| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
И Шардин внимательно посмотрел на Зверева.
Глава двенадцатая. Операция "Рокировка"
Люди разучились думать. Всё чаще животные инстинкты заменяют мозги. Зачем думать? Мыслительный процесс обременяет. И когда внезапно человек понимает, что жизнь прожита впустую, что она, как пожёванная и смятая обертка от конфеты, валяется где-то в пыли, ему становится страшно. Потому что очень скоро он исчезнет и после него не останется ничего. А почему? Что сделано не так? Где он споткнулся, свернул не туда? Как получилось так, что все его надежды не оправдались? Но, увы, очень немногие задают себе такие вопросы. Именно поэтому огромное большинство людей в разных странах не способны активно влиять на процессы, которые происходят в мире. И мир постепенно катится по наклонной. Но иногда в истории всё же появляются личности, которые её меняют. К сожалению, это происходит не очень часто...
Москва, год 1977, 25 февраля
Начальник информационно-аналитического управления КГБ Николай Леонов чувствовал себя не совсем в своей тарелке. Он уже несколько раз делал доклады на заседаниях Комитета государственного контроля. Но одно дело, когда ты просто доложил свои соображения по тому или иному вопросу, опираясь на факты и цифры, а совсем другое дело, если твой доклад должен повлиять на уже начатую операцию. На операцию, которая, в свою очередь, должна изменить судьбу огромной страны. Да что там — она должна изменить Историю! То есть, сейчас он, генерал-майор КГБ Николай Леонов имеет шанс, как бы это пафосно не звучало, стать историческим лицом.
"Вот только на лице у этого лица особо не заметно радости", — по привычке мимоходом подумал генерал.
— Так вы, генерал-майор, утверждаете, что идея с назначением на пост Генерального секретаря ЦК КПСС Михаила Горбачёва себя не оправдает? — снова повторил свой вопрос Мазуров.
— Так точно, Кирилл Трофимович, я считаю, что сведения, которые получены нами от наших... наших сотрудников из "Омеги", особенно во время последнего эксперимента, заслуживают внимания. К тому же есть простая логика. Горбачёв в альтернативном варианте развития СССР пришёл вначале на место Секретаря ЦК по сельскому хозяйству после неожиданной трагической и весьма загадочной гибели товарища Кулакова. Хотя на место это рассматривали кандидатуру первого секретаря Полтавского обкома партии Моргуна. Горбачёв в сельском хозяйстве совершенно не разбирается, хотя в свое время заочно окончил в Ставрополе сельскохозяйственный институт, — Леонов говорил, почти не заглядывая в папку с документами, которую он держал в руках.
— А вот Фёдор Моргун отработал в Казахстане, на целине, причём, самые трудные годы — с конца 1954-го до середины 60-х. Он начал директором совхоза, дослужился до начальника Целиноградского краевого управления сельского хозяйства. Уже там, в Казахстане, он начал последовательно внедрять природоохранные технологии обработки почвы, став на многие десятилетия противником применения глубокой вспашки и плугов. Потом Моргун четыре года работал в Сельскохозяйственном отделе ЦК КПСС, три года в Киргизии, первым заместителем председателя Совета Министров. Впрочем, Вы, Кирилл Трофимович, сами с ним работали, знаете его неплохо. Так что, если учитывать наш анализ, то вначале после ухода Брежнева стоит подумать именно о кандидатуре Кулакова на пост Генерального секретаря. А на его место придет Моргун. То есть, уже на этом направлении, крайне важном для страны, мы сможем избежать тех ошибок, которые бы совершил Горбачёв, находясь на таком важном и ответственном посту, — закончил свой доклад генерал.
— Но Федор Давыдович, став генсеком, всё равно будет тянуть за собой своего протеже, — сварливо заметил Шелепин.
— Я думаю, что с Фёдором я ещё поговорю, — ответил ему Мазуров. — У нас уже состоялся предварительный разговор, я ему коротко обрисовал ситуацию в стране и его личные перспективы. Ну, кое-что про его "неожиданную" смерть рассказал, выдал это ему под соусом утечки из КГБ. Так что он весьма внимательно выслушал меня.
— И что, есть результат? — задал вопрос Романов.
— А как же! Ведь Фёдор Давыдович — опытный заговорщик, — усмехнулся Мазуров, и видя недоуменный взгляд Романова, пояснил. — Это ж у него на квартире собирались члены Политбюро, которые заговор против Хрущёва сообразили. Так что заговор против Брежнева, да ещё и после того, как Кулаков узнал, что Ильич хотел его убрать из Политбюро, он не просто поддержал, но и был готов принять в нём самое непосредственное участие.
— Кстати, и со смертью Кулакова не всё до конца ясно. Там ведь вроде Андропов, судя по докладу "Омеги" приложил руку, - снова задал вопрос Шелепин.
— Ну, сейчас мы уже гадать не будем. Охрану Кулакову мы обеспечили, а дни Андропова, считайте, сочтены, — вступил в беседу Филипп Бобков, заведовавший в Комитете государственного контроля Исполнительным отделом силового блока. — По совокупности данных, переданным нам из "Омеги", о шпионах в КГБ и ГРУ, в частности, о генерал-майоре КГБ Олеге Калугине, начальнике Управление "К" ПГУ, который работает на ЦРУ с 1958 года, мы, Кирилл Трофимович, подготовили доклад на Политбюро.
— А кто докладывать будет? — задал вопрос Шелепин.
— Да, это важно, надо сразу заявить на Политбюро новый расклад. Может, пора, наконец, заявить о себе? — поддержал его Николай Егорычев.
Мазуров обвёл взглядом своих соратников. Это были члены Комитета государственного контроля, отвечавшие за непосредственное проведение операции под кодовым названием "Рокировка" — Бобков, Леонов, Ахромеев, Чазов, Месяцев, Демичев, Шелепин, Егорычев, Романов, Тикунов. На этот раз все они собрались в квартире у Николая Егорычева, который на несколько дней прилетел из Дании, где находился послом СССР уже семь лет. Именно поэтому его квартира не находилась под наблюдением, к тому же начальник 5-го управления КГБ Филипп Бобков принял все необходимые меры по обеспечению безопасности собрания.
— Ну, что ж, товарищи, вопрос очень важный. Поэтому я хотел бы, с вашего позволения, обсудить его вместе с другими важными вопросами. Да, вы правы — настала пора нам, наконец-то, выходить из подполья!
— Наконец-то! — Давно пора! — Хватит уже исправлять то, что эти старики творят! — наперебой заговорили сразу несколько человек.
— Насчет "давно пора", Шурик, я с тобой не согласен. Ты, как всегда, бежишь впереди паровоза, за что, кстати, Лёня тебя и убрал, — Мазуров погрозил Шелепину пальцем.
Потом, помолчал, пока стихнет шум и продолжил.
— Итак, доклад прочтёт Гриша. Он у нас самый молодой. Кстати, Григорий, фигура Кулакова на посту Генсека — компромиссная, и позже готовься принимать дела.
Романов молча кивнул, но ничего не сказал.
— Так вот, конечно, многие из вас снова вернутся во власть. Ты, Шурик, вернешься в ВЦСПС. Ты уже начал там реорганизацию, вот и доведешь ее до конца. Профсоюзы должны стать тем, чем не стал Комитет партийного контроля при Пельше. Арвид Янович — один из старейших членов Политбюро, ему давно на пенсию пора, но функции КПК мы как раз и передадим профсоюзам. Ты, товарищ Шелепин, должен сделать из ВЦСПС вторую власть — в противовес партийным органам. Профсоюзы будут контролировать не только всю промышленность и сельское хозяйство, защищая права наших трудящихся, но и зарвавшихся партийных чиновников. Детали мы обсудим позже. Егорычева я буду рекомендовать на место Громыко — он уже давно на дипломатической работе, освоился, так что надо теперь ему на мировую арену выходить. Хватит в Дании прозябать, пусть в Вашингтон съездит, в Лондон, в Париж, — Мазуров усмехнулся.
— Да уж, "королевство маленькое, разгуляться мне негде", — процитировал Егорычев роль Мечехи из "Золушки", которую сыграла Фаина Раневская.
— Вот-вот. Впрочем, перспективы каждого из вас мы обсудим позже, на открытом заседании Комитета государственного контроля. Потому что главное — это то, что не все из нас будут идти во власть. Я, например, туда не рвусь. Меня пока что моя должность первого заместителя Председателя Совета министров вполне устраивает, — Мазуров встал с кресла и немного прошелся по гостиной. Потом повернулся и, обращаясь к Романову, продолжил.
— Я, Гриша, ведь тоже уже как бы старик. Да-да, не спорь, только что ты кричал ведь про стариков, не так ли? Вот ты пока самый молодой в Политбюро, 54 тебе, да? Ну, вот Филипп у нас моложе, ему 52, но он — уже генерал-лейтенант КГБ. Молодой, да ранний! Так вот, я понимаю, что мне 63 года и с каждым годом мне будет всё труднее заниматься такими важными государственными делами.
— Так вон Подгорному и Косыгину по 74 года, а они всё еще работают, — возразил молчавший до сих пор Петр Демичев.
— Петро, хоть ты и министр культуры СССР, а некультурно меня перебил, — усмехнулся Мазуров.
— Простите, Кирилл Трофимович, но я...
— Я — последняя буква в алфавите, Петро. Научись уважать старших. Понимаю, что ты по делу, но давай я всё-таки закончу, может, дослушав меня, снимешь все свои возражения, договорились? Вот и ладно. Итак, Комитет государственного контроля остаётся. Остаётся вся его структура, все законспирированные отделы, все наши сотрудники. И те из нас, кто придут во власть на смену брежневской клике, всем этим партийным чинушам, которые метастазами разъедают всю нашу систему государственной власти сверху донизу, должны будут понимать, что их будут жёстко контролировать. Да-да, жёстко. Вы же понимаете, что Комитет государственного контроля создавался, не как организация заговорщиков, а как структура тайной власти. Которая должна будет не только контролировать, но и дублировать власть явную. Вот вам и стимул не разложиться, не скурвиться, не превратиться в тех негодяев, с которыми мы до сих пор боролись. И вот здесь я буду на своем месте. Вот теперь задавайте вопросы, — Мазуров снова опустился в своё кресло.
— Получается, Комитет государственного контроля — это нечто вроде такой тайной полиции? — наконец решился задать вопрос Александр Шелепин.
— Ну, можно и так сказать. А если сюда ещё добавить профсоюзы с функциями Комитета партийного контроля, то КГБ будет заниматься только своими непосредственными обязанностями — внешней государственной безопасностью. А вот пятый отдел твой, Филипп Денисович, мы перепрофилируем на другое направление.
— Какое же? — спросил Бобков.
— На то, ради которого создавалась "Омега". На сохранение СССР. Только называться он будет, скажем, отдел по борьбе с терроризмом. Ну и, конечно, оставим ему борьбу с идеологическими диверсиями. Только ты этим отделом руководить уже не будешь, ты готовься принимать весь Комитет госбезопасности.
— А что будем конкретно менять в операции "Рокировка"? Я пока дал команду притормозить все активные действия. Все исполнители ждут сигнала. И по пожару в "России", который состоялся сегодня, все данные собраны, расследование проведено, — снова задал вопрос Бобков.— Вот, хорошо, что напомнил. Ты подключил МВД, Щёлоков в курсе? — Мазуров встрепенулся и стал листать документы, которые подал ему Бобков.
— Да, Щёлоков получил все документы, направил своих следователей и оперативников с Петровки. Там криминальные авторитеты замешаны и теневые дельцы.
— Вот, пусть и с этой стороны топит Андропова, раз КГБ проморгал такую диверсию. Эти материалы плюс доклад Романова на пленуме — и Юрий Владимирович вылетит на пенсию. А заодно и Громыко — после того, как Гриша упомянет о его протеже — заместителе генерального секретаря ООН Шевченко. Аркаша ведь собирается отказаться возвращаться из США в СССР. Вот и пусть наш "мистер нет" попробует сказать "нет" этим документам. Так, с этим понятно. По Брежневу — всё остается в силе, операция "Укол розы" подготовлена и уже началась. Теперь твой вопрос, Сережа, по Афганистану. Как раз доклад генерала Леонова был в тему.
— Да, мы в Генеральном штабе подробно проанализировали последствия ввода ограниченного контингента советских войск в эту страну, результаты негативные, — вскочил со своего места первый заместитель начальника Генерального штаба Вооружённых сил генерал-полковник Сергей Ахромеев.
— А мы не будем вводить войска в Афганистан. Советников — да, предоставим, специалистов, разведка наша там будет, и всё! Власть президента Дауд-Хана нас вполне устраивает — он заручился поддержкой СССР, воевал с Пакистаном, который поддерживают США, то есть, не допустит проникновения на свою, а значит, и на советскую территорию душманских банд. Опять же, после захвата власти Дауд ограничил земельные участки размеров в 20 га поливных земель, а излишки изымались у землевладельцев с последующей компенсацией и передавались крестьянам на условиях выкупа. То есть, лозунг "земля — крестьянам", прямо как у коммунистов.
— Как раз коммунистов он сажает и вешает, — высказался из своего угла Месяцев.
— Ты, Коля, мне тут пропаганду не гони, вот станешь снова главой Гостелерадио, вот тогда и будешь в программе "Время" страшилки рассказывать. Но только палку не перегибай. Дауд, конечно, создал однопартийную систему со своей Национально-революционной партией, но Народно-демократическая партия отличается от нее только названием. У нас в СССР тоже однопартийная система, между прочим, — Мазуров сделал паузу и посмотрел на соратников.
Но ему никто не возразил, и он продолжил.
— Восток — дело тонкое! Там идеологии никакой нет, это просто вывески. Неграмотные крестьяне, скотоводы — они же все поголовно мусульмане, они готовы бороться за все хорошее против всего плохого! И Дауд не коммунистов вешает, а тех, кто заговоры против него организовывает. И заговоры в основном идут от исламских радикалов. Так что пусть президент Афганистана там сам разбирается со своей внутренней политикой. В апреле он должен был встретится с Брежневым. Но встретится с Кулаковым. И мы через ГРУ передадим ему данные по готовящемуся заговору военных, которых поддержали его бывшие соратники и члены НДПА. Думаю, после этого шага нам будет гораздо легче поддерживать с Афганистаном дружеские отношения.
— Только данные по перевороту к Дауду надо передать не напрямую, не после встречи, а раньше и окольными путями. Чтобы западная пропаганда не начала истерить, мол, коммунисты сдали своих, — снова подал реплику Месяцев.
— Ну, это, Коля, само собой, — согласился Мазуров. — Так что, Серёжа, думаю, ни апрельской, ни февральской революции в Афганистане не будет. Значит, и власть там не поменяется. Афганистан нужен нам, как буфер. Исходя из того, что нам доложил Николай Сергеевич Леонов, и вводить войска туда нельзя, но и оставлять без внимания этот важный регион мы не имеем права. Как только СССР потеряет контроль над Афганистаном — жди беды. Рядом Таджикистан, где полно мусульман, опять же, 15 процентов населения Афганистана — таджики. И Узбекистан рядом, и Киргизия, частично Казахстан — все эти республики моментально начнут бурлить. Там настоящий феодализм, средневековье сплошное. И пока мы тут в Центре власть поменяем, там надо удержать ситуацию под контролем. А позже наведем и там порядок.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
