| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
"Удача"... Мстислав Удатный и Даниил Галицкий выскочили из бойни на Калке. Доскакав до Днепра, Мстислав с малой дружиной поплыл на другую сторону. А прочие лодки велел оттолкнуть. Его "удача" помогла ему уйти от погони. И стала смертельной "неудачей" для других русских воинов, отходивших к Днепру после битвы.
Ещё одно свойство Ростика досталось всем сыновьям его — страстность. Не в смысле постельно-любовном, хотя и это тоже, но в смысле отношения к жизни. Тот огонь, который всегда горел в душе отца, который заставлял его подниматься после поражений и не "почивать на лаврах" после побед, который не позволял ему скиснуть в болоте непрерывных земских дрязг, запутаться в паутине изощрённых княжеских и церковных интриг, спрятаться в коконе молитв, говений, в счёте бесконечных поклонов — достался и детям.
Но у него это пламя сдерживалось воспитанием, умом, чувством долга. Внук гениального Мономаха, сын Мстислава Великого, брат яркого Изи Блескучего знал цену себе и людям, вере и миру. Три глагола: "я хочу", "я могу", "я должен", определяющие отношение между человеком и миром, пребывали у него в равновесии. Он хотел то, что должен был сделать, он мог сделать, то, что хотел.
Его таланты поделились между его сыновьями. Таланты — но не их равновесие.
* * *
Но вернёмся к нашему Ропаку.
Князя Анатоля Курагина из "Война и мира" помните? Как он пытался соблазнить Наташу Ростову, будучи женатым человеком?
"Два года тому назад, во время стоянки его полка в Польше, один польский небогатый помещик заставил Анатоля жениться на своей дочери. Анатоль весьма скоро бросил свою жену и за деньги, которые он условился высылать тестю, выговорил себе право слыть за холостого человека".
"Аналогичный случай был в Бердичеве" — у нас тут ситуация частично схожая. Правда, дело было не в Польше, а под Черниговом. И не два года, а точно шесть лет назад, в январе 1155 года.
Когда Ростик первый раз в Киеве сел, то Гоша Долгорукий пошёл в обход: не по Десне, южными путями, а через Валдай северными волоками. И Ростик, сберегая свой любимый Смоленск, побежал ему навстречу, на Верхний Днепр.
А Ропака послал в Городец-Остёрский. Городок такой есть на Десне, между Киевом и Черниговом. Потому как в Чернигове сидел в то время князем Изя Давайдович. Которого, как всем известно, оставлять без присмотра нельзя: он и сам на Киевский стол залезть норовит.
— Ты, сынок, у нас кто? Ропак? Льдина вмёрзшая, через которую фиг перелезешь? Вот и стой там на Остре. Чтоб Изя не лазил.
Вы шо?! Вы не знаете Изю?! Вы не слыхали за Изю Давидовича с Чернигова?! Таки вот что вам скажу: це ж не фармазонщик из кое-какого вольного города Черноморска! Це ж — настоящий урОжденный русский князь! Потомственный рюрикович — зацените на минуточку! — аж в восьмом колене! И шо там ваши льды, торосы, ропаки! Вы вообще видели торосы у нас на Привозе? Таки нет? А шо так? Вот и я об том же — не помогает! Це — шо? Це — преграда? Для Изи?! Для — на минуточку — правнука самого Ярослава Мудрого! Когда он бежит в самый Киев на стол садиться?! Ой не надо! Вам грустно со слова "садиться"? Неприятные воспоминания с вашего, извините, детства? Так я отдельно для вас скажу вежливо: он бежит присаживаться. Причём здесь "параша"?! Хотя — таки "да". Если мы говорим за то как он спешит. И остановить его в этом процэссэ... Ой не надо так сильно делать смешно старому больному человеку! Я же тут вам летописец — имейте чуточку уважения. А то будет... просто... без "лета".
Глава 186
Ропак проспал Изю. Поскольку был занят с молодой женой. Ибо случился тут великий грех и большое несчастие: "тайный брак по любви" называется.
Городец-Остерский стоит на впадении Остра в Десну. Не заметить на речном льду широкой здесь Десны Черниговского князя со всей дружиной... Если только подушкой накрыться. Или тебя — накрыли. Тазом. Женским...
Врать не буду — свечку не держал, но... Учитывая таланты нашего, знаете ли, "восьми-коленного рюриковича" Изи Давайдовича, можно предположить, что накрывали — специально. По вежливой просьбе популярного "благотворителя", "освободителя" и "из поганской неволи выкупателя".
Надо сказать, что помимо княжеского корзна, у Ропака было немало и личных достоинств. По здешним меркам — красивый мужчина. Высок, силён. Хорошо владеет греческим, много читает. Известен своей личной смелостью и отвагой: в одном из проигранных сражений на Черниговщине, когда под его отцом пал конь, отдал своего. И сумел отбиться от погони и пешим. Используя национальный тактический приём — "кавалерия атакует флот", под Старой Ладогой так разделал шведскую эскадру, что из 55 шнек ушли только 12. Со своими, с теми, кто ему не перечит — добр и заботлив.
Совершенно романтическая история: заболев в этом Городце, князь был вынужден остановиться в небольшой боярской усадьбе, где за ним с истовой молитвой и искренней любовью ухаживала юная дочь местного владетеля.
"Повесть от житиа святых новых чюдотворець муромских, благовернаго и преподобнаго и достохвалнаго князя Петра, нареченнаго в иноческом чину Давида, и супруги его благоверныя и преподобныя и достохвалныя княгини Февронии, нареченныя в иноческом чину Е?фросинии" — знаете? Ну вот где-то так. Только без огненного змея и вызванной им проказы.
Ропак по своим матримониальным, глубоко увлекательным в таком возрасте занятиям Изю не заметил. Тот вскочил в Киев, короновался, принял присягу киевлян.
Тут пришёл этот противный Свояк. Со своими северцами. Которые ещё с Подола начали дружно скандировать:
— И-зя! И-зя! Го-у хо-ум!
А следом уже подходили суздальцы Долгорукого. С аналогичными транспарантами типа: "Их Бин Нах Чернигов!". Впрочем, предлагались и другие варианты этого "наха".
Изя — милейший, благовоспитаннейший человек! — немедленно извинился:
— Тут, вот, в граде Владимировом... краны текут, вентиля, знаете ли, проржавели совсем. Слесаря вызывали? Нет? Ну тогда я пойду.
И быстренько убрался.
Ростик сыну прокол его — не пропустил. Высказался по-отечески. Сын отговорился болезнью. Объявлять в этот момент о своей молодой жене... Не, батя не убьёт. Но так накидает...
Все сидели тихо-мирно. А чего дёргаться? Взрослые мужи, у каждого своих дел выше крыши. Старшинство установлено, законность восторжествовала, на "Святой Руси" — мир и благорастворение.
Но недолго: через год Гошу траванули. Насмерть.
— А кто у нас следующий ВК? Не в смысле "Выдержанный Коньяк", а в смысле — Великий Князь?
— Известно кто: пионер Изя. У него же по жизни главный принцип: "всегда".
Надо отметить, что в 12 в., как и 21, большинство великих князей отрабатывают на столе по два срока. Вот Изю Давайдовича и поставили. На второй срок. Но через полтора года стало ясно: надо делать ему импичмент. Такой... кавалерийский. А то ещё хуже будет.
Сделали. И тогда уже Ростику пришлось в Киев идти и всю эту кровавую кашу расхлёбывать.
Ропак во всех отцовских делах играет соответствующую скрипку. И мучается. Поскольку — женат. Но тайно и стыдно.
В это время на Руси брак с боярской дочерью для рюриковича — позор. "Неравный брак" одинаково неприязненно воспринимается и обществом, и церковью. Упомянутым выше князю Петру с Февронией в куда более поздние времена пришлось бежать из Мурома после ультиматума тамошнего высшего общества.
У Ропака ситуация ещё хуже: отцовского благословения он бы точно не получил. А жениться помимо воли отца... Да ещё такого как Ростислав Мстиславович... Милосерднее сразу отрезать себе то, чем в тот момент думал и отнести папашке в руках.
Ропак помалкивает, подкидывает тестю деньжат, жёнушке — подарков, собирается с духом. А пока, как вышеупомянутый Анатоль, слывёт холостым человеком и завидным женихом. Тайная княгиня в положенное время родила сыночка, и её супруг уже совсем собрался познакомить своего сына с его дедушкой...
Но тут киевляне Гошу угробили.
Вроде бы — нам-то что? Но следом новгородцы немедленно вышибли из города своего князя — одного сыновей Гоши. Вот только что — Великого Князя, но сегодня уже, увы, покойного. И попросили у Ростика кого-нибудь из его сыновей.
* * *
Со времён первых русских князей Святослава-Барса и Владимира Крестителя есть на Руси традиция: старший сын Киевского Князя садится Князем Новгородским. Новгородцам это очень нравится, это одна из основ их процветания.
Во-первых, прямой ход к первому лицу в государстве. Через второе лицо. Во-вторых, старший сын — не наследник, но очень хочет. Вече ему пообещает на будущее: "ежели что, не дай бог, то мы за тебя, княже, все как один, живота не жалея. Как за святого нашего Владимира". И под это дело получают кое-какие преференции, льготы и послабления. Такой... торг: верность за вольность. Но вольности — сейчас, а верность... как-нибудь потом.
Мономах это дело поломал: его наследник, Мстислав Великий, был в конце жизни отца переведён под Киев в Белгород-Днепровский. Мономах, вдоволь навоевавшись с половцами, долгие годы сидевший князем в Переяславле, хорошо понимал, что мощь южнорусских дружин превосходит мощь новгородского ополчения. Поскольку сам же эти дружины набирал и формировал. И князем быть в Киеве тому, кто, как и он сам, сидит в южных городках.
Но статус новгородского княжения остаётся высоким. Да просто — третий на Руси город!
Ростик очень аккуратно строил свои отношения с Новгородом. Авторитет его там был огромен. Когда новгородских купцов в Смоленске посадили в тюрьму за долги, Ростик из своей казны выплатил спорную сумму и новгородцев отпустили. Когда киевляне явились просить Ростика стать Великим Князем, он отнюдь не побежал туда сам на радостях, но послал на переговоры добрых мужей: Ивана Ручечника от смоленских людей и Якуна от новгородцев.
Да не бывает так! Получив приглашение на княжение, князь либо сам туда бежит, либо, по крайности, гонит кого-то из своих, "княжих", ближних слуг. А тут послы из "земства". Да не только своего, а из другой земли, из-под другого князя. И эти люди будут торговаться с киевлянами об условиях проживания и границах власти его, рюриковича?!
Понятно, что решение принимать ему, но включить в процесс представителей сразу двух земств, дать им ощущение сопричастности, важности их мнения, выказать столь глубокое уважение, обеспечить полную прозрачность, открытость процедуры установления власти нового главы государства...
"Торг за власть" был скандальный. Киевляне хотели вольностей. Чуть ли не по типу Новгорода с вечевым приглашением (и изгнанием!) князей.
Изю из Киева выбивали волынские и галицкие дружины. Но не смоленские! Волынскому князю, племяннику Ростика, мерещился повтор комбинации его отца с "декорацией на престоле", как сделал Изя Блескучий со своим дядей, с Вячко. А Ростик поломал планы и тех, и других. Просто упёршись в законность.
— Будет — по правде. Или — играйтесь без меня.
Дословно: "Если зовете меня вправду с любовию, то я пойду в Киев на свою волю, чтоб вы имели меня отцом себе вправду и в моем послушаньи ходили".
И добавляет: "и Клима не хочу".
Все шесть южных и западных епархий, ушедших 12 лет назад в раскол, для которых Климент Смолятич — легальный митрополит и источник "благодати божьей", начинают подпрыгивать как на горяченьком. Потому что, если Клим — незаконный, то и их должности, суды, решения, обряды... за 12 лет!
Ростик и Клим — давно знакомы, дружны. Ростик и вытаскивал Клима из кельи монашеской на голгофу Киевской метрополии.
Но Ростик понимает необходимость завершения раскола. И, как в скором будущем государь всей Руси, сразу расчищает пространство для будущих переговоров с Патриархатом. Только он, Великий Князь, будет решать и дела светские, и дела церковные. Потому что он не — "на стол лезет", а — "крест принимает".
А иначе — "идите вы все на... !".
На "Святой Руси" полно "добрых молодцев", которые хотели бы на киевском столе посидеть. В самом Киеве толпы "мужей добрых", которые про себя думают, что они "мать городов русских" и уверены, что смогут продаться подороже. И тут — облом. Тут вдруг выясняется, что кроме Ростика — некому. А он согласен только на его условиях.
Тридцать лет спокойного, нудного княжения в Смоленске, участие, на вторых ролях, в русских замятнях, создали, как оказалось, непрошибаемый авторитет.
"Велика Россия, а выбирать не из кого". Хочется... но — не из кого! И развернуть его — невозможно. Упёртый он, "дятел".
До последнего это дошло до волынского князя. Именно он, племянник Ростика, привёл волынские полки, выбил Изю, освободил Киев... Это же его победа! Он же был самый главный!
Племянничек, после личной беседы с упёртым дядюшкой при закрытых дверях, выскочил из Киева галопом. Как уточняет летописец: "говоря многие громкие слова".
Ростик получил всю полноту власти. Потому что для смоленцев и новгородцев самовластие, реальное влияние Ростика на дела Киевские — необходимость, надежда на функционирование пути "Из Варяг в Греки". Явное их участие в переговорах в Киеве показало: Русь — за Ростика. Показало всем: и киевлянам, и волынцам, и суздальцам.
Ход удался: народная любовь смоленцев и новгородцев останутся с Ростиком до конца его жизни. Когда после 8 лет княжения в Киеве Ростик снова проезжал через Смоленск, то:
"едва смоляне узнали, что к ним едет любимый князь их, мало не весь город выехал к нему навстречу за 300 вёрст".
Сам Ростик сел на юге, в Киеве, в Смоленске оставил старшего сына, Романа. А следующего, Святослава (Ропака) — послал в Новгород.
— Ты ж у нас Ропак? Льдина вмёрзшая? Вот и давай на север.
Ростик своими сыновьями решил главную проблему: обеспечил прочность "станового хребта" "Святой Руси", целостность оси Киев-Смоленск-Новгород.
* * *
А молодая мамашка с сыночком так и остались в тайне жить-поживать в лесах Черниговских.
"Понемногу годы пролетели
У девчонки мальчик подрастал
Щуря свои хитрые глазёнки
Конюха он "папой" называл".
После той, первой и единственной их встречи прошло шесть лет.
Жизнь идёт, Ропак сидит князем в Новгороде. Второй сын Великого Князя, не урод, не дурак. Завидный жених. Ропака пытались оженить, но он упорно отказывался.
Даже усилия его отца, "главноуговаривающего князя на Руси" пропадали втуне.
Неженатый князь — это плохо. Это куча всяких сумасбродов, которые собираются к княжьему двору. Это всякие непотребства, которые там творятся, и на которые епископ Новогородский не замедлит указать в своей проповеди. Это — быт, более походный, чем семейный, что серьёзным мужам-вечевикам весьма не по нутру. Это потеря каналов сбора и распространения информации — в женских компаниях иногда такое можно узнать... Это ощущение временности, ненадёжности данного князя.
Отец — настаивал, сын — отмалчивался. Изображал из себя глыбу ледяную. По прозвищу своему. Доизображался. Вышибли.
* * *
В Новгороде на вече — сотня человек. То, что в кино показывают — это не вече. Это общенародное гуляние. В форме митинга. Либо — "одобрямс", либо — мордобой.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
