Адэр подошел к окну, такому же мутному, как мысли. Нет... не Лабичи жертва обстоятельств, а он. Но это Его страна, Его земля, Его камни. Его смертники, черт возьми!
— Месторождение — назову его "Котел" — ни в одном из ваших отчетов не значится. Следовательно, ни "Котел", ни сапфиры не принадлежат прииску "Горный". — Адэр посмотрел на Анатана. — Назначаю тебя управляющим "Котла".
— Я не хочу.
— А я не спрашиваю.
— Э-э! Подождите! — заегозил Драй. — Как это сапфиры не принадлежат прииску?
Упершись кулаками в стол, Адэр пригнулся к нему:
— Принадлежат?
— А то как же! В нашем сейфе? В нашем. Значит, наши. А то, что получается, мы за них ничего не получим?
— Получишь. Срок. За утаивание от правителя существования месторождения и за сокрытие от Тезара реальных объемов добычи. Что то, что другое приравнивается к краже в особо крупных размерах.
— А я тут при чем?
— Ты должностное лицо второго уровня. По причине смерти первого лица на тебя автоматически возлагается полная ответственность за прииск.
— Чего? — Драй покосился на Анатана. — Чего он сказал?
— А сейчас мы зафиксируем нарушение двух законов, — произнес Адэр.
Драй уставился на стража:
— Чего он от меня хочет?
Тот вытер изуродованной кистью нос:
— О "Котле" знал?
— Ну, знал.
И тут в глазах Драя словно что-то щелкнуло.
— Нет! Я даже не знаю, где он находится.
— Сапфиры из сейфа твои?
— Да Бог с вами! Я в глаза их не видел!
Адэр кивнул Анатану:
— Принимай "Котел".
— У меня своей работы полно.
— А здесь никакой работы нет. Будешь приезжать утром — что тут ехать? Заберешь у смертников камни, сбросишь еду, и обратно.
Черты лица Анатана исказились. Теперь Адэр знал — от страха и отвращения.
— Я пришлю тебе топливо. Много топлива. Сниму в банке сейф, чтобы ты ничем не рисковал. Но это чуть позже. Твоя первоочередная задача — найти этот лагерь.
Драй хлопнул ладонью себя по лбу:
— Их же надо покормить.
— Камни забрать, — произнес Адэр и повернулся к стражу. — Сколько у тебя людей?
— Я один.
Адэр выудил из кармана монеты. Хотел было сунуть калеке в руку, но, посмотрев на уродливые холмики вместо пальцев, положил на стол:
— Наймешь проверенных людей и установишь в конторе круглосуточную охрану.
Страж сгреб деньги:
— Двадцать моров?
— Мало?
— Да тут столько будет охраны...
— А я отказываюсь, — упорствовал Анатан. — Пусть Драй котлом занимается.
Драй отодвинулся от стола и вытянул искривленные ноги:
— Как?
— Мы в постоялый двор. Вечером увидимся, — сказал Адэр и жестом позвал Малику.
— У нас нет постоялого двора, — произнес страж. — Можете у меня переночевать.
— Или давайте ко мне, — предложил Драй.
Нет... Все что угодно, но только не искалеченные руки, ноги и эта вонь...
— Мы возвращаемся в Рисковый, — сказал Адэр и стремительно вышел из каморы.
Донесся голос Анатана:
— Скажете Криксу и Тасе, что я задержусь.
* * *
Нещадно палило солнце. Впереди, примерно в миле от машины, редкие деревья и кустарники погружались в искрящееся озеро. Как Адэр ни стремился приблизиться к воде, она отодвигалась, и расстояние между миражом и машиной оставалось неизменным.
— Вы закроете лагерь? — спросила Малика, глядя, как и он, на блеск и переливы раскаленного воздуха над самой землей.
Адэр усмехнулся. Мало того что лагерь останется нетронутым, "Котел" будет беспрерывно наполняться.
— Прошу вас, проявите милосердие к несчастным людям.
Сначала ей была нужна справедливость, затем сочувствие, сейчас милосердие. А завтра к чему она будет взывать?
— Это не люди. Это убийцы и насильники, — произнес Адэр.
— Их приговорили к лишению свободы, а не к смерти.
— Когда суд человеческий бессилен, его место занимает Божий суд.
— Богом для них был наместник.
Скорее палачом. Но об этом он Тезару не скажет, дабы впоследствии не бороться с ним за "Котел".
— А теперь кто? Вы?
Адэр резко затормозил. Малика чуть было не припечаталась к лобовому стеклу, но успела упереться в него руками.
— Давай, проси о милости. Чтобы я сжалился и отпустил всех убийц восвояси, — сквозь зубы цедил Адэр. — И пусть гибнут люди, пусть пропадают дети, пусть небо заливает мир слезами, а земля вздувается буграми могил. Вероятно, тогда ты будешь счастлива.
Распахнув глаза, Малика сжала на груди платье:
— У вас темная душа. И вы в ней заблудились.
Адэр взял с заднего сиденья карту, долго рассматривал, развернул машину.
Как-то совсем неожиданно изменился вид за окном. Еще недавно вокруг простиралась пустошь с торчащими из земли камнями. Потом стали встречаться нагромождения валунов. И в какую-то секунду взглянув в зеркало заднего вида, Адэр увидел одни каменные глыбы. Дорога пошла резко вверх. Со всех сторон к машине подступили скалы. Вскоре проезд сузился настолько, что, проезжая мимо отвесного склона, автомобиль цеплялся боковыми зеркалами за сухие ветки, торчащие из расщелин.
Адэр с опаской смотрел вперед. Тревожило отсутствие широкой площадки. Как же возвращаться, не имея возможности развернуть машину?
Наконец автомобиль выкатил на более-менее просторный пятачок. Сбоку, в скале — полутемная ниша с ровным, освещенным солнцем дном.
Адэр немного проехал вперед. Вывернув руль, сдал назад — салон утонул в полумраке — и заглушил мотор.
Бросил Малике:
— Жди здесь.
— Не стоило волноваться, — промолвила она. — Я не боюсь солнца.
— Меня больше волнует кожа сидений, — сказал Адэр и выбрался из машины.
Вскарабкался по скользкому пологому склону, обошел отполированный ветром камень, с досадой оглянулся на идущую сзади Малику. Устремился вперед, высматривая проходы между обломками скал.
Раздалось тихое "ох", послышались хлопки по платью. Упала? Адэр хмыкнул и переключил внимание на непонятный шум, будто по камням шуршат, падая с большой высоты, тонны песка. Нет. Так ревет вдали мощная горная река, обрушиваясь вниз.
— Вы идете в Ущелье Испытаний? — прозвучал встревоженный голос Малики.
Адэр прибавил шаг — его темная душа неслась навстречу неизведанным ощущениям. Если одни лишь громкие раскатистые звуки заставляют сердце судорожно биться, кровь стучать в висках, а восторженный крик рваться из груди, то что же ждет его, когда алмазные брызги водопада накроют с головой? И вот уже все звуки перекрыл грохот.
Удивительно — сквозь него сумел пробиться крик Малики:
— Стойте!
Адэр недовольно повел плечами. Неторопливо обогнул валун-великан.
— Яр! Стойте!
Ужас в голосе заставил остановиться. Малика вцепилась в его рукав. Даже ткань передала телу сильную дрожь пальцев простолюдинки.
— Возвращайся, — прокричал Адэр, взглянув в посеревшее лицо.
Малика крепко схватила его за локоть, притянула к себе. Приподнявшись на носках, сказала в ухо:
— Мы здесь не одни.
Адэр посмотрел по сторонам. Лучи солнца пробивались сквозь плывущие по небу рваные облака. Тени глыб и камней меняли очертания, отчего казалось, что всё вокруг находится в непрерывном движении.
— Это всего лишь тени.
Малика вновь дернула его, вынуждая прижаться ухом к ее губам:
— Справа.
И тут Адэр почувствовал взгляд — не зверя, ни хищной птицы, — злобный взгляд человека.
— Кто здесь? — во все горло прокричал он. — Выходите.
Из-за валуна показался рослый мужик — лохматые седые волосы, лицо в шрамах, под нависшим тяжелым лбом колючие глаза, — одетый в грязную рваную одежду явно с чужого плеча. На ногах стоптанные ботинки на двойной подошве с твердым и прочным на вид носком. В изуродованных подагрой руках кнут из перевитых веревок.
Адэр закрыл собой Малику.
Человек почесал концом рукоятки за ухом, указал на дорожку, ведущую вниз.
Адэр оглянулся в поисках пути для отступления и похолодел. Сзади стоял обнаженный по пояс человек в штанах-лохмотьях, подвязанных бечевкой. На груди и боках уродливые рубцы, словно его протащил по шпалам поезд. Мужик жестом указал на ту же дорожку.
Крепко держа Малику за руку, Адэр брел между камнями. Мыслей не было. Внутри царила пустота, и все происходящее казалось сном. А через кончики пальцев Малики ему в ладонь бился страх, еще глубже загоняя в состояние крайнего недоумения — разве в жизни такое бывает?
Сколько они шли — пять минут, час, вечность? Шум водопада еще доносился, но с другой стороны гор. Солнце клонилось к верхушкам валунов, удлиняя тени. Послышался прибой. Адэр взглянул на Малику. Она коротко кивнула — их ведут к морю.
Тропинка нырнула в полукруглый межгорный провал к костерку, возле которого развалились несколько человек — изувеченные, немытые, нечесаные. С трех сторон высились горы, виднелись глубокие продольные трещины и черные пещеры. Далеко впереди переливалось море, и как из-под земли раздавался мерный звук волн, бьющихся в скалу. Сбоку жались друг к другу ветхие постройки из глины и камня под дырявыми крышами. Между вбитыми в стены палками протянута веревка. Ветер трепал развешенные лохмотья. Возле корыта спиной к костру сидел на корточках старик-карлик.
— Получай, Оса, гостей, — обойдя Адэра, проговорил мужик с кнутом.
Оса — узкоплечий оборванец с пугающими углублениями под ребрами (словно живот прирос к хребту), с потускневшей татуировкой-крестом на впалой груди — поворошил хворостиной угли.
— Куда путь держим? — проскрипел он, точно у него в горле застряли несмазанные колеса.
— На прииск "Рисковый".
Карлик резко повернулся лицом к костру. Это не старик... это седой ребенок. Пальцы Малики задрожали. Адэр еще крепче сжал ее руку.
Оса отмахнулся от назойливой мухи. Глядя на Малику, провел языком по растрескавшимся губам:
— Так "Рисковый" с обратки гор.
— Мы хотели сократить путь. Видимо, заблудились, — произнес Адэр.
Оса вытер рукой рот:
— Откуда путь держим?
— Из прииска "Горный", — неожиданно промолвила Малика. — Мы были на похоронах.
— Кто умер?
— Лабичи.
Мужики переглянулись.
— Начальник прииска, — сказала Малика. — Слыхали про такого?
— Не приходилось, — сведя брови, проскрипел Оса. — Хлыст, а ты слыхал?
Мужик с кнутом сплюнул на землю:
— Что же с ним приключилось?
— Сорвался с горной тропы.
— А вы кто такие? Родичи что ли?
— Нет, не родичи. Мы приехали с Анатаном. О таком тоже не слыхали?
— Не слыхал.
— А теперь... теперь мы... нам... — пробормотала Малика и умолкла.
Не понимая, что происходит, Адэр посмотрел на нее. Окаменевшее лицо, резко выдающиеся высокие скулы, сжатые губы. А глаза... у нее такие огромные глаза... И неподвижный взор...
Адэр проследил за ее взглядом. Седой мальчишка, сильно хромая, шел вдоль веревки. Неужели племянник Крикса?
Неосознанно вырвалось:
— Вайс?
Вскрик Малики. Боль в затылке. Мрак.
* * *
Под высоким, ослепительно белым сводом парили сизые голуби. Бам... гудело протяжно, тяжело, отдаваясь в невесомом теле.
— Господин... — пробилось сквозь тягучий звон колокола.
И крылья птиц затрепетали, развернулись парусами.
— Яр...
Бам...
— Адэр!
Бам-бам... это не колокол... это сердце. Удар за ударом — чаще, звонче, жестче.
Он судорожно сглотнул. Непроизвольное движение гортани вызвало прострел в висках. Сжать бы их, но кто-то сзади держит руки, впиваясь в запястья тонкими, раздирающими кожу пальцами.
— Тихо, Адэр. Тихо...
И голос знаком. Где он раньше его слышал? Думать мешал крепчающий шелест полупрозрачных парусов. С каждым ударом сердца он становился всё громче. И ткань уже трещит, не в состоянии сдерживать шквальный ветер. В ушах раздался хлопок, от которого, казалось, лопнули перепонки. Адэр вскрикнул и открыл глаза. В тот же миг оглушил шум прибоя.
Глубокий вдох, еще один, еще... Звуки приутихли. Из размытой пелены проступили грязно-желтые глиняные стены и сколоченная из досок дверь. В узкие щели проникали тонкие полоски света и тянулись по полу к лицу. Земля под щекой источала мерзкий сладковатый запах. К неестественно выгнутому горлу подступила тошнота. Скрутиться бы в калачик, вдавить кулаки в желудок и вывернуть наизнанку...
Адэр дернулся. В кожу врезались веревки — руки связаны за спиной. Сбоку что-то прошуршало. Адэр скосил глаза, увидел лицо Малики.
— Как вы? — прошептала она мертвенно-белыми губами.
Рванувшись всем телом, Адэр перекатился через живот на другой бок. Стена, только чуть дальше, сплошь покрыта расплывчатыми серо-зелеными пятнами. Плесень...
Отталкиваясь ногами от пола, он отполз на середину лачуги, посмотрел вверх. Потолка нет, а прогнившая крыша того и гляди рухнет на голову.
— Где я? — спросил Адэр.
— Прошу вас, говорите тише.
Адэр взглянул на Малику. Она лежала на боку с заведенными за спину руками. Ее растрепанные волосы походили на воронье гнездо. Подол платья скомкался и приоткрыл ноги в длинных, кровоточащих ранах, словно девушку протащили по камням.
Адэр поелозил по полу, сел:
— Что происходит?
— Тише.
— Как я здесь оказался?
— Неужели вы не помните?
Мысли заметались, вызывая из памяти обрывочные воспоминания: пустая бочка в самодельном душе, кроваво-красные лепестки в ведре с водой, старые ботинки на двойной подошве, калека-страж, хромой седой мальчишка.
Холод ужаса пробежал по загривку и забрал остатки сил. Адэр завалился на бок. Боясь потерять сознание, считал пятна на стене и убеждал себя, что это всего лишь очередное унизительное действо. Вот-вот распахнутся двери, и на пороге объявится "спаситель". Скажет, что чисто случайно оказался в горах и решил заночевать в лачуге. А затем представится братом, сыном или отцом впавшего в немилость начальника-вора. Ну и далее по схеме "теперь вы у меня в долгу".
— С тобой о чем-то говорили? — спросил Адэр.
— Нет.
— Может, что-то спрашивали?
— Нет, — произнесла Малика. — Что с нами сделают?
— Ничего. Это розыгрыш. Чья-то глупая шутка.
— Вы сами в это верите?
Верил ли он? Конечно, нет. Но из-за смятения пока ничего дельного на ум не приходило.
Адэр попытался встать, и не смог даже подняться на колени — кружилась голова и подгибались ноги. Повертелся, поёрзал, кое-как добрался до двери.
Сквозь щель между досками был виден костер, над ним дымился казан. Порыв ветра донес запах вареной рыбы, смешал его с душком плесени и втолкнул в легкие мерзкую вонь. Рот наполнился горечью.
Адэр улегся навзничь. Кулаки вдавились в поясницу, однако, глядя в небо, разорванное на клочья проломами и дырами в крыше, стало легче дышать.
Откуда-то сбоку донеслись хлесткие щелчки. Адэр вновь придвинулся к двери. Но кто-то, стоя снаружи, закрыл собой обзор. Прозвучала многоярусная брань. И уже совсем рядом раздались стоны и сдавленное дыхание.
Адэр прильнул щекой к полу. В нешироком зазоре между досками и землей увидел, как по острым камням передвигаются руки и разодранные в кровь колени — люди ползли на четвереньках.
