| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Теперь он со страстным энтузиазмом обратился к поддержке религии. Прежде всего, необходимо было вернуть Зуб Будды на его надлежащее место в новой Малигаве, которую он построил для него рядом со своим дворцом. В течение трех лет Зуб тайно хранился в пещере в Кевулгаме под присмотром Рамбуквелле Унансе и его верных потомственных слуг. И теперь Карандува, оскверненная прикосновением врага, была покрыта сусальным золотом и усыпана драгоценными камнями, весь город был очищен и освящен, и снова с величайшей торжественностью и всей пышностью, которые могло показать королевство, драгоценная реликвия была возвращена на голове короля и снова помещена ??в ее святилище.
Там она продолжала быть объектом его непрекращающегося обожания; этой эмблеме его народа не отказывали ни в чем, что могло бы доставить удовольствие уму человека или добавить достоинства его окружению. Самые сладко пахнущие цветы, самые ароматные спелые фрукты, самая изысканная еда; золото, серебро и драгоценные камни, лошади и слоны, слуги и служанки из богатых селений были предложены ей щедрой рукой. Король не хотел, чтобы счастье и заслуга поклонения реликвии ограничивались немногими; не раз торжественная тайна, окружавшая его, отбрасывалась, и он выставлял ее на публичное обозрение, поднимая в своей руке на золотом лотосе.
Гангарама Вихаре, которую король построил, а Ван Эк разрушил, была восстановлена ??с большим великолепием; в Кундасале была возведена новая вихара; Риди Вихаре, основанный Дутугамуной, был перестроен в грандиозном масштабе; и рвение короля давало знать о себе не только во всем его королевстве, но и на всем острове.
Это было источником немалого беспокойства для Компании, поскольку все наяки или верховные жрецы на ее территории обращались ко двору, чтобы получить свои назначения от короля, и, как следствие, были его горячими сторонниками. Было известно, что влияние, которое они оказывали на самых могущественных мудальяров, велико, и поэтому было сочтено необходимым строго следить за последними, в то же время заботливо сохраняя доброжелательность первых.
Школа, которую Сангха Раджа собрал вокруг себя, ревностно занималась изучением пали, и было написано множество книг, посвященных этому предмету. Аттарагама Бандара, самый известный из его учеников-мирян, до сих пор считается авторитетом. Тиббатуваве король доверил задачу сопоставить сингальские версии "Махавансы" с копией, полученной из Сиама, и привести повествование в соответствие с записями своего двора. Были составлены отчеты о различных миссиях, которые отправлялись в Сиам, и подготовлен "Катикаивата" или Свод правил для руководства поведением священства. Моратота, один из учеников Сангха Раджи, был назначен наставником брата короля, который впоследствии взошел на трон как Раджа Адхираджа Синха; принц оказался способным учеником и получил много похвал за свою работу, "Асадриса Джатакая". Сангха Раджа умер в 1778 году; небольшая дагоба в Ампитии хранит его прах, а история его жизни была описана в стихах Мункотуве Рала по просьбе Моратоты. Это произведение, называемое "Сангхараджа Вата", было завершено в 1782 году. Единственной другой литературным деятелем, представлявшим интерес при дворе, был Дунувила Гаджанаяка Ниламе, который был автором некоторых остроумных эротических стихов, а также "Дунувила Хатане".
Это возрождение литературы в королевстве сопровождалось аналогичным и более плодотворным движением на Юге под вдохновением Ситинамалуве Даммаджоти из Вехелле, автора сборника ценных комментариев к "Балаватаре". В Матаре по-прежнему жили великие семьи, такие как Эканаяки, Теннеконы и Иллангаконы, желавшие играть роль щедрых меценатов. Некоторые члены этих семей сами были неплохими учеными; они, как часто жаловались голландцы, получали образование дома у буддийских священников, с помощью которых сказывалось литературное влияние Раджи Сангхи. Тилакаратна Мудалияр, внук ренегата Пунчи Аппухами, составил ценный труд, известный под названием "Бхешаджа Нидана", а в 1768 году Дисанаяка Мудалияр написал свою "Макараддаджа".
Священники, такие как Дхаммананда из Кирамбе, создали великолепные поэтические произведения, основанные на рассказах из джатак (Джатаки — древнеиндийские притчи о земных перевоплощениях Будды. — Aspar). Они демонстрируют исключительную утонченность в подготовке и мастерство в технике, но страдают недостатком, который присутствует во всем более позднем сингальском искусстве. Поэт чувствовал себя вынужденным следовать некоторым почтенным условностям и жертвовал оригинальностью ради демонстрации своей учености. Проверка хорошей поэзии заключалась не только в том, отмечена ли она теми милостями, которые считаются таковыми на всех языках, а также были ли эти чары выражены в определенных формах, продиктованных древними канонами, которым никто не осмелился бросить вызов.
В сингальской поэзии, хотя богатые образы, избранный язык и мелодия звука высоко ценились и художественно использовались, были также другие украшения, которые обращались к уму любопытных и вызывали, возможно, преувеличенное восхищение. Лучшим представителем последних был Самараджива Паттаяме Лекама, рассеянный гений, чьи любовные стихи, опубликованные в 1768 году, принесли ему большую репутацию. Двумя годами позже Самарасекера из Катуваны выпустил "Кав Мини Мальдама", стихотворение, основанное на рассказе из джатак, которое занимает одно из первых мест в более поздней сингальской поэзии. Обращение к Сарасвати, покровительнице искусств, открывшее стихотворение, так оскорбило тщеславного Иллангакона, которому поэт подарил ее экземпляр, что он коротко посоветовал автору обратиться к богине за ожидаемой наградой. Самараджива поспешил воспользоваться неудовольствием Маха Мудалияра, предложив ему свою "Кав Мини Кондала", тоже произведение, основанное на рассказе из джатак и наполненное блестящим jeux d 'esprit. Например, его аллитерации состоят не только из букв, но и из слогов, слов и даже из целых строк, как, например, когда стих состоит из одной и той же строки, повторяющейся четыре раза, причем каждое повторение имеет разное значение. Стих за стихом рифмовались не только в конце строк, но и в середине. В некоторых куплетах вторая половина строки образуется записью первой половины в обратном направлении. Работы Паттаяме Лекама — кладезь этих гениальных ухищрений.
"Кав Муту Хаара" из Маниратны из Салиэллы, написанная в 1784 году как памятник ребенку из семьи Эканаяка, также основана на рассказе из джатак и принадлежит к лучшим произведениям того периода. Барана Ганитайя, написавший "Нилакобо Сандесая", еще одну из группы стихотворений, основанную на строках "Мега Дхуты"; и Гаджаман Нона, самая известная поэтесса среди сингальцев, завершают список главных писателей школы Матары в восемнадцатом веке.
Помимо упомянутых выше поэтических приемов, очень популярны были метрические головоломки. Они были сформированы путем размещения букв на диаграммах, которые можно было читать в разных направлениях. Возможно, самым известным из них была "Баранама Габасака", которая была составлена Каратотой Дхаммарама Унансе из Верагампиты. Этот священник имел репутацию ученого, и губернатор Фальк обращался к нему за информацией о буддизме, а также считался авторитетом в астрономии. "Габасака" состояла из диаграммы, которая при чтении в четырех направлениях образовывала шестнадцать тщательно отточенных стихов, восхваляющих Будду. Она была подарена в 1786 году Радже Адхирадже Синхе, и изобретательный автор был вознагражден даром обширной пустоши Паллебеддегама в корале Атакалан.
Ежегодные посольства Компании ко двору по-прежнему продолжались, хотя от послов больше не требовалось проходить через все унизительные старинные церемонии, которым подвергался Пибус; и в 1769 году она помогла доставить четвертую супругу короля на остров из Индии. Тем временем она столкнулась с новой неприятностью; ибо могущественный наваб Карнатика, подчинивший Тевера и поддержанный англичанами, выдвинул претензии на долю в промысле жемчуга. Компания была возмущена, но находилась не в том положении, чтобы дать выход своему возмущению, и вступила в длительные торги, никоим образом не убедив наваба смягчить свои требования.
Не исключено, что король получал тайную поддержку с той же стороны, так как было хорошо известно, что британцы по-прежнему зарились на остров; и он, похоже, отправил посольство в Танджор в 1772 году. Во всяком случае, в 1775 году от двора была получена просьба о доле в ловле жемчуга, а в следующем году требование было повторено, подкрепленное просьбой о возвращении части побережья. Оба требования были наотрез отвергнуты.
Компания не выполнила свое согласие на свободный доступ сингальцев к солеварням в великодушной манере. В течение двухсот лет контроль над запасами соли был целью, к которой стремились европейцы на побережье, и Компания, наконец обеспечившая его, решила использовать его наилучшим образом. Правда, сингальцам разрешалось уносить соль, но не позволялось забирать ее больше, чем было достаточно для их текущих нужд, из опасения, что они будут хранить ее в своей стране. Чтобы предотвратить это, большую часть образовавшейся соли бросали обратно в море.
Череда неурожаев на Севере, в результате которых жители Джафны оказались на грани голода, усугубила проблемы Компании. Более того, ванния постепенно становились все более и более независимыми и вызывающими в своем поведении, пока, наконец, в Ванни ничего нельзя было сделать без их согласия. Поэтому Компания решила взять этот округ под свое прямое управление, и эта задача была поручена лейтенанту Нагелю, который ранее имел опыт работы в Манаре. Это было сделано не без особых проблем, особенно со стороны приверженцев двух Ванниччи, Нелла Наччи и Чинна Наччи. Первый из них был назначен в 1765 году главой важного округа Панангаман, на смену брату своей матери дону Каспару Налла Мапане, который был отстранен от должности три года назад по обвинению в неповиновении. Чинна Наччи бежал к королю, но вскоре вернулся и обосновался в Муллайтиву, а Ванни был передан Нагелю для управления за его собственный счет при условии уплаты Компании ежегодной дани в виде риса. Ему было разрешено содержать небольшой военный контингент для полицейских целей, и его управление этим пустынным регионом считалось успешным. Он оставил после себя важный отчет об истории и ресурсах района.
Тем временем разразилась война между Англией и ее американскими колониями, которые в феврале 1778 года заключили наступательный и оборонительный союз с Францией. Вскоре к ним присоединилась Испания, и ссора с Нидерландами по вопросу о праве на обыск флота последних привела их в лагерь противников Англии. Конфликт распространился на Индию, и Компания, которая согласно своей конституции отвечала за защиту своей территории, была вынуждена нанять три полка наемников из Европы по разорительной цене. Однако было уже слишком поздно, и фактории Компании на Южном побережье были быстро захвачены. В ноябре 1781 года Нагапатнам пал, а затем британский флот под командованием сэра Эдварда Хьюза проследовал в Тринкомали, куда прибыл 4 января 1782 года.
Компания давно осознавала важность укрепления этой ценной гавани, но не могла позволить себе санкционировать необходимые расходы. В результате Тринкомали был захвачен без проблем, а форт Остенбург с гарнизоном из четырехсот человек сдался за пару дней.
План британцев состоял в том, чтобы как можно скорее захватить Коломбо и, перекрыв торговлю корицей Компании, заставить ее уступить всю свою территорию. Если бы погода не позволила кораблям плыть в Коломбо, они намеревались занять Джафну как второй по значимости город на острове. Ожидалось, что король с радостью окажет любую помощь в надежде вернуть то, что он потерял в 1766 году, и вместе с флотом в качестве посла ко двору отправился некий Хью Бойд, блестящий, но небогатый ирландец, которого когда-то считали автором "Писем Юния" ("Письма Юния" (или Юниуса) — собрание открытых писем анонимного полемиста с критикой правительства Георга III, опубликованных в 1772 г. — Aspar) и выдвинувшийся в качестве второго секретаря лорда Макартни, нового губернатора Мадраса. 5 февраля Бойд выехал из Тринкомали с большой свитой, но до этой даты король умер.
Кирти Шри любил лошадей и гордился своим умением управлять ими; он ехал по улицам своей столицы на энергичном животном, подаренном ему голландцами, когда с ним произошел серьезный инцидент, который после нескольких месяцев страданий закончился смертельным исходом. Поскольку он не оставил детей от своей Ран Долии, трон наследовал его младший брат под именем Раджа Адхираджа Синха.
Миссия Бойда закончилась неудачей. Правда, нового короля с большим трудом удалось убедить согласиться снабдить британские войска провизией, но министры, после своего опыта переговоров с Пибусом, отказались обсуждать вопрос о союзном договоре или о военных действиях против Компании, кроме как с послом, уполномоченным самим королем Англии. Бойд, обнаружив, что дальнейшее промедление вряд ли принесет пользу, выехал в обратный путь к своему кораблю. Тем временем Хьюз, который вернулся в Мадрас за провизией, оставив гарнизон в Тринкомали, был перехвачен французским флотом под командованием адмирала Сюффрена, и 15 февраля между ними произошло долгое, но безрезультатное сражение. К 26 марта Бойд был в Тринкомали, где был усилен гарнизон; поскольку его корабль уже отбыл, он немедленно отправился в путь на небольшом зафрахтованном им судне, но на пути, к несчастью, попал в руки Сюффрена, который 12 апреля снова атаковал британский флот в заливе. Обе стороны понесли серьезные потери: британцы — 567 человек, а затем французы отступили.
Однако британцы не получили от короля помощи; они испытывали такие трудности с продовольствием, что лишь с большим трудом смогли удержать своих сипаев от дезертирства. Тем не менее, их суда крейсировали в окрестностях Манара и делали морской путь на запад опасным. Поэтому Компания, ожидая высадки в Чилаве, где форт фактически превратился в руины, послала туда гарнизон и расставила сигнальные огни по всему побережью до Коломбо, чтобы предупредить о приближении врага.
В самом Коломбо под руководством бывшего геодезиста по имени Раймерс началось строительство сложных дополнений к укреплениям, которые частично сильно обветшали, но это, как предполагалось, было просто предлогом для ограбления Компании. Предположение ни в коем случае не было невероятным; во всяком случае в вооруженных силах преобладала исключительно слабая дисциплина. Форты в Негомбо и Путталаме находились в разрушенном состоянии; гарнизону, состоящему в основном из тупасов и малайцев, было разрешено разместиться среди жителей соседней деревни; а основная часть форта Путталам была занята француженкой и ее дочерью.
27 августа Сюффрен, отремонтировавший свои корабли в Галле и Баттикалоа, неожиданно появился перед Тринкомали и приступил к высадке людей и постройке артиллерийских батарей. Через три дня форт сдался, и гарнизону разрешили вернуться в Мадрас. Это не сильно улучшило его положение, поскольку Сюффрен со своей штаб-квартирой в Тринкомали смог блокировать Мадрас, пока его жители не стали страдать от всех ужасов голода. Британские планы полностью провалились, и голландцам повезло, что так произошло. Служащим Компании нельзя было доверять, и Ракет, командующий в Джафнапатнаме, вел переписку с врагом; собственно говоря, он уже подготовил все условия капитуляции, и только то, что британцы не сумели вовремя прибыть, позволило голландцам еще на несколько лет сохранить этот город. Тринкомали был окончательно возвращен Компании в 1784 году вместе с остальными их факториями в Индии, лишенными всех укреплений.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
