— Слышали, Ясото? Это был страж. Причем, не страж вымершего народа, оставленный для охраны могил. Это страж, способный к общению. Конечно, это могло быть и записью, но его действия были довольно осмысленны. Оно испытывало, по заверениям Мэй, эмоции. И, потом, оно все таки слабовато, на мой субъективный, конечно, взгляд, для последнего... Скорее, это рядовой охранник чего-то не слишком нужного, но считающегося своим. Масштабы у него какие-то... Средненькие... Сеть эта ловчая, опять же... На кой черт? Просто пальнули бы супермегалучем от звезды и никакой возни! И не сказать, что техника не позволяла...
— Что же, — С неохотой кивнул японец. — В ваших словах есть резон. И я ощущал эмоции этого корабля, действительно. Вы правы. Однако мне, по-прежнему, не ясно, от чего такая уверенность в войне? Я не заметил каких-либо передач от этого существа, кроме той, в которой нам приказали убираться. С уверенностью говорю, что я, вероятно, ощутил бы контакт, даже если бы использовалась чуждая система связи. И Мэй Чанг, с которой я консультировался, также ничего не почувствовала. О нас не узнают еще долго.
— Этого мало, Ясото. Очень мало. — Грустно улыбнулся Руслан. — Подумайте, это же основы. Мы столкнулись с существами, обладающими вполне развитой логикой. Может и чуждой, но раз они способны общаться и ставят охрану, значит не настолько! Если бы здесь был Сержинский, он бы точно не позволил вам допустить таких ошибок. Майор — человек непростой. Склонный во многом к прямолинейным силовым путям, что для военного даже плюс. Но, вместе с тем, далеко не дурак, каким любит себя показывать. Тактика — его конек. Да и Николай уже проникся, обратите внимание.
Вы и сами подумайте — если бы у вас было имущество? Недвижимость, скажем, где-то под Бобруйском, но при этом вполне стоящая, не требующая значительных затрат и могущая когда-либо понадобится. Что бы вы сделали, обладая достаточно большим доходом? Думаю, поставили бы охрану! А теперь ответьте, стали бы вы дожидаться, когда вам, хозяину, позвонит охранник? Отвечу за вас. Ничего подобного. Вы звонили бы сами, когда вам удобно. Или установили бы очередность звонков... Никто не берет трубку в течение долгого времени! Каковы ваши действия?
Ясото витиевато выругался по-японски. Самурайское хладнокровие ему изменило. Глядя округлившимися, несмотря на восточный разрез, глазами он медленно проговорил:
— Я.. Применительно ко мне... Я вызвал бы полицию... А они... Боги! Какие мы идиоты. Я беру свои слова назад. Боюсь, нам многое теперь надо переосмыслить.
— Именно так, господин Таширо. Позвольте на этом считать мои пояснения оконченными, а тему закрытой. — Кивнул Ласка. — А теперь, я надеюсь, мне кто-нибудь объяснит, где этот самый Сержинский, так много раз упомянутый, шляется? Еще я не вижу доктора Чанг, которая, похоже, умудрилась присвоить себе целую звезду, и не понимаю, как эти двое смогли дать вам тут так круто и бесконтрольно порезвиться. Что-то я сильно сомневаюсь, что они в колониальных модулях, как остальной экипаж. Да и ряд других непоняток в воздухе повис. Корвет там, истребитель какой-то... Объяснения будут?
Глава 11
Майор купался в объятиях компенсационного кресла штурмовика и смотрел сквозь прозрачные элементы колпака кабины на потихоньку уплывающую куда-то в бок карликовую звезду "Мэй". Из доступных для разглядывания предметов в рубке истребителя имелись только три предмета — коричневый карлик, Вселенная и доктор Чанг в отключке.
На ту сторону колпака, где упрямо, словно "Лебединое озеро", передавали виды космоса, смотреть было уже до тошноты непереносимо. Хотя первые пару суток он еще находил это занятие весьма забавным.
Для того чтобы любоваться на девушку, во-первых, следовало повернуться в неудобной позе, а во-вторых, Сержинский пока не дошел до такой стадии вуайеризма. Но смутное внутреннее чувство подсказывало ему, что еще через недельку в мировоззрении под таким прессингом могут обнаружиться весьма серьезные подвижки. Если эта неделька у них будет.
Делать в истребителе было решительно нечего. Пока сохранялась связь с колонией, скука была не столь ощутима, благо, от командования его никто отстранить не пытался, а коммуникационная задержка еще не сказывалась существенно. Но потом, между летящим по низкой орбите корабликом и остальными людьми в этой галактике, встала неохватная туша светила. Отличный способ до конца прочувствовать смысл термина "одиночество".
В данное безрадостное положение они попали по вине случайности. Благополучно отстрелявшись и получив тем самым немалое удовольствие от новой, летающей на этот раз игрушки, майор, не пытаясь более рыпаться, послушно лег на предписанный ИскИном курс и стал дожидаться спасения. Благо, вариантов у него не имелось.
Однако, как выяснилось, эффекторы гравитационного компрессора корвета были повреждены и едва давали треть максимума. У маломощной установки корабля просто не оказалось резервов, чтобы достаточно глубоко окунуться в гравитационный колодец звезды. Его самого пришлось по сложной орбите, буквально ювелирно выводить через местные точки Лагранжа (точка равновесия притяжения 2х объектов) к выбранному для посадки спутнику. Эсминец же играл роль тягловой лошади для всех модулей колонии и возможности для маневра, соответственно, не имел.
Судьба показала поляку звериный оскал. Вот тут Ян несколько струхнул. Истребитель имел все шансы стать отличной орбитальной гробницей для него и Мэй. Из бонусов при этом, видимо, шел факт погребения заживо.
Обсудив возникшую ситуацию с искусственным разумом, майор пришел к выводу, что все не так уж и страшно. Ресурс жизнеобеспечения штурмовой машины, в тех щадящих условиях, в которых она оказалась, обещал штатные десять суток инерционного полета. Радиационная защита же вполне выдерживала бледный накал карлика. Таким образом, были все шансы сделать кружок вокруг звезды и, к нужному моменту, выйти к месту встречи со "Стремительным". Тот, к тому времени, просто обязан был завершить свою миссию в качестве буксира и выдвинуться на помощь отставшим. Единственное, что требовалось от Сержинского — не рехнуться со скуки за это время.
Опасения, конечно, были и немалые. Но майор не стал их высказывать, прекрасно осознавая, что выбора у них все равно нет, а дергать лишний раз ИИ, на которого свалилась забота обо всех остатках человечества, не хотелось.
Смущало майора то, что доктор Чанг в себя приходить не желала.
Майор исправно добавлял кораблю импульса, чтобы выйти в расчетную точку в срок и, какое-то время, еще занимался координацией действий ИИ, экипажа эсминца, и новообразованного совета колонистов. Тогда же он, в частности, выяснил историю названия небесного тела, вокруг которого ему посчастливилось теперь вращаться. Яну, конечно, было, что добавить по этому поводу, но ввиду плачевного положения виновницы гнева, обсудить что-либо не представлялось возможным.
Зато майора, как он и опасался, возвели в ранг героя. Впрочем, неудобных вопросов к нему в результате стало значительно меньше, что скрашивало существование. Последним, что удалось сделать до прекращения всякого контакта — это удачно залегендировать Омегу. После этого связь накрылась и он, Сержинский, остался на несколько суток в фактическом одиночестве.
Теперь же, когда оборот был завершен более чем на две трети дуги, и из-за близкого горизонта звезды показалась, отмеченная в качестве базовой колонии, планета, Ян с нетерпением ждал возобновления связи. Новости у него были неутешительные. Рассчитывая на резерв системы регенерации воздуха, ни он сам, ни хромающий еще в вопросах материального мира ИИ, как-то не учли, что оборудование с завода и оборудование, простоявшее шестьдесят лет — несколько разные вещи. К тому же Мэй, в своем странном трансе, дышала так, будто хотела на всю последующую жизнь свое забрать.
Последствия, в виде сбоящей системы жизнеобеспечения, не замедлили сказаться. Поскольку Сержинский был специалистом по слому всяческих девайсов, а отнюдь не их ремонту, влезать в устройство не хотелось. Такая попытка поиска новых граней майорского таланта грозила обернуться крайне прискорбными последствиями для его, таланта, носителя и сопровождающих лиц.
Последний час Яна, вдобавок, печалило что-то уж слишком затянувшееся отсутствие контакта, во-первых, и довольно неприятное покалывание, поселившееся в затылке, во-вторых. Судя по голубоватому свечению, исходящему из соседней кабины за спиной Сержинского, покалывание имело псионическую природу. Меж тем, спутница майора на его оклики никак не реагировала.
Системы штурмовика, наконец, доложили о входящем вызове, что немало порадовало узника космоса. Видео, да и голосовая коммуникация, на таких расстояниях становились неудобоваримыми, и собеседники, по молчаливому согласию, перешли на текст.
— Майор, это Омега. Как там ваши дела?
— Не надейся. Однако есть некоторые проблемы. Вам бы лучше поторопиться.
— Э.. Знаешь, Ян, тут возникли мелкие затруднения... Тут с тобой Капитан хочет пообщаться. Ты обсуди с ним. — Перевел стрелки ИИ.
— Стой, стой! Куда? Трудности? Рус очнулся? Так быстро? — Начал было Сержинский, но Омега уже переключил канал.
— Очнулся... — Пришел ответ уже от Ласки. — И у меня такое чувство, что меня сглазили в детстве. Скажи, майор, если меня еще раз вырубят, я в себя приду, только чтобы насладится кадрами второго пришествия? Или в планах значится что-то более нетривиальное?
— А что было на этот раз? - Немедленно заинтересовался поляк, бывший последние дни вне русла основных событий.
Рус коротко обрисовал "что".
— ... Так вот, когда я до них добрался наш недоразвившийся "Большой брат" парковал модули на планете, а эти деятели сидели и неспешно прикидывали, как будут ее делить. Твой зам, в это время, хлопал красивыми глазами и размышлял, кто из представленных клоунов на арене главный.
— Да. — Сказал сержинский. — Да... Это сильно. Не ожидал.
— Вот-вот! А тут я. Практически, весь в черном, как белочка дяди Васи. Здрасте, не ждали...
— И? — Напряженно спросил майор, весьма поволновавшись в ожидании ответа. Зная Руса, можно было предполагать самые тяжелые последствия вплоть до расчлененки.
— Если в целом, то эти придурки, теперь, подчиняются нам с тобой. Я диктатор человечества. Звучит? — Восторга в лемеховом голосе не ощущалось совершенно.
— Сочувствую... — Только и придумал в ответ Ян, про себя раздумывая насколько бы упростилась жизнь, если бы Рус предпочел, таки, политику уменьшения численности "проблем" и помножил бы всю политическую тусовку на ноль. От друга, с точки зрения Сержинского, вполне можно было ожидать и подобного решения.
— Ну, на самом деле у нас на другой стороне шарика есть независимая колония, но мы этот вопрос решим в рабочем порядке. И, вообще, себе сочувствуй! Первым это тебя коснется.
— Это как? — Насторожился Ян.
— Новость первая, трагическая — ты мой заместитель. Только не стони — я сам в тоске. Кстати, о грустном, ты на своего парня не думай зря. Он в обстановке вполне ориентируется. У него просто ни по возрасту, ни по статусу на местный бордель пороху не хватило. Вырастет еще. Ворчу — это уж я так, под испоганенное настроение. А так, он ситуацией быстро овладел.
Ну да ладно — новость вторая — неприятная. Понимаешь, Ян, мы сейчас тупо не можем быстро за тобой вылететь. Ты конечно герой, все дела, и вообще я тебе должен пол-литра крепких медалей. Но я не могу сейчас увести эсминец с поверхности. Этот недоумок, Валд, — он задал процедуру пробуждения.
Это, по данным телеметрии, ибо на связь он не выходит пока. То есть, у меня сейчас на руках окажется разом шестьсот тысяч человек, которые мне не подчиняются, но их, при этом, надо накормить, одеть, обуть и провести минимальную психологическую помощь. Я почему-то не уверен, что они планировали очнуться где-то на краю соседней галактики. Ощущаешь?
Сержинский не стал тратить усилия на формирование текста. Закончив материться, он просто попросил "теперь уже полковника" продолжать. Рус просьбе внял. И тоже продолжил голосом.
— А на "Стремительном" куча техники, материалов, продовольствия. Да вменяемых экспертов, хотя бы, черт! Людей совсем мало, а будить кого-то сверх уже имеющегося персонала, когда не знаешь, как имеющимся условия обеспечить... Это же абсолютно неисследованная планета! Надо брать пробы, проверять и перепроверять. Я уже больше суток не присел, едва очнулся. Вы там можете чуть-чуть потянуть, а? Как там наша пигалица? Я о ее геройствах от Ясото уже наслышан.
— Вот, кстати! Слушай, Рус, — Озабоченно произнес Сержинский. — Я, ясное дело, весь проникся твоей ситуацией, но, по ходу, ты тоже учти — у меня тут на борту девчонка в коме и подыхающее жизнеобеспечение. Картину маслом нарисовать, или так воспримешь?
— "Цензура"... — Сказал полковник. — Только этого мне сейчас... А, дьявол... Одно к одному. Подожди, мне надо посовещаться с нашим умником.
— Стой! Дай мне Ясото пока. У меня тут еще какая-то хрень, по его части.
— Угу. — Оставил без комментариев очередные новости Ласка и переключился.
— Добрый день майор, Что у вас за проблема? — Прозвучал через пол минуты ровный голос японца. Лидер колонистов предпочел так же воспользоваться речью, а не текстом.
— Добрый день, — Аналогично целиком переключился на голосовое общение Сержинский. Ну не задался у них сегодня совещательный чат. — Даже не знаю как бы... Если, вкратце, то доктор Чанг начала светиться и колоться разрядами.
— Светится?! Майор, а как вы себя чувствуете? И что говорит сама Мэй?
— Вот ведь... — Ответил расстроено Ян. — Так и знал, что в дураки запишут! Ну и как я должен это объяснять?! Я еще не сошел с ума, хотя, признаться, уже близок... Понимаешь, Мэй не говорит! Она в коме! А ее тело светится! Точнее свет возникает вокруг. Сантиметрах в трех от кожи, думаю! Точнее не могу, кабина узкая, не рассмотреть. Знаю, звучит так, будто мы укурились, но это же ваши, псионические штучки, черт побери, что сложного в том, чтобы мне поверить??
— Не надо так волноваться, Ян. Я не имел в виду ничего оскорбительного... Значит, свет? Странно. Очень, очень странно... Хотя.. Подождите-ка минутку!
— Ну вот, и этот смылся... — Обиделся в пустоту Сержинский. — Я тут лечу в неизвестной обстановке а они, в тепле, совещаются!
Ему ничего не оставалось, кроме как ждать, наедине с мерным шумом воздухоочистителей.
Майор, поневоле, отвлекся на происходящее в непосредственном окружении. Мэй, все так же ненавязчиво, сияла за спиной и затылок покусывали крохотные искорки энергии. Затребованная минутка уже успела утроиться, а затем и удесятериться, но от далеких помощников еще не приходило вестей.
Сержинский, понимая, что друзья не стали бы медлить без нужды, довольно спокойно осматривал окрестности, про себя прикидывая, однако, сколько часов жизни выиграет китаянка, если снизить нагрузку на жизнеобеспечение путем уменьшения числа пользователей. Выпрыгивать в вакуум не хотелось, но как крайнюю меру майор этот вариант рассмотреть был обязан. В первую очередь, перед собственной честью офицера.
