| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Полгода не прошло, как Борис Васильевич по протекции Леонида Ильича стал не просто академиком и директором НЦ хирургии при АМН, а министром здравоохранения СССР и "без пяти минут" членом ЦК КПСС. А там всем известно, что отношения Шелепина и Брежнева обстрились донельзя. Говорят, недавно Шелепин даже обратился в Брежневу на "вы", со словами "дорогой Леонид Ильич". Поэтому разговоров тет-а-тет Петровский собирался избегать любой ценой, в новогодней толпе наверняка найдутся доброжелатели, шепнут на ухо, и прощай карьера.
— Говорят, вы Королева забираете на обследование в начале января?
— Да, нужно подлечить главного конструктора, совсем замучили вы его, — Последние слова Петровский в шутку адресовал всем окружающим.
— Когда отпустите-то на работу опять? — Засмеялся Шелепин. — Вот хотел с ним поговорить, ребята Шокина предлагают несколько решений по снижению веса его изделий.
\Снижение веса носителя было (по необходимости) навязчивой идеей Сергея Павловича. На уровне ЦК об этом знали многие. Ходили слухи, что кто-то из инженеров Байконура получил премию за рацпредложение откачивать воздух из трубчатых конструкций лунной ракеты — так как воздух имеет не нулевую массу.\
— Ну... Надо обследовать недельку, но ничего серьезного. — Академик крутнул коньяк в рюмке. — Наверно, числа двадцатого выйдет он на работу.
— О, вернусь из Вьетнама, и поработаем с товарищами. Сейчас все равно толком ничего не получится, да и зачем Королева лишний раз беспокоить, — Шелепин прищурился, что-то про себя прикидывая, похоже, уже собираясь двигаться дальше по залу. Добавил, чуть повысив голос: — Точно ничего страшного?
— Любая медицинская процедура по своему серьезна, — опять пошутил чуть хмельной министр здравоохранения, — даже банки профессор совсем по другому ставит, чем медсестра.
— Ох, все вы врачи такие, как лечить, так пустяк, а как денег просить на приборы, все важно и необходимо, — теперь заулыбалась вся компания. Но вдруг Шелепин стал серьезным. — Очень вас прошу, Борис Васильевич, подойдите к вопросу лечения Сергея Павловича со всей возможной, даже чрезвычайной тщательностью. Его работа, талант, если хотите, очень нужны нашей стране. Пожалйста, исключите все возможности ошибки.
— Обязательно, товарищ Шелепин, — резко перешел на сухо и официальный тон Петровский. — Все будет на высшем уровне, как и всегда.
— Извините, просто какие-то предчувствия нехорошие у меня, — Александр Николаевич чуть искусственно смутился. — Спасибо вам, желаю в новом году удачи, и вам, и всем вашим пациентам.
После беседы Шелепин сел за стол, и не торопясь, с чувством, выцедил грамм сто превосходного "Юбилейного" под пару кремовых пирожных. Ничего более тяжелого желудок уже не вмещал, а пить под лимон, по старой традиции коммунистов и аристократов, Александр Николаевич не любил. Однако, повод того стоил. Давно, уже несколько месяцев, он искал случай поговорить с академиком Петровским. И вот все прошло в самом лучшем виде, после такого напоминания Борис Васильевич просто обязан принять все возможные и невозможные меры.
Отмеченные пришельцем из будущего факты гибели Королева, Комарова и Гагарина не были похоронены в памяти Шелепина. Точные даты были неизвестны, однако, информации было достаточно. Во-первых, трагический полет Гагарина произошел в истории Петра в 1968 году, но до этого еще далеко. Во-вторых, известно, что Комаров погиб до этого при посадке. Пока космонавт на земле — ему, в общем-то, ничего не угрожает. Так что предотвратить катастрофу не слишком сложно. Достаточно узнать, когда запланирован его старт, и можно организовать основательную проверку спускаемого модуля космического корабля, а лучше — вообще отмену вылета.
В-третьих, Королев должен умереть на операционном столе. Вроде бы есть вполне солидная отправная точка, но... После осторожного наведения справок, все оказалось не так очевидно. Попросту говоря, со здоровьем Сергея Павловича была просто беда. Серьезный непорядок с сердцем, кровотечения в кишечнике, это только вершина айсберга. Летом Королев обращался в больницу — сердце, но врачи уверяют, ничего особенно опасного, лечится дома. В декабре Королев на три дня лег на обследование в больницу, проблемы с сердцем после того, как Луна-8 разбилась на Луне вместо мягкой посадки. Но никаких операций не назначено. В январе нового, 1966 года опять запланированы обследования по кишечнику, и снова, ничего особенно опасного, обычные полипы. Для их удаления человека давно не режут, обходятся эндоскопом.
Положение осложнялось тем, что Александр Николаевич практически не имел знакомых, вхожих в ближний круг общения советских "космонавтов". Со стороны четвертого главного управления, называвшемся чаще Кремлевской больницей, что на улице Грановского, тоже ничего интересного не получить. Все на самом высоком уровне, дело Королева ведет лично Борис Васильевич Петровский, министр здравоохранения СССР, замечательный хирург с огромным стажем. Если уж при таком враче Сергей Павлович умрет — наверно, никто не смог бы ничего сделать.
Но все же червячок сомнения грыз. Не то, чтоб Королев был очень нужен космической промышленности, скорее наоборот, последнее время в его работе все больше становилось склок и недопониманий. И это было очень далеко от сферы обычных интересов Александра Николаевича. Но... Глубоко под спудом ворочалась честолюбивая мысль. Хотелось почувствовать себя демиургом, который может менять судьбы людей, контролировать все, даже саму смерть. И попробовать спасти человека — далеко не самый худший повод для этого.
Сообщение о смерти Королева 14-го января прозвучало как гром среди ясного неба. Диагноз гласил: "...Острая ишемия миокарда после четырех часовой операции по удалению саркомы (злокачественной опухоли) с экстирпацией прямой и части сигмовидной кишки..." Решение о назначении медицинской комиссии Шелепин продавил через ЦК перед самым вылетом во Вьетнам, едва ли не с трапа самолета. И то лишь потому, что яростно противившийся этому Леонид Ильич улетел в Монголию на три часа раньше.
\В реальной истории медицинская комиссия так и не была создана, более того, в официальном заключении не было указано, кто именно оперировал.\
* * *
Комиссия, как это водится, так и не смогла установить точные причины. Виноватых оказалось много, и при этом никого конкретно.
Был выявлен целый букет недоработок. К примеру, не было сделано серьезное обследование перед операцией, и саркома не была обнаружена. Из-за кажущейся простоты, не собирался врачебный консилиум. Сам Королев пожелал, чтобы обязательно оперировал министр Советского Союза, у которого голова уже была забита не слишком медицинскими делами. Да и возраст у академика солидный, 58 лет. Дрогнула рука, или стенка кишечника оказалось слишком тонкой, произошла перфорация. Анестезиологи что-то проглядели, или не оказалось под рукой нужных смесей. Возникли проблемы с введением трубки из-за короткой шеи Сергея Павловича. Автомат искусственного кровообращения заранее не был подготовлен. Не оказалось близко мощного помощника (Александр Александрович Вишневский был вызван с большим опозданием). В завершение тяжелейшей операции, не выдержало сердце.
Длинная цепь неудачных совпадений, случайностей и ошибок. Каждая в отдельности, в общем-то, объяснима, далеко не смертельна и легко поправима. Но в результате страна потеряла своего лучшего Главного Конструктора.
По коридорам ЦК медленно поползли слухи. Слишком многие слышали просьбу Шелепина на новогоднем приеме. Да еще он после возвращения из Вьетнама имел неосторожность усилить эффект, грустно намекнув, "были у нас с Сергеем Павловичем планы по совместной работе". Теперь этот разговор, обросший, как обычно, красочными подробностями, выглядел однозначным предупреждением. Которое было "кое-кем" благополучно проигнорировано. Нашлись и другие факты. Келдыш говорил, что Королев жаловался, дескать не уверен, вернется ли из больницы. Коллеги вторили ему, уж больно аккуратно закрыл Сергей Павлович все свои дела, как готовился к чему-то. Странные недомолвки и предчуствия припоминала супруга...
Министр Борис Петровский подал в отставку, и Брежнев был вынужден ее принять. Но шепотки не унимались. Кто-то вспоминал зарезанного на операционном столе Фрунзе, другие "дело врачей". Не обошлось без попыток найти в произошедшем выгоду для Леонида Ильича, который как раз курировал оборонную и ракетную отрасль.
Постепенно до Шелепина дошло, что в данной ситуации он перехитрил сам себя, и попал в двусмысленное положение. Уже нельзя удовлетвориться исчезнувшим с политического небосклона министром и публичной поркой попавшихся под руку исполнителей. Это мелко для того, кто борется за пост вождя страны. Александр Николаевич был просто вынужден нанести ответный удар по предполагаемому "кукловоду" — или потерять баллы в негласной ЦКшной табели о рангах.
Не самая лучшая перспектива, перед ключевым съездом вторгаться в сферу интересов чужой номенклатуры. К этому партаппаратчики относятся крайне щепетильно. Но других вариантов не просматривалось.
... Чистый белый лист бумаги на столе, только сверху заголовок "Программа 1985". Любимая авторучка Pelikan Tortoise Striped лежит рядом, заправлена черной "Радугой", позолоченное перышко аккуратно очищено специальной салфеточкой. Шелепин покосился на край стола, где в художественном беспорядке валялись шесть папок разнородных аналитических записок. Все, что смогли собрать в Комитете партийно-государственного контроля, КГБ, выжимка из рассылок ЦК по космической тематике за последние три года, и, конечно, записки попаданца. Даже учитывая, что он был страшно далек от ракет, обывки научно-популярной для 2010 года информации были настоящим откровением для 1966 года.
— Нет, ну совсем никакие мысли в голову никак не идут! Шелепин встал, дошел до лестницы на первый этаж.
— Настенька! — громко позвал официантку. — Принеси пожалуйста кофе в кабинет.
— Бегу, Александр Николаевич! — Немедленно отозвался голос снизу. Прислуга чутка к настроению, и в такие моменты всегда наготове исполнить любой каприз.
Никто это не сделает за тебя, напомнил Шелепин сам себе, хочешь, не хочешь — работай. Все условия созданы, смог даже вырваться в выходные на дачу, спрятаться на пару дней от бытовых забот. Но смотреть на бумаги все равно не хотелось, хоть что, только не это.
Он подошел к подмерзшему окну, смахнул ладонью легкий налет изморози. За стеклом начинался настоящий морозище, под 30 градусов. Мягкие белые сугробы, плавно переходили сначала в заваленные снегом ветки сосен, шли все выше, дальше, почти незаметно срываясь в низкое, но все равно бескрайние светло-серое небо. Зато в кабинете уют, тепло, итальянское кресло с кожаными подушками, тяжелый дубовый стол. Только камина не хватает, зря постеснялся в свое время заложить в проект ремонта требования на этот признак буржуазной роскоши. Телефоны отключены, осталась только "вертушка" для совсем экстренных случаев.
— Пожалуйста! — Девушка в белом кокошнике и фартуке проскочила в приоткрытую дверь, поставил на уголок стола поднос. — Что-то еще нужно?
— Нет, пожалуй, спасибо.
Из белого с голубым орнаментом кофейника тонкой струйкой сочился аромат робусты, той, что подарил на прощание Хо Ши Мин. Кроме этого, на тарелке перевернутая чайная чашечка на блюдце, тонкие тосты с маслом из московского батона, треугольнички чуть солоноватого "Российского" сыра, кусочки рафинада, и небольшой белый молочник со сливками. Напиток быстро прояснил мозги, и дело, наконец, стронулось с мертвой точки.
Главное, известно достоверно, лунная гонка будет проиграна летом 1969 года. Причем не по срокам или очкам, а вообще, полностью и безнадежно. Вброс кусочков из "Аватара", известных теперь всему миру как "фильм про синих человечков", в лучшем случае мог задержать программу "Аполлон" на месяцы. Советская нога не ступила на поверхность спутника Земли даже через пять лет после американской. Кто виноват, где ошибка, таким отчетом никто в истории попаданца не озаботился. Хотя люди по лунной теме работали буквально на износ, истрачена гора ресурсов, результат нулевой.
Для имиджа страны гораздо лучше было бы и не пытаться. Даже Никита, известный авантюрист, еще в 1963-м на публике призывал не гоняться с США. Понимал, что ничем хорошим соперничество не закончится. Жаль, тогда в Президиуме ЦК не прислушались, и продавили свое желание побед и славы через 70-ти летнего старика. Впрочем, он и сам был не прочь, только обещаниям "конструкторов" все же не доверял.
Поэтому сейчас отменить "Луну" целиком, как проект, смерти подобно. Только что, две недели назад, "новый успех СССР, мягкая посадка Луны-9". Очередной триумф социалистической промышленности, торжество науки! Небось, пойдет как подарок к XXIII-му съезду, так сказать, в зачет Леониду Ильичу. Да и другие в лучах славы чуть погреются. Отказываться от этого из-за невнятных опасений? Или из-за того, что на этот год в США запланировано пять пилотируемых пусков против... Ни одного серьезного старта в СССР не запланировано на 1966 год! Потеряли только на процедуре посадки семь аппаратов-"лун" перед этим небольшим успехом? Так это все не страшно, любой инженер в два счета докажет, что дальше все будет лучше и быстрее.
\Луна-9 совершила мягкую посадку 3 февраля 1966 года. Предыдущие семь попыток, с Луна-4С по Луну-8, потерпели неудачи по разным причинам.\
Как ни крути, но серьезных аргументов за отказ нет. До успеха Луны-9 начались пораженческие разговорчики о чрезвычайной сложности и непосильности поставленной партией задачи. Люди устали, надо больше времени на подготовку... Но сейчас ракетчики опять в один голос жизнью поклянутся, что достигнут Луны в поставленные сроки. Первый вон, уже... Чувствовал Сергей Павлович, что не успевает в гонке, вот и сдался организм.
\В реальной истории была запущена программа КК 7К-Л1, планирующая пилотируемый облет Луны (как подготовка к посадке). Такого чудовищного количества неудач на испытаниях не было никогда, из 12 пусков "успешными" признаны только последние два, в 1969 и 1970 годах\
Остается только грустно смотреть, как в бездонные ведомства космических прожектеров лавиной проваливаются люди, металлы, исследования. Выступить против — даже Косыгин пальцем у виска покрутит, хоть в курсе итога. Правильно сделает, если уж Никита в 64-ом не смог отказаться от такого приза...
Какие есть еще варианты? Попаданец прекрасно помнит тяжелые ракеты "Протон", они же УР-500, которые широко используются даже в 2010 году. Более мощный носитель в их России известен только один, это 100-тонная керосиновая "Энергия". Судя по эскизам, его внешний вид не имеет ничего общего как с Королевским Н-1, так и Челомеевским УР-700. И кто, спрашивается, разработчик? Может Янгель со своей Р-56?
\Как это ни забавно, но первый пуск гептилового Протона состоялся еще 16 июля 1965 года. УР-700 с фтороводородной третьей ступенью не вышел из проектного бюро. Работа над Энергией началась в 1976, после закрытия Н-1.\
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
