Демон. Одиночка

— Эва, — сильные пальцы берут меня за подбородок и тянут вверх.

Когда он успел подойти?

Я встречаюсь с ним взглядом и глупо моргаю. Что он сейчас скажет? Наорет или просто молча, с отвращением, укажет на дверь? Нет, Курт чересчур воспитанный, думаю, он улыбнется и своим любимым мягким тоном сообщит, что больше не является моим опекуном, и предложит мне вернуться к обычной жизни.

Ведь если у меня нет демона, то какая, к чертям, из меня лаэра?

— Эва, демон у тебя есть, — уверенно говорит мужчина, мягко улыбаясь. — Ты чистокровная лаэра — это подтвердит любой из наших. Маленькая, еще неокрепшая лаэра.

— Тогда почему я ее не слышу?

Мужчина легко касаясь пальцами гладит меня по щеке, убирает за ушко темную прядку волос.

— Радуйся! — негромко смеется он, наклоняется и негромко шепчет мне на ухо: — Поверь, потом ты будешь с грустью вспоминать время, когда она молчала. Демоны такие болтуны... И самое печальное — их не заткнуть!

Что он только что сказал? Их не заткнуть?

Сказанное настолько не в духе 'Курта правильного', что я немного теряюсь и почему-то чувствую себя абсолютно беззащитной, когда он вот так смотрит на меня, словно хочет заключить в объятья. Когда он вот так хитро улыбается, словно видит насквозь каждую мою мысль. Когда вот так держит свою руку рядом с моей, словно хочет переплести наши пальцы...

Яблокова, тебя опять понесло в неправильную сторону! Вспомни: лучшая защита — это нападение!

Он выкинул твой телефон, и это из-за него ты расхаживала по торговому центру без трусов, а еще он разбудил тебя в семь утра!

— Я против расписания! — встаю в позу.

Курт поднимает брови, а затем начинает негромко смеяться.

— Нет, я вполне серьезно заявляю, что не собираюсь вставать в семь утра, — сердито топаю ногой. — А еще... — облизываю губы. — Еще я не хочу быть у вас на иждивении. Я хочу работать!

Лаэрд поднимает руки вверх и снова смеется.

— Ну, раз ты столь воинственно настроена, то прошу за стол переговоров...

'Переговоры' получились на редкость странными. Мы около часа переругивались, скалились и громко рычали, а потом почему-то каждый пошел на уступки в пользу противоположной стороны, и все вроде бы остались довольны.

В частности, я отвоевала себе час сна, зато лишилась часа личного времени, который теперь должна была посвятить чтению. Тему работы мы тоже затронули, но, обговорив различные варианты, Курт строго напомнил, что сначала я должна наведаться к ограбленным лаэрдам и попытаться устранить дыры в их системе безопасности.

Переговоры завершились с подачи противоположной стороны. Мужчина просто резко встал и пошел к выходу.

— Время, — показывает пальцем на часы Курт, притормаживая у дверей. — Пора немного размять крылья.

Я поднимаюсь со стула.

— Не так быстро, Курт! — подражаю его властным манерам.

Лаэрд разворачивается и с интересом смотрит в мою сторону.

— Кое-кто опоздал на ужин, а летать на голодный желудок не рекомендовано всемирной организацией здравоохранения!

А что такого? Ему значит можно мной командовать, а мне нет?

Курт склоняет голову набок, широко улыбается и удивленно поднимает брови.

— Да ну! С каких это пор ВОЗ стало известно о существовании демонов? И потом, мы с Микой перекусили в городе.

Громко фыркаю и тянусь к телефону.

— Ой, Курт, ну не выдумывайте, — неодобрительно поглядываю на мужчину, отыскивая нужный инстаграм. — Один несчастный бутерброд и чашка чая — это еще не ужин!

В качестве доказательства выставляю впереди себя сфотографированную Микаэлем тарелку с одиноким бутербродом посредине.

Лаэрд наигранно закатывает глаза.

— И кто из нас кого еще опекает, — фыркает он.

— Вы мне тут поговорите еще, — притворно грожу ему кулаком. — Режим дня нарушать нельзя!

Курт не выдерживает и с громким раскатистым смехом выходит из кабинета. Я кидаюсь следом.

— Куда! — кричу на бегу. — Кухня в противоположной стороне!

Рири

Белые крупные снежные хлопья мягко опускаются с небес на землю. В их неторопливом скольжении среди тишины ночи есть что-то мистическое. Нечто, не поддающееся словесному описанию.

В такую погоду лучше засесть в теплой комнате у окна, специально не включать свет и отстраненно наблюдать за плавным скольжением пушистых снежинок.

Спрашивается, какого лешего я мерзну на крыше коттеджа в одном лишь свитере и штанах?

Какого, какого... Да такого, что Курта-упрямого не переспоришь!

— Сейчас проходим трансформацию, под прикрытием снегопада делаем три круга над лесом и возвращаемся, — дает инструкции Курт. — Ветер сильный, поэтому старайся держать высоту не больше пятидесяти метров... Эва, ты слушаешь?

Мотаю головой и обиженно надуваю губы.

Несмотря на все мои уговоры, угрозы и шантаж мужчина так и не поужинал. Не то, чтобы меня это очень сильно заботило и беспокоило, вовсе нет!

К тому же я вспомнила, каким тяжелым и на редкость упитанным показался мне демон Курта, когда я тащила его в ту памятную ночь нашего знакомства.

Положа руку на сердце, уверена — кое-кому будет полезно для здоровья немного поголодать.

А настаивала я и показательно дулась только из принципа.

Лаэрд все прекрасно понимал, но делал вид, что его это не касается.

— С моим демоном ты уже частично знакома, так что проблем быть не должно, — заканчивает Курт, берет мои замершие ладони в свои руки, греет. — И помни, я всегда рядом...

Не выпуская моих озябших ладошек, он прикрывает глаза, и по его лицу проходит едва уловимая волна трансформации.

Вжи-и-и-х! — нарушает тишину ночи мягкий шелест появившихся за спиной лаэрда крыльев.

Я с благоговением смотрю на огромные перепончатые крылья, покрытые темной короткой шерсткой, на мощный крепкий каркас костей и завистливо вздыхаю.

По сравнению с ними мои собственные — стыдоба и позорище.

Мягкое рычание немного отвлекает от чувства собственного несовершенства, и я перевожу взгляд на лицо лаэрда.

Ох...

Демон трансформировался частично, освободив только крылья, челюсти и кости, в целом оставаясь все тем же привычным Куртом.

Возможно, если б этот жуткий клыкастый оскал увидел обычный человек, он заорал бы благим матом и кинулся бежать, куда глаза глядят. Но я видела нечто совершенно другое — теплую улыбку и искорки счастья в насыщенно-синих глазах демона.

И я, конечно, не великий знаток счастья, но, как мне кажется, так должны смотреть безумно влюбленные друг в друга люди, встретившиеся после долгой разлуки.

Синеглазый демон кладет мои ладони к себе на широкую грудь.

— Рири, — с мягким подрыкиванием представляется он, а затем его лицо становится суровым. — Рири сердится на Эву.

Ну, вот мы и приехали! Сейчас от бедненькой маленькой Яблоковой останется только хвостик да огрызок.

— Рири, — пытаюсь оправдаться, — ты прости, что я в тебя тогда выстрелила... Сам понимаешь — обстоятельства вынуждали идти на крайние меры.

Демон приподнимает верхнюю губу, громко рыкает, и желание оправдываться тихо заползает под плинтус.

Он молча смотрит на меня с каким-то невысказанным осуждением, так проходит целая вечность. Я переступаю с ноги на ногу, всем телом ощущая, как постепенно начинают подмерзать конечности.

— Эва покажет, как она трансформируется?

Я растеряно пожимаю плечами, мысленно прощаюсь со свитером и закрываю глаза. Между лопатками возникает знакомое чувство жжения, затем сводящий с ума зуд и яркая вспышка боли.

Помнится, первые месяцы, когда крылья только прорезались, жжение, зуд и боль стали неотъемлемой частью моего дня. Я то подражала белым медведям, которые, если верить словам песенки, трутся о земную ось, то тихо поскуливала от боли, то задирала одежду и старательно прислонялась спиной ко всем прохладным предметам в квартире.

Рири отпускает мои руки и качает головой.

— Маленькие, — констатирует демон. — Потрогать можно?

Я согласно киваю и разворачиваюсь. Маленькие — это еще мягко сказано. В сравнении с огромными крыльями Рири, у меня за спиной крохотульки скорее подошедшие бы фее из сказочной страны, чем страшному демону.

Как я вообще на них летать умудряюсь?

Теплые пальцы осторожно касаются спины, затем несильно сжимают основание крыльев, потихоньку перемещаются дальше вверх. Я закрываю глаза и чуть не мурлычу от приятных ощущений, расплывающихся по телу.

Тем временем демон раскрывает сначала мое правое крыло, медленно гладит кожу, затем осторожно прощупывает косточки и переходит к левому.

— Эва совсем маленькая, — мягко рычит он. — Рири хочется сжать Эву и потискать.

Я почему-то смущенно улыбаюсь, безумно тронутая таким признанием.

— Девочка... — слышу тихий шепот у себя за спиной.

Закончив с левым крылом, демон опять раскрывает правое и проверяет, насколько хорошо они оба гнутся во все стороны. Оставшись доволен осмотром, он убирает руки, и судя по звукам, скидывает с себя одежду.

Меня так и подмывает обернуться, чтобы мельком посмотреть на голого мужчину, но я усилием воли заставляю себя оставаться на месте.

Закончив с одеждой, демон на мгновение замирает, а затем тишину ночи нарушает приглушенный цокот когтей по площадке крыши.

— Летим? — спрашивает он полностью трансформировавшись и, не дожидаясь моего согласия, делает резкий рывок вверх.

Ему легко сказать 'летим'! У него шерсть теплая, у него вон какие крылья, а я всего лишь маленькая недолаэрдочка!

Торопливо натягиваю на себя перчатки, затем поправляю шарф, пряча большую часть лица, и нахлобучиваю шапку пониже на лоб.

Вот теперь я готова к полету! Наверное...

Я вам так скажу — всем известного Икара сгубило не солнце, растопившее воск, и не море, намочившее перья. Икара сгубило неумение слушать.

Яблокову, возможно, тоже.

Летая только в городе, где от порывов ветра прикрывали высотки, я еще никогда не оказывалась на открытой местности и не понятия не имела насколько это трудно.

Закусив от напряжения краешек нижней губы, я с трудом махала крыльями. С меня ручьями лил пот, дыхание было неровным и хриплым, а желание сдаться и повернуть обратно к коттеджу крепло с каждым преодолённым мною метром.

А ведь Курт предупреждал — говорил что-то про ветер, угол наклона крыла, технику полета сквозь непогоду, но я была так поглощена своей обидой, что прослушала все наставления.

Результат не заставил себя ждать — мы сделали только один круг над лесом, а я уже готова была сложить крылья и рухнуть на землю от усталости.

Подняв голову, кидаю быстрый взгляд в сторону Рири. Демон летит четко надо мной, прикрывая своими огромными крыльями от непогоды.

Интересно, если я попрошу небольшой перерыв и спланирую на ближайшую сосну, он станет занудствовать, как Курт, или все-таки проявит лояльность?

Очередной порыв ветра бьет в лицо холодными иглами снега. Я охаю от неожиданности и сбиваюсь с монотонного ритма. Перепончатые крылья выгибаются, не в силах противостоять порыву, и я криво падаю вниз.

— А-а-а! — верещу от внезапно хлынувшего в кровь адреналина, и напрочь позабыв об усталых крыльях, старательно машу руками.

Успокаивающий рык где-то рядом с ухом заставляет меня прийти в себя. Делаю глубокий судорожный вдох и с облегчением понимаю, что падение остановилось.

Я вишу в воздухе, прижатая к горячей груди демона двумя сильными руками, покрытыми короткой мягкой шерсткой. Подмятые его телом крылья ноют от боли и неудобного положения.

— Устала... — понимающе рычит Рири, помогая мне перевернуться к нему лицом.

Кивнув в качестве подтверждения, крепко обхватываю руками и ногами сильное тело демона и складываю крылья за спиной.

— Не переживай, скоро ты вырастешь, — успокаивающе шепчет он и неожиданно трётся о мою щеку своей.

Удивленная внезапным проявлением нежности со стороны Рири, я затихаю и даже не сразу понимаю, что мы летим обратно к коттеджу.

Мне кажется, или демон Курта действительно неравнодушен ко мне?

Так, Яблокова! Не крути себе мозги. Он же сам сказал, что хочет потискать тебя. Заметь, именно 'потискать'! Ты для него все равно, что плюшевый медвежонок.

Да-да, именно так!

Эта мысль почему-то меня расстраивает. Печально вздохнув, утыкаюсь носом в шею лаэрда и тут же слышу мягкий рык. Его правая рука гладит меня по пояснице, двигается вверх и застывает на голой коже спины между основаниями сложенных крыльев.

Это прикосновение будит внутри что-то новое. Что-то древнее, близкое к первобытным инстинктам. Я зачем-то сильнее сжимаю ногами бедра демона и громко рычу, уткнувшись носом ему в шею.

Он отвечает похожим рыком и крепко прижимает меня к себе.

Такая реакция мне нравится. По телу бегут мурашки, а челюсть трансформируется будто сама собой. Ведомая все тем же инстинктом, я погружаю клыки в чужое тело, наслаждаюсь еле ощутимым металлическим привкусом крови во рту и низким рычанием, вырывающимся из груди демона.

Кусаться. Мне еще никогда так сильно не хотелось кусать кого-то, как сейчас.

Разжав челюсти, трусь лбом о его плечо. Шапка слетает вниз, а ветер ловит пару спутанных прядей волос и начинает трепать их в разные стороны.

— Рири... — зову я демона и кусаю еще раз.

Он снова хрипло рычит и, мягко спружинив, приземляется на крышу коттеджа.

— Эва, ты еще...

Я резко вскидываю голову и, не дав демону договорить, жадно целую. Касаюсь губами горячих губ, проникаю внутрь языком, провожу по верхним клыкам Рири и с восторгом подкусываю его нижнюю губу.

Это — что-то на грани безумия и удовольствия. Мне так нравится его вкус, его запах. Черт! Мне нравится весь он.

Рири пытается мягко меня отстранить, но я грозно рычу и кусаю его за подбородок. Торопливо скидываю перчатки, погружаюсь руками в мягкую шерсть на спине демона, выпускаю коготки.

Интересно, как он отреагирует, если провести рукой чуть ниже и коснуться того заветного местечка между крыльями.

— Эва! — хрипло стонет Рири, прикрыв глаза, но попыток отстраниться больше не делает. — Эва, ты еще маленькая...

Ну уж нет! Второй раз эта отговорка не прокатит.

Решив отомстить, вонзаю коготки в одно из самых чувствительных мест между крыльями и одновременно впиваюсь в губы демона.

Он снова стонет, и этот стон пробирает меня до глубин души, прокатывается жаркой волной по всему телу и сжимает в сладком спазме мышцы внизу живота.

— Эва, нет! — рычит Рири.

Ничего не слышу...

— Эва, остановись, — уже менее уверенно добавляет демон.

Остановиться? Как можно остановиться, когда здесь такие вкусные губы и язык?

— Эва, нам нельзя, — хрипло стонет он.

А если нельзя, то почему твои руки только что скользнули на мою попу и так нетерпеливо сжали ее?

Я на миг отрываюсь от губ демона, чтобы перевести дыхание и хоть немного вдохнуть. Его руки мягко мнут мои бедра, забираются под свитер и касаются голой кожи спины.

— М-м-м...

Сквозь ресницы вижу, как в темноте ночи сверкают волшебной синевой его глаза, и, поддавшись еще раз велению инстинктов, двигаю бедрами, ощущаю его желание и издаю требовательный рык.