Чертополох. 1 том.

— Антар. — голос Олдера прозвучал совсем тихо, но Чующий откликнулся в то же мгновение.

— Глава. — Олдер задумчиво взглянул на Чующего. Незаметный, неизменный и спокойный, как скала... А главное — всегда честный...

— Что ты думаешь о проходимости здешних болот, Антар?..

Чующий чуть склонил голову.

— У всякого болота есть тропы, глава...

— Сможешь их найти?

В этот раз молчание Антара оказалось более длительным, но потом он вскинул голову и уверено взглянул в глаза колдуну.

— Да, глава. Я теперь все сделаю, как надо...

Олдер мгновенно нахмурился — от него не ускользнуло это странное "теперь".

— Что ты хочешь этим сказать, десятник?.. — в голосе тысячника мгновенно прорезалась сталь.

— Лесовичка должна гулять на свободе, глава. — Антар по-прежнему смотрел в глаза Олдеру. — Не знаю — почему, но так надо... Я это чую...

— Х-м-м... — вместо того, чтобы разгневаться, тысячник задумчиво качнул головой. Заявление Антара было странным, но эмпаты, особенно опытные, как раз и отличаются тем, что могут почувствовать связь между совершенно разными событиями и вещами. Связь, которая для колдунов почему-то остаётся неуловимой... Так что, если эмпат говорит, что ветки на вот этом дереве ломать не следует, лучше прислушаться именно к его совету, а не к собственной гордости. По крайней мере, потом не придётся гадать, какой напастью тебе откликнется сотворённое. — Ты уверен?

Антар кивнул головой.

— Я загадал, глава... Все сошлось...

— Ясно... — в дальнейшие детали Олдер вникать не стал, ибо был свято уверен, что и колдун, и чующий должны заниматься своим делом, да и разбираться в хитросплетениях чуждого дара — бессмысленное и муторное занятие. — Но в следующий раз сделай так, чтобы я узнавал о таких вещах вовремя...

Глава 4 ЗВЕРИНАЯ ЛИЧИНА.

Ильмарк провозился в кладовой недолго, но я к его возвращению уже вся была, как на иголках. То и дело бросала украдкой взгляд то на по-прежнему невозмутимого Антара, то на дверь. Получится? Или нет?.. Должно, должно получиться!!!

Ильмарк вернулся сияющий, словно медный таз, и тут же подошёл ко мне.

— Ну, так как, пройдёмся?.. — я молча кивнула, встала. "Карающий", приобняв меня, направился к двери, а я прямо-таки затылком чувствовала взгляд Антара. Ему стоит сказать всего одно слово, и все пойдёт насмарку... Всего одно...

— Эй, Ильмарк! Там на улице сыро! А по кустам ежи прячутся — колю-ю-чие! — выдал всё тот же плечистый, кареглазый амэнец, очевидно бывший в этом отряде записным шутником. Остальные "карающие", услышав напутствие, громко зафыркали, и кареглазый, вдохновлённый такой поддержкой, продолжил. — Если тебя так на сладкое потянуло, то тут рядом пасека. Расскажешь местным пчёлкам, какие они красивые, а они тебе за это мёда... По самое "не могу"!

Фырканье ратников немедля переросло в надрывное хрюканье, а Ильмарк, раздражённо бросив:

— Да ну вас... — подтолкнул меня к двери. На выходе я обернулась. Антар был единственным, кто не смеялся, но уловив мой взгляд, Чующий слабо усмехнулся и на миг прикрыл глаза — ничего, мол, не знаю, ничего не вижу... Я вздохнула, и, развернувшись, шагнула за порог. Я не ошиблась, эмпат дал мне одну-единственную возможность — теперь, главное, с умом ею распорядиться...

Как только мы оказались во дворе, рука поддерживающего меня Ильмарка немедля скользнула чуть ниже моей талии, а сам он жарко задышал мне на ухо.

— Вот мы и одни, красавица...

— Подожди немного... — я кивнула в сторону баньки, за что немедля была "награждена" смачным поцелуем в щеку. Ильмарку явно не терпелось. Мне, впрочем, тоже — правда, хотела я совсем иного, но ничего, теперь осталось потерпеть совсем чуть-чуть...

Вот только за те несколько десятков шагов, которые отделяли нас от баньки, "Карающий" успел облапать меня полностью и поцеловать раза четыре. От таких притязаний меня уже начинало трясти: ещё чуть-чуть, и я, наплевав на осторожность, попыталась бы удрать от него прямо как есть — связанной! Но разум, к счастью, взял верх, так что, оказавшись в парилке, я даже нашла в себе силы слабо улыбнуться и протянула Ильмарку руки.

— Развяжи, пожалуйста... Затекли совсем — я уже и пальцев не чувствую.

— Конечно, милая... — Ильмарк быстро расправился с узлами и, поднеся мои ладони к своим губам, начал осторожно и обстоятельно целовать мне пальцы. Потом лукаво взглянул на меня.

— Так лучше?

— Да... — На душе стало неожиданно мерзко, ибо в этот момент я отчётливо поняла, что любвеобильный олух моложе меня, по крайней мере, на пару лет... Совсем мальчишка. Правда, это вовсе не отменяло уже измаравшую его руки кровь. Впрочем, убивать его я не собиралась... Задавив так невовремя проснувшуюся совесть, я осторожно высвободила руки и принялась расплетать разлохматившуюся за день косу.

— Ты принёс то, что я просила?

— Конечно... — продолжая улыбаться, Ильмарк вытащил из-за пазухи крошечный кувшинчик. Подмигнул.

— Я про такое питье даже не слышал. Вы тут Праздник Трав совсем по-диковнному отмечаете...

— И что с того... — я принялась расчёсывать волосы пальцами. — Заветы Предков древнее установлений служителей, а действуют вернее... У нас еще, к примеру, принято, чтоб земля лучше родила, в полнолуние на свежевскопанной меже друг другу отдаваться...

Об этом стародавнем, пришедшем из тёмных веков обычае — тогда, при необычайно коротком лете и длинной зиме, каждое зёрнышко было на счету, так что люди ради урожая и не на такое шли! — я только слышала, но Ильмарк купился на мои слова со всеми потрохами.

— Вот я и говорю — совсем вы тут дикие... Но мне так даже больше нравится — всегда хотел с такой, как ты... — одарив меня очередной ослепительной улыбкой, Ильмарк скинул куртку и, откупорив кувшинчик, начал пить прямо из горлышка...

Я же только и смогла, что тихо охнуть... Вот же ж... Малохольный... И как он только дожил до своих лет, с такими-то замашками?! Я ведь уже раздумывала над тем, как тайком выплюнуть зелье, если "Карающий" потребует, чтоб я вначале сама испробовала содержимое кувшина — вполне разумное, кстати, было бы опасение с его стороны, но Ильмарк, наплевав на осторожность, одним махом выпил чуть ли не половину...

И это одновременно было и хорошо, и плохо. Хорошо — потому что мне не придётся пробовать собственное ядрёное снотворное, а плохо... В малых дозах зелье вызывало спокойный и крепкий сон, но в больших — одурманивало, точно залпом выпитый васкан, так что через пару минут мне придётся успокаивать окосевшего, словно заяц по весне, амэнца...

Словно бы в подтверждение моих мыслей, кувшинчик с остатками зелья выскользнул из пальцев Ильмарка и, коснувшись пола, разлетелся на черепки. Я немного отступила в сторону, ища рукою позади себя что-нибудь поувесистей, а "Карающий" скорбно взглянул на глиняные черепки.

— Жаль... Его ведь на двоих пить надо было?

Моя рука к этому времени уже нащупала небольшую, сколоченную из дубовых плашечек бадейку и я, хищно уставившись на амэнца, недобро усмехнулась.

— Ничего, я как-нибудь обойдусь. Главное — чтоб в тебе жара прибавилось... — Между тем стало ясно, что зелье уже начало действовать. Кровь прилила к щекам Ильмарка, а сам он, чуть покачнувшись, обиженно хлопнул глазами.

— О чем ты, лесовичка?! Да я никогда на бессилие не жаловался!.. Иди сюда, обниму... — Еще раз покачнувшись, амэнец широко развёл руки в стороны, но я и не подумала сдвинуться с места.

— Нет, Ильмарк, ты ещё не готов...

— То есть? — сознание амэнца уже плыло, но он все еще упорно стремился продолжить начатое... — Иди ко мне, красавица. Не дразнись... Я сейчас...

Одурманенный Ильмарк принялся неуклюже возиться с завязками штанов и опустил глаза, а я, подгадав момент, шагнула вперёд, и со всего маху залепила ему бадейкой по голове.

— Ох... — Ильмарк рухнул, точно подрубленное топором дерево, там же где и стоял, а я, все еще сжимая в руках своё немудрённое оружие, склонилась над ним. Похоже, он и вправду был без сознания... Ну, а дальше, надеюсь, зелье своё возьмёт... Я откинула с лица волосы и, отставив бадейку на одну из полок, выскользнула из баньки. На всякий случай подпёрла дверь и скользнула в лопуховые заросли у стены. Мой тайник остался нетронутым, так что я, выудив из него припрятанную сумку из крепкой кожи, быстро направилась к огороду, и, пробежав его наискосок, скрылась между деревьями...

С деревьев всё еще капало, размокшая земля была скользкой, а низко склоняющиеся над тропою ветки то и дело цеплялись за волосы, но я не остановилась даже на минуту, чтоб заплести распущенные косы. Только всё быстрее и быстрее шла вперёд, то и дело, поправляя на плече сумку. Скарба в ней было не так уж и много — бабкины тетради, дополненные уже моими записями, пара травнических ножей, несколько сильных и редких зелий. Ирко в своё время любил подшучивать над моим "таинственным" снованием между баней и домом, а ведь оказалось, что мое осторожничание было совсем не лишним... Я огладила толстую кожу, пропитанную специальным, защищающим от воды составом. Кроме всего вышеперечисленного в сумке я держала печатку с ястребом, оставленную мне Ставгаром два года тому назад...

Всё-таки чуднЫе иногда бывают у судьбы выверты — кольцо мне оставляли, чтобы я смогла, в случае чего попросить помощи и убежища для себя и дочери, но теперь оно может мне пригодиться, как пропуск в военный лагерь. Крейговское войско должно узнать о тайно пришедшем отряде, вот только... Что именно я скажу "Лисам" да "Нетопырям"?.. Эта простая мысль заставила меня остановиться и задуматься... А ведь рассказать-то мне, по сути, особо и нечего — ну видела я с десяток амэнских воинов, но про корабли — это уже мои догадки, да и хотя бы приблизительную численность приведённого Олдером отряда я назвать не смогу, а значит... Я вздохнула и повернула к реке — надо посмотреть на все своими глазами, иначе мое сообщение, чего доброго, примут за вопли перепуганной деревенской бабы и не отнесутся к нему серьёзно... Мало ли, что тёмной дуре привиделось?

Теперь я шла чуть медленнее — выбранная мною тропка была очень узкой и почти незаметной даже днем — если бы не зарубки на древесных стволах, в такой темноте с нее легко было бы сбиться... Я провела пальцами по коре — в этот раз зарубка шла крестом, означающим развилку... Я постояла, и, помедлив, всё же повернула в чащу. Кто знает, вернусь ли я теперь сюда хоть когда-нибудь... Корабли амэнцев в ближайшее время никуда не денутся, а вот второй возможности попрощаться с Ирко и дочкой у меня уже не будет...

Уже вскоре я пробиралась через густой подлесок — в отличие от матери и прабабки, Ирко с Мали нашли упокоение не на деревенском погосте, а в глухой чаще. Я опасалась, что суеверные страхи сельчан могут привести к тому, что могила моего мужа окажется осквернённой, а потому схоронила его так, чтобы место его упокоения не могли найти даже при большом на то желании. А погост... Лес, в отличие от людей, всегда был добр к моему мужу и принял его мёртвое тело в своё лоно — уже через полмесяца, без всякого вмешательства с моей стороны, могильный холмик порос травой и цветами. Такие же цветы выросли позже и на могиле дочери — разлучить близких я не могла...

После очередного поворота подлесок неожиданно расступился, и я вышла на крошечную полянку. Присела между двух густо заросших травою холмиков и опустила на них руки.

— Прощайте... Я бы ни за что не оставила бы вас тут одних, но амэнцы...

Почти неуловимый вздох и прикосновение — осторожное, лёгкое... И совершенно чуждое! Я мгновенно вскинулась, напряглась, пытаясь отшвырнуть от себя непрошенного гостя, но на меня точно петлю накинули — казалось, с каждым моим рывком невидимый узел лишь ещё больше стягивается, а образовавшаяся связь становится всё крепче... Больно, правда, пока не было. Поймавший меня колдун явно не торопился, отлично понимая, что на долгое сопротивление меня просто не хватит...

Тем не менее, сдаваться я не собиралась, отчаянно пытаясь не только порвать колдовские узы, но и удержать начавший слабеть ментальный щит... Но всё было тщетно — уже вскоре моя защита поползла, точно гнилая ткань, и я, чувствуя как меня оставляют силы, повалилась на могилу Ирко. Прижалась щекою к влажной траве...

"Бежать бессмысленно..." Прозвучавший прямо в моем сознании хрипловатый, характерный голос кривоплечего знаменовал собою окончательное разрушение защиты. Я до крови закусила губу, стараясь не расплакаться от собственного бессилия, а амэнец спокойно продолжил: "Возвращайся. Я не причиню вреда..."

— Нет... — я еще сильнее прижалась к могильному холму, точно прося у него защиты. Кривоплечему амэнцу я не верила — ни единому слову... А он, услышав отказ, лишь усилил давление и так же спокойно и уверенно, как и раньше заметил: "Возвращайся... Я не хочу тебя ломать..."

Может быть и так, но именно это он и делает, когда требует моего возвращения, а я не хочу... Не стану!.. Последние искры моей силы влились в покорёженный щит, но это не помогло — стальная, всё подавляющая воля колдуна усилилась ещё больше. Теперь Олдер почти полностью подчинил меня себе — еще немного, и он выиграет этот поединок, и я безвольной куклой покорно побреду обратно...

"Я приказываю!" — петля стянулась до предела, в глазах потемнело, и я, уже почти теряя сознание, простонала: "Ирко!", хоть и понимала, что теперь он бесконечно далёк от меня и вряд ли услышит...

Боль!.. Мгновенная, острая белая вспышка — точно раскалённая спица впилась в затылок!.. А потом распалась на тысячи огненных ручейков и побежала по всему телу!.. Я вспыхнула, словно лучина... А потом мое сознание погасло...

Теперь мне было уже не больно — просто холодно и очень сыро... Сырость от мокрой травы пропитала рубашку и волосы, глубоко впившиеся в мокрую землю пальцы занемели.... Но это неважно, потому что охватившей мне горло петли и чужой воли больше нет, а есть сырой, остро пахнущий землёю и травой воздух, влага на щеке, и чья-то рука, которая бережно гладит мне волосы... Легко, почти неуловимо, но от этого призрачного присутствия мне хорошо и покойно даже здесь, среди ночного, мокрого сумрака... Я под защитой, а всё остальное...

— Ирко... — я узнала это прикосновение, и, судорожно сглотнув, продолжила, всем своим существом чувствуя, что через несколько мгновений смертная грань снова разделит нас с мужем непреодолимой стеной. — Я не смогла сберечь Мали... Не помогла тебе, а теперь должна уйти... Может быть — навсегда...

Новый, горячий, подкативший к горлу ком, пролился брызнувшими из глаз слезами, но присутствие мужа в этот миг стало осязаемым и даже тёплым — его ладонь на моих волосах словно бы обрела плоть, а сам Ирко очень тихо прошептал...

— Нет, это я не сберёг... Но Прародитель принял меня... И Мали... Просто живи...

Шёпот оборвался так же внезапно, как и возник. Ощущения присутствия исчезло. Я медленно поднялась, села, прислушиваясь к хороводу собственных непонятных ощущений... Меня не на шутку трясло, перемазанные землёю пальцы мелко дрожали, но вот слабости я не чувствовала, хотя и истратила на противостояние колдуну все силы... Только голова легко кружилась, точно я выпила немного васкана... Похоже, мое столкновение с колдуном не только ненадолго вызвало из небытия Ирко но и бесповоротно изменило что-то во мне самой, но суть этих изменений я еще не могла понять... Впрочем, сейчас это было не столь важно... Я встала, поправила пояс и сумку на плече, кое-как заплела растрепавшиеся пряди волос...Теперь пора уходить — плакать и раздумывать я буду потом, а пока надо скорее добраться до Выселок и проверить свою догадку насчёт кораблей...