Через два дня отряд въехал в провинцию Огацу, где в бухте Цикиноуре строился корабль. Повсюду цвели цветы, на полях крестьяне погоняли неторопливых быков. На следующий день вдали показалось море, освещенное теплыми лучами весеннего солнца, по небу плыли мягкие, похожие на вату, облака. Чем ближе к бухте приближался отряд, тем чаще встречались признаки строительства — рубщики деревьев, лесопилки с огромными водяными колесами... Наконец Катсу и его попутчики увидели на горизонте огромный корабль. И крик восхищения вырвался у них из груди.

Темное судно напоминал огромную крепость. Высокие мачты, похожий на острое копье бушприт, устремившийся в голубую даль. В полном молчании они взирали на корабль. В бухте, в которой отражались вершины гор, тихо колыхались на волнах плоты. Слышалось ржание лошадей. Множество бревен громоздилось и на берегу. Это были дзельквы, спиленные в окружавших бухту горах Кэндзё, и криптомерии, которые привозили сюда на лодках с полуострова Одзика. Дзельквы предназначались для киля строящегося корабля, кипарисовик, доставлявшийся из Эсаси и Кэсэннумы, шел на мачты. Беспрерывно слышался стук молотков, звон пил; мимо Катсу со скрипом проезжали запряженные волами повозки, груженные бочками с лаком для покрытия корпуса корабля.

Плотники, точно муравьи, облепившие остов корабля, напоминающего скелет какого-то мифического животного, трудились не покладая рук. Тут же работали кузницы, где стучали молотки. Катсу заглянул в одну из них и увидел, как кузницы приклепывают к огромному якорю железное ушко.

Рядом с верфью располагался целый городок, окруженный валом и изгородью, куда и направился отряд. Главным на верфи был огромный однорукий португалец Хосе Ксавьер. Набори и Катсу с радостью приветствовали Оми-сана, монаха из Ямагата, который за прошедший месяц уже успел вырасти до правой руки Хосе. Парням отвели дом прямо рядом с конторой управляющего верфями. Туда же поселили и Диего Вераске, предварительно приковав его центральной балке здания. Ребята бросили жребий и ухаживать за пленником выпало Набори.

— Вот так всегда — разворчался толстяк — Как говно выносить за кем-нибудь, так сразу Набори

— Перестань дуться — ответил Катсу — Схожу посмотрю на тот огромный кран, что поднимает стволы деревьев. Оми-сан обещал объяснить, как он работает.

Бывший монах за время работы на верфи пробился наверх и ему даже присвоили звание чиновника шестого ранга. Теперь он носил на голове черную покрытую лаком квадратную шапочку, серый плащ, украшенный рисунком журавля, шелковые хакама, туфли на толстой подошве, жезл, означающий звание и власть, и декоративную ленту, прикрепленную к поясу.

— Если честно, Катсу, скучаю я по монастырю — Оми-сан вел парня по верфи, но вместо рассказа о кораблестроении, изливал ему свою душу — Помнишь, как под Новый Год мы проводили церемонию Изгнания? Как настоятель надевал красную блузу, маску, после чего изображал Преследователя Дьявола. Шел по монастырю, пускал стрелы в небо, звеня тетивой лука и хлопая по щиту, чтобы изгнать злых духов старого года. А мы еще костры жгли и сакэ пили. Ах да, ты же маленький еще был, вам сакэ не давали...

— Зато я хорошо помню церемонию Всеобщей Исповеди — подхватил Катсу — Как бонзы проводили богослужения каждый вечер, молясь об очищении от грехов, совершенных в течение года. Потом ставили статую Богини Милосердия, а вокруг ширмы с картинами возмездия в Аду. Прихожане здорово пугались, а мы с Набори даже случайно порвали одну ширму. За это настоятель велел бить нас бамбуковыми палками по пяткам, но мать упросила помиловать дурней.

— Да, вы были большими шалунами. А сейчас выросли и плывете через Великий Океан в чужую страну, а я скоро возглавлю верфь. Будем строить еще три таких корабля — Оми махнул рукой в сторону "Мацу-мары"

Катсу взглянул на бухту, окруженную с трех сторон горами, напоминавшую узкую лощину. В Цикиноуре собралось множество людей, рабочих. Грузчики тащили на берег тюки, предназначавшиеся для погрузки на судно, чиновники тростями указывали, что куда нести.

— Когда отплываем?

— После праздника. Хосе-сама велел для поднятия духа устроить послезавтра соревнование лучников. После него будет пир.

Глава 21

Оскалив белые зубы,

Обезьяна хрипло кричит...

Луна встает над горою.

Эномото Кикаку

Последнюю перед отплытием ночь море шумело сильнее, чем обычно. Катсу не спалось. Он слушал рокот моря и потирал ноющую руку. День прошел очень насыщенно. Парень учил испанский, познакомился и выпил чаю с капитаном "Мацу-мару", господином Судзуки, вечером переписывал начисто отчет Акиямы в столицу. В нем бывший монах сообщал, что корабль практически готов к отплытию, экспедиция ждет лишь боеприпасы и порох для сорока бомбард и фальконетов, которыми был вооружен "Мацу-мару". Включая новейшие зажигательные ядра, на которые возлагались особые надежды. Если вице-король откажется от сделки, то у Акиямы был приказ сжечь Акапулько с прилегающими прибрежными городами и максимально препятствовать движению судов в этом районе.

После того, как Катсу переписал отчет, он решил все-таки написать Амики письмо. Долго сидел над бумагой, испортил и смял несколько черновиков. Вот уже взошла луна, прогорела вторая свеча, а письмо все никак не шло. Как же трудно рассказать о своих чувствах человеку за тысячи тё от тебя. Катсу решил подышать свежим воздухом. Он накинул накидку и вышел на улицу. Вокруг стрекотали цикады, соленый ветер трепал косичку. Прогуливаясь, Катсу решил сочинить стих для Амики. Такой, чтобы девушка сразу поняла чувства, которые переполняли его. После мучительных попыток, начало что-то вырисовываться. Парень остановился у ворот городка и тихонько продекламировал:

Соловей

Плывет среди темно-зеленых листьев, освещенных

Луной,

С печальной песней, которую он шлет с любовью

Красавице у ворот.

В этом стихотворении была и грусть и тоска, образ Амики в виде красавице у ворот и любовное послание.

— Это танка или хокку? — вдруг поинтересовался пожилой самурай из правой надвратной деревянной башенки

Катсу вздрогнул и посмотрел наверх. Луна спряталась за облаками и лицо охранника оказалось в тени.

— Если это танка, то должен быть 31 слог, с чередованием пятисложных и семисложных единиц — пояснил самурай — А если хокку, то должно быть трехстишие в 17 слогов.

— А значит, кто это красавица у ворот — тебя не интересует? — хохотнул второй самурай из левой башни. Его лица также не было видно — лишь красные доспехи и длинное копье в руках

— Сейчас я покажу как надо — первый охранник проигнорировал шутку соседа и после небольшой паузы выдал

Яркий лунный свет!

На циновку тень свою

Бросила сосна.

— Это была хокку. А вот танка:

Я слов любви

Не говорил.

Лишь в сердце глубоко

Течет, не иссякая,

Река любви.

— Очень красиво! — искренне похвалил самурая Катсу — Тогда вот мой ответ

Сердце против моё, но когда

Придётся мне в горестном нашем

Мире и дальше жить,

О луна этой весенней ночи,

Я с любовью вспомню тебя!

— Да у вас тут поэтическое состязание! — засмеялся левый самурай — Осталось только гейш пригла... грх..грх..

Катсу повернул голову и с ужасом увидел, как из левой башни, держась за горло, вываливается весельчак-охранник. На месте кадыка у него торчал клинок кинжала. В этот момент луна вышла из-за туч и осветила правую башню. На площадке черная тень мечом кромсала то, что минуту назад было человеком. Во все стороны летели брызги крови. И тут случилось сразу несколько событий. Левый самурай, кувыркнувшись в воздухе, упал на землю; Катсу набрал в легкие воздуха, чтобы заорать и кто-то сзади ему накинул на шею удавку.

Послушник успел просунуть правую руку под шнурок, но душитель надавил вперед и попытался прижать Катсу к воротам. У него это почти получилось. В самый последний момент парень, повиснув на удавке одной рукой, вскинул обе ноги вверх, оперевшись о створку и совершил сальто вокруг нападавшего. Тот выпустил удавку, но тут же с разворота ударил локтем назад. Катсу поставил под удар лоб, в голове зазвенело. Зато удалось схватить душителя за одежду. Она была черной.

"Это синоби" — понял Катсу. Он попытался закричать, но в горле только хрипело. Ниндзя извернулся и ловко бросил Катсу через бедро, навалившись следом. Человек в черном схватил руками оба отворота кимоно и скрестив их, начал душить парня. "Тот, кто должен быть задушен — тот не утонет" — некстати подумалось Катсу. Задыхаясь, он посмотрел в лицо синоби. Оно было закрыто повязкой, а веки вымазаны сажей. Закрыл глаза — и полностью слился с тенью, даже блеск глаз тебя не выдает. "Не можешь сорвать захват — говорил старый сэнсей, что учил их с Набори кэндо — Ломай мизинец". Катсу так и поступил. Схватил обеими руками кулак синоби, выдавили из него мизинец и с хрустом сломал его. Только вот ниндзя даже не подумал ослабить захват, а только еще сильнее сжал отвороты кимоно. Катсу начал задыхаться, перед глазами поплыли красные круги. Из последних сил он ткнул большими пальцами в глаза синоби и это помогло. Лазутчик отпустил отворот и перехватил руки Катсу. Но тот уже знал, что делать. Левой рукой вцепился в правую кисть синоби, закинул ногу за его голову и отжал корпус душителя к земле. При этом правая рука лазутчика оказалась между ног Катсу.

Рядом тем временем бился в агонии левый самурай. Несмотря на кинжал в горле, он был еще жив и силился дотянуться до противника Катсу. Последним усилием, обдав все вокруг кровью, он вырвал кинжал из горла и протянул его парню. Схватив кинжал, Катсу сразу же ткнул синоби в корпус, но лезвие лишь бессильно скрежетнуло по кольчуге, которая была поддета под балахоном лазутчика. Тот же время зря не терял. Вывернувшись из захвата, он искалеченной рукой ударил по наручу на левой руке и оттуда выскочили две длинные иглы. Ими синоби и ударил Катсу. Только чудом парень смог заблокировать иглы в одном бу от своего лица. Еще удар и еще один блок. На третьем замахе, Катсу еще раз ткнул кинжалом, но теперь не в корпус, а уже в голову. И тут все закончилось. Синоби схватился за глаз, куда вошел клинок, покачнулся и завалился на землю.

Катсу пошатываясь, встал и осмотрелся. Поселок спал мирным сном. Луна все также светила желтым светом в тишине. Лишь шум волн и потрескивание факелов нарушало сон поселка. И ниндзя, которые уже были где-то внутри.

Парень перевернул синоби на живот и вытащил у него из-за спины ножны с мечом. Проверил, легко ли обнажается клинок со странной квадратной гардой. Меч выскользнул мгновенно, он был слегка смазан маслом. Катсу был готов; синоби придется дорого заплатить за налет. Сделав пару вздохов, он полностью успокоился. И тут ему в голову пришла хорошая идея. Он сорвал с себя перепачканное кимоно и начал сдирать с убитого синоби его черный балахон. Переодевшись и надев повязку на лицо, Катсу скользнул вперед к конторе. Там стоял гонг, которым собирали работников на завтрак и обед. А значит, там же можно было поднять тревогу.

Катсу под капюшоном выглянул за угол. Было темно, луну снова закрыло облако. Он напряженно прислушивался к естественным звукам: вздохам ветра, стрекоту цикады, уханье совы где-то далеко. Улица была пуста, но что настораживало. Легкое звяканье! Обогнув дом, Катсу увидел две черные фигуру на светлом фоне стапеля. Они что-то складывали возле борта корабля. "Мацу-мару" должны были охранять стражники, но видимо их судьба уже была решена.

Катсу еще раз вздохнул и спокойно шагнул вперед. Черные фигуры увидели его и призывно махнули рукой. Катсу нагнулся, схватился за рукоять меча за спиной и быстрым семенящим бегом направился к стапелю. Уже подбегая к кораблю парень разглядел, что синоби складывают у борта зажигательные снаряды. Об этом свидетельствовал фитили, торчащие из круглых сосудов. Рядом валялись тела трех самураев.

— Где ты шляешься Муку?! — прошипел первый синоби

— Теряешь хватку Муку — тихо произнес второй — Четверть часа возился с парнем. Мы уже семерых отработали. Давай помогай носить хигамэ

Черная фигура ткнула в груду сосудов и показала рукой в сторону кормы корабля.

Катсу лишь развел руками и кивнул в ответ. Тихонько осмотрелся. Других ниндзя вокруг не наблюдалось. Подошел к сосудам, взял несколько штук и вступил на трап. Когда он спустился с корабля за новой партией, синоби уже было трое. К двум черным фигурам присоединилась третья, гигантская. Катсу склонился над хигамэ и прислушался.

— ..дом старосты никто не охранял, наш шпион все правильно сообщил. Я ломиком тихонько отжал замок двери, в правой комнате, как было указано в сообщении, спал португалец. Этот гайдзин Ксавьер даже не простнулся, когда я открыл седзи. Осталось только перерезать ему горло тоикаки — гигант потряс круглым серпом — И забрать все документы верфи. Я еще пойду прогуляюсь по деревне. Хочу найти этого монаха Гондзиро-но-Акияму. Он мне еще с битвы у озера Бива задолжал кое-что. Муку! Что ты там капаешься!?

Катсу вздрогнул и быстро побежал обратно на корабль. По дороге он быстро думал, как поднять тревогу и спасти Набори. Ведь Акияма-сан сегодня лег спать в их доме! Парень заметался по палубе "Мацу-мару". Выстрелить из пушки? Нет пороха. Ружей тоже нет — они в арсенале на берегу. Судовой колокол! Вот что нужно. А теперь очень осторожно. Катсу выглянул из-за борта. Ниндзя-гигант уже растворился между домов, зато на корабль поднимался один из его подручных. Вот он удачный момент.

Катсу тихо вынул меч и встал сбоку от трапа. Как только ниндзя зашел на борт, парень тут же ударил его клинком в голову. Но тот показал чудеса изворотливости. Он моментально отпрянули и кинул в Катсу сосуды с зажигательной смесь. При этом он еще умудрился тихонько свистнуть и успеть наполовину вытащить меч из-за плеча. Следующий удар Катсу направил в руку, которая тянулась за клинком. За боротом ответно свистнули и трап начал трястись под весом бегущего человека.

Второй удар Катсу оказался более удачным и ему удалось отрубить руку. Синоби при этом не издал ни звука! Он кувырком назад ушел от добивающего выпада и кинул левой рукой веером сюрикены. Тут уже Катсу пришлось падать на палубу и уворачиваться от летящей смерти. Упал он удачно, с перекатом в сторону синоби. Как только тот разбрызгивая кровь вскочил — тут же напоролся на прямой удар в живот. Даже при этом он умудрился схватить меч руками и помешать его вынуть.

А времени уже не было совсем. Слева в бок летит копье второго синоби. Рывок, и раненый оказывается на пути копья. Но синоби дергает за цепь, что прикручено к древку и возвращает оружие себе. Катсу отталкивает уже мертвого синоби и бросается в сторону. Еще рывок, в мачту у головы втыкается дротик. Наверняка отравленный! Что же делать безоружному человеку на незнакомом корабле, да еще с тайным убийцей за спиной??