Труселя, или Академия для строптивой

— Неужели это я? У меня нет носа картошкой! В нашей семье характерный аристократический профиль!

— Что ты от меня хочешь? — взвыла я и удлинила нос. Получилось еще хуже, о чем Демион не замедлил мне сообщить.

— Верни, как было! — капризно скомандовал он и уточнил. — Точнее, не совсем как было, а ширину оставь такую, а длину укороти. Нет не настолько же!

— Отстань! — не выдержала я. — Вон иди, лови пифию в коридоре!

— Зачем мне пифия? — опешил парень, разом растеряв весь свой запал.

— Ну, них же преподают искусства. Они лепят, рисуют, музицируют. Пусть лепит кто-нибудь другой, а не я.

— Нет. Лепить нужно тебе, твоя аура должна присутствовать на кукле. Не будем примешивать сюда еще и ауру пифии. И так не ясно, что выйдет. Пусть уж лучше остается безносый монстр!

— Вот видишь! Оказывается, все не так плохо, как ты пытался вообразить, — довольно отозвалась я, и все же немного подвытянула нос, который теперь стал тонким и острым. Безглазое лицо на вылепленной голове приобрело хищное и злобное выражение. Я подумала и попыталась изобразить улыбку.

— Ты знаешь... — Демион скривился. — Что-то я его побаиваюсь уже. Вид кровожадный. Неужели ты не могла изобразить какого-нибудь жизнерадостного пупса? Раз уж наплевала на портретное сходство?

— И не говори... — пробормотала я. Голем в моем исполнении вышел кошмарненьким. Кривоватая улыбка, больше похожая на оскал, добрее монстрика не сделала. — Он похож на маньяка.

— Вот именно, а в идеале должен походить на меня!

— Да ладно! — Я сдалась и перестала терзать мягкий податливый воск. — Если все получится, твое проклятье перейдет на куклу, и она станет невидимой. Так имеет ли принципиальное значение, выражение ее лица?

— Будем верить, никакой, — скептически проворчал Демион, вздохнул и освободил место на столе. Голову мы положили в центр тщательно нарисованной восьмиугольной звезды, со светящимися лучами разной длины. Внутри каждого луча находились символы. Многие из них я видела впервые. Кости, которые мы собрали на кладбище, Демион тоже выложил особым образом, а мне вручил толстую тетрадь и велел. — Читай.

— Уратро-оо-бр...— начала я. — Бр...

— Про себя сначала! — зашипел он. — Я думал, тебя хотя бы читать научили! Сейчас скажешь, что-нибудь не то, потом будем последствия расхлебывать!

— Научили меня читать! — огрызнулась я. — Но тут ни одного знакомого слова! Ни единого. Белиберда какая-то!

— Это не белиберда, а заклинание! И его нужно прочитать размеренно, с выражением и не спотыкаясь! Надеюсь, на это ты способна?

— Способна, если ты меня не будешь отвлекать воплями! И вообще, по ораторскому мастерству в гимназии у меня было пять!

— Ну, так демонстрируй свое ораторское мастерство! — приказал Демион и я послушно начала читать странные, корявые слова, пытаясь не сбиться.

Первые две строчки дались сложнее всего, но потом я разговорилась и поймала нужный ритм. Какое-то время ничего не происходило, и в голову закрались упаднические мысли, но потом кости начали медленно сползаться в центр звезды к вылепленной голове. Воск потек, слегка меняя форму, скрепляя кости между собой и скоро на столе лежал голем со злобным выражением на лице, которое сейчас гораздо больше напоминало лицо Демиона. Монстр из воска и костей поднялся и замер на столе. Вспыхнувшие линии не давали ему прорваться за пределы звезды.

— Получилось... — прошептала я, закончив читать. — Это точно не опасно? Вид у него больно свирепый.

— Нет. — Демион говорил тихо, пытаясь скрыть волнение. — Оно неопасное и неодушевленное.

— Ага, — скептически хмыкнула я и брезгливо покосилась на создание рук своих. — Как и мертвяки! Не верю я тебе.

— Неупокоившийся профессор — это частный случай. — Демион был не очень доволен тем, что я напомнила ему про инцидент на кладбище.

— Мог бы привыкнуть, каждый случай со мной — частный.

— Нет, голем — это кукла, он безвреден, не обладает никакой магией и скоро рассыплется на части, но до этого нам нужно закончить начатое и перенести на него проклятие.

— Как?

— Еще одно заклинание на обороте.

Второй раз было проще. Слова вылетали легко, и уже на середине заклинания я начала замечать изменения. Демион слегка пошатнулся, но устоял на ногах. Горящие контуры звезды померкли, голем встрепенулся и потянулся к сизому дыму, который тек из груди парня. С каждым словом дым становился гуще, окутывая куклу плотным коконом.

Демион выдохнул, отстранившись, я закончилась читать, померк контур звезды, а голем, развернулся к нам спиной и, медленно исчезая, побрел по столу. За ним тянулся темно-серый дымок проклятья.

Эксперимент удался. Уже сейчас голем стал практически прозрачным. Это являлось практически неоспоримым доказательством.

— Неужели получилось?! — радостно воскликнул Демион. Похоже, он и сам не ждал такого результата.

— Ну, вроде того, — пробормотала я, наблюдая за медленно бледнеющей фигуркой голема. Единственное, что меня смущало — это цвет шлейфа проклятия, не черный, а темно-серый. Но может так оно и должно быть?

Глава 15

Новый преподаватель

Какое-то время мы радовались удавшемуся эксперименту, но потом осознали, что ритуал отнял слишком много сил, а действие зелья Демиона постепенно сходит "на нет". Бодрость сменялась апатией. Я в изнеможении плюхнулась на преподавательский стул и закрыла глаза. Усталость накатила со страшной силой. Зелье оказалось хорошим, но, похоже, эффект его длился недолго. Сейчас наступил откат. Ноги были как ватные, зевалось, а голова почти не соображала.

— Того этого... — сказала я и задумалась, потому как собиралась сообщить Демиону, что сейчас точно пойду спать. — Ну... туда топ-топ... — уточнила я, смутилась и замолчала, поймав недоуменный взгляд.

— Ы? — поинтересовался парень и испуганно замер. Покосился по сторонам, а потом присел на ближайшую парту. Вид он при этом имел крайне задумчивый.

— Ну и ы? — не удержалась я от вопроса и тут же прикрыла рот ладошкой. В голове были мысли, они складывались во фразы, но вот воспроизвести их вслух я не могла. Демион, похоже, тоже.

— Может, это оно? — несчастно поинтересовалась я, надеясь, что Демион поймет нелепую фразу. Я имела в виду побочное действие зелья, о котором забыл упомянуть папа.

— Оно самое, — согласился парень и, сморщившись, предложил. — Топ-топ бай-бай?

Я кивнула и встала со стула, но тут же пошатнулась. Ноги не держали, идти получалось с трудом, но до своей комнаты я надеялась добраться. А на первую пару можно не ходить, и на вторую тоже. Главное поспать хотя бы чуть-чуть.

Демион, видимо, думал аналогично. Я искренне сочувствовала и надеялась, что у него занятия не с самого утра. Сонный, косноязычный преподаватель — это отвратительно.

Впрочем, "топ-топ бай-бай", нам не дали. Прямо в дверях нас выловил подозрительно жизнерадостный и свежий папа с воплем:

— Аа-а-а! Вот вы, упыреныши, где! Я жду-жду...думаю, куда делись вредители? А вы снова безобразничаете там, куда детям без взрослых вход строго запрещен. Это даже в нашем уставе прописано!

— Мы того, этого, — честно сказала я и заработала удивленный взгляд. Правда папино лицо быстро прояснилось, и он уточнил.

— Ты, недомаг ходячий, мою дочу зельем напоил. Так ведь?

— Ну, так это... — Демион не стал отрицать, и вид имел потерянный. Даже жалко стало. Я вообще подозрительно часто жалела своего няня.

— Я же тебе его в дорогу давал, когда рядом никого нет. Теперь вот мучайся. У тебя пара через три часа. Не отпустит ведь, болезный. А ты и так иногда выглядишь странно. Перед студентами, даже неловко бывает.

— Ы-ы-ы-ы, — затянул Демион и тут же осекся, посмотрев с ненавистью почему-то на меня. Хотя я вообще ни в чем не была виновата.

— Вот оставить бы вас в таком виде на денек, но не могу. — Папа размашистой походкой направился в сторону кладовки и продолжил говорить оттуда, бряцая каким-то склянками. — Очень мне хочется услышать подробный отчет о ваших подвигах. Можно конечно попросить написать объяснительную, но боюсь тогда диалога не получится. А я жажду диалога. Ох, как жажду!

От этих слов мне стало нехорошо. Я хотела спать, и даже пережила бы косноязычие, если бы меня отпустили в теплую кроватку, к мягкому одеялку. Не хотела я разговаривать с папой и слушать нагоняй второй раз за ночь тоже. Судя по мрачному выражению лица Демиона, он тоже не горел желанием общаться. Но его с утра ждали лекции и речь ему, в отличие от меня была нужна прямо сейчас.

Папа вернулся довольно быстро. Он нес две пробирки с изумрудного цвета жидкостью, Демион выпил свою сразу залпом, побагровел, но сдержался, только долго пытался отдышаться, а вот я не торопилась. Может ну его? Действие зелья прошло, значит, и побочный эффект долго длится не будет. Зачем пить гадость и потом долго оправдываться перед папой, если можно посидеть в уголочке и помолчать. Но когда мое мнение кого интересовало? Папа рыкнул:

— Быстро пей! Отлынивать она вздумала!

Я вздохнула, зажмурилась и сделала глоток. Как ни странно, нейтрализатор оказался не таким уж противным, только с меловым привкусом. Или папочка исключительно для меня расстарался, подсыпав аспиранту какой-то особенный, воспитательный ингредиент?

— Вот умничка! — Родитель улыбнулся. — А теперь, рассказывай мне.

— Что? — Я наивно похлопала глазами.

— Все! — и прежде, чем я с воодушевлением открыла рот, уточнил: — И не смей начинать с того момента, когда вы с бабушкой Лиз ходили в сад нюхать цветы и тебя укусила за язык пчела! Я не шучу, Кассандра. Сейчас я жажду услышать о тех твоих приключениях, о которых еще не знаю. Ясно?

Я надулась, вздохнула, поборов желание выдать парочку детских, еще не донесенных до папы эпизодов своей бурной жизни, и начала подбирать слова, потому как сегодня вариант рассказать "все, что я помню вообще" отпал. А я его так любила! Папа во время таких рассказов, вообще часто забывал, какова изначальная причина разговора. Очень удобно. Сегодня же пришлось пробежаться по конкретным событиям недалекого прошлого. Что-то повторить, что-то уточнить, ну и в подробностях описать ритуал.

— То есть вы такие умные? Рассчитали метод, который никто и никогда не опробовал и он у вас даже не криво сработал? — скептически поинтересовался папа. Вид он при этом имел недоверчивый. Я сама до сих пор не верила в удачу, но довольно закивала и честно пересказала все подробности, включая шлейф проклятия и исчезающего голема.

— Видите, а вы не верили! — поддакнул гордый Демион из-за спины.

Папа же вместо того, чтобы раскаяться и восхитится нашей сообразительностью, грозно рыкнул:

— Раз вы такие умные, так почему же этот недомаг снова исчезает?! А?

Я обернулась и обомлела. Демион на самом деле медленно таял. Причем на этот раз весь, вместе с одеждой.

— Упс... — выдала я, изменив своему коронному "ы-ы-ы-ы".

— Так, может, все же была, какая странность или не состыковка? — очень ласково уточнил папа, который прекрасно знал мою любовь все делать "на глазок". — А Кассандра?

— Да не было! — в сердцах заметил Демион. Он, в отличие папы, еще плохо меня знал, поэтому наивно верил. Зря.

— Как сказать... — замялась я. — Шлейф проклятья на големе был темно-серым, а не черным. Но я посчитала, что это неважно.

— Вот когда же ты, дщерь, поймешь! Не бывает в нашем деле несущественным моментов! — устало обратился ко мне, ничуть не удивленный папа. — Не бывает!

— Ну... — совсем стушевалась я. — Тогда, наверное, важно и то, что, вместо слюны дракона, я добавила свою. Тоже ведь где-то близко...

— Как?! — завопила пустота из кресла голосом Демиона. — Как ты могла Кассандра?

— Я же сразу предложила идти к папе! — открестилась я. — Не получается у меня без неожиданностей!

— Сказал же: согласно инструкции! Зачем самодеятельность-то проявлять?

— Не умею иначе! — Я надулась. Разговаривать с пустым местом было странно. Папу, похоже, это тоже нервировало.

— Ну-ка материлизуйся! Быстро! — раздраженно скомандовал он.

Пустота в кресле сгустилась, и несколько раз мигнув, появилась фигура Демиона. Парень выглядел напуганным.

— Так... смотри-ка, слушается! — по-детски обрадовался папа. — Как занимательно... — В глазах мелькнул нездоровый восторг сумасшедшего ученого, и родитель приказал:

— Исчезни!

— Как? — застонал аспирант.

— Так же, как в первый раз!

— Это не контролируется!

— А ты попробуй, — очень ласково начал папа и для устрашения сделал пару шагов вперед, по направлению к своему аспиранту.

Признаюсь, подобнее поведение срабатывало даже со мной. Демион тоже среагировал мгновенно и исчез.

— Интересненько. — Папа повеселел. — А ты ведь не такое уж ты одноклеточное, недомаг. Работает твой метод, действительно работает... только криво как-то. Но я и такого, признаюсь, не ожидал.

— Твой? — удивилась я.

— Неужели, недомаг тебе не рассказал? Это ж он его разработал, только выглядел метод полной ахинеей и до сих пор выглядит. Только вот...

— Что вот? — уточнила я.

— Либо его предположения оказались верны, либо твоя самодеятельность и везучесть сыграли свою роль, но какого-то результата вы достигли. Насколько могу судить, проклятье сняли, но остались последствия.

— Какие? — Демион сглотнул и снова начал бледнеть, словно пытаясь скрыться от гнева папы.

— Отставить! — рявкнул родитель, и парень снова послушно материализовался.

— Сдается мне, ты, недомаг, теперь — человек-невидимка. Только способностями своими управлять не умеешь, потому что вообще с контролем у тебя не очень. С этого дня минимум три часа медитаций в день. Я даже знаю, кто тебе с этим поможет.

— Нет-нет-нет! — взвыл мой охранник, причем так несчастно, что мне снова стало его жалко. — Только не профессор! За какие пригрешения? Мы и при жизни не ладили!

— Он самый, — довольно заключил папа. — То, что ты с ним не ладил, так это неудивительно. Лентяев и лоботрясов никто не любит! А моя змеюка, раз уж она ему так приглянулась, составит тебе компанию.

— А я-то в чем виновата? — несчастно застонала я, вспомнив про инцидент с лопатой.

— Ну если поискать, найдется? — парировал папа, и я послушно заткнулась.

— Ну а сейчас, раз мы решили все текущие проблемы, на повестке дня последний вопрос, — серьезно сказал родитель и уселся за стол, приняв строгий и сосредоточенный вид.

Я помрачнела и вздохнула, понимая, сейчас начнется лекция, итог которой закономерен. Нас сначала отругают, а потом заставят делать что-то неприятное. Я слишком хорошо знала своего отца и редко ошибалась.

— Мне не нравится, что кто-то в академии ворует трусы студенток и развешивает их на видных местах, — начал родитель. — И мне все равно, пусть это неразумная тварь из потустороннего мира. Я хочу, чтобы вы его поймали и нейтрализовали. Без разницы как, но безобразие должно прекратиться. Но тихо! Не хочу всю академию ставить на уши. Кассандра?

— Да, папа. — Я печально вздохнула. — Слышу тебя.