и одновременно выстрелила из арбалетов по массивной мишени, сколоченной из толстых дубовых досок. Отбросив арбалеты, бойцы по очереди, разгоняясь до немыслимой скорости, помчались в сторону мишени, огибая ее то справа, то слева. При этом в плотной древесине мишени словно ниоткуда возникали с легким стуком рукояти ножей, образуя вместе с арбалетными болтами силуэт невысокого человека в полный рост. Последней бежала рыжая гномка, которая, метнув ножи, не стала обегать мишень, а повернувшись к ней спиной стала в центр словно по ней скроеного рисунка и с вызовом посмотрела вперед. Только тогда зрители обратили внимание, что эльф — замыкающий семерки, никуда не побежал, а демонстративно отбросив арбалет взял в руки лук и уверенно прицелился в стоящую в центре мишени гномку. — Дзинь, — в абсолютной тишине замершей площади раздался звук отпущенной тетивы. Маленькая рыжеволосая фигурка на удивление не упала, а осталась стоять с зажатой в руке стрелой, пойманной двумя пальцами в трех сантиметрах от глаза. Гномка, сломав стрелу о колено и с щелчком соединив две части снятой со спины разборной глефы, вихрем помчалась в сторону эльфа, сбивая на лету одну за другой пущенные стрелы. Затем начался хаос. Мелкая гномка вполне успешно фехтовала на глефах с долговязым эльфом. Тиша и Тоша Мурлыкины с мечами атаковали друг друга, парируя удары наручами, и вполне натурально высекая искры при каждом ударе. Толик и Рагнарек отступали под натиском Зилы — атакуемые одновременно мечом и кинжалом и не успевали даже вдвоем, отразить все атаки разошедшейся девочки. Удар, заставивший разлететься кучей обломков многострадальную мишень, прекратил поединки, явив зрителям наставника Нграха — одетого только в просторные серые штаны и с боевой цепью, перекрещивающей грудь и застегнутой на поясе. Он вышел на середину площади, медленно и оглушительно громко хлопая в ладоши. Ученики, выстроившись за ним клином, в такт хлопкам били плашмя клинком по наручу. — Нграх! Нграх! Нграх! — скандировали они при каждом ударе. Так они обошли по кругу площадь под аплодисменты и крики зрителей...