В начале XVI в. в связи с изменением политической обстановки хан-ская резиденция переносится сначала в Салачик (Староселье, предместье Бахчисарая), а затем в Бахчисарай. Кырк-Ор сохраняет значение укреп-ленного убежища, в котором ханы укрывались во время внутренних рас-прей и внешних нападений. В конце XVI — начале XVII в. татары покинули крепость, здесь остаются караимы и армяне, а к середине XVII в. — только караимская община. С этого времени название "Кырк-Ор" сменяется на "Кале" (впервые упоминается в 1608 г.), и вскоре приобретает форму "Чуфут-Кале" (Иудейская крепость). Местные караимы занимались ремеслами и торговлей. В Бахчисарае, где они держали лавки, им разрешалось находиться только до захода солнца, на ночь нужно было возвращаться в Чуфут-Кале. В конце XVIII в. здесь еще насчитывалось около 200 домов, что могло соответствовать численности населения до 1000-1200 чел. После присоединения Крыма к России жители начинают покидать Чуфут-Кале, переселяясь в основном в приморские города, Евпаторию, Феодосию. В Евпаторию в начале XIX в. было переведено караимское духовное правление и типография. К середине XIX в. город почти полностью опустел. Основная причина — отсутствие на плато питьевой воды и недостаток пригодных для обработки участков земли. Кроме того, после включения Крыма в состав России в 1783 г. с караимов был снят запрет на жительство в Бахчисарае, где ранее они могли только держать торговые лавки.
Руины древнего города уже в XIX в. становятся местом прогулок любителей природы и истории. Чуфут-Кале посещали известные писатели и поэты: А.С.Грибоедов, Адам Мицкевич, В.А.Жуковский, Леся Украин-ка, М.М.Коцюбинский, А.М.Горький, А.Н.Толстой, И.А.Бунин, В.А.Луговской, Джеймс Олдридж, А.Г.Битов; художники И.Н.Крамской, И.Е.Ре-пин, В.А.Серов и др. [89]
Мангупское княжество (Феодоро)*. К началу XIII в. подавляющая часть оседлого населения Таврики исповедывала христианство, говорила преимущественно по-гречески и была носителем провинциальной византийской культуры, по многим признакам имевшей много общего с культурой Балкан (прежде всего, Второго Болгарского царства). Вторжение татар в 1223 г. и последовавшее закрепление их власти путем включения полуострова в состав Золотой Орды привело к смещению части оседлого, преимущественно христианского, грекоязычного населения в менее доступ-ные для кочевников предгорные районы, главным образом в область Внутренней гряды и южную приморскую часть. Одновременно начинается процесс аккультурации** тех христиан, которые остались на месте и попали непосредственно под власть завоевателей. Византийский историк Пахимер (вторая половина XIII — начало XIV вв.), сообщая об этом, прямо указывает (среди прочих) на готов и аланов, фигурирующих в византийских источниках в роли главных компонентов христианского населения Таврики. По его словам, они смешиваются с татарами, "научаются их обычаям, вместе с обычаями усваивают язык и одежду и делаются их союзниками (в войне)". В конце XIII в. полуостров испытал несколько разорительных нашествий, затронувших, прежде всего, юго-восточную его часть и в меньшей мере юго-западную, немало способствовавших притоку на юго-запад христианского населения. Можно к этому добавить, что с принятием в Золотой Орде при хане Узбеке ислама в качестве государственной религии (1313/14 гг.) начинается мусульманизация этого населения.
(* Строительство укреплений на Мангупском плато, скорее всего, началось в последнее десятилетие правления Юстиниана I, в 50-60 гг. VI в. от Р.Х. Был создан грандиозный крепостной ансамбль, в котором максимально использовался фактор природной защищенности столообразного плато. Оборонительные стены были возведены в трех ущельях, прорезающих северную часть массива. Южная же сторона плато была окаймлена обрывом высотой до 70 м, в котором потребовалось перекрыть лишь несколько расселин. Общая укрепленная площадь составила около 90 га. Таким образом была создана самая крупная крепость средневекового Крыма. В центре плато возвели одну из крупнейших христианских базилик в Таврике, соответствовавшую своими размерами крепости. Она уступала по габаритам только двум наиболее значительным херсонским (херсонесским) базиликам (Уваровской и Западной). Внутренний ее объем делился на три нефа (неф — продольная часть христианского храма, расчлененного колоннадой на три или пять отсеков), из которых наибольший (центральный) отделялся от боковых рядами колонн, увенчанных мраморными капителями (капитель — верхняя расширенная часть колонны). Полы храма были вымощены многоцветной мозаикой, стены покрыты фресками. При раскопках базилики в 1912 г. был обнаружен фрагмент надписи на известняковой плите, содержавшей имя Юстиниана I. Крепости вменялась не только военная функция, она становилась также важным идеологическим центром, через который осуществлялась христианизация местного населения.
** Аккультурация — взаимовлияние культур, восприятие одним народом культуры другого.)
Православное население Таврики, таким образом, оказалось под угрозой мусульманизации с севера и католической экспансии с юга. По сути дела у него оставалась только территория между Херсоном и верхним течением р. Альмы, где были сконцентрированы "пещерные города" и где, судя по [90] археологическим данным, на протяжении всей средневековой эпохи отмечалась наибольшая концентрация оседлого населения.
Ослабление к середине XIV в. центральной власти в Золотой Орде, сепаратистские тенденции в различных ее частях (и прежде всего в за-падной) позволили феодальной знати покоренных народов сделать шаги к обособлению от ветшающей империи, созданной Чингиз-ханом. Начав-шимися после смерти хана Узбека междоусобицами в Крыму умело вос-пользовались генуэзцы: в 1340 г. они заключили мир с преемником Узбека Джанибеком и получили ряд льгот. Возможно, ослабление власти Орды благоприятно сказалось на процессах феодализации в Юго-Западной Таврике.
В Крыму консолидация грекоязычных христиан под главенством выходцев из некоего провинциального аристократического рода протекала наиболее активно на территории исторической Готии, приближенной к византийскому Херсону и лучше прикрытой естественными преградами и укреплениями, основанными еще в раннее средневековье. О том, что именно Мангуп становится в это время объединительным центром для христианского населения, свидетельствует надпись на камне, найденная при раскопках большой базилики на городище. В ней говорится о восстановлении в 1362 г. Феодору и о строительстве некоей "Пойки", под которой следует, вероятнее всего, понимать цитадель крепости — фактически кремль будущего города. Здесь впервые упомянуто название, под которым в дальнейшем фигурировали и княжество, и его столица. Гораздо реже столица называлась Мангупом, общеупотребительным это наименование становится после 1475 г.
В середине 90-х гг. XIV в. Крым оказался втянутым в грандиозную междоусобицу Тохтамыша и Тимура, в результате которой юго-западная часть полуострова подверглась разгрому, сопоставимому по последствиям с тем, что был учинен здесь ранее Ногаем. Теперь главный удар пришелся по возрожденной столице княжества Феодоро. Последствия ее разгрома наблюдал иеромонах Матфей, летом 1395 г. направленный в Ялту константинопольским патриархом в качестве экзарха (глава отдельной церкви в церковно-административной терминологии). Матфей — автор первого дошедшего до нас описания столицы феодоритов, выполненного в форме стихотворного диалога между странником и городом, лежащим в руинах. Восхищаясь необычностью и живописностью местоположения города, странник с горечью оплакивает его безлюдность и объясняет ее басурманским нашествием.
В начале XV в. начинается новый подъем княжества и его столицы. До этого главным средоточием греческой средневековой культуры на полуострове являлся Херсон. Через него осуществлялась христианская миссионерская деятельность, направленная на соседние народы. Продукты городского ремесла и поступавший по торговым путям импорт служили образцами для провинциальных мастеров, втянутых таким образом в поле воздействия не только духовной, но и материальной культуры византийского мира. Что касается духовного влияния, то оно имело решающее значение для формирования религиозного сознания [91] православного населения Таврики.
Можно предполагать, что культуру и этнический состав населения княжества во многом определяло его пограничное положение. С одной стороны, его жители ощущали себя частью византийского мира, с которым были тесно связаны идеологически (греческое православие и язык), с другой — давали себя знать представления об этногенетических корнях, подкреплявшиеся сохранением некоторых разговорных языков (только о готском у нас есть определенные сведения). Вероятно, были в обиходе и тюркские наречия. Как уже отмечалось, западные наблюдатели в первой половине XV в. употребляли для обозначения населения княжества термин "готаланы" или просто "готы". Лишь столетие спустя покоренное христианское население становится "греками", воспринимая это как естественную самоидентификацию в условиях его распыления между османскими и татарскими владениями с мусульманским тюркоязычным населением.
Одной из загадок в истории Феодору является происхождении правившей в нем династии. Предполагается, что она была основана выходцами из знатного византийско-армянского рода Гаврасов, представители которого правили в Трапезунде в первой половине XII в. и стремились к обособлению от Византии. В пользу версии о трапезундском происхождении мангупской династии приводятся и такие факты, как существование в верхнем течении р. Бельбек села с названием Гавры, а также встречающаяся у мариупольских греков фамилия Гаврады.
Второй период жизни княжества начинается с середины 20-х гг. XV в., когда во главе его остаются представители прежней династии или же становятся выходцы из другой, неизвестной нам фамилии, удачно связавшие себя свойскими отношениями со знатнейшими родами Византии (Палеологами и Асанами) и правившие до падения княжества под ударом турок в 1475 г.
(При князе Алексее, правившем в 20-30-х гг., особенно пышно, в духе провинциально-византийского зодчества, отстраивается столица. В ней фактически заново возводятся базилика, дворец и существенно реконст-руируется цитадель. Наряду с большой базиликой, существовало несколько небольших квартальных церквей. Были также пещерные храмы, обычно входившие в состав монастырских комплексов, возникших в XIV — начале XV вв. Одним из наиболее впечатляющих является монастырь, располо-женный в естественном гроте в южном вертикальном обрыве плато. От подножья к нему ведет искусственный туннель с лестничным всходом. С одной стороны грота располагались кельи, рассчитанные на трех-четырех монахов, с другой — вырубной храм. В его алтарной части сохранилась Фресковая роспись, аналогична в сюжете и манере исполнения композиции в пещерной церкви Манглавита близ Трабзона, средневекового Трапезунда. Датируется она 20-ми гг. XV в. Это подтверждает сведения письменных источников о тесных политических связях между Феодоро и Трапезундской империей, зародившихся еще в первой половине XIII в., после завоевания Византии крестносцами. Вероятно, храм манту некого монастыря был усыпальницей членов знатной, возможно даже княжеской семьи. На [92] это указывает как тщательная отделка интерьера, так и сюжет фрески: Иисус на троне (Пантократор, Царь царствующих). Можно вполне определенно считать время существования княжества Феодоро периодом высшего расцвета христианства у населения крымского нагорья).
В период подъема границы княжества на востоке проходили, по крайней мере, в районе Алушты, где форпостом являлась крепость Фуна. При-брежная полоса Южного берега находилась в составе генуэзского "капитанства Готии". Владения мангупских князей в этом районе охватывали склоны и поверхность Главной Гряды. Они были защищены небольшими укреплениями — исарами, обычно устраивавшимися с учетом возможности противостояния генуэзским прибрежным крепостям.
На западе во владениях Мангупа оказались прибрежные территории, вероятно, от района Георгиевского монастыря (включая угасший Херсон) и вплоть до устья Бельбека. По этой реке проходила северная граница княжества с владениями Золотой Орды, а с 30-х гг. XV в. — с Крымским ханством. Возможно, кое-где в среднем и верхнем течении Бельбека княжество имело земли и на правом берегу реки.
Общая численность населения княжества могла достигать 150 тыс. человек, если учесть сведения генуэзского документа, указывающего, что на его территории было 30 тыс. домов (что надо понимать как численность домовладений, жилых усадеб).
Не случайно Феодору попадает в поле зрения московской дипломатии. Иван III искал не только военных союзников в борьбе за объединение государства, для него весьма важным было также идеологическое и юридическое обеспечение этого процесса. После падения в 1453 г. Константинополя маленькое христианское княжество в далеком Крыму было последним осколком Византии на Черном море.
[93] Как известно, в 1472 г. Великий князь московский связал себя узами брака с Софьей Палеолог, племянницей последнего византийского императора Константина XI. В ее свите, торжественно явившейся к жениху, находился представитель "рода княжеска, Мавнукского града", Константин, впоследствии принявший постриженье под именем Кассиана и удалившийся в Ферапонтов монастырь. Затем он основал недалеко от Углича обитель, где скончался в 1504 г. Русской православной церковью он чтится под именем святого благоверного князя Константина Мангупского. Не им ли была подана мысль об упрочении связей с византийской династией через Крым? К тому же, как отмечалось, при московском княжеском дворе еще с конца XIV в. обосновались греческие князья, ставшие родоначальниками рода Ховриных-Головиных; они прибыли из своих утраченных вотчин, среди коих называется и Мангуп. Возможно, эта эмиграция в Москву состоялась в результате разгрома, учиненного на полуострове войском Тимура. Так что обратить внимание Великого князя на юг было кому. Вслед за собственным браком Иван III попытался укрепить связи с носителями последней византийской императорской династии через брак своего сына царевича Ивана с дочерью мангупского князя. Переговоры по этому поводу велись в 1474 г. через первого московского посла в Крыму — Никиту Беклимишева. После выполнения дипломатической миссии у хана Менгли-Гирея он отправился в Мангуп, где был принят князем Исааком, предпоследним правителем Феодоро. Вопросы предстоящего брака были практически решены. Однако прибывшее на следующий год московское посольство попасть в Мангуп уже не смогло, так как он находился в турецкой осаде, закончившейся падением города и пленением княжеской семьи.
Турецкая осада продолжалась полгода и развивалась по сценарию, разыгранному за двадцать два года до этого под стенами столицы Византии, продержавшейся всего два месяца. Тогда очевидец событий лаконично определил главную, по его мнению, причину успеха турок: "Пушки решили все". Слова эти полностью применимы и к событиям, происходившим под Мангупом. Две тяжелые осадные пушки с дистанции около 200 м метали гранитные ядра диаметром 42 и 35 см, весом, соответственно, 100 и 65 кг. Ужасающий их грохот имел и огромный психологический эффект: об этом новейшем по тем временам оружии большинство феодоритов знало только понаслышке. Тем не менее, город сопротивлялся. На помощь ему прибыл отряд из трехсот валахов, направленный господарем Молдавии Стефаном III (последний мангупский князь Александр, незадолго до этого взошедший на престол, приходился ему шурином). Вполне вероятно, что между Молдавией и Феодоро был заключен антиосманский оборонительный союз. Были на стенах среди защитников и москвичи: так, среди погибших оказался князь Иван Владимирович, правнук основателя рода князя Степана Васильевича Головина. В 1475 г. он отправился на поклонение к Гробу Господнему в Палестину и заехал навестить родственников на Мангуп.
