Так что вчерашний день для хуторян оказался интересным, продуктивным и эмоционально насыщенным. Хорошо хоть никто не помер.
— Анчар, хватит облизывать свою шубу, язык сточишь, — объявил он коту. — Пойдём, поедим, что нам боженька послал.
Сегодня бог селянам послал квашеную капусту с растительным маслом и другие разносолы. К этим разносолам добавился копчёный окорок с вчерашним хлебом. Коту молоко и кусок домашней колбасы, где мало перца.
— Давай лопай. И смотри, чтобы не пронесло, — подколол он кота. — А то оконфузишься перед кошками, ха-ха.
Начались в колхозе будни: Сева поставил в печь тесто, кормил курей, работал по хозяйству. И много думал над новым рецептом самогона: в конце концов, самогонщик он или где. Сегодня ночью он наметил добавить в свежий напиток присадку номер 199, которая походила на мазь с каким-то психоделическим оттенком, но которая имела очень сильный запах, похожий на вьетнамскую звёздочку, только позаковыристей. Браги у алхимика оставалась очень мало, так как он её отдал деду Матвею, но этой браги уже нет в природе из-за диверсии его невестки. Ладно, горевать не будем. Последний раз на хуторе в этом году сделаю новый напиток, а потом уедем на юг, зашифруемся там, и буду заниматься алхимией уже в тишине и покое. День прошёл в постоянных заботах, а ночь — это время для волшебного таинства. Привычно аккуратно подготовив место работы, при этом, все поверхности в лаборатории, протерев спиртом до блеска, Савелий приступил к таинству самогоноварения. У него с дедом это был целый ритуал, и не ему его нарушать. При этом в душе алхимика поднималась волна какого-то благоговения, настроение улучшалось, появлялся кураж. Нет, положительно это его специальность — гнать самогон и делать фантастические зелья. Обычным химикам такое и не сниться. Сегодня весь нормальный выход был около двух литров. Ничего, для эксперимента этого вполне хватит. Лишь бы эта присадка произвела эффект, а не превратила бы напиток в непонятную субстанцию. В специальном подземном складе у Севы уже хранилось штук пятьдесят банок с непонятными веществами. Всё руки не доходят, чтобы заняться химическими исследованиями, что это собственно такое. Но, он был совершенно уверен, что свойства этих материалов будут не менее фантастические, чем его самогон.
Для сегодняшнего эксперимента алхимик отлил свежий, ещё горячий самогон в литровую банку и смело кинул в жидкость присадку в количестве со спичечную головку. Сегодня жидкость стала весело бурлить: ничего себе реакция. Процесс бурления продолжался минут пять, потом бурление постепенно прекратилось, а жидкость окрасилась в красивый светло-травяной цвет с резким экзотическим запахом. Сева с умным видом смотрел на процесс, потом достал серебряную ложку и начал крутить двенадцать раз, всё по науке. У нас как в аптеке. Естественно, с жидкостью произошла трансформация: она приняла насыщенный лимонный цвет с терпким ароматом, присущим виноградным усикам. Сегодня мастер не спешил с дегустацией: сначала разобрал аппарат, промыл все детали и ёмкости, спрятал аппарат в секретное подполье. Теперь у него была научная дилемма: пить или не пить. Вот в чём вопрос? Решил, что надо всё-таки пить, несмотря на осуждающие взгляды Анчара. Ну, и принял грамм пятьдесят, не выходя из кухни. Сегодня приход наступил гораздо быстрей. Воздух подёрнулся дымкой, потом эта дымка резко сгустилась, и он провалился в новое пространство. Новое пространство представляло собой комнату, в которой за столом сидел мужик средних лет. Он что-то писал на листе бумаги. Комната была освещена только настольной электрической лампой. Ага, в цивилизацию попал. Мужик оторвался от своего занятия и внимательно посмотрел на, появившегося из неоткуда гостя. В его мудрых усталых глазах испуга не было, замечалось лишь некоторое удивление. Хоть Сева и был очень далёк от литературы, но штук тридцать фотографий и картин разных писателей и поэтов за свою жизнь видел. Фото этого дядьки он тоже видел. Перед ним сидел Иосиф Бродский.
— Здравствуйте, — вежливо произнёс Сева, видя, что у человека нет испуга, а вполне адекватная реакция.
Поздоровавшись с хозяином комнаты, незваный гость быстро огляделся и оглядел себя: сегодня его тело не издавало чёрного облака. Ого, это прогресс — обрадовался Сева. Сейчас тело гостя покрывала светящаяся зеленоватая плёнка.
— Здравствуйте, — также вежливо ответил хозяин. — Кто вы, если не секрет? Обычно, таким образом, из ниоткуда появлялся Галактион Герасимович. Вы от него?
Хозяину Сева ответил, что ходит сам по себе; что никакого Галактиона Герасимовича он не знает; что зовут его Савелий Петрович, можно просто Петрович или Сева. Савелий не знал, сколько продержится на нём зелёное сияние и когда его выбросит в своё пространство, поэтому, не нарушая сложившуюся традицию, осмотрелся в поиске какой-нибудь ёмкости, чтобы налить в неё свой самогон из фляжки. Но таковой в комнате не обнаружилось, поэтому он просто поставил фляжку перед носом хозяина. Ладно, не обеднею. Себе ещё куплю фляжек.
Хозяин улыбнулся и произнёс:
— Знаете, я могу вам подарить только свои стихи. Скажите, вы из какого времени будете?
Севе пришлось признаться, что он с 2000 года от РХ.
— Ещё двадцать лет, — задумался хозяин. — Что ж, есть у меня стихи, которые я написал в 1970 году, но они могут очень помочь вам.....
С этими словами он взял лист бумаги и стал быстро писать.
— Вот, Савелий Петрович, — Бродский передал гостю исписанный лист бумаги. — Обратите внимание особенно на первую строчку и последнее слово.
Как только путешественник по слоям реальности взял бумагу, то пространство начало покрываться рябью. Сева только и успел, что попрощаться с хозяином, как его выбросило обратно в своё пространство. Анчар никуда не уходил, ждал возвращения хозяина. Севу встретило радостное громкое мяу. Кот, наверное, опять проголодался.
В руках Сева держал бумагу, на которой рукой Иосифа Бродского были написаны стихи.
Не выходи из комнаты, не совершай ошибку.
Зачем тебе Солнце, если ты куришь Шипку?
За дверью бессмысленно всё, особенно — возглас счастья.
Только в уборную — и сразу же возвращайся.
О, не выходи из комнаты, не вызывай мотора.
Потому что пространство сделано из коридора
и кончается счётчиком. А если войдёт живая
милка, пасть разевая, выгони не раздевая.
Не выходи из комнаты; считай, что тебя продуло.
Что интересней на свете стены и стула?
Зачем выходить оттуда, куда вернёшься вечером
таким же, каким ты был, тем более — изувеченным?
О, не выходи из комнаты. Танцуй, поймав, осанову
в пальто на голое тело, в туфлях на босу ногу.
В прихожей пахнет капустой и мазью лыжной.
Ты написал много букв; ещё одна будет лишней.
Не будь дураком! Будь тем, чем другие не были.
Не выходи из комнаты! То есть дай волю мебели,
слейся лицом с обоями. Запрись и забаррикадируйся
шкафом от хроноса, космоса, эроса, расы, вируса.
Сева, конечно, из любопытства прочитал текст, полюбовался росписью поэта, но ничего не понял. Никакой из него поэт и литератор. В кругах, в которых он вращался, за вершину культуры шли только матерные частушки. Не относить же к культуре обсценную лексику. Был, вот как сейчас, помню один знакомый лейтенант, который тоже писал стихи о любви и о томлении тела при Луне. Душевные стихи писал: что, правда, то, правда, но если из них мат вырезать, то ничего и не поймёшь о чём там написано, вот такая трагедия разума.
Пожав плечами, самогонщик сложил листок в несколько раз и положил его в бумажник к наличным деньгам. Пусть лежит. Может, когда-нибудь пригодится. В этих стихах тайна видимо великая есть. Или шифр какой.
— Кузьма, да не гони ты так, — сделал Сева замечания своему шофёру. — Тише едешь целее будешь.
Кузьма повиновался и сбавил скорость. Вот любит человек быструю езду. Несмотря на свой зверский вид, техникой он управлял виртуозно. Да и механик был от бога. Но увлекался.
Компаньоны проехали практически половину пути до цели. Кузьма со своей сестрой присмотрели и купили-таки усадьбу в Геленджике. Дом стоял далековато от моря, но в тихом месте. Плюсом ещё было то, что к нему прилагался приличный огороженный участок земли. Но минусом то, что Кузьма с сестрой потратили на этот дом практически все Севины честно награбленные деньги. К тому же на участке ещё не все строения были доведены до ума, а это ещё затраты. Но Сева всё равно похвалил Кузьму за рвение. Старался мужик. Проявил ответственность, а это надо поощрять.
Два дня до этого момента они провели за консервацией своих жилищ на хуторе и в подготовке к поездке. Севе надо было решить с погрузкой своего сверхценного добра: что везёт с собой, а что прячет на хуторе. Забрал часть архива, часть алхимии. Упаковал самогонный аппарат. Все предметы пришлось тщательно заворачивать в мягкое и компактно складировать в сундуки и ящики. Больше всего Сева переживал за архив. Чтобы сохранить тексты, он даже в городе купил цифровой фотоаппарат, и часть текстов отправилось в память этого аппарата, но не всё письменное наследие. Он знал, что уже есть замечательные аппараты, называемые сканирующими устройствами, с помощью которых можно перевести тексты в электронный вид. Обязательно надо себе такое чудо купить и сохранить архив в электронном виде. Сева наметил, что через месяц наведается на хутор, и займётся сканированием архива. А вот полные подземные сооружения всякого нужного в алхимии добра, придётся пока оставить здесь. Чтоб всё добро перевезти пары вагонов не хватит.
Наконец компаньоны выехали из хутора. Кузьма за шофера, Сева на пассажирском месте, между нами восседал Анчар. Кот согласился ехать с ними. Он решил, что двуногих надо держать под наблюдением, а то натворят чего. Непоседливые они у него. Нет бы сидеть дома, готовить еду, да гоняться за самками. Самое милое дело для правильных особей.
Вот так и ехали, не спеша и ведя интеллектуальные разговоры. Кузьма привёз волхву фотографии их будущей резиденции на Чёрном море: это был полутороэтажный дом. Весьма просторный. Газ к нему был подведён, и не только на первый этаж, где была просторная кухня. Сева решил, что первый этаж это будет пространство обитания Кузьмы, а себе он берёт весь второй этаж для занятий алхимией. Так что у него на втором этаже будет лаборатория, склады, душевая. На участке как-нибудь когда-нибудь достроим гараж и флигель, пока не к спеху.
Во весь рост опять поднимался финансовый вопрос, а значит, опять надо было кого-то грабить. Не тратить же те драгоценности, что Сева доверил на хранение Ленке. Решено, ограбим в Краснодаре кого-нибудь не очень бедного, но не хорошего.
Кузьма сообщил, что его сеструха категорически не хочет помогать с покупкой дома в Туапсе. Да вообще не хочет туда ехать, так как Туапсе находится недалеко от Апшеронска. И где тут логика? Оказалось, что все местные напуганы страшными слухами, связанными с Апшеронским полигоном. Дался он им! Ладно, подытожил Сева: устроимся на месте, проведём разведку, впишемся в местный электорат, а там посмотрим, кого грабить. Мы же люди культурные, походя, никого не грабим. И просто так не грабим. Но грабить надо обязательно и срочно. Ибо ещё Ленке надо дом купить, да и в Туапсе нам надо запасную резиденцию иметь. Валентине тоже не мешало бы улучшить жилищные условия. Смущало Севу только то, что кому надо, тот его всегда найдёт. В военкомате ему надо будет обязательно становиться на учёт, это если со старого учёта он снимется. Поэтому надо продумать, как вскоре Савелию Петровичу исчезнуть из этого мира, а потом появится какой-нибудь Пётр Савельевич или вообще Василий Алибабаевич. Севу всё больше интересовала только алхимия, всё остальное переставало интересовать. Поэтому пусть теперь другие воюют, а он буду защищать только Валю, Ленку, Анчара, Кузьму и своих односельчан, может, ещё под своё крыло возьму сеструху Кузьмы, которую зовут Наталья Васильевна, и которая компаньонов встретила весьма радушно и хлебосольно.
У Натальи свет Васильевны разыгрался материнский инстинкт: то она жила одна, еле сводя концы с концами, то вдруг объявился братец, который подкинул приличную сумму деньгами и приставил её к денежному делу. Теперь тётка Наташа почувствовала себя нужным для кого-то человеком. А что человеку нужно? Прежде всего, быть кому-то нужным. Для бабы это особенно важно. Почувствовала, что за таким братом она будет, как за каменной стеной. Правда, друг брата вызывал у тётки Наташи какое-то беспокойство и трепет: вроде деревенский увалень, но в этом увальне видится что-то запредельно мощное и необычное, от чего надо держаться как можно дальше. Ещё братец Кузьма подлил масла в огонь сомнения, сказав, чтобы Наталья относилась к Петровичу как можно вежливее и с почтением, ибо Петрович, ну, очень сильный волхв. Ещё эта сладкая парочка притащила с собой здоровенного кота Анчара, проглота и нахлебника, но тётке Наташи эта скотиняка понравилась сразу, можно сказать она влюбилась в кошака. Тому пришлось терпеть ласки тётки: что не сделаешь за сметанку и вкусную рыбку. Теперь Тётка Наташа стала считать эту свалившуюся на неё троицу за своих, поэтому их надо было накормить от пуза и обиходить. Тараканы в её голове уверяли, что без её стряпни эти три организма будут голодать, а то и похудеют.
Когда Кузьма познакомил Савелия Петровича со своей сеструхой, тот понял: мы попали. Теперь нас закормят, заласкают (особенно Анчара), застроят в шеренгу по одному. С одной стороны хорошо, что холодильники у нас всегда полные и на кухне всё есть, но с другой стороны, Савелий заказал на свой личный второй этаж специальные мощные стальные и противопожарные двери. Когда он работал, то разрешал только Анчару помогать ему, причём сидя смирно в сторонке. Поэтому, Кузьме было настоятельно рекомендовано лечь костьми перед стальными дверями, но никого живого к хозяину не пропускать. Общаться предполагалось исключительно по телефону: этот прибор Сева поставил специально для Кузьмы. Сам же волхв мог слушать округу в радиусе нескольких километров и без всяких телефонов. Севино изучение округи не выявило особого ажиотажа от прибытия их команды: никто из местных новенькими не заинтересовался. Но идея закрепиться ещё и в Туапсе пока давала трещину. Обязательно надо выбрать время и съездить в этот славный город и своими глазами полюбоваться местным народом и достопримечательностями.
Ещё местных почему-то смущал Апшеронский полигон: местный люд нёс какой-то совершеннейший бред про этот объект. Якобы там разрабатывали секретные вирусы, выводили боевых тараканов и собак-людоедов. Самое интересное, что местные так сами себя запугали, что даже ездить в ту сторону боялись. Да, тётка Наташа добрая душа, знала бы она, кого пригрела у себя, то поняла бы, что не бредовых слухов надо бояться, а своих гостей.
Ещё Савелию пришлось несколько повременить с идеей его исчезновением из этого мира. В этом начинании он просто не нашёл понимания у Кузьмы. Когда Сева начал рассказывать ему о своей идее, и главное, как её реализовать, то понял, что Кузьма, с его тонкой душевной организацией хозяину не помощник. Сева предложил следующее, очень простое дело, но совершенно неоцененное соратниками. Сначала, по его плану, он женится, например, на Ленке, а по прошедшие пару недель совместной жизни откидывает копыта из-за инсульта. Кот от этих слов навострил уши, а глаза Кузьмы стали круглыми. Но, внимательно следите за мыслью, вместо Севы мы подсовываем другого покойника, ага, только очень похожего на Севу. Безутешная вдова отвозит этого покойника в крематорий, и всё, докажи после этого, кого сожгли.
