Возвращение в Тооредаан2

К нашему, теперь уже правому борту, подходил красавец фрегат. ...Нет, определенно, чертовски красивые штуки эти парусники. Я даже не о совершенных обводах корпуса, гордо вздернутом бушприте, и крыльях-парусах толкую. Каждый корабль, даже серийной постройки, имел собственную индивидуальность. Украшенный прихотливой резьбой, с фигурами каких-то чертей на носу, да и раскрашен в яркие сочные цвета. Да, определенно, чертовски красивая штука, даже когда из ее открытых портов, в тебя целятся жерла пушек.

Впрочем, сейчас удихи стрелять в нас не стали. Видимо были уверены, что наша палуба уже заполнена их вояками. Да, а вояки-то, тем временем, лежали грудой мусора вдоль захваченного ими левого борта. Вот такая это штука — картечный залп в упор, особенно если зарядить пушку пулями. Обычная картечь, летит на сто-стопятьдесят метров. Пульки — и того меньше — метров семьдесят-девяносто, максимум. Учитывая короткий ствол, и примитивную систему пыжей-"выталкивателей", уже сразу покинув ствол, вся эта "артиллерийская дробь" дает довольно приличный разлет. А двенадцать фунтов — это почти пять с половиной килограммов. А учитывая что стрелять собирались в упор, набили в пушку побольше пулек. Каждая мушкетная пулька — грамм двадцать весит. Вот и считайте сами. ...В общем — смертоносное свинцовое облако, просто вымело стоявшую плотными рядами вражескую абордажную команду. Стоять на ногах, осталось не более двух десятков. Остальные лежали либо убитые, но чаще — раненные.

— Не стрелять. — Еще раз проорал я. — Сейчас к нам с другого борта полезут.... Перестроиться углом — поперек и вдоль судна, Целиться в противника.

...Еще один удар корпусом о корпус. Стук заброшенных абордажных крючьев. Звенят натягиваемые канаты, притискивая и связывая двух гордых морских скитальцев.

— Целься. Пли. — Ору я, видя как возле перекинутых абордажных мостиков, скопилась изрядное количество мишеней. И наведя туда фальконет, подношу к запалу пальник. Пушчконка рявкает, как маленькая, но очень злобная собачка. За ее рявканьем следует громкий, хотя и не очень дружный залп.

— Взяли вторые мушкеты. — Ору я, судорожными движениями пробанивая ствол своей полуручной артиллерии. — Целься. Пли.

Третий залп мы уже дали именно что "в направлении", поскольку все шканцы затянуло кромешным дымом. Я на ощупь достал из корзины пару, заранее заготовленных мешочков пороха, и зашвырнул их в ствол. Примять банником. Теперь пыж. Забиваю его в ствол, — по-настоящему тяжелая работа. Мешочки с картечью....

За... Кхе-кхе. ...ряжай! — Прокашлял я команду, забивая в ствол фальконета последний пыж. — Стоим на месте, не дергаемся!

Лезть сейчас на палубу не имело никакого смысла. Во-первых, не видно что там вообще творится, а во-вторых — еще рано, даже стреляя залпом почти в упор, мы едва ли нанесли серьезный урон противнику, так что рукопашки все равно не избежать, такие тут законы войны. ...Но шанс подгадить противнику еще, у нас есть, и упускать его я не буду. Дым немного рассеялся, и мы увидели очередную вражескую команду, штурмующую нашу посудинку. Кажется, учили их по той же методике, что и прежних. Перелезть через борт, и в строй. Тактика скорее сухопутная, но, как я слышал, удихи на море раньше как-то особо не блистали.

Целься....— Заорал я. — Пли. ...Передать пистолеты. Целься. Пли....

Ну вот, весь огнестрел кончился. Врага мы проредили неплохо. Теперь дело только за клинками и за удачей.

Я устало плюхнулся на канатную бухту, не обращая внимания на заляпавшие ее капли крови, устало уронив рядом зазубренную шпагу. ...Капли крови.... Да вся эта связка из трех кораблей, была сплошной огромной каплей крови плавающей в каком-то океанском безвременье. ...Вот ведь сволочная стихия — море. Сегодня, вероятно несколько тысяч человек, и целых три корабля, канули или еще канут, когда мы выбросим трупы за борт, в эту пучину, а ему — хоть бы хны. Даже красноватый отблеск на волнах, это не следы пролитой крови, а банальный отсвет заходящего солнца. А само море настолько спокойно и равнодушно, что ассоциаций с кровью даже не возникает. Да уж — денечек сегодня выдался веселый. Было тут место и клинкам и удаче, но главную скрипку сегодня играла смерть.

Наша грозная пальба наделала много шума, но куда меньше трупов. Что поделать, еще там, на Земле-1, нам говорили, что в аналогичные времена у нас, мушкетная стрельба отличалась такой "точностью", что только пол процента пуль попадали в цель, и по расчетам одного деятеля, на убийство одно солдата противника было необходимо потратить свинца в семь раз больше его собственного веса*.

(Джек Келли — возможно книга "Порох. От алхимии до артиллерии". Врать не буду, сам не читал, цитату нашел в Интернете.  ).

Может быть это и некоторое преувеличение, тем более что мы стреляли почти в упор, но во всяком случае, когда заряженные стволы у нас закончились, врагов осталось еще много. Очень много. Намного больше чем нас. Правда, надо признать, что после устроенной нами пальбы, они пребывали в несколько "изумленном" состоянии духа, все-таки тут, к подобному граду свинца еще не привыкли, особенно в морских сражениях. Как я понял — моряки вообще не слишком доверяли ручному огнестрелу, предпочитая для начала пальнуть по друг другу из больших пушек, а потом сойтись в рукопашную. Что опять же, имело немалый смысл, ибо попасть из мушкета в цель вообще сложновато, а сделать это на качающейся палубе — штука еще более не простая. А еще все эти тлеющие фитили, крупицы не слишком качественного пороха, вылетающие из стволов горящие пыжи..., иной раз достаточно одной искры, попавшей на просушенный солнцем и ветрами парус, чтобы твое судно превратилось в большущий костер. Лучше уж расколоть друг дружке головы большими острыми железяками, чем сгореть в подобном костре. А коли не особо используешь, то и обучать экипаж стрелять, нету особого смысла.

В общем — все эти экскурсы в историю конечно дело интересное, но мне сейчас не до них.

— Вперед! — Опять заорал я, чувствуя, что уже вот-вот сорву глотку. Хоть бы жестяные рупоры изобрели, сволочи средневековые! — Вломим этим гадам! Биидша, чисти левый борт. Все остальные на правый. Дави удихскую сволоту!

...Разумнее конечно было бы оставить часть команды на надстройках. Чтобы в случае чего было куда отходить, а они могли бы прикрыть нас огнем. Но зная свой контингент..., в тылу никого оставлять нельзя. Другие решат, что на их хилые плечи взваливают главную ношу, и откажутся идти в бой. Если бы они так же хорошо освоили бы дисциплину, как освоили искусство склок. Так что....

— Вперед ленивые сволочи. Покажем этим удихским сволочам, какова на вкус сталь наших клинков. Дави, руби, злодействуй! Если сможете захватить фрегат, я отдам вам его на разграбление на три дня! Все золото удихов будет вашим!

...Ага, помечтайте дебилы. — Нам бы собственную палубу удержать до подхода подкрепления, если оно вообще подойдет. А уж о захвате вражеских кораблей и мечтать не приходится. Но — пусть эта сволочь считает, что все возможно. Для них, жадность — лучший стимул.

Сначала наш напор на ошарашенного врага, принес заметный результат. Кое-где мы даже смогли дойти, и спихнуть за борт успевших перебраться на наш корабль удихов. Но они довольно быстро перестроились, и начали давить уже нас. Мои аэрооэские вояки, соответствующим образом накачанные перед боем, дрались с отчаянностью загнанных в угол крыс. Может не очень умело, но яростно. Но крысы — они и есть крысы. А против нас работали "хищники" примерно уровня..., соболей или даже лис. Слава богу — не тигры, но и эти крыс давить умели. И наше воинство, начало сначала медленно, а потом все быстрее, откатываться назад теряя боевой дух, к левому борту, где дюжина Биидши, добивала остатки абордажной команды первого фрегата, и тоже, не так чтобы сильно успешно, поскольку соотношение сил было даже чуточку в пользу противника, а вояки из аэрооэсцев, были так себе. Выбрав момент и вскочив на крышку люка, сантиметров на двадцать возвышавшегося над общим уровнем палубы, попытался оглядеть поле боя. Да — хреновые дела. Похоже нас скоро зажмут, тем более что кажется и на первом фрегате, смогли набрать новую абордажную команду. Не столь многочисленную, и наверняка не столь опытную в бою. Но в такой драке, даже небольшой перевес, который обеспечит команда коков, плотников, юнг, а то и вовсе — корабельных мартышек, может существенно повлиять на ситуацию. Похоже нам крышка.

...Поторопился. Когда мы уже сдали середину палубы, и почти прижались к левому борту, за спинами удихов вдруг послышался жуткий вой, который, как я узнал чуточку позднее, служил боевым кличем жителям Квад-ал-ахара. Четыре Пальца, несмотря на свои рассказы о "нехватке мозгов" и "боевом безумии", сейчас все сделал правильно. Выводить своих вояк из центральных грузовых люков, как я ему сказал, он не стал. Развел их на нос и корму, и они вылезли через куда более узкие и неудобные люки ведущие в жилые помещения галеры. Зато они сумели сосредоточиться, быстро выскочить, и ударить удихам в спину. Видимо бывшим бунтовщикам было за что мстить своим поработителям. Вояки из них оказались куда лучше аэрооэсской сволоты. И более умелые, и гораздо более мотивированные. Не хватало пожалуй хладнокровия. Недостаток оружия они компенсировали внезапностью удара, и безумной яростью. Ну и количеством конечно. Как-то я этого раньше и не замечал, когда они компактно сидели, по три человека на одно весло. Но их тут, оказывается, было под три сотни человек. А например все мое войско, включая ветеранов — шестьдесят человек, да плюс десяток матросов Гилли. — А что вы хотели? — Парусный кораблик, на него слишком много народа не воткнешь. ...В общем — удихам пришлось несладко. Пусть наша подмога и была плохо вооружена, но желания убивать ей хватало. И они убивали. И вскоре, уже удихам пришлось очень туго, поскольку это мы их зажали между двух огней. ...Но тут в спину ударили уже нам. Причем с двух сторон. Получился такой забавный многослойный бутерброд. Второй фрегат тоже выслал подмогу составленную не из лучших бойцов но когда тебе в спину тычет протазаном калека-кок, или сопляк-юнга, — много не навоюешь.

Мы опять отжали врага до середины палубы, и я вновь воспользовался крышкой люка, а вдобавок еще и лежащим на ней трупом. Кажется это был кто-то из наших. Заняв эту сомнительную высоту, я вновь огляделся, чтобы оценить обстановку, и сердечко у меня слегка екнуло.

— Ты чего делаешь, мудак? — Заорал я, стараясь перекрыть грохот боя. — Осьминог, твою мать, совсем с ума сошел?

Кажется он меня все-таки услышал, до него ведь было не больше пятнадцати метров. — Огляделся, довольно осклабился, махнул мне рукой, и поднес пальник к затравочному отверстию пушки. Одной из тех, что мы развернули на левом борту, чтобы обстреливать правый. ...Грохот. Клубы дыма. На несколько секунд сердечко нырнув в сапоги, затаилось там, вовсе перестав биться. И только спустя мгновение, когда голова осознала что сноп картечи не порвал нас всех на куски, сердечко вернулось на свое место, и забилось там со скоростью истеричной швейной машинки. Этот старый мудак и опытный артиллерист, все-таки догадался, а главное -как-то сумел развернуть тяжеленную пушку, и шмальнуть из нее точно вдоль борта. Впрочем, не удивлюсь что и нашим досталось чуток мушкетных пулек. Но то, что досталось удихам, существенно перетянула чашу весов боя. Почти всех кто перебрался на галеру за нашими спинами, вымело потоком огня и свинца. А еще — о чудо! Я увидел как за левым бортом вражеского фрегата, полощется наш славный "Красный вепрь", и покрашенные в желтый цвет мачты "Кусачей черепахи". И мое неистово колотящееся сердечко, забилось еще быстрее, но теперь уже от радости. — Помощь все-таки пришла. Так-так, а вон кажется и на противоположной стороне "театра военных действий", возле второго фрегата, появилось знакомое знамя, на мачтах знакомого корабля. ...Несколько дней мы плелись в кильватере "Счастливого", так что я успел хорошо запомнить многие характерные особенности этого корабля.

— Наши! — Заорал я, окончательно срывая глотку. — Подошла подмога. Щас мы всем покажем. Дави сволочей! Вперед. Дави!

И сам бросился в бой, надеясь увлечь подчиненных своим примером. А иначе эти снулые доходяги, просто позволят перебить себя накануне победы, от полной безнадеги. Как я вообще заметил, эта трущобная сволота, особой стойкостью не отличается. Быстро зажигаются от обещаний легкой победы и последующего грабежа, но так же быстро гаснут, столкнувшись с первыми трудностями. Мой протазан к тому времени уже лишился наконечника, отрубленного от древка умелым ударом абордажного топорика. ...Трофейная сабля, тоже куда-то улетела, выбитая из рук. Очень ловкий противник попался, видимо из дворян, уж больно искусно он действовал своим тяжелым прямым клинком. Пришлось тогда воспользоваться пистолетами, благо колесцовый замок, не требовал подсыпки пороха на полку. Отскочив назад, я грохнулся на палубу, поскользнувшись в луже крови. И как оказалось — на удачу. Мой ловкий противник успел мгновенно нанести второй удар, который наверняка бы вскрыл мне брюхо, но — фигушки. Чего-чего, а падать не теряя при этом ориентации в пространстве, и не ломая себе костей, я умел. Упал, выдернул пистолет из сшитой по спец-заказу нашим парусным мастером, специальной кобуры, и выстрелил почти не прицеливаясь. Так что, вылетевшая пуля, вскрыла брюхо моему противнику. А я вскочил на ноги, как нас учили, по методике неваляшки, успев попутно подхватить оружие моего противника. И снова ринулся в драку.

Помощь нам шла с двух сторон. Но бой, тем не менее, кончился еще не скоро. Было много всяких эпизодов, о которых память сохранила лишь какие-то разодранные в клочья воспоминания. Вот глаза Киирда, с недоверием смотрящего на торчащее у него в брюхе древко пики. ...Вот какой-то, сущий сопляк, чуть ли не ясельного возраста, пытается ударить меня саблей, слишком большой для него, поэтому он держит ее двумя руками. А вот мой ответный удар, обрывающий почти и не начатую жизнь. Возможно, будь у меня хотя бы доля секунды на то что бы подумать, я бы смог ударить плашмя, сохраняя щенку жизнь. Но — думать я перестал уже давно, превратившись в машину для убийства. Когда на тебя со всех сторон сыпется град ударов, думать некогда, надо просто реагировать. Я и реагировал. ...Вот кто-то из моих аэрооэсзких вояк, истерично вопя машет во все стороны саблей. В глазах его чистое безумие, в крови течет один адреналин, позволяющий не чувствовать ни боли не усталости. Но неуязвимыми, берсеркеры бывают только в сагах. Грамотный удар протазаном подрубает ногу. Безумец валится на залитую кровью палубу. Еще один взмах.... А вот уже и спины врагов. Я дошел до той части палубы, где удихи сражаются с бывшими гребцами. Два коротких удара в спины. Чисто механические, без всяких эмоций и раздумий. Два трупа. Шаг в сторону, еще один удар. Меня заметили, но это уже не имеет никакого значения. Я продолжаю автоматом наносить и отбивать удары. ...Стоп. Это уже свои.... Отбиваю "дружественный" удар. И укоризненно показывая нанесшему его гребцу кулак. Тот изображает на своей заросшей волосами роже, нечто вроде извинения. Разворачиваюсь, ищу противника. Кажется там, возле кормы, еще кто-то сопротивляется. Вы сопротивляетесь? — Тогда мы идем к вам!