1. Давай согреем звезду

Мальчик был полностью захвачен новыми впечатлениями, а вот Дамир еще и прислушивался, оставаясь начеку. Известие о неожиданном возвращении в столицу старшего принца и присутствии рядом с ним черного мага уже распространилось по городу и живо обсуждалось. Однако пока они еще могли передвигаться свободно: внимания на них совершенно не обращали, подумаешь какой-то парень с мальчишкой! Вежливый, а судя по тому, что оба одеты не по нынешней моде, из провинции наверно... Решительно, ничего интересного!

Конечно, обычно принцы не разгуливают по улицам сами по себе, — не положено. Но Дианта в лицо никто пока не знал, а представить ситуацию, в которой ему понадобилась бы какая-нибудь защита посильнее чародея, — было просто невозможно. Хагена Дамир все же держал на отдалении, что бы не бросаться в глаза, и беспрепятственно выяснить настроения горожан.

Настроения не отличались от тех, что он и предполагал. Принц вызывал жгучее любопытство, которым следовало немедленно воспользоваться, срочно придумав что-нибудь, что бы расположить к нему людей. Правда, удивительно было то, что короля, ради спасения сына даже согласившегося на сделку с черным, — от крайнего отчаяния, не иначе, — хотя и несколько осуждали, но жалели.

Если опасения по поводу 'колдуна' не оправдаются, и ничего не случится, то эта история даже прибавит ему популярности, — Дамир снова усмехнулся. Ну не нравился ему Ансгар и все тут!

Объявившийся вместе с принцем черный маг возбуждал законное беспокойство, бороться с которым будет трудно, если не безнадежно, и тут рецепт только один — время. Человеческая натура такова, что когда к нему привыкнут, еще и гордиться начнут, как уникальной достопримечательностью: глядите-ка, а у нас живет самый настоящий темный волшебник, и нигде таких больше нету!

Башню все-таки вытребовать у Его Величества, что ли? — развеселился Дамир, — Черную. Горгулий с химерами понаставить... Ресса в качестве дворецкого пригласить и обязательно драконий череп над входом повесить. И деньги брать за осмотр.

Хотя Лизелла такое жилище врядли одобрит! А первое время вообще придется во дворце торчать, пока Диант не освоится. Так, тогда нужно срочно требовать себе титул! А что, чем не князь?

Ему самому вдруг стало легко и весело. Дамир водил мальчика по городу, из которого ушел из ниоткуда в никуда тринадцать лет назад, все больше понимая, что, наверное, эта прогулка ему была нужна не меньше. Только если для Дианта она становилась символом начинающейся новой жизни, то для него — позволяла закрыть и запечатать двери в старую. Он убедился, что то, о чем он благополучно забыл благодаря мастеру, действительно больше не имеет над ним власти. Он свободен от призраков всех возможных обид, и теперь должен научить этой свободе доверившегося ему мальчика.

— Тебе понравилось? — они расположились на отдаленной скамейке в городском парке.

— Очень, — мечтательно признал Диант, — Вы очень много знаете. И город...

Дамир улыбнулся нотке зависти в его тоне.

— Ди, в твоем возрасте я еле мог складывать буквы! И ты тоже научишься всему, чему захочешь. Если постараешься. Город... Просто я здесь жил одно время.

Жил... Неизвестно, на что больше отреагировал Диант: на легкие колебания поля, или на такое же едва уловимое изменение в тоне, но погрустнел и вспомнил о том, что его беспокоило больше всего.

— Меня отец не хочет никуда отпускать...

— Это понятно. Он любит тебя и беспокоится, — уж если сам король не в состоянии объясниться с сыном, придется и это взять на себя!

Диант воззрился на него в изумлении, и Дамир невольно поморщился:

— Ди, поверь, если бы твой отец тебя не любил и не заботился о тебе, он никогда не позвал бы меня учить тебя! — маленькая ложь во спасение.

Не такая уж и ложь: ради сына Ансгар ведь согласен даже, на скандал с Советом пойти, черного мага принять. Однако Диант, в этот момент с содроганием представивший, что мог бы никогда не встретиться с волшебником, похоже, все равно не поверил. Дамир тряхнул головой — на какой-то миг ему тоже стало жалко короля: завести себя в такой тупик, что даже и не знаешь, что тут можно сделать, почти довести сына до сумасшествия и гибели, так что ему от любого неосторожного слова становится плохо... Как бы теперь Ансгар ни старался исправить положение, на взаимопонимание еще долго рассчитывать не придется!

Дианту, после пережитого, необходимо обрести уверенность в себе, — Дамир даже вздрогнул, вспомнив бездну одиночества и безысходности, которую он ощутил в сознании мальчика, когда они снимали барьер. И само собой, что Дианту необходимо общение. Все-таки его с Лиз недостаточно в этом плане, но Дамир сильно сомневался, что парнишка сразу и просто найдет общий язык с теми детками, которые могут быть приставлены к нему в соответствии со статусом. Да и во дворце он пока чужой.

Правда, Дамир знал человека, который не теряется в любой обстановке, и которого можно будет посвятить во все обстоятельства без опасений, что они когда-нибудь станут достоянием общественности. Райнарт давно скрипит, что Рея пора пристроить к делу, происхождение у него в отличие от самого Дамира — идеальное. Принцу ведь полагается охрана? А Рей даст фору любому герою.

Неплохо бы вообще свозить парнишку в Анкорру: хотя бы сможет увидеть, что такое настоящая семья, а уж Мел быстро отучит его от излишней стеснительности и неуверенности. Вот же черт в юбке, хотя успешно притворяется ангелочком! И ведь вбила себе в голову, что станет волшебницей, несмотря на отсутствие дара. С Диантом они как раз ровесники, а Мелисента уже порой может поставить в тупик его самого познаниями в свойствах трав, ингредиентов, начертании рун или правильном построении фигур, — при любой возможности берет мастера в оборот и выжимает все соки. С ее напористостью, умением ненавязчиво настоять на своем, каким-то образом дополненным врожденным тактом и безупречным воспитанием — лучшей подруги и помощницы для Дианта не придумать! Конечно, Гейне дочь в другую страну ни за что не отошлет, но можно будет иногда устраивать мальчишке нечто вроде каникул, совмещая приятное с полезным, и не лишая его законного положения принца. Следует только разъяснить Его Величеству, что с Диантом ничего не случится, а отказ, равно и любой прямой запрет, — он сейчас воспримет как трагедию.

Слушавшая его Лизелла согласно молчала. Было бы любопытно встретиться с людьми, которые и в самом деле не равнялись на стереотипы по поводу черных и белых, а поступали сообразно своему пониманию правды. Дамир говорил о них, как о близких и дорогих родственниках и не сомневался, что его невесту и подопечного примут с распростертыми объятьями и всячески помогут.

Она накинула плед на заснувшего прямо в кресле мальчика, уставшего с непривычки и от обилия новых впечатлений, и не успела даже выпрямиться, как Дамир оказался рядом.

— У нас гость, — ровно сообщил он.

Гостья. Леди Рузанна в уставном белоснежном одеянии с семилучевой звездой на груди неторопливо и величественно шествовала по дворику, грациозно придерживая посох.

— Леди, — Дамир поприветствовал ее учтивым, но неглубоким поклоном и посторонился, не только пропуская ее, но и указывая путь.

Вместо того, что бы поинтересоваться с каких это пор темные распоряжаются в Храмах Совета, Рузанна ответила на приветствие столь же любезно, и последовала за ним.

Некоторое время все трое молчали, тщательно сохраняя небрежно светское выражение лиц. Лизелла невесело думала, что ее маленькую приемную уже второй раз посещают высокие персоны, и ей это совсем не нравится. Рузанна не Регина и не ревнитель нравственности Римус, всегда относилась с пониманием, но ждать, что ее погладят по головке за самодеятельность, не приходилось! За прошлый раз — она распрощалась с надеждами на карьеру, а в данный момент — была занята тем, что пыталась приучить себя к мысли о неизбежности ухода за Дамиром к его оркам. Да даже если не к оркам — о прежней простой и понятной жизни приходилось забыть.

Ох, а стоит ли оно того?! Стоит ли зачеркивать двадцать два года — если подумать уже не так уж мало, и есть чем гордиться: все-таки три года стажа, свой Храм, хоть и маленький, и кроме двух обычных слуг никого больше нет... Кардинально менять образ жизни и дальнейшую судьбу ради мужчины, с которым еще не известно как все сложится, когда пройдет первая бурная страсть? Лизелла сидела, свернув свое поле так плотно, как только можно, но несмотря на непроницаемое выражение лица Дамира и демонстративно нечитаемую гладь ауры, — была уверена, что он знает, о чем она думает. И как скажите отнестись к его молчанию? Поблагодарить за доверие? Упрекнуть за бездеятельность? Или обвинить в равнодушии?

Не успели эти вопросы полностью оформиться, как молодой человек с вежливой бесстрастностью все же поинтересовался:

— Вы прибыли с официальным визитом, леди?

Рузанна улыбнулась со всем обаянием, на какое была способна, и заметила почти доброжелательно:

— Все-таки для настоящего дипломата вы чересчур прямолинейны... — она эффектно запнулась, — как мне лучше обращаться к вам? Ваше Высочество, лорд Дамир, мастер Дамир...

— Будем считать мою прямолинейность — особым стилем, — Дамир с неудовольствием отмел все именования, — Бросьте! Какой из меня принц. И тем более мастер!

— Значит, лорд, — заключила Рузанна, смерив собеседника пронизывающе-оценивающим взглядом.

— Не слишком ли претенциозно? — мило улыбнулся ее противник, прежде чем напомнить, — Вы так и не ответили!

— Хорошо, — Рузанна тоже со вздохом неудовольствия откинулась на спинку стула, — Так и быть, перейдем на ваш 'стиль'! Мой визит не официальный, но в любой момент может стать таковым. Будем откровенными окончательно: вы не можете заблуждаться, что Совету по душе принц, принадлежащей Темной стороне, его обучение... Особенно — его обучение вами!

— Вы сожжете его немедленно или сначала доведете до очередного нервного срыва, что бы иметь 'достаточные основания'?! — зло бросил Дамир.

Красивые и тщательно отращенные ногти Лизеллы глубже и глубже впивались в деревянные подлокотники. Диант... Счастливый, усталый, мирно спящий в соседней комнате... Переполненный ожиданием чудес... Можно осуждать короля за Шпассенринк, можно умиляться его любовью к сыну, но если, не приведи Светлейшее Небо и Вечная Тьма, — дойдет до конфликта: Ансгар со счастливыми слезами проводит его к оркам и гоблинам, к приснопамятному Дайку, к Властелину Дамону, — лишь бы мальчик остался жив.

— Тем более, Совету не нравится столь... тесное взаимодействие, — нашла приемлемое обтекаемое определение Рузанна, и продолжила свою речь, как бы не заметив выпада, — Темной стороны с отдельными представительницами Светлой.

В сторону застывшей Лизеллы был послан взгляд, не подлежащий двоякому толкованию, и та едва удержалась от какого-нибудь едкого замечания на тему, не предлагают ли они темному 'взаимодействие' с представителями, вместо представительниц. Нервы...

— Значит ли это, что из-за моего вмешательства к госпоже Лизелле будут применены какие-либо санкции? — спокойно поинтересовался Дамир, но видимо он все же ощутил состояние девушки.

— Разумеется, по данному факту будет проведено подробное расследование, — подтвердила Рузанна худшие опасения своей младшей коллеги, и проводила заинтересованным взглядом перелетевшего к ней ворона, — Кроме того, госпожа Лизелла отстранена от работы в Храме в связи с несоответствием ее моральных качеств. Собственно, именно для того, что бы об этом сообщить, я и зашла сюда.

Лизелла почувствовала, что у нее закружилась голова: если бы речь шла о банальной нахлобучке — с ней сейчас разговаривала бы отнюдь не леди Совета! Такая честь означает, что если бы не присутствие Дамира, ее бы уже мягко, но от этого не менее настойчиво препроводили в Анкарион пред светлые очи следственной комиссии... Конечно, статус свой она все равно потеряла, но большего позора и унижения трудно представить, разве что ее нагишом бы по улицам провезли!

— Квалификационной комиссии конечно виднее, — уверенный голос немного привел ее в чувство, — хотя лично я не понимаю, что может быть аморального в замужестве.

Леди Рузанна явно вникла в смысл фразы далеко не с первой попытки, и уставилась на молодого волшебника с безграничным изумлением, просто неприлично долгое время, пока тот невозмутимо закончил:

— Что до всего остального, госпожа Лизелла, как моя жена попадает под действие пятой графы Договора, о членах семьи, и о применении к ней любых мер воздействия не может быть и речи.

— Брак уже заключен? — полюбопытствовала Рузанна, одаривая невесту еще одним взглядом.

— Брак будет заключен в ближайшие дни, как только мы определимся где, и кого пригласим, — ответствовала девушка безукоризненным светским тоном, — В связи с чем в Анкарион прибыть не смогу.

О, Лизелла помнила такие взгляды и такие тоны: они означали, что сильные мира сего не только не обескуражены развитием событий, но наоборот — в следующий момент попросят тебя сунуть лапки в капкан и затянуть на шее петлю. Исключительно ради торжества добра и всеобщей справедливости! Из подобных соображений они намеревались подложить ее под неугомонного темного, а теперь леди, похоже, раздумывает, а не вернуться ли к исходному плану. Черта с два, кажется, она еще на переговорах продемонстрировала, что в такие игры не играет!

Внешне Лизелла была сама невозмутимость, но в глубине души бушевал настоящий ураган. Сейчас она ощущала ярость лишь чуть-чуть меньшую, чем когда наводила порядок в приюте, и со злорадством раскрыла свое поле: да пусть все смотрят, ей скрывать нечего!

Дамир, как показалось, подавился смешком и слегка укоризненно качнул головой.

— Что ж, поздравляю, — Рузанна позволила себе улыбку, — хотя уладить кое-какие формальности вам все же придется.

Молодые люди почти одновременно согласно кивнули, и старшая волшебница вдруг на мгновение опустила голову: не настолько уж она и старше этой девочки, тридцати ведь еще нет... Зависть — вот как это называется! Проявления взаимного и глубокого чувства были столь сильны, что аура Лизеллы лучами тянулась к мужчине, а будь его поле тоже открыто, — они наверняка бы переплелись. Любовь... До чего же ты смела, девочка! И совсем не потому, что показываешь зубки Совету.

— Что ж, раз один вопрос мы прояснили, давайте вернемся к главному. Что Совет предполагает для Дианта?

— А вы чему намерены его учить?

— Ритуальному мучительству и тысяча одному способу умерщвления жертв, — фыркнул не сдержавшись Дамир, тут же извинившись, — Простите, шутка была не уместна.

Рузанна откровенно помрачнела.

— Вы можете не верить мне, господин Дамир, но лично к вам я отношусь без неприязни или предубеждения. Глупо было бы не воспользоваться нашей встречей, что бы достичь согласия. Уверяю, что все члены Совета понимают, что речь идет о ребенке, и разумеется Договор ни в коем случае не будет нарушен...

По мере ее слов, Дамир тоже становился все более хмурым, понимая что ничего хорошего ожидать не приходится.