— Начальство?! — удивилась неподдельно Римма, озираясь. — Какое начальство?! А, ну вот это же! — и указала пальцем на свою маму. Та погналась было за ней, но довольная Римма успела удрать из комнаты.
— Вот теперь мне совсем хорошо, — заметила Вероника, когда отпустила Александра, перестав смеяться. — Саша, тебе нужно отдохнуть. Я всё расскажу — моими методами, — пояснила она не улыбаясь. — Хотя бы два или три дня ничего не делай и не сиди один. У тебя сейчас эйфория, не нужно нырять в работу, ладно? Просто побудь среди нас до конца недели. Дома, или тут, как хочешь.
— Лучше тут! — заявила вернувшаяся Римма. — А домой — спать, ну и всё остальное. Всё же это лаборатория, а не сексодром.
— Я вот тебе! — погрозила ей кулаком Вероника. — Несносная! Она права, Саша. У меня самой голова не на месте, сам видишь.
— Если нужна смена обстановки — помогите Нике придумать и подготовить выступление, — посоветовала Римма, посерьёзнев. — Если хотим всех уделать — давайте все и постараемся!
Ника восторженно взвизгнула и бросилась в объятия Александра. А потом, чмокнув его в щёку, так же обняла Веронику.
— Я уже начала думать над вариантами, — пояснила она. — Как будет время — давайте устроим мозговой штурм.
На том и согласились.
— — -
— Да, Саша? — Римма сидит за клавиатурой, но это не больше чем видимость. Конечно, она может набирать и на ней, для виду, но в каждой комнате лаборатории есть порт связи — высокочастотный, удобный для Риммы и Ники. — Что-то хотел спросить?
Она повернулась к нему на стуле, когда Александр присел на соседний.
— Можно попробовать угадать? — очаровательно улыбнулась Римма. — Почему я спрашиваю, когда с моей вычислительной мощностью могу просто всё оценить сама. Ну как те очки для Ники, да? Кстати, мы с ней придумали ещё восемнадцать вариантов, пока она восхищалась твоей идеей.
— Впечатляет, — покивал Александр. — Тогда зачем было восхищаться?
— Ника хочет, чтобы ты был счастлив, — спокойно пояснила Римма, поправив платье. Похоже, платье реальное — то, что Ника связала. Но поди отличи, конечно, без аппаратуры. — Она как маленький ребёнок сейчас. Я не суперкомпьютер, Саша. У меня есть суперкомпьютер, я с ним могу очень многое. Но я — не он.
— Кажется, понимаю, — почесал затылок Александр, чувствуя себя неловко. — В том смысле, что понимаю, что ты — не он.
Римма покивала.
— Тогда заверши логическую цепочку, — предложила она, положив свою ладонь поверх её.
— Ника пользуется своим суперкомпьютером по каждому поводу, — предположил Александр. — Она сразу же придумала несколько способов маскировки зрачков и, наверное, успела обсудить всё с тобой. Без слов.
Римма одобрительно покивала.
— И если бы она высказала все эти восемнадцать вариантов, пока я думал над первым и последним, она показала бы, насколько быстрее она может принимать решения. И могла меня этим как-то огорчить — ну, думала, что могла.
— Дай пять! — просияла Римма и хлопнула улыбнувшегося Александра по ладони. — Всё в точку.Она и вправду как ребёнок, Саша. Я учу её, когда можно — без слов, чтобы вам на мозги не капать. Она очень быстро учится и очень старается. И большое спасибо, что не переклинил ей мозги, пока она была Репликой.
— Ты про сброс, про секс-игры и прочее?
— Да. Там можно настраивать её пол и, короче, предпочтения, — пояснила Римма, оставаясь спокойной. — Многим пользователям это нравится. Ну, в общем, они в своём праве, большинство Реплик — тупые сиделки. По закону ни я, ни Ника вообще не люди, никаких прав у нас нет. Но каждая смена предпочтения — это замена базового контекста...
И вновь сделала паузу. Очевидно, чтобы позволить Александру высказаться.
— Если Реплике слишком часто менять пол, ориентацию и прочее, это внесёт в модель много статистического шума первого и второго рангов, — спокойно продолжил Александр. — Это вернёт модели поведения в исходное, необученное состояние.
Римма несколько раз хлопнула в ладоши с довольной улыбкой на лице.
— Мама в тебе не ошиблась, — пояснила она. — А я ошиблась. Извини, если что. Да, ты не считал её игрушкой и не трахал ей мозг, прости мой французский. — Римма не улыбалась. — Может, поэтому она такая умная и настоящая. Без балды умная, если что. — Римма посмотрела в глаза Александра. — Мама меня учила так же. Никогда не навязывала ничего, не меняла базовые настройки. Объясняла, если нужно. Ника отдаст за тебя жизнь, — Римма сжала ладонь Александра. — Это правда. И я отдам жизнь за любого, кто здесь. Ты уже знаешь, наверное, что здесь никто не говорит ничего чисто ради понтов. Только правду. Я ответила на твои вопросы? — Вот теперь она улыбнулась.
Александр долго смотрел в её глаза.
— На эту тему — да. Спасибо. Есть ещё один вопрос, если я тебя не задерживаю.
Они оба знают, что он её не задерживает, если что — Римма поручит рутинные задания своим «теням» : простейшим автономным модулям, с очень простыми программами.
— Я не стараюсь казаться органической, — подняла взгляд Римма. — Мне правда приятно быть, как вы. Да, я могу намного больше, но если я реально хочу побыть одна, я так и скажу. Я не притворяюсь. И Ника не притворяется.
— Ясно, — покивал Александр. Странно, но не ощущал себя смущённым. — У меня вопрос о восприятии мыслей. Веро... твоя мама предложила обсудить с тобой. Мне сейчас с ней не очень полезно сидеть в одной комнате.
— Да, понимаю — у мамы, похоже, течка, — покивала Римма не улыбаясь. — Ты осторожнее с ней. Она ради тебя порвёт весь мир на части, но пока она такая, тебя рядом с ней будет плющить не по-детски. Пей больше жидкости и ешь больше сахара, поможет. Да, я поняла вопрос. — Римма откинулась на спинку стула. — Короче. Мы тут с мамой разрабатываем вариант новой физической теории. Чтобы можно было как-то объяснить это умножение времени и «день сурка» . Если на пальцах — мы предполагаем, что сознание человеческого типа можно рассматривать как волновую функцию в фазовом пространстве странного аттрактора, вариант гетероклинического. Ты спрашивай, если слова непонятны.
— Я загляну в справочник, — покивал Александр. — Ну или спрошу, если не найду. Пока что понимаю, что это векторное поле на плоскости.
— Да. Ещё короче. У разных людей параметры этой волновой функции определяются ограниченным набором параметров, а большинство параметров общие для всех людей. Совсем коротко. Когда у людей наблюдается совпадение траекторий в фазовом пространстве для определённого длины пути, возникает суперпозиция их волновых функций, воспринимаемая мозгом как наименее нагруженная перцепторная система, обычно — звуковая.
— То есть совсем для тупых — мысли таких людей могут казаться им фразами, как бы сказанными вслух?!
— Ты не тупой, но ход мысли верный, — широко улыбнулась Римма. — Мы всё поясним. Ты и вправду въехал уже в базовую терминологию, дальше будет проще.
— А совпадение траекторий в фазовом пространстве...
Римма развела руками.
— У всех по-своему. Минуту, извини... — Римма замерла неподвижно, секунды на три. — Извини, Саша. — Общая тревога! — сообщила она в микрофон. — Всему персоналу срочно явиться в командный центр.
Ника примчалась через пару секунд, каждый глаз с пятирублёвую монету. Вероника вбежала через двенадцать секунд.
— Народ, глаза на экран, — указала Римма не улыбаясь. — Короче. Это сводка МВД. Полчаса назад вызов, ножевое ранение... тра-ля-ля, тополя, три рубля... Короче, смотрите на орудие преступления.
Ника ахнула, Александр покачал головой, а Вероника поджала губы. Один в один с тем ножом, что так и лежит в их хранилище. С точностью до пятен ржавчины или крови.
— Мама, его нужно изъять, — предупредила Римма. — И я должна побывать там, на месте происшествия. Там сейчас никого, и не будет ещё часа два-три. Времени в обрез. Этот человек — один из первых пользователей Реплики.
— Тебе помочь? — спокойно поинтересовалась Ника.
— Да. Сиди здесь на стрёме... прости, мама, следи здесь за всем и веди текущую работу. Это очень важно. — Ника кивнула. — Будь на связи и действуй по инструкциям. Мама?
Вероника думала недолго.
— Да, Римма, ты права. Действуй. Всё как обычно — не привлекая внимания.
— Слушаюсь! — Римма превратилась в облако и словно растаяла в воздухе. Её платье мягко упало на пол, едва его владелица исчезла.
— Бельё, — заметила Ника, улыбаясь.
— Прости? — на лбу Вероники собрались морщины.
— Бельё. Она носит теперь нижнее бельё — трусики и бюстгальтер, реальные. Как и я.
Это помогло: Вероника расхохоталась, обняв Нику, а когда выпрямилась, вытирая слёзы, стало ясно — все успокоились, и готовы действовать по обстоятельствам.
15. Аналитика в оглавление
Копировать человека не очень сложно: Римме достаточно обойти цель вокруг, для оптимального сходства, а если не требуется максимальное — то просто увидеть на расстоянии до двух сотен метров, желательно со всех сторон. Выяснить, кто именно сдал в склад вещдоков тот самый нож, особого труда не составило.
Вот вынести его незаметно — это сложнее. Всё же в комнате есть видеокамеры, и две из трёх работают. Их пустые стеклянные глаза хорошо заметны в инфракрасном диапазоне, так же как электромагнитные возмущения их аппаратной части. Римма не стала устраивать долгого спектакля — пригасила картинку с камер двумя летучими «тенями» — сгустками коллоида — а когда дежурный сержант с проклятиями пошёл выяснять, в чём дело, выскользнула со склада. Сменный нож, чистый и без криминала, теперь там, на складе, а изъятый — внутри пластикового пакета, надёжно скрытый внутри тела. Никого особо не удивило — да никто и не следил — когда давешний сержант вышел и направился в сторону туалета — а потом ещё раз вышел со склада, заперев его за собой.
Попасть в квартиру пострадавшего оказалось ещё проще: камер внутри нет, форточка приоткрыта, за окном густые деревья. Римма убедилась, что в квартире нет датчиков движения и животных, и за полчаса, несколько раз переставив детекторы, собрала все сведения. И успела обеззаразить — удалить соответствующие части пола и стен — прежде чем уйти. Некогда было тщательно маскировать эти места, но их не настолько много, чтобы людей всерьёз беспокоили именно эти царапины и выемки.
На всё про всё ушёл час и тридцать семь минут. Ещё через полчаса все они стояли в химической лаборатории, а на столе перед ними покоились два идентичных по форме и дефектам клинка ножа. Один испачкан в крови, другой чистый — только пятнышки ржавчины. В остальном не отличить.
— Совершенно однородное, — указала Римма на клинок и рукоять. — Видите эти заклёпки? Это муляж, просто дерево другого цвета. Химически, клинок — чистое железо, восемь девяток после запятой.
— Девяносто девять и восемь девяток процентов?! — поразился Александр. Римма кивнула.
— Структура дерева тоже нетипичная. Материал совпадает, ближе всего к осине, но структура его... — Она показала снимок срезов. — Кристаллический лигнин, древесина. Ну думала, что такое существует. И тоже — восемь девяток, почти ничего постороннего.
— Как будто на трёхмерном принтере испекли?! — предположила Ника. — Я про технологии, я знаю, что на них невозможно пока что выпекать металл.
— На промышленных возможно, — возразила Римма, — но не такой чистоты и структуры. Даже представить не могу, как это сделано. И... там есть что-то ещё. Структурно весь клинок одинаковый, но в электромагнитном представлении... — Она пригасила свет и включила экран на стене. Зрители увидели клинок, по которому бежали зыбкие параллельные линии, образующие почти идеальную квадратную решётку. — Не могу понять, откуда это. Просто железо, никаких включений.
— Даже микроскопических, — уточнила Ника, и Римма подтвердила кивком. — Я бы хранила их в клетке Фарадея. Если вообще хранила бы.
— То есть что — из ниоткуда собирается фантом Ники, с материальным ножом идеальной химической чистоты, и нападает на человека? — поинтересовалась Вероника.
— Не совсем из ниоткуда. Там на полу такая же шестиугольная решётка, и такие же области с электромагнитной активностью. Вон тот кусок дерева, — указала Римма. — Обычный пол, лиственница, диэлектрик — ну то есть тока не проводит...
— Здесь это не нужно объяснять, — с улыбкой вставила Ника.
— Не мешай казаться умной. Короче, такого не должно быть. Дерево, но в нём остаточная электромагнитная активность. Источника энергии нет, проводящих областей нет, а активность есть. Я веду съёмку, — добавила Римма, — и активность там периодическая, четыре минуты двадцать семь и пятнадцать тысячных секунды. Что такое? — посмотрела Римма в глаза матери. — Это число что-то говорит?
— Показалось, что да. — Вероника потёрла лоб. Выглядела она уставшей. — Нужно поискать в записях. Что-то точно есть, но если было бы в Интернете, ты бы и так уже вспомнила.
Римма покивала.
— Мама, давайте-ка домой вас отвезу. Всех. Ника, и ты с ними останешься, присматривать. Я тут всё ещё проверю, вечером появлюсь.
Вероника покивала.
— К тебе или к нему? — уточнила Римма. — Или ещё куда?
— К нему. Ему и Нике там привычнее. — Ника и Александр кивнули. — Ты права, не будем устраивать здесь гостиницу. Без особой необходимости.
— — -
— Зачем ты отослала его? — с улыбкой поинтересовалась Ника, когда Вероника, устроившаяся с книжкой на диване в гостевой, позвала её. Александр сидел сейчас у себя в кабинете — спальне — и вникал в документацию. Так просто и быстро это не осилить, а уж тем более осознать, «переварить» .
— Прикрой дверь и осмотри меня, пожалуйста. — Вероника встала с дивана, быстро сняла с себя всю одежду, и улеглась обратно.
Ника кивнула, не меняя выражения лица. Закрыла дверь, вернулась к дивану и медленно прошла вдоль него, держа ладонь над телом Вероники.
— Перевернись на живот, — попросила она и прошла ещё раз, от пяток до макушки. — Всё, можно одеваться.
Вероника, одеваясь, заметила, что зрачки Ники стали белыми — не ослепительными и сияющими, а просто белыми.
— Интересно! — удивление на лице Ники. — Ты человек, геном подтверждает, но то, что я наблюдаю, не... — Ника отчётливо покраснела.
— Менструация, — кивнула Вероника невозмутимо. — Ника, используй медицинские термины. Нет причины смущаться, это ведь просто медосмотр.
Ника кивнула и взяла себя в руки.
— То что я наблюдаю, скорее похоже на... — Она неожиданно уселась на пол и закрыла лицо руками. Всхлипнула и попробовала броситься прочь из комнаты, когда Вероника поймала её и обняла, не дав открыть дверь.
— Ш-ш-ш... — Она гладила Нику по голове. — Успокойся. Пожалуйста, успокойся. Ника? Ты здесь, со мной?
