— Спасибо,— пролепетал Женя, словно чувствовал за собой вину, хотя и не понимал — за что...
И снова в пути.
Они шли всю ночь, без остановок. А потом, когда начало светать... снова шли, вернее, бежали.
Местность по-прежнему оставалась безлюдной и неприветливой. Лишь однажды, где-то у самого горизонта на высокой скорости пролетел вертолет — и это все, что напоминало об относительной близости цивилизации.
Лот снова серьезно оторвался, а Женька окончательно выдохся, и если бы не "батарейка", обнаруженная в кармане, он бы безнадежно отстал, вызвав тем самым в очередной раз недовольство проводника. А раздражать Упыря он побаивался...
Женя понятия не имел, где они находятся и как далеко позади остались болота. Отметил только, что в какой-то момент Лот начал отклоняться к северо-востоку, и вот, взобравшись на крутой и высокий холм, Алексеев застыл, увидав вдалеке атомную электростанцию.
До нее было далеко, и по пути к ней лежал лес, часть которого стояла словно покрытая налетом ржавчины. А чуть южнее над местностью возвышалась ТА САМАЯ "Дуга", ставшая в этой неприветливой реальности Мозголомом. И еще какие-то строения и целые локации, разбросанные на местности, хорошо просматриваемой с высокого холма. Вот только разглядеть все Женя не успел. Сначала он почувствовал тревогу. Она нарастала с каждой секундой так, что само собой забилось сердце, о существовании которого Алексеев порой забывал. А тут вдруг заколотило так, словно рвалось наружу. Женя завертел головой, пытаясь понять, что именно его так встревожило?
Ничего вроде.
Но тревога не отступала. Он "защелкал" режимами зрения. Инфракрасный, ультрафиолетовый, ренгеновский... Заметил размытое движение метрах в десяти за своей спиной, резко развернулся.
Это определенно был Лот. Тьфу ты, напугал, урод! Хотя...
— Лот?— недоверчиво окликнул его Женя.
Тот приближался в инвизе, стремительно и почему-то сзади, хотя еще минуту назад маячил где-то у подножия холма. И еще, было в его сигнатуре что-то странное, необычное. Чуждое.
Будто это и не Лот вовсе.
Соревноваться с Охотником в скорости реакций Женя не мог. Он только почувствовал, что дело неладно, а Упырь уже стоял рядом. Он схватил Алексеева за горло и оторвал от земли — совсем так же, как недавно он держал Падальщика.
— Лот...— захрипел Женя, выпучив глаза.
И только сейчас понял, что это не Лот. Упырь, да, но другой.
Мощный удар — как будто налетела электричка — сотряс Охотника, отбросил его в сторону. Падая, он разжал пальцы, выпустив Алексеева на волю. Тот полетел еще дальше, перекувыркнулся через голову, попытался остановиться, выставив руку, услышал, как треснула кость, но боли не почувствовал. А тело продолжило катиться вниз по холму, попрыгивая на кочках. Женька беспомощно взмахивал руками, одна из которых была поломана, пытался зацепиться за траву, но остановился лишь тогда, когда закончился холм. Следом за ним катились два Упыря, похожие друг на друга, как близнецы братья и все же разные. Женька это чувствовал. Даже в полете они продолжали мутузить друг друга, не проявляя ни малейшего сострадания и позабыв о явном родстве. Они так быстро менялись местами, что Женька уже не мог понять, где Лот, а где тот, другой, чужой. Наконец, и они достигли подножия холма, в последний раз грохнулись о землю. И только после этого комок развалился, Упыри разлетелись в разные стороны и... исчезли в инвизе.
На какое-то время местность погрузилась в гнетущую тишину. Женя сидел на траве и зыркал по сторонам, пытаясь обнаружить пропавших Упырей. Наконец, услышал очень быстрые шаги и заметил смазанный силуэт, мелькнувший среди кустов. Это было лишь мгновение, после чего снова стало тихо. Еще через четверть минуты снова зашуршало, послышалось тяжелое дыхание, но уже в другой стороне. Женьке показалось, будто он увидел сверкнувшие на фоне чахлой зелени глаза, но уверенности в этом не было. А потом снова стало тихо.
Охотники были не только похожи внешне, они еще и обладали одинаковыми способностями, а может, и думали одинаково. Они не спешили сцепиться в ближнем бою, а маневрировали, дожидаясь подходящего момента и ошибки противника. Женька продолжал сидеть на траве, баюкать сломанную руку и наблюдать за происходящим. Охота профессионалов друг на друга завораживала, но не слишком ли она затянулась? Алексеев решил ускорить события, встал с земли и начал пятиться, медленно прокручиваясь вокруг своей оси.
Это сработало, но едва не стоило Женьке головы. Упырь появился неожиданно — Женька почувствовал его, когда он был совсем рядом. И увернуться парнишка уже не успевал — Упырь несся на него с нарастающим ускорением. Вот он рванулся вперед, словно молния, и почти дотянулся до Алексеева, но в последний момент в него врезался Лот, и оба покатились по траве. Чтобы не тратить энергию, они вышли из инвиза, и теперь Женька воочию видел, как ожесточенно мутузят друг друга Упыри. И он готов был помочь Лоту, но не мог понять, кто из них двоих Лот. Да и лезть в свару двух прирожденных убийц было боязно.
И снова комок распался, так и не выявив победителя. Впрочем, одному из Охотников досталось больше, чем другому — убегая, он терял кровь. Женька склонился, мазнул пальцем по кляксе, оставшейся на листке подорожника. Кровь была зеленая, вязкая, как клей. А еще он был уверен, что ранен именно Лот.
Теперь сам принцип охоты изменился. Если раньше Упыри выслеживали друг друга, то теперь охотился один, а второй скрывался. И возможно, ему бы это удалось, если вы не следы крови. В одном из режимов зрения эти тяжелые вязкие капли видел даже Алексеев. И не удивительно, что чужой всякий раз находил Лота и начинал преследование. Лот удирал, будучи настигнутым, огрызался, но каждая новая схватка обходилась ему все дороже. И вот уже и скорость упала, и инвиз сошел на нет. Лот передвигался короткими перебежками, скрываясь за кустами и зажимая широкой лапой рваную рану на боку. Чужой выхватил целый кусок, и регенерация тут не слишком-то помогала. Ему бы отлежаться, зализать рану, но нет — чужой преследовал его по пятам, не давая передышки. Вначале он действовал осторожно, опасаясь нарваться на встречный удар, способный уровнять шансы. Однако время не пошло на пользу Лоту, он терял силы гораздо быстрее, чем хотелось, и участь его была предрешена. Атаки чужого становились все агрессивнее и наглее. И вот уже Лот уходит от него, едва передвигая конечности, а тот неторопливо преследует противника, время от времени нанося подлые удары в спину.
Наконец, силы окончательно покинули Лота, и он упал. Он продолжал ползти, цепляясь за траву, а чужой шел за ним, не ленясь наклоняться и бить лапой, срывая целые пласты бурой кожи. Когда ему это надоело, он настиг Лота, наступил на него лапой, схватил когтями голову и оттянул ее назад, собираясь вскрыть горло.
Все это время Женька был предоставлен самому себе, на него уже давно никто не обращал внимания, и он мог бы спокойно уйти, но... Не ушел. Вначале он искренне переживал за Лота, болел за него всей душой. Ведь Лот его защищал всю дорогу, ради него сцепился со своим сородичем, а теперь умирал, не рассчитав свои силы. Когда его конец был предрешен, Алексеев понял, что он станет следующим, и первым побуждением было обратиться в бегство. Каковы были его шансы сбежать от Охотника — это уже другой вопрос. Ему просто стало страшно, он не хотел закончить так же, как Лот. И он начал пятиться, наблюдая за тем, как чужой собирается вскрыть Лоту горло когтями...
"Ты можешь. Ты знаешь, что делать..."
Нет, это было не знание, а всего лишь чувство, но настолько твердое, что Женька сначала остановился, а потом и вовсе бросился вперед к Упырю, склонившемуся над поверженным противником.
Тот уже взмахнул лапой, собираясь пустить в дело когти, как вдруг его оторвало от сородича и подкинуло вверх. Он приготовился к падению и даже сгруппировался, но так и остался висеть в воздухе, беспомощно перебирая конечностями. Вот его тело начало поворачиваться вопреки его воле, вот он увидел мальчишку, еще недавно бывшего беспомощнее полевой мыши, а теперь излучавшего такую силу, что Упырю стало страшно.
Охотник заглянул в его черные, как ночь, глаза и...
...увидел там свою смерть.
Мальчишка истошно закричал, вытянув вперед руку, Упырь почувствовал, как затрещали его жилы. Это было больно. Очень больно. Его крик, похожий на жуткий лязг, огласил окрестности, но через мгновение его разорвало на куски, и крик резко прекратился.
Во все стороны разлетелись ошметки плоти, сдобренные зеленой вязкой кровью, а обессиленный Женька Алексеев упал на траву...
* * *
— Иц арах зарандар да райн. Ржах адар а вардаран. Ир седет, ир цахар да...Нам дарована Сила, поэтому мы непобедимы. Нам открыта Истина, поэтому мы не свернем с избранного Пути. Кто не с нами, тот против нас. Сначала Зона, потом весь мир. Иристат!
Каждое утро было похоже на предыдущее: Братья выстраивались на плацу, Стратег произносил молитву, дружный хор адептов повторял духоподъемные слова, после чего каждый Посвященный получал возможность лично обратиться к Высшему с несокрушимой уверенностью в том, что будет услышан, несмотря на разделявшее их расстояние.
Он вместе со всеми повторял молитву и верил каждому ее слову, хотя многого и не понимал. Но в главном: "Мы — сила. Мы — Разум. Мы — оружие, с помощью которого Высший сокрушит своих врагов" — он ничуть не сомневался, и точно знал, что так оно и будет.
Потом Стратег распределял адептов согласно их способностям и наклонностям. Охотники отправлялись в Зону за новыми Последователями, Стражи заступали на дневную вахту, меняя тех, кто выстоял ночную, неофиты выполняли более приземленную работу по лагерю, например, наводили порядок в казармах или чистили картошку на кухне.
Братья были особенными, но при этом оставались людьми со своими странностями и слабостями. Они ели, пили, спали, справляли естественные надобности. Они общались, тренировались и даже иногда шутили. Это что касалось неофитов. Те же Стражи могли уже гораздо дольше обходиться без еды, воды, сна, да и возможностей у них было побольше. Охотники... Это была самая настоящая элита, и горе тому, кто попытался бы встать у них на пути. Еще выше стояли Стратеги. Их было не больше десятка, он видел только одного, а о том, где находятся остальные девять, даже не догадывался. Выше Стратегов был только сам Масхарт, или, как его еще называли СВОИ — Посредник. Он обитал на самой станции, а на Форпосте появлялся наскоками, по мере надобности. Вот и сегодня тот прибыл ни свет ни заря, сразу после утреней молитвы, и скрылся вместе со Стратегом в штабе.
Ему нравилось на Форпосте. Ему нравились окружавшие его люди. Вместе с ними он чувствовал себя на самом деле сильным и непобедимым. Ему нравилась Цель, к которой они все вместе стремились. И он ничуть не сомневался, что она будет достигнута, и тогда...
Он был неофитом, и еще многого не понимал. Он сделал всего лишь Первый Шаг к цели, но не собирался долго задерживаться на достигнутом. Знал лишь, что для того, чтобы двигаться вперед, придется много работать — и вообще, и в первую очередь над собой. И он был к этому готов. Поэтому даже такую мелочь, как чистка картошки, он воспринимал как нечто очень важное и даже судьбоносное.
Таких как он новичков на Форпосте было с десяток человек. И без работы они не сидели — всегда было чем заняться. Больше всего ему нравилось чистить картошку — он и сам не знал, почему? Может, потому что работа была не особо напряжная, а главное, можно было свободно общаться с таким же, как он сам. Посвященные — не особо разговорчивы, а из тех же Охотников и вовсе слова не вытянешь. Да и побаи... Он уважительно держался от них на расстоянии, понимая всю свою временную ничтожность.
Он был самым новеньким новичком, остальные появились на Форпосте значительно раньше, так что могли поделиться полезной информацией. И делились, хотя и не все и не всегда охотно.
Ему нравились все Братья, но больше остальных он сошелся с Дайкой — пухленьким парнишкой чуть моложе него самого. Вообще-то его звали Дайк...
Ах, да, самое главное! Вступая в Братство, новичок отказывался от своего прошлого, в том числе и от прежнего имени. Так, с некоторых пор, он стал Сфератом — что бы это ни значило. А его нового приятеля прозвали Дайком, но он намеренно коверкал это имя, а тот, в общем-то, не возражал.
Дайка был общительным — не в пример остальным неофитам. К тому же все они были гораздо старше Сферата, далеко за тридцатник. Да и время, проведенное на Форпосте, не прошло даром: они все больше начинали походить на остальных Посвященных. Возможно... Нет, скорее всего, Сферат тоже со временем станет таким же, но сейчас он мог себе позволить излишнюю болтливость и любознательность. Как, впрочем и Дайка. Остальные неофиты посматривали на них... нет, не с осуждением. Так умудренные опытом взрослые смотрят на шалости малых детей.
— Ты так ловко чистишь эту картошку, как будто всю жизнь только этим и занимался,— восхитился Дайка, глядя, как острым ножом Сферат быстро и аккуратно снимает витые полоски картофельной кожуры.
— Может быть, может быть...— произнес Сферат, загадочно улыбаясь. На самом деле он ничего не помнил из своего прошлого. Ну, почти ничего, лишь какие-то расплывчатые мотивы.
— Это вряд ли. Иначе ты был бы не здесь, а на кухне... Я имею в виду, поваром, а не чистильщиком.
— Меня вполне устраивает то, как готовит Альха. Кстати, симпатичная деваха, я бы ей...
— Попридержи язык, молодой,— прошипел молчавший до этого Карган. Ему было под сорок, и он был самым старшим из всех неофитов. Его тело покрывали синие татуировки, о значении которых он и сам понятия не имел.
— Я исправлюсь и обязательно попрошу прощения у Сестры,— искренне повинился Сферат. Он и сам не понял, что сморозил. Должно быть, что-то из прошлого бередило его душу. Впрочем, пройдет немного времени, и он окончательно забудет о том, что было, потому как это не важно. Важно то, что будет.
— Иристат!— рявкнул Карган.
— Иристат!— подхватили двое молодых.
Сферат понятия не имел, что это значит, но кричал, как и все остальные, потому что точно знал — так надо. А еще он чувствовал при этом внутреннее одобрение.
Каргана он любил, как и остальных братьев, ну, может быть, чуточку меньше. А еще он ему немного завидовал — скоро у Каргана Посвящение, и он станет еще немного ближе к Высшему. Ему же самому еще нужно было заслужить эту честь. Но он будет стараться.
Скрипнула дверь, и в подсобку вошел один из Стражей.
— Сферат!
— Да, Брат?— встрепенулся тот, готовый выполнить любое поручение.
— Иди за мной!
Дайка подмигнул ему ободряюще. Просто так никто не стал бы отрывать Сферата от важного дела, а значит, появилась новая задача, на выполнение которой нужен был именно он. И чем больше таких заданий возникнет, тем раньше он станет Посвященным.
Сферат вышел из подсобки и направился следом за Стражем. Он был удивлен, когда тот направился не на хоздвор, не в казарму, а к зданию штаба. Сердце учащенно забилось: неужели его зовет САМ?
