Московская Магия. Темное сердце

— Как себя чувствуешь?

Странно, но в голосе наставника мне почудились нотки уважения. Испытующе глянув в его сторону, я наткнулся на уже привычную полупрезрительную усмешку. Насмешка в глазах отсутствовала, но шрамы продолжали уродовать его лицо, так что наверняка не скажу. Наверное, почудилось.

— Терпимо.

— Хорошо. Перчатки тогда надень, нечего сверкать украшениями. Сюрприз будет для моих ребяток.

Выступать в качестве очередной мастерской подлянки не хотелось, но меня никто не спрашивал. Добротные кожаные 'безпальцовки' сели как влитые, надежно скрыв готичную бижутерию от возможных любопытных взглядов. Дождавшись, пока я налюбуюсь, старик продолжил:

— Значит так, пришло время короткой лекции. Думаю, ты уже знаешь, что оборотни не чувствуют разницы между физическими и магическими нагрузками. Ваша магия напрямую завязана на тело, но с помощью колец можно попытаться отделить два начала. Сам понимаешь, твои бицепсы меня мало интересуют. В китайской культуре существует такое понятие как энергия 'ци', или 'чи'. Значений у этого слова — великое множество, и боюсь, чтобы понять их в полной мере надо родиться китайцем. Достаточно сказать, что практически вся их медицина вертится вокруг так называемой 'жизненной силы'. Если тебя интересует мое мнение, то с появлением магии нам не удастся догнать азиатов в этой области. По крайней мере, не в ближайшее время.

— Почему это? — Перебил я. За родину было немного обидно.

— Нам придется ломать вековые традиции хирургии, а им всего лишь подровнять методики. В далеком прошлом мы слишком успешно резали ведунов и знахарок, чтобы это осталось без последствий. Но сейчас речь не об этом. Слушай внимательно! У большинства одаренных магический источник бьется здесь.

Макаров мягко поднялся с кресла, и, подойдя ко мне, ткнул сложенными пальцами в район сердца.

— Правда ты и здесь отличился, заимев второй, — рука передвинулась симметрично вправо, а затем опустилась в район солнечного сплетения, — и третий моторчики. До сих пор они стучали в разнобой, но думаю, это ненадолго. Между их появлением прошло достаточно времени, чтобы оценить динамику, и могу тебя порадовать — скорость ассимиляция просто великолепна. Чуждая оборотню энергетика и при этом — минимальная асинхронность источников. Если бы не вмешательство Эльвиры, они бы давно стучали в такт друг другу. К сожалению, смерч слишком тесно вплелся в энергетику, фактически остановив все процессы.

— Не понимаю! Вы говорите, что источники недоступны, но я до них дотянулся!

— В кинотеатре, — кивнул Макаров. — Сознательным усилием. После чудовищного стресса и полного опустошения внутренних резервов. Не обольщайся, тебе позволили заглянуть в сокровищницу и сразу захлопнули двери. Пока не завершится единение, придется клянчить подачки у собственного тела. И не факт, что успешно. Знаешь что такое троянский конь?

Дождавшись моего кивка, Макаров продолжил:

— Я полагаю, что демон рассчитывал захватить твое тело, замаскировавшись под один из источников. Прорываться силой не входило в его планы. Игрой на чужом поле он потерял столь явное преимущество.

— Рассчитывал? Демон? — Я скептически хмыкнул.

— Не фыркай! Заклинание такой силы изначально предполагает подобие разума, где-то на уровне 'служить и защищать', а сожрав почти тысячу человек, оно вполне могло эволюционировать. Я в этом немного разбираюсь. В нашей среде демонология считается опасной и весьма творческой работой. Это скорей искусство. Я ни разу не слышал о результатах такого уровня. Эльвира была гением, и мне очень жаль, что девчонка выбрала не ту дорожку. Но вернемся к нашим баранам.

Старик иронично глянул в мою сторону. Пришлось сделать вид, что не понял намека.

— Имеет место быть невероятное стечение обстоятельств. Будь ты магом — тебе просто не хватило бы воли к победе. Тебе и так не хватило, но тело оборотня категорически отказывалось сливаться с чужеродной дрянью. По большей части оно и сделало всю работу.

Как же! Здесь ты, старик, глупость сморозил. Только я буду последним, кто примется тебя переубеждать.

Воспоминания о темном безвременье никуда не делись, и я зябко передернул плечами. Не хочу умалять заслуг Ящера — зверь принял на себя первый, самый тяжелый удар, но и мне пришлось несладко. Короткая вечность в запертой клетке не прошла даром. Уже который день я просыпался от собственных криков, отдирая с тела липкую от холодного пота простыню. Мать с сестрой стоически делали вид, что ничего не происходит. Понимали, что молчаливая поддержка — это лучшее лекарство.

Наставник прошелся по кабинету, переступая ногами так, словно пинал затерявшееся в ворсе ковра невидимое нечто.

— Теперь второй вопрос. Чем я здесь занимаюсь, как думаешь?

— Спецназ готовите. Под индивидуальные схватки. — Я нахмурился, вспоминая подробности нашей первой встречи. — Маги, оборотни, вампиры — сборная солянка. В группе парни и девчонки моего возраста, может чуть помладше. Первый, второй курс университета.

Знакомое слово дернуло слух. Озарение пришло внезапно.

— Академия?

— Молодец, быстро соображаешь. Через месяц начинается учебный год, и 'Вышка' откроет свои двери для магически одаренных балбесов страны. В основном — молодняк. Опасный как боевая граната, и резкий как понос. Мои архаровцы поступят на первый курс, и будут по мере сил беречь покой преподавателей и жизни студентов. Правда, насчет возраста ты слегка ошибся, специально подбирали тех, кто выглядит помоложе.

Бросив взгляд на древние командирские часы, Макаров коротко чертыхнулся.

— Пойдем, договорим по дороге.

Пунктуальность деда не терпела опозданий. Шустрый старик вышел из кабинета даже не потрудившись оглянуться. Такое чувство, будто ему было совершенно плевать, последую я за ним или нет.

Блестящие хромом двери лифта остались в стороне, Макаров бодро свернул в неприметный коридорчик и вышел на лестничную площадку. Широкие ступени с тусклым, помаргивающим светом производили гнетущее впечатление старого бомбоубежища. Снизу легонько тянуло сыростью и плесенью. Вполне вероятно, что городские полигоны 'чертей' квартировались именно в советских постройках эпохи холодной войны. В свете новых реалий такое наследие пришлось как нельзя кстати.

— Теперь насчет тебя. Под моим присмотром шестьдесят три человека, и уделять кому-нибудь особое внимание я не могу. Возраст уже не тот, чтобы гонять тебя по полигону. Парень ты крепкий, так что ОФП подтянем за месяцок, и приступим к настоящим тренировкам. Ребятки уйдут в поле, и я возьмусь за тебя по-настоящему.

— Зачем мне физподготовка? Я сюда не бегать пришел! — Действие настоя ослабевало, и я слегка напрягся.

— Ты чем слушал, когда мы о кольцах разговаривали? Бегать будешь до посинения, пока пар из ушей не пойдет. Чтобы организм полностью перешел на магические резервы, и к работе подключились мои поделки. Досуха себя выдаивай! На износ! Только так у твоего тела появится шанс перебороть засевшую в нем мерзость. Это понятно?

— Петр Игнатьевич, у меня просьба.

Старик несся с такой скоростью, что мне пришлось замереть на середине лестничного пролета, привлекая к себе внимание. В последний раз оценив последствия, я попросил:

— Можете сделать так, чтобы я не мог снять их по собственной воле?

Сжав руки в кулаки, я выставил перед собой кожаную перчатку, скрывающую импровизированный кастет из черного металла. Впрочем, и без подобных уточнений было понятно, что именно имелось ввиду. Макаров молчал несколько долгих секунд.

— Без проблем.

Он повел рукой, и металл крепко сдавил мои пальцы. Однократно-острая пульсация рукотворной бижутерии заставила скрипнуть зубами.

— Замок предусмотрен конструкцией, но честно признаюсь — я удивлен такой просьбе. Сам решил — сам ответишь.

Развернувшись, дед толкнул металлическую дверь и скрылся из виду, но я успел заметить, как его лицо искривилось в иронично-одобрительной ухмылке.

— Ох, Ящер! Надеюсь, мы не поторопились. — Выдохнул я, сжимая и разжимая кулаки.

В свете истинного зрения украшения коварно поблескивали, замышляя недоброе. Времени на приступы паранойи у меня не осталось, и я ускорил шаг, догоняя наставника. Заблудиться в переходах старого лабиринта мне совершенно не улыбалось. Впрочем, мы уже пришли.

Оставалось миновать короткий коридор и металлическую дверь, за которой скрывалась здешняя раздевалка. Мысленный присвист вырвался сам собой. Строили с царским размахом, даром, что при коммунизме. В помещении могла легко разместиться армейская рота в полном составе. Строгие ряды металлических шкафчиков уходили вглубь и растворялись в темноте. Удобства ради или в целях экономии, но крайние лампы оставались потушенными и эффект подземелья ощущался как никогда прежде. Именно здесь я впервые почувствовал, что от поверхности нас отделяют несколько десятков метров бетона. Поежившись, вслушался в уже привычный гул вентиляционной системы — лопасти невидимых вентиляторов мерно шуршали где-то за потолком. На душе чуть-чуть отлегло, и я осмотрелся.

В обстановке всеобщего запустения семеро воспитанников Макарова смотрелись достаточно сиротливо.

— Капитан на мостике! Падаваны, в строй! — Окрик одного из учеников привлек всеобщее внимание.

Впрочем, особого оживления в среде сверхов не наблюдалось — парни торопливо заканчивали переодеваться и здоровались с тренером, не отвлекаясь от процесса. Когда мы вошли, они вовсю флиртовали с подтянутой девчонкой в облегающем спортивном топике и коротких шортиках, и теперь спешили уложиться до начала тренировки. Хмурое лицо Макарова подтверждало мои наблюдения — обстановкой всеобщей безалаберности он был недоволен. Старик не терпел опозданий.

— Лиля! Я тебя предупреждал — не входить в мужскую раздевалку до начала тренировки?

— Да ладно вам, Петр Игнатьевич, я же по делу! — Опершись ладошками о низкую скамейку, девчонка выгнулась как кошка, отставив кверху крепенькую попку. — А кто это у вас там прячется? Какой симпатичный кудластик! Выходи скорей знакомиться! Не бойся, я не кусаюсь.

Вампирша демонстративно щелкнула на глазах удлинившимися клычками, и весело рассмеялась. Ощущая, как стремительно начинают пылать мои уши, я поспешно сделал шаг в сторону. Макаров замер у входа, и мне пришлось 'спрятаться' за ним, потому как узкая дверь в раздевалку просто не оставляла другого выбора. Спрятался! Интересно, все вампирши на голову шибанутые, или это мне так везет? Сперва Ливиан, теперь эта Лиля. И ведь даже имена похожи. Хорошо хоть тренер не встревал, ехидно сверкая своей неповторимой улыбкой.

— Умерь флюиды, красотка. — В разговор вмешался долговязый парень с широченными, как у пловца, плечами. При общей сухости тела, он был не только самым высоким, но и самым худощавым, отчего внешне походил на поставленную стоймя швабру. Повернувшись в мою сторону, 'швабра' с улыбкой произнес:

— А ты не дрейфь. Оборотни своих в обиду не дают!

Точно пловец. В нашей работе соображаешь или быстро, или недолго, так что я успел оценить и характерно прокачанную спину долговязого, и мощные руки и, что важнее, три черненых ободка на пальцах. Не такие массивные как мои, кольца бросались в глаза уже знакомым багрово-хищным мерцанием. Для сравнения, гибкая девочка Лиля имела только два таких украшения, что служило своеобразным показателем местной табели о рангах. По крайней мере, спорить с пловцом она поостереглась, вместо этого озорно сверкнув глазами в его сторону.

— Ты, кстати, чьих будешь? — Продолжил долговязый, и протяжно втянул воздух ноздрями. — Запах странный...

Договорить пловец не успел. Устав от пустой болтовни, в разговор вмешался тренер, и что естественно, деликатностью он не отличался.

— О-отставить! Время! Потом перенюхаетесь. — Подтолкнув меня вглубь раздевалки, Макаров продолжил: — Слушаем сюда! Пока Сергей отлеживается в медблоке, работать будете группами два на четыре. Близнецы против остальных. Ягай, ты будешь за главного в сборной.

Услышав свое имя, 'швабра' вытянулся и шутливо отдал честь. В исполнении полуголого оборотня воинское приветствие смотрелось комично, но Макаров даже глазом не повел. Такое чувство, что он специально не обращал внимания на царящий в раздевалке налет инфантильности.

— Новичок за нас? — Снова влезла Лиля. Похоже, мое молчание задело ее за живое.

— Саша нарабатывает ОФП и пока работает самостоятельно. Я запрещаю на него охотиться, но если попадет под горячую руку — можете не сдерживаться. Выдержит, никуда не денется.

После этих слов на меня переключилось всеобщее внимание, и оставалось только пожать плечами, мол, вот такой я исключительный. Судя по многообещающим взглядам и просветлевшим лицам, юные садисты искренне радовались предстоящему развлечению. Можно не сомневаться, что нескольких 'случайных' встреч мне не избежать.

— Отбиваться хоть можно? — Кажется, мне удалось попасть в общую тональность беседы. Улыбнулись все, включая тренера.

— Можно. — Макаров ответил привычно односложно. — Но не увлекайся, у тебя другая задача.

— Петр Игнатьевич, а награда будет?

— Победившей команде суточная увольнительная.

— Нууу! — Протянула девчонка. — Так нечестно, Петригнатич! Это вы нас с Ренатом в город пускать не хотите, потому и поделили неправильно. Все равно против близнецов мы не выстоим. Можно я за них буду, а?

— Нельзя. Ягай здорово вырос, да и ты, красотка, обучилась новым фокусам. Но в чем-то ты права. Плаха, согласны на фору?

По мере того как Макаров объявлял правила, народ в раздевалке сдвигался и делился на группы. С одной стороны встала разношерстная команда Ягая, с другой — оценивая шансы, хмуро переглядывались братья-близнецы.

Плаха и Пряха, или Максим и Андрей Плахины. Средний рост, среднее телосложение и одинаковое, всегда-угрюмое выражение лица стирали последние различия братьев, отчего их нередко путали даже собственные родители. Уже позже я узнал, что эти двое приходились дальними родственниками одному моему знакомому корейцу. Собственно, влияние Косты было заметно даже невооруженным глазом. Если старший перенял его страсть к холодному оружию, и ядовито-зеленое пламя эфемерных клинков с первого дня мелькало на тренировках Макарова, то текучие движения младшего явно показывали, что с ним хорошо поработал мастер восточных единоборств. Его вяжущая манера работы с верхними энергослоями служила симбиозом учений дяди и тренера. Потому и кличка такая — Пряха. Очень уж коварные ловушки плел, подлец.

Неудивительно, что Лиля взбунтовалась, не желая сражаться с двумя вундеркиндами. Судя по кислым лицам их противников, даже возможная фора отнюдь не уравнивала шансы. Бой с близнецами обещал быть изнурительным, хотя в тот момент я глядел на них с изрядным скепсисом. В ответ на просьбу уравнять шансы, тот, что стоял правее, лаконично уточнил:

— Сколько боев?

— Пять-шесть раундов по двадцать минут.

Переглянувшись, они почти синхронно кивнули и правый произнес:

— Согласны. Очко уступим.

— Тогда шесть боев до победного.