Хеллсинг: Моя земля

— 'Миллениум' действительно продолжительное время базировался в Бразилии, а некоторые исследовательские группы и до сих пор находятся там. Руководство организации, однако, уже относительно давно перебралось в другое место. 'За океан', как выразился пленный, что может означать, как США, так и Китай. Или даже Европу — сказать невозможно. Таким образом, по-настоящему существенных результатов наш вояж в Рио не принес, в плюс можно занести уничтожение действующей ячейки 'Миллениума' и ее офицера — Тубалкаина Альгамбра — а также определение местонахождения нескольких исследовательских лабораторий. В минус — неудачу в получении критически важной информации относительно руководства организации, его дальнейших планов, а также потерю бойца, Артура Хокинга, на неопределенное пока время.

Интегра слушает его, вяло массируя виски и уставившись невидящим взглядом в отключенный экран на стене. Но ей-то что, для нее это рутина, наверное. 'Отряд не заметил потери бойца...' А мне вот хочется орать, бить кулаками в стены, разбрасывать со стола бумаги и телефоны. Или расплакаться. Тоже выход, не хуже любого другого.

Как же так вышло, что аниме и здешняя реальность снова сплелись в неразрывный клубок, из которого опять капает кровь и свисает что-то совсем уже неаппетитное? Я же помнила, что этот самый Альгамбра должен был разбрасываться какими-то специальными картами, которые в лапшу резали все вокруг, плюс от них никак не останавливалось кровотечение. Помнила, но даже не подумала предупредить... Какого черта... Наверное, по обычной своей самонадеянности — 'да ну, не бывает такого, что еще за карты волшебные?'

А карты, как выяснилось были самые настоящие. Только титановые. И вдобавок покрытые какой-то дрянью, препятствующей сворачиваемости крови. Алукарду досталось сравнительно немного, хотя и по самому дорогому — лицу, так что он теперь слегка напоминал персонажа фильма 'Мумия'. Или даже самого Фантомаса. А вот Артура посекло куда сильнее, и лечение пока что зашло в тупик — спасали только массовые переливания.

Получалось, от спецотряда 'Невинные' теперь осталась ровно половина. Я и Влада. И это не радовало.

'Виктория?'

Я прихожу в себя и понимаю, что все еще присутствую на совещании в штабе. А присутствую, кстати, именно по указанной причине — кроме меня, от отряда выступать оказалось некому, Влада притворилась больной и выходить из своей комнатушки не стала. А нужно же еще доложить об том, что мы нашли в Гонконге.

— Виктория! — Алукард выглядит заинтересованным, и даже Интегра смотрит на меня с любопытством.

— Да? Я... должно быть, задумалась.

— Я как раз говорил, что отсутствие четкой информации по 'Миллениуму' в Бразилии в значительной степени компенсируется вашей с... рядовой Андреевой находкой на гонконгской фабрике. Капитан Бернадотте представил рапорт об операции, присовокупив к нему твое особое мнение. Изложи его, добавив те детали, личные впечатления и все прочее, что не вошли в рапорт.

Это несложно, потому что Пип, сидя в аэропорту, разрешил мне вписать в рапорт только короткий, в одно предложение, доклад о чипах-таблетках, раздаваемых в лондонских ночных клубах. А пока я во время перелета валялась в отключке — опять, кстати, снились кошмары, но оно и неудивительно — параллельно мне в голову пришло несколько ценных мыслей на этот счет.

Откашливаюсь.

— Исходя из того, что, как отметил в своем рапорте капитан, охрана на гонконгской фабрике была поставлена неудовлетворительно, и рассчитана скорее на противодействие обычным людям, нежели вампирам, можно было бы сделать вывод, что нашего появления там никто не ожидал и не планировал. Этот вывод подтверждается предыдущими действиями членов 'Миллениума', призванными обеспечить максимальную анонимность и сохранения даже самого названия организации в тайне. Ведь Ян Валентайн, один из руководителей атаки на нашу базу, упомянул его, только будучи полностью уверенным, что мы не выживем и не успеем его передать кому-либо еще.

— Но это не так? — прерывает меня Интегра. — Виктория, нет нужды разжевывать все настолько подробно, мы владеем ситуацией.

— Это не так, — соглашаюсь. — Мне кажется, что руководство 'Миллениума', один там человек или несколько, отлично понимало, что мы могли получить о них информацию из третьих источников и через нее выйти на азиатскую фабрику... как, собственно, и произошло. И тем не менее, оно не приняло никаких мер по увеличению охраны по одной-единственной, как мне кажется, причине...

'Не стоит тянуть, Виктория, мы заинтригованы в достаточной степени.'

— Так им показалось интереснее, — поясняю я. — Подпустить нас так близко, как только можно, поманить победой, даже пожертвовать своим собственным объектом — все для обострения борьбы, для пробуждения азарта.

— И что же, у тебя есть версия, почему они пошли на такое? — Алукард, как обычно, ухмыляется краешком рта, по бинтам на лице снова начинает расплываться красное. Нет, не понравится ему мой ответ.

— Думаю, они полностью безумны, — признаюсь я. — Это клинические шизофреники, зацикленные на самом процессе бесконечной войны всех со всеми, прямо по Томасу Гоббсу. Но с одним ценным дополнением: будучи ультра-нацистами, они считают, что война ведется между высшими существами, то есть вампирами, и тупыми животными — людьми. А мы, то есть те, кто сражается против них на человеческой стороне — предатели, и подлежим уничтожению.

Это я, конечно, не из своих наблюдений взяла, а из аниме, по большей части, но почему бы этой информации и не оказаться верной?

— Что ж, любопытная версия, полицейская, — Алукард поднимается. А я для него по-прежнему 'полицейская'. И ничем этого не перешибить, никакими успехами. — Наши психологи поработают с этой информацией, возможно, удастся нащупать выигрышную стратегию общения, когда 'Миллениум' выйдет с нами на связь. А он выйдет обязательно, сейчас оптимальное время... Я пока к себе. Джентльмены, леди Интегра, полицейская...

Я перехватываю его за дверью.

— Еще одно... — я тороплюсь и, потому что Алукард мыслями уже где-то в другом месте, и промедли я еще секунду, снова его потеряю, а ведь он должен это услышать, должен узнать... — Пожалуйста, отстраните временно рядовую Ан... Владу от исполнения ее обязанностей. Это очень важно.

— Причина? — Алукард не выглядит обеспокоенным.

Интересно, как сформулировать поделикатнее: 'Мне кажется, что моя подруга ударными темпами превращается в маньяка-садиста и получает удовольствие от этого процесса'?

— Она... она еще не оправилась от последствий ранения при штурме базы, — неловко заканчиваю я.

— Результаты вашей работы в Гонконге говорят об обратном, — спокойно парирует Алукард. — Отказать.

— Но...

— А ваши личные проблемы решайте между собой самостоятельно, — добавляет он. — Ибо мои методы... если уж я вмешаюсь... могут показаться вам чересчур радикальными.

После чего сверкает своей зубастой ухмылкой и исчезает.

Да я же совсем не это имела в виду!

* * *

Отдохнуть мне не дали. Едва я доползла до своей комнаты, плюхнулась на кровать — господи, какая же она у меня хорошая, удобная, и почему нас с ней все хотят разлучить? — и провалилась в черную бездну сна, где я почему-то носилась по лабиринту, круша разлетающиеся костяшками домино стены и убегая от костлявого упыря с приросшим к руке гранатометом, как сон прервался. Упырь отвратительно захихикал и сказал голосом Алукарда:

'Просыпайся и немедленно в штаб. Началось'.

'Началось', как я обнаружила, относилось к первому официальному появлению руководства 'Миллениума' на наших экранах. В буквальном смысле на экранах, кстати — прямо в кабинете у Интегры. В оригинале, помнится, там был телевизор, который в штаб-квартиру 'Хеллсинга' доставил какой-то ушастый мальчик-колокольчик по фамилии Шредингер. Здесь же все оказалось чуть более цивилизованно. Ключевое слово 'чуть'.

С экрана в нас уперлась тяжелым взглядом серая, безразличная маска. Не совсем как в фильме 'Пила', но где-то довольно близко — фиолетовый неоновый узор на лбу и щеках, два глядящих в противоположные стороны глаза разного размера и цвета, вытянутый череп, как у гигеровского Чужого — полный набор.

Аккурат после моего появления маска ожила: завращались глаза, засветились ярче угловатые линии на лице, задвигались вразнобой губы, и изо рта полилась вполне, впрочем, связная речь.

— Добрый день всем слушающим меня членам организации 'Хеллсинг'. Пока еще существующей. — Маска как-то странно дернулась, и из ротового проема донеслось тихое хихиканье. Так они там и правда все со сдвигом, получается. Не соврали авторы в этом. А говорит-то маска с явным акцентом, хотя и чисто, без ошибок.

Дурацкие мысли лезут в голову, пока ты переживаешь самое главное событие в своей жизни.

— Назови себя, — Интегра, напряженная как струна, замерла у своего стола, сложив руки на груди. — И сними маску. Мы хотим знать, с кем разговариваем.

Маска снова дернулась.

— Я мог бы сказать, что ни перед кем не снимаю ее, сохраняя свое... инкогнито, — сообщил голос из-за экрана. — И это было бы чистой правдой. Но теперь... учитывая все обстоятельства... никаких последствий для меня это уже иметь не будет. Поэтому — immer gerne, meine liebe Dame.

Человек с той стороны с некоторым трудом отстегнул какие-то защелки на затылке и снял маску.

Насколько я помнила анимешного Майора, тот был пухлым жизнерадостным коротышкой с дурацкой челкой и здоровенными круглыми очками. Этот парень был на него совсем не похож. Уже немолодой, но крепкий, с квадратным рабочим лицом, высоким лбом и широкими черными как уголь бровями. Мрачноватое лицо, если бы не нервно подергивающийся краешек рта.

Тут я сообразила. Он не сумасшедший! Я была неправа. Он просто в крайней степени возбуждения. И парня можно понять. Дело всей его жизни близится к блестящему завершению, и весь хваленый 'цивилизованный мир', и даже внушающий ужас вампир Алукард не смогли ничего ему противопоставить! Несмотря на отряды наемников, несмотря на наш вампирский спецназ, все прошло словно по нотам, и сейчас миг его триумфа становился с каждой секундой все ближе. Тут любого будет колотить от адреналина, да и вообще рехнуться можно на радостях. Только он этого наверняка не допустит, немецкая дисциплина как-никак.

Интегра осталась в эти секунды абсолютно невозмутимой. Алукард тоже не проронил ни слова. Уолтер и я обменялись быстрыми взглядами. Старик выглядел озадаченным.

— Ах да, я забыл представиться, — протянул человек без маски. — Обычно я лишь называю свое воинское звание, которым горжусь — штурмбанфюрер. Однако, как я уже сказал, обстоятельства сейчас необычные, поэтому вы можете звать меня просто, без чинов — Руди.

Вот теперь их проняло по-настоящему. Интегра потеряла на миг свой каменный вид, беспомощно обернулась на Алукарда. Тот легонько кивнул, выглядя скорее заинтересованным и просчитывающим варианты. В голове мелькнула чья-то, не моя, и даже, похоже, не мне адресованная мысль: 'Да, это он. Точно'.

Кто еще такой этот Руди?

— Позвольте, я сперва обрисую ту незавидную, в общем, ситуацию, в которой вы оказались, — с легкой издевкой протянул штурмбанфюрер. — После чего выскажу свое предложение, а вы его обдумаете... некоторое время.

— Мы не ведем переговоров с террористами, поэтому ответ на твое предложение, нацистская мразь, сразу будет отрицательным, — отчеканила Интегра. Нет — леди Хеллсинг. Вот такой я ее еще не видела. Тонкие губы были искривлены в гримасе отвращения. Холодные голубые глаза метали молнии.

Руди покачал головой.

— И все же я рискну, Dame Integra. Натура такая — люблю рисковать. И это обычно окупается — некоторые ваши друзья могут подтвердить. Итак... Как вы, вероятно, уже знаете, в Лондон прибывали, и все еще продолжают прибывать партии специальных Mikroschaltelementen, которые мы называем 'V-Tabletten', изготовленных по проекту организации 'Миллениум'. Организации, которую я имею честь возглавлять. Значительная часть этих элементов, замаскированных под наркотические таблетки, уже была успешно распространена среди молодых людей, танцующих в ваших ночных клубах. Англичане! — с неожиданным презрением фыркнул он, забывшись. — Фюрер ошибался, когда говорил, что...

Он тряхнул головой.

— Итак, даже если хотя бы половина реализованных 'фау-таблеттен' была в самом деле проглочена вашей молодежью, то можно смело говорить о нескольких десятках тысяч потенциальных вампиров в одном только Лондоне. Потенциальных, до тех пор, пока я не запущу специальную программу на своем Klapprechner. — Штурмбаннфюрер поморщился. — Ноутбуке, как вы его называете. И тогда... тогда в вашей столице разверзнется ад. Организация 'Хеллсинг' не справится с уничтожением такого количества упырей и вампиров, даже ваш Алукард не сможет быть в сотне мест одновременно.

Интегра сделала нетерпеливый жест.

— Вы были правы, штурмбаннфюрер. Все, сказанное вами, нам и так известно.

Руди понятливо кивнул.

— Не пугают миллионные жертвы среди населения? Похвально, Fraulein, это достойный ответ. Настоящая стальная леди. Вы ведь не замужем, я не ошибся? Мне почему-то так и показалось. Позвольте намекнуть: в вашей прекрасной стране есть масса людей, занимающих высокое положение, которые в свое время имели глупость жениться и даже завести детей. Детей, ради которых они готовы будут пойти на все. Детей, которые к настоящему моменту стали достаточно взрослыми, чтобы посещать ночные клубы... Я понятно выражаюсь?

— Чего вы хотите? — резко спросила Интегра. Руди сделал большие глаза.

— Мне кажется, вы говорили, что не ведете переговоров с террористами? По-видимому, я ошибался. Что же до моих условий, то они до смешного просты. Мне нужен Алукард. А еще точнее, мне нужна его кровь. Так что живой он будет или мертвый — в общем-то, не имеет большого значения.

* * *

— Это был не блеф, — устало сказала Интегра. За полчаса она, казалось, постарела лет на десять. — Официально, естественно, никто подтверждать не стал, но — да, несколько дней назад как минимум трое членов королевской семьи были в одном из лондонских ночных клубов. А неделю назад — еще и дочери премьер-министра. Относительно родных членов Палаты Лордов пока выясняют, но там наверняка так же безрадостно. Все перечисленные Викторией клубы проверили, обнаружили и уничтожили гигантские запасы фрик-чипов. Сколько их распространили среди молодежи в последние месяцы — одному богу известно. Когда правительство Ее Величества узнает об этой ситуации, нас сотрут в порошок.

— Думаешь, мне придется сдаться? — задумчиво поинтересовался Алукард. Вот он-то как раз озабоченным и не выглядел. — Вы могли бы положить меня в гроб и переправить...

— Это даже не обсуждается, — отказалась Интегра. — Никакой сдачи в плен, никаких 'живым или мертвым'.

— Кто говорил про сдачу? — удивился Алукард. — Мне нужно только подобраться к этому Руди достаточно близко, чтобы...

— Ты же его видел и узнал, — покачала головой леди Хеллсинг. — Похоже, что ему уже больше ста лет?