Внизу наш дом

— Ага. Наваливайтесь на крыло. Макар — к хвосту. Выкатываем самолёт на поле.

Разумеется, машину, опробованную мною вчера, а до этого несколько раз моим товарищем и учеником, я не стал гонять по полю, проверяя рулевые качества. Не делал и подлётов — сразу деловито оторвался от земли, уверенно набрал высоту и принялся отрабатывать сначала простые режимы, потом сложные, а напоследок и разные фигуры покрутил. Я ведь перед этим много раз испытывал свои детища, так что программу необходимых проверок знаю наизусть. А техника эта — годная. Поэтому пункт за пунктом шли подряд без сбоев.

Стрельнуть тоже успел — есть тут правильно оборудованная площадка, потому что надо же где-то Илы проверять. Хорошо Матвей пулеметы сориентировал.

Сел уже когда горючее заканчивалось. И сразу принялся писать протокол — довольно длинный документ с перечислением всего проделанного и описанием отклика машины на разные попытки издевательства над ней. Москалёв же и несколько незнакомых мне товарищей, подтянувшихся сюда видимо из КБ, ни во что не вмешивались и терпеливо ждали финала.

— Александр Сергеевич! — сказал я подойдя к группе разработчиков, но обращаясь к её лидеру. — Пожалуйста, распорядитесь это напечатать в необходимом количестве экземпляров, оформить, как положено, акт составить. Ну, и вообще, всё, что требуется для начала производства. Я же, пока суд да дело, посоветуюсь со старшим товарищем как бы поскорее дать ход в войска столь нужной нынче машине.

Знаете, настроение у разработчиков — а это они подошли поглазеть на испытания, — сразу сделалось воодушевлённым. Мужики сгрудились, читая мою писанину.

* * *

Пока шло оформление документов — а без подписи в наркомате вопросы такого рода решать не принято — я изучал оснастку. Тут ведь вот что выяснилось — оказывается САМ-13 — цельнодеревянная машина. То есть, обшита фанерой, и каркас у неё выполнен из самой обычной деловой древесины. Это обстоятельство совершенно не отложилось в моей памяти, и я чего только не придумывал, изобретая оригинальные технологии. Вот ведь — искатель приключений!

Тем не менее, распорядился ещё до завершения формальностей заложить сразу десять машин. А потом с головой погрузился в привычную мне атмосферу производства. Что интересно — шаблоны уже были изготовлены, что сильно облегчало работу. К тому же я не выдвинул ни одного замечания по конструкции — то есть, ничего не нужно было изменять в оснастке. Сборка пошла довольно энергично, только Макар Голыгин отправился в военкомат записываться в добровольцы — его, как учащегося техникума на срочную не призвали.

А в этот раз "записали" в армию, привели к присяге и выдали предписание прибыть в распоряжение капитана Субботина. То есть меня. Не, ну у меня кадров и без того кот наплакал... чтобы еще, считай, готового мастера отрывать от сверхсрочной работы.

Опытный участок стал производственным — на заводе напряжёнка была страшная и, кроме нескольких человек, раньше занятых в постройке разработанных в КБ машин, никого более нам выделить не могли. Да и площадей откровенно не хватало. Однако, рейс за рейсом, прибыл груз из под Одессы, а вслед за ним и мои "пионеры" подтянулись. Кирдыки — все четыре, что были спланированы к изготовлению, они завершили, облетали и отогнали в полк. Впрочем, полку досталось два. Одна машина оставалась на заводе — стояла в ангаре под чехлом рядом с прототипом САМ-13. Первый же САМ-13 бис давно находится в бывшем аэроклубе, ныне — школе воздушной стрельбы.

* * *

— Встать, смирно! Товарищ капитан, учебная группа к занятиям готова! — отрапортовал староста.

— Здравствуйте товарищи... (слово "курсанты" застряло у меня в глотке) ...слушатели. Прошу садиться.

Отчего произошла заминка? От впечатления, произведённого на меня учениками. Это не юнцы, а зрелые мужчины. Лейтенанты, старлеи. Вероятно, они уже служили в строевых полках, а потом...? Скорее всего, остались без машин. Потеряли они их в бою или матчасть погибла на земле в результате бомбёжек — всяко может быть. Но лётчики все со стажем. Наверняка имели дело с серьёзными самолётами — как-то они отнесутся к перспективе летать на авиетках?

Однако, надо брать внимание аудитории в кулак и с первых слов настраивать людей на бойцовский лад. Достал из портфеля макет восемьдесят седьмого юнкерса и подошёл с ним к окну, через который в класс врывались лучи яркого летнего солнца.

— Кто знает, нужно ли уничтожать эту машину?

Киваю поднявшему руку лейтенанту.

— Лапотника надо валить, — и взгляд у человека твёрдый.

— А вот этого? — показываю Су-2.

— Такого не видел.

— Представьте, что увидели. Ваши действия?

— Сблизиться для того, чтобы разглядеть знаки различия... опознавательные знаки.

— У него сзади пулемёт на турели. Если штурману неизвестен тип вашего самолёта — быть беде. Потому что это наш ближний бомбардировщик. Встреча с ним в прифронтовой полосе более чем вероятна. Тем не менее, скромный размер машины наводит на мысль, что снизу огневой точки может и не быть. Есть смысл подойти "от брюшка" и понять, кресты на нем намалёваны или звёзды.

* * *

По настоящему интенсифицировать учебный процесс удалось только после постройки первых серийных "хорей" — так я попросил Александра Сергеевича назвать его детище. Впрочем, поначалу встречена была машина с вполне ожидаемым скепсисом.

— Что? На этом мотыльке нам предстоит воевать? — Лейтенант Свиридов покачал машину за крыло — она чутко отозвалась на приложенное усилие.

— Думаю, это чисто тренировочная модель, — высказал свою версию лейтенант Крылов.

— Поговаривали, капитану Томусяку на Южном фронте с одного захода сразу три мессершмитта удалось сбить. Как раз на таком маломерке с рамочным хвостом, — вступил в разговор старлей Цуриев.

— Не Томусяку, а Томусяк, — поправил я. Женские фамилии не склоняются.

— Так капитан — женщина?

— Нет, девушка, — ляпнул я и... тишина. Все уставились на меня весёлыми глазами. — Ну служили мы вместе в это время, — слабая попытка справиться с ситуацией.

— Познакомите нас, тащ капитан.

— Обязательно. В её полку будем проходить учебную практику. Возьму с собой, тех, кого посчитаю нужным. Крылов, Свиридов! Взлетаете на Ушке и развешиваете парашютики. Цуриев — упражнение номер восемь — стрельба с близкого расстояния. Исполнять. Не забудьте, что при посадке фюзеляж необходимо удерживать горизонтально, а не задирать нос.

Гонял я группу так, что самому иногда становилось жалко ребят. По силуэтам летательных аппаратов: наших и не наших, по тактике, по расположению вооружения. С появлением из производства всё новых и новых "хорей" и в воздухе напрягал, заставляя выполнять сложные связки из не самых простых фигур. Причем, не среди небесного простора из любви к искусству, а заходя на мишень.

Да, анархия опять сходила мне с рук — нагло перегоняя готовые самолёты с завода в школу воздушной стрельбы я, наверняка, нарушал что-то очень важное. Но никаких распоряжений в мой адрес не поступало. В отличие от моего коллеги, постоянно получающего указания сверху, я оставался предоставленным самому себе и натурально беспредельничал.

В принципе, тенденции в развитии ситуации меня устраивали. Вернее, устраивали бы, если бы не план по транспортникам. По выпуску самолётов ТС-41. Нет, его не "спустили" сверху. Он сам подкрался — с Южного фронта прибыли пилоты-перегонщики за готовыми транспортными машинами. Скажете — бардак? Конечно. Но начштаба фронта действовал энергично и напористо — то есть как раз так, как нужно. Не стану утверждать, что это он стал таким решительным после беседы со мной — поговаривали, что это его собственное качество. Но слова мои он мне "припомнил". Во всяком случае, директор завода пригласил к себе нас с Москалёвым и очень предметно простимулировал в том смысле, что, как хотите выворачивайтесь но, чтобы машины были.

Мне просто как нож в сердце было отрывать немногочисленных работников от основного дела — от изготовления истребителей. Тем не менее — деваться некуда. Я ведь теперь человек военный — должен понимать дисциплину. К счастью, создатели "сундука" — мои "пионеры" все под рукой, и из сложного в этой машине только крыло да поворотные редукторы.

Москалёвскому КБ тоже перепало — поручили оформить комплект конструкторской документации на этот аппарат. И тут нас залихорадило — стальной каркас крыла не заметить просто невозможно, а у творческих людей в голове непрерывно происходят весьма бурные и причудливые процессы. А тут ещё моё пожелание посадить пилота позади крыла, чтобы при жесткой посадке его не расплющило сорвавшимся с места двигателем.

Я не появлялся на участке дня четыре, потому что нужно было решать вопрос о направлении группы слушателей курсов (слово "школа" не прижилось) на практику в действующую армию, причём — в строго определённый полк — 256-й МАП. М — москитный. Так вот — когда, наконец, я появился на заводе — эскизная документация на ТС-41 оказалась в рабочем состоянии. Слышалась работа аппарата точечной сварки, сохли выклееные из шпона "зализы", а кройка листов дюраля шла полным ходом прямо по свеженьким шаблонам. На недавно сколоченном столе выставлялись лонжероны — начиналась сборка первого "сундука".

Недоделанные истребители скучали в стороне — количественный состав группы практикантов, таким образом, определился. У нас имеется всего шесть машин плюс седьмая — головная. Летим на фронт вшестером — один самолёт я решил оставить, что называется, на развод.

Глава 17. Ягодки

И тут появился майор Бойко. Появился он в аэроклубе в сопровождении бойцов, принёсших ящики. Ящики с патронами.

Сан Саныч посмотрел на меня утомлённым взглядом до упаду натрудившейся ломовой лошади и произнёс только одно слово:

— Ураган.

Я не стал к нему сильно приставать. Приказал подать гостю дорогому чая и непременно хлебца отрезать с пластиночкой сала. Сам же заторопился проверять результат — очень меня волновали пули, снаряженные гексогеном.

Стреляли мои соколики, ясен ясень, по наземной мишени. Несколько повреждённых бочек из-под ГСМ, бревенчатая стенка, кирпичный кубик — всё это уже исклёвано пулями — ребята крепко натренировались в самых разных видах стрельбы. Так что я даже не сам полетел — и без меня есть кому. Залег неподалёку и стал наблюдать в бинокль.

Да уж — ошмётки летели значительно более выразительные, чем от обычных пуль. Ну и потом было на что посмотреть. Особенно "ажурно" выглядели бочки. В некоторые дыры получалось такие, что даже щепоть просунуть можно. Впрочем, и в брёвнах и в кирпичах наблюдались вырванные взрывами клочья.

— Трассирующих в ленту нужно добавить, — сказал подошедший Саид. — Бронебойно-зажигательных. Как полагаешь, Шурик?

— Это ты полагаешь, Цур. И полагаешь правильно. Вылетаем завтра в шесть ноль-ноль. Вот список лётчиков на боевую практику. Остальных на производственную практику отведёт рядовой Голыгин тоже в шесть ноль-ноль.

Я снова заторопился. Я теперь всегда тороплюсь, потому что мне нужно очень многе успеть сделать. А пока буду вывозить наиболее хорошо подготовленных воздушных бойцов в Мусенькин полк — надо ребят обкатать на реальной боевой работе. Если у кого-то из них после первых неудач возникли психологические проблемы, то вышибать их необходимо быстро и решительно. Некогда нынче уси-пуси разводить.

И остающимся нечего груши околачивать, пока нас нет — пусть поработают руками — не хватает на участке работников. Зато потом парни смогут сказать, что сами делали свои истребители, отчего до конца уверены в их хорошем качестве. Или наоборот — наваляют по шее тем, кто небрежничает. Вот и получится сразу три пользы от одного простого дела.

* * *

Поговорить с майором Бойко мне было просто необходимо.

— Так что, Сан Саныч, может расскажете, как у вас получилось со снаряжением пуль гексогеновой взрывчаткой?

— Да всяко бывало. Самого-то матроса найти оказалось нетрудно — он как раз там и работал, где ты рассказал. Только вот отпускать его не шибко хотели — сказали, что им самим нужен такой специалист. Мне пришлось действовать через верх. Начальство было сильно недовольно, но, как-то добилось, чтобы соответствующие указания прошли через нужные инстанции.

— До Сталина дело не дошло? — полюбопытствовал я.

— Мне не докладывали, — скривился майор. — Сам же этот... нет, фамилию я тебе не скажу, раз ты её забыл, то и хорошо, потому что она теперь секретная. Так вот — он как раз охотно сотрудничал, потому что человек такой — вроде тебя, на своих задумках помешанный.

Приехали мы на завод и там в заводской лаборатории этот Ле... не скажу, как фамилия... так вот он чего-то поколдовал, ну, у нас с собой было... а потом пару вёдер с его составом заправили прямо в машину, которая пули снаряжает. Тут сложно было отследить, чтобы наши пули с другими не смешались. А только прилетает мужик с глазами нараспашку и кричит, что мишени полный кирдык пришел с одной короткой очереди. Словом — местный особист меня в кутузку поволок "раскалывать" за порчу народного добра — испытательного оборудования. Директор завода помчался в райком добиваться встречи со мной. Военпред телеграмму отбил своему начальству — такой тарарам начался — дня три разбирались да успокаивались.

Сан Саныч хитро посмотрел на меня и отрезал ещё кусочек сала. Положил его на чёрный хлебушек и протянул мне:

— С тобой, Шурик, лучше потерять, чем с кем другим найти. В общем, поощрили меня. Не скажу как. Но патроны забрали почти все — сказали, нечего им в тыловом Воронеже делать. Такие на фронте нужнее. Всего-то пару ящиков и вымолил. Сказал, что для истребителей, вылетающих в зону боевых действий — мой "хранитель" явно пребывал под впечатлением от общения с Бахусом. Хряпнул на радостях, не иначе.

— Ладно, — говорю, — товарищ майор. — Трезвей по-быстрому и займись доставкой из Америки раций для строящихся истребителей. И авиагоризонты не забудь. А то те, что у нас были припасены в катакомбах, уже заканчиваются.

* * *

Расстояние от Воронежа до Одессы по прямой — восемьсот сорок пять километров. Дальность полёта самолёта САМ-13 — восемьсот пятьдесят километров. Долететь можно. Причём, меньше, чем за два часа, если держать скорость в восемь десятых от максимальной, при которой традиционно измеряется дальность полёта. Но это без малейшего запаса на непредвиденные случаи, встречный ветер, обходы грозовых фронтов или появление неприятеля в прифронтовой полосе. Поэтому мы пошли на четырёхсоточке — это самый экономичный режим, если считать пройденное расстояние. Летим-то не идеально по прямой — от ориентира к ориентиру.

Разумеется, промежуточные аэродромы на всякий пожарный тоже наметили, но рассчитывал я всё-таки на беспосадочный перелёт. Ну и не в саму Одессу мы собирались.

Двести пятьдесят шестой МАП к этому моменту перебазировался со старого места — перелетел южнее, поближе к морю. Такого рода "точек" я заранее наметил несколько, готовясь к предстоящему отступлению. Интересовали меня два условия: подходящая полоса и возможность замаскироваться. Естественно, знал я их все отлично — достаточно просто назвать — отыщу. Ну а остальным членам группы придётся положиться на карту — они тоже знают, куда мы направляемся.