Рождённая летать

— Грустишь? — к подножию статуи Крылатой скользнула тонкая фигурка Зрящей. "Очков" на ней на этот раз не было, только плотная повязка на глазах, но двигалась девушка очень уверенно.

— Грущу, — Шерил согласно кивнула. Уж что-что, а своё состояние души она скрывать не намеревалась.

— А почему здесь? — Уллия трепетно, кончиками пальцев, погладила постамент Крылатой.

— Так, — Шерил неловко дёрнула плечом и, хотя точно знала, что Зрящей не понравятся её слова, всё же попробовала ответить честно: — Хоть какая-то материальная связь с Родиной.

— Продолжаешь упорствовать в своих еретических воззрениях?

— Я не богослов, я вижу так, как вижу и чувствую так, как чувствую. И в вашей Крылатой я узнаю свою покровительницу — Музу. К тому же за правоту моей точки зрения говорит весь мой прошлый жизненный опыт и к нему магические практики моего народа.

— Вот именно это мне и не нравится, — неожиданно заявила Уллия и опустилась на пол рядом с Шерил, растопырив в стороны полусложенные крылья. — Ты со своей странной позиции каким-то образом оказываешься права, но и то, во что верим мы, несомненно истинно. А между тем, обе эти точки зрения здорово противоречат друг другу.

— Если бы я могла по-настоящему показать тебе, на что способны настоящие Мастера-Творцы из моего народа, может быть, множество вопросов отпало бы само собой. Или если бы я исчезла, неудобное знание постепенно бы забылось, перейдя в область сказок и легенд.

— Не говори так, — попросила Уллия. — И не думай, что знания твоего мира нам лишние, как бы они не ломали моё собственное представление о мироустройстве. Это не так уж важно на самом деле.

— Вам не важна история появления вашей собственной расы? — наигранно удивилась Шерил. После стольких дней копания в древней истории айев у неё появились кое-какие догадки, а вот поделиться ими было совершенно не с кем. Будучи девушкой разумной, она вняла предупреждениям Зрящей и на богословские темы с посторонними бесед не заводила.

— Хочешь сказать, что нам что-то о ней неизвестно?

— Думаю о самом начале, предистории, вы даже не догадываетесь.

— Опять какая-нибудь ересь будет! — тяжело, заранее смиряясь, вздохнула Уллия.

— Ещё какая!

— Ладно, валяй, в конце концов, меня никто не заставляет верить тебе на слово.

— Суть в том, что произведения наших мастеров несут в себе изначальный творческий импульс, заложенный их создателем. Не просто несут, а через некоторое время начинают его ... м-м .. как бы излучать в пространство, воздействуя, в первую очередь, на людей. Если я ничего не путаю, а такого до сих пор ещё не случалось, чувствительностью я не обделена, при создании Крылатой имелся ввиду полёт, как квинтэссенция вдохновения. У нас это вообще довольно распространённый образ и недаром наши покровительницы, Музы, изображаются всегда с крыльями. А в вашем случае, аллегорический полёт вполне мог трансформироваться во вполне материальный, если человек, послуживший приёмником, с одной стороны обладал повышенной чувствительностью к таким вещам, а с другой обладал слишком трезвым разумом, чтобы отвлекаться на абстракции.

— Не человек, группа людей, — поправила её Зрящая, вспомнив отцов-основателей, потом надолго замолчала, и сделала совершенно парадоксальный вывод: — Как ещё только вас никто не уничтожил, всех до последнего?

— А что?

— Такая мощь не может оказаться безнаказанной.

— А кто о ней знает? — Шерил хитро сощурилась и склонила голову на бок. — А кто знает теоретически, тот не может принять. А большинство тех, кто принять способен, считают наше искусство одной из тех стихийных сил, что бесконтрольно влияют на жизнь в мирах, делая её разнообразной и непредсказуемой. К тому же настолько сильно оно может проявиться в "чистом" мире, свободном от воздействия других Творцов.

— Всё равно... Такая мощь не может не служить источником зависти и опасения со стороны соседей, а оттуда и до прямой агрессии недалеко.

— Это ты просто не была в моём мире, — с мечтательной полуулыбкой произнесла Шерил. — Он прекрасен. К тому же полезного с нас можно получить много, а вред слишком умозрителен и недоказуем.

— Ваши методики саморегуляции — это просто чудо какое-то, — уважительно согласилась Уллия, имея ввиду полезность, а Шерил в который раз подивилась, с какой скоростью распространяются здесь новости.

— Только не факт, что мне удастся достойно их представить. Да и вообще, это занятный эксперимент, не более того, а шла я сюда, чтобы отыскать путь домой.

— Ты не думала о том, чтобы остаться здесь навсегда? — Уллия повернула к ней незрящее лицо.

— Думала. А кем? Пока я диковинка и источник экзотических знаний, а потом кем мне тут у вас быть? Я не разбираюсь в вашей магии, я не представляю, какую профессию вообще здесь могла бы освоить, кроме самых примитивных занятий. А к ним меня не тянет.

— А работа по обучению владению своим телом? Ты неплохих результатов добилась со своей экспериментальной группой в первый же день занятий.

— Не моё. Это я о себе знаю достаточно точно, чтобы не обрекать и себя и своих учеников на затяжную неудачу, — ответила за неё нарождающаяся депрессия. — Показать самое начало, чтобы знающие айи ухватили самую суть методики, а вот всерьёз заниматься педагогической деятельностью...

— Знаешь, — нетерпеливо прервала её Уллия. — У нас, те, кто не может определиться с будущим, идут в Патруль. Лишние глаза в небе никогда не бывают лишними.

— Я летать не умею. У меня крыльев нет, — вырвалась нечаянно ещё одна причина для расстройства. Здесь, в горах, где ногами ходили только глубокие старики да дети, не достигшие ещё подросткового возраста (да и те, в обход запретов, то и дело пробовали на прочность свои крылья), она постепенно начинала чувствовать себя пусть не инвалидом, но в чём-то существом глубоко ущербным.

— Это вопрос решаемый. Обратилась бы — уже бы давно училась летать.

— Как? — в ночной тишине Высокого Храма это прозвучало так громко, что эхо принялось блуждать по углам.

— Протезы. Очень хорошие. Те, у кого была возможность сравнивать, говорили, что они несколько хуже своих, родных крыльев, но лучше такие, чем никаких. А на вид так и вообще не отличить.

— И что, я вот так сразу смогу летать? — недоверчиво воззрилась на неё Шерил.

— Учиться придётся, — ответили ей назидательно. — Так сразу ты можешь только свалиться и шею себе свернуть. Но это ничего, присоединишься к группе новичков, и тебя за пару месяцев поставят на крыло.

— У вас что, столько эмигрантов, что целая группа набралась? — Шерил не верилось, что одна из самых неразрешимых её проблем может исчезнуть вот так просто и потому она переключилась на второстепенные вопросы.

— Нет, эмигрантов почти нет, а из тех, кто всё-таки к нам попадает с равнин, редко кто выражает желание подняться в небо, — она замолчала, но ненадолго, ровно на столько, чтобы пауза стала выглядеть значительной, но не растянутой. — Зато у нас иногда, одно на сотню-две рождений, появляются бескрылые дети.

Со своей новой, фантастической, идеей, она помчалась к грозному мастеру Езекиилу прямо с утра. А к кому ещё она могла обратиться со своими проблемами, прожектами и начинаниями? Только к нему.

— Да? — ровные, густые, чётко очерченные брови его поползли вверх. — А я думал это тебе неинтересно. Все кто хочет, обычно подают запрос на первый-второй день после прибытия.

— А я вообще знала о такой возможности?!

— А вот об этом я не подумал. Но вперёд, заполняй бумажки, получай крылья, записывайся в группу и на занятия. Потом сообщишь своё расписание, чтобы я его учитывал в наших совместных занятиях.

И всё. Так просто. Прошение она составила с некоторым трудом, в основном потому, что письменной грамотой владела даже хуже, чем навыком чтения. Переписывать пришлось раз пять. Потом её обмерили, взвесили и отвели на склад. Длинные ряды, где как в одёжной лавке, на специальных подставках развешаны крылья. Действительно, крылья. Разные, большие и маленькие — на все возраста, пёстрые — серо-белой окраски, со сложной сбруей, крепящейся прямо на кожу.

Здесь же её представили мастеру Морину — такому же внушительному как Мастер Езекиил, разве чуть ниже ростом, зато в плечах заметно шире. Атлет. И крылья не пёстрые, как у большинства местных жителей, а иззелено-чёрные.

Немного смущаясь, она обнажилась до пояса, но мастер Морин помогавший ей с выбором дополнительной пары конечностей, был бесстрастен, как доктор на приёме, и постепенно Шерил успокоилась.

— Рубашку придётся заменить, — заметил он, когда Шерил потянулась за своей одеждой. — В этой отверстие для крыльев не предусмотрено.

— Ой, — разочарованно выдохнула девушка. Об этом она не подумала и если сейчас придётся с ними расстаться и идти искать подходящую по фасону одежду, это будет — не пережить. В видимо физиономия её отразила весь спектр испытываемых чувств, потому как айя, выразительно закатив глаза, отошёл куда-то в угол, где просматривалось что-то вроде наваленного вороха тряпок.

— Вот, примерь.

Предложенная одёжка оказалась слегка не по размеру — свободновата в плечах, но жала в груди, зато позволила выйти со склада в относительно приличном виде.

— А теперь попробуй двинуть ими, — мастер выписал рукой сложную загогулину в воздухе и расправил свою собственную пару дополнительных конечностей.

— Как? — Шерил удивлённо расширила глаза. Действительно, как? Если она в себе никаких изменений не ощущает, кроме легшей на плечи тяжести да каркаса, плотным обручем обхватившего грудь.

— Как угодно, — мастер целенаправленно не замечал её затруднения. — Вытяни, расправь, вверх подними.

— Я не умею! — обиженно воскликнула девушка и почувствовала, как в такт с её настроением, возмущённо приподнялись крылья, образовав полукупол над её головой.

— Вот! Запомни это ощущение и не отпускай его от себя! — воскликнул мастер и обрадовано хлопнул собственными оперёнными конечностями. Редко такое бывает, чтобы артефактные крылья активировались практически моментально, войдя в резонанс с носителем.

— Ну как? — в раскрывшуюся дверь просунулся любопытный нос Визаса — самого старшего из её учеников, вовремя прознавшего о предстоящем Шерил мероприятии и увязавшегося следом. По понятным причинам, его оставили за дверью дожидаться конца примерки. — О! Красотка!

— Сам-то, когда придёшь? — смерил его мастер Морин вопросительным взглядом. — Пора бы. Реабилитация уже должна бы подойти к концу.

— Я чуть позже. Сейчас занят одним интересным проектом, для которого мне нужно оставаться временно бескрылым.

— А у тебя они раньше были? — удивилась Шерил. Она пока ещё не узнала своих учеников достаточно, чтобы знать подробности их биографий.

— Конечно! Я же из Стражей Границы. Во время последней стычки с гегейргонцами попал под луч, — начал он объяснения деланно безразличным тоном. — Сам-то увернулся, а вот на крыльях нервы пожгло. Хорошо хоть ребята подхватить успели, а то бы шмякнулся со всего маха на скалы и поминай как звали.

— И что, восстановить их было невозможно? — Шерил даже зажмуриться захотелось, стоило ей только представить эту картинку.

— Заново отрастить нервы в неработающих уже крыльях? — парень невесело хмыкнул. — Нет, пока наши целители этого не умеют. Пришлось ампутировать свои с надеждой летать потом на артефактных. А тут это дельце интересное подвернулось, с тобой. Потом. Я ещё, может, и выиграю от этой истории.

Шерил промолчала, но промолчала одобрительно. Оптимист. А вообще это их общее "пока" (пока мы ещё не можем этого сделать, но вот потом...) ей здорово импонировало. Такой вот устремлённый в будущее народ, не сомневающийся в собственных способностях. В конце концов, им однажды удалось невозможное — подняться в небо на собственных крыльях, так почему всё остальное считать чем-то для себя недостижимым.

До конца дня Шерил, по команде мастера Морина, складывала и разворачивала крылья, вытягивала в длину и вверх, пробовала хлопать, поднимая в воздух пусть не себя, но тучи пыли и мелкого сора. И всё это время её душа пела от счастья. Неужели её мечта, невозможная и долгое время замалчиваемая перед сомой собой, родившаяся в первые же минуты пребывания в этом мире, вот так просто возьмёт и исполнится? Невероятно! Её не расхолодил даже вид тренировочного уступа, с которого Шерил предстоит прыгать в самом ближайшем времени.

— А что ты хочешь, девочка, — усмехался мастер Морин, глядя на её восторженно и испуганно округлённые глаза, — птенцы тоже учатся летать, впервые выпрыгивая из гнезда. И им, в отличие от тебя, никто внизу подушки не раскладывает.

Домой вернулась поздним вечером в полном счастье и изнеможении, таком, что сил едва хватило на душ и на то, чтобы рухнуть в постель, а не мимо неё.

Она открыла глаза и потянулась, ойрский плащ, который Шерил в последнее время использовала вместо одеяла, сбился у самых ног, но холода она не испытывала: на спине, прикрывая её от плеч до самых коленей, приятной тёплой тяжестью лежали её собственные крылья. Вчера вечером, выполняя рекомендации мастера Морина, она не стала снимать их перед сном. И бодро вскочила с постели.

Попробовала вскочить. Неподвижные крылья тяжёлым грузом обвисли и потянули её назад, в гнездо разворошенных простыней. Что такое?! Почему они, бывшие вчера сильными и прекрасными, сегодня безжизненно они обвисли и не ощущаются вообще никак? Что случилось?! Шерил, тяжёлыми от непомерных вчерашних нагрузок руками согнула одно крыло, другое — те двигались крайне неохотно. Попробовала расстегнуть и снять, но от волнения забыла, каким образом нужно сжать застёжку, чтобы она перестала удерживать сбрую на груди. А плечи не просто ноют — болят, словно бы и правда настоящими, не артефактными, работающими на магии крыльями двигать пришлось, а теперь на них ещё и дополнительный пернатый груз камнем виснет. Что делать?!

Что делать, что делать? Прежде всего, успокоиться и позвать на помощь кого-нибудь более опытного. Вот хотя бы Мастера Езекиила, благо с ним и контакт имеется.

Телефонов, привычных по родному миру, здесь пока не изобрели, да и иного способа голосовой связи тоже, зато существовали парные таблички, именуемые "контактами". Стоит что-то написать на одной, как этот текст тут же переносится на другую. Шерил, стянув с полки тонкую беломраморную табличку, подтащилась к столу (крылья волочились следом за ней, мешая передвижению) и набросала пару строк для Мастера. Наверняка с кучей грамматических ошибок, но будем надеяться всё же по смыслу понятно. А ещё будем надеяться, что Мастер вовремя заметит её послание и не будет занят ничем таким, что нельзя хотя бы временно отставить в сторону.

Пришёл — и часа не успело пройти. За это время Шерил более-менее успокоилась, вспомнила, как работает застёжка, но снимать крылья не стала, дабы наглядно продемонстрировать суть проблемы. С волочащимися позади тяжеленными крыльями передвигаться было тяжело и зверски неудобно, держаться согнутыми они не желали, поэтому скромный завтрак и умывание из рядовой процедуры превратились в нечто подобное скачкам с препятствиями. Стук в дверь раздался как раз тогда, когда она размышляла, стоит ли заниматься мытьём использованной посуды сейчас, или отложить это дело на потом.