Цветок и камень - 3

Глаза наткнулись на дату недельной давности. Сердце забилось быстрее и уже в следующей камере, я заметила сгорбленную фигуру своей подруги.

На ней было то же самое платье, как и в рождество. Волосы были спутаны. Колготки порвались, а туфли сменились на тюремные тряпочные ботинки, как у всех заключенных.

Она спала у дальней стенки в углу на металлическом полу. Под глазами потеки косметики и слез. Ногти обкусаны и поломаны.

Я забарабанила по решетке.

— Чарна!

Она дернулась, и ее веки задрожали.

— Чарна! — еще раз позвала ее я, едва скрывая улыбку.

Она выпрямилась и хрипло спросила, потирая глаза.

— Денни? — сомнение в ее голосе заставило меня содрогнуться.

— Это я, да это я!

Глаза застилали слезы, и я протянула руки ей сквозь прутья. Она заулыбалась и подползла ко мне. Наши ладони соприкоснулись.

— Я так рада, что ты мне не снишься — зашептала она — Я так рада, Денни. Я так устала.

— Вернемся домой, ты отоспишься на мягкой кровати. Мы тебя накормим пиццей. Все будет так хорошо, что ты обо всем забудешь.

Чарна вяло и сонно посмотрела на прутья решетки. Она прислонилась головой к железной стене и указала трясущимся, пальцем на металлические столбики разделяющие нас.

— Видишь это? Я пройти не могу через них. Наверное, сплав какой-то зачарованный — она закашляла и шумно повела носом — Простудилась — вяло прохрипела она.

Я чуть не взорвалась рыданиями. На мое плечо легла рука Нейта. Он покрутил ключ-картой, взятой у одного из охранников, у меня перед носом. Затем открыл дверь.

Я влетела в камеру и подхватила Чарну на руки. Она еле стояла. Ее ноги дрожали. С другой стороны ее подхватил Нейт. Она положила голову мне на плечо и стала медленно перебирать ногами по полу.

— Телепортируешь нас? — спросила подоспевшая Лола.

— Надо выше подняться. Из этого блока невозможно далеко телепортироваться. Я через дверь еле один проник. Хорошо не застрял. Думаю, этажей десять вверх придется идти пешком.

Ни Лола, ни я не стали ничего отвечать, а просто пошли к лестнице. Не успели мы дойти до лежащих вповалку охранников, как раздалась сирена. Шум перебудил заключенных и в зал стали забегать охранники.

Лола начала отстреливаться, а мы побежали вперед. Психолог стреляла не слишком метко, была бы на ее месте Чарна, вся обойма угодила бы куда нужно. Я кое-как через плечо, стреляла в охранников. Пули свистели у меня над головой. Телекинез на этом уровне меня не слушался.

— Стреляй лучше — рыкнул Нейт, и вырвал у меня из рук Чарну.

Он перекинул ее через плечо и дело пошло быстрее. Лола по левую руку от меня перезарядила пистолет и выстрелила кому-то в лоб. Ее лицо дрогнуло, но уже через секунду она выпустила еще по две пули в нападавших.

Ответная стрельба со стороны охотников дробью отлетала от стен, и угождала в случайных свидетелей, заключенных в камерах. Им некуда было бежать от пуль в отличие от нас. Мне стало стыдно за то, что с ними происходит.

Я почувствовала, как кто-то грубо хватает меня за шиворот, но я резко присела и подножкой опрокинула громилу на пол. Он выпустил меня из рук и завалился на спину. Я резко прыгнула на него сверху и ударом приклада вырубила. Что-то хрустнуло, я, кажется, коленями сломала ему пару ребер.

Я снова вскочила и увидела, как парень в форме охотника тормозит и направляет на меня автомат. Перебирая ногами и петляя, как только получалось, я стала убегать. Пули засвистели, врезаясь в пол и в стены вокруг меня. На адреналине я даже не сразу почувствовала, что меня задело.

Влетев на лестницу за Лолой, я забаррикадировала дверь автоматом одного из убитых охранников. Я грубо отпихнула его тело с прохода и протащила оружие сквозь ручку, заодно задвинув его труп к самому порогу.

Случайно прислонившись к стене, я заметила растекающееся пятно крови. Из моего плеча хлестало не очень сильно, но непрерывно. Боли я почти не чувствовала, просто стало неудобно двигать рукой.

— Быстрее — прикрикнула Лола, и я бросилась за ней и Нейтом наверх.

Психоз грубо вырубал каждого, кто кидался к нам из дверей на лестничных проемах. Я отстреливалась и отпихивала всех, кто был сзади. В какой-то момент время перестало идти, перед глазами только и мелькали лица, руки и ноги. Думаю, если бы эти охранники могли тут использовать свою магию, а мы нет, шансов бы сбежать не осталось. Однако дополнительная защита особого блока, и была же его ахиллесовой пятой.

Уши заложило. Кто-то сильно ударил меня в живот, и я стала задыхаться. Лола выстрелила в этого урода, и потащила меня за собой. Я спотыкалась на телах убитых или тех, кто без сознания. На полутемных лестницах их было не различить. Плечо начало взрываться болью, когда я упала на него, оскользнувшись в луже чьей-то крови.

— Еще пару этажей — крикнул Нейт.

Я встала на ноги и, пошатываясь, прибавила ходу. Он опустил Чарну с плеча и, поддерживая ее под руку, ждал меня и Лолу. Девушка перепрыгивала через трупы, как спортсмен через препятствия.

Нас с Нейтом разделяло не больше десяти ступенек, когда дверь позади моей спины распахнулась. На лестницу выбежали еще три или четыре охранника. Лола достигла Нейта и встала по другую сторону от Чарны. Я, задыхаясь и придерживая плечо, бежала к ним. Я врезалась в Нейта, хватаясь за его плечи, и резко развернулась на преследователей. На Чарну нацелились два дула автоматов, и я машинально кинулась ее загородить. Нейт что-то кричал мне в ухо, когда мы начали телепортироваться, а мой бок прорезала острая и резкая боль.

Ноги почувствовали песок. Нейт еще стоял. Он был ранен в руку, на уровне локтя. Лола упала на колени, она осталась без сильных повреждений, если не считать, какой шок сегодня пережила.

Чарна упала мне на руки, придавив больной бок. Я осела вниз, чувствуя, как к горлу приближаются непрошеные рыдания. Она обмякла на моих руках и вяло, дрожа всем телом улыбнулась.

Ее живот был в нескольких местах прострелен. Сквозь мои пальцы на ее теле сочилась кровь. Я громко всхлипнула.

— Не умирай, пожалуйста — мой голос был хриплым — Пожалуйста. Не умирай, Чарна.

Она через силу улыбнулась и тихо-тихо заговорила.

— Я устала. Хочу спать.

— Нет, не закрывай глаза. Пожалуйста, держись. Не оставляй меня — я рыдала.

Когда ее тело стало тяжелым, а руки упали на песок, только тогда я заметила, что мы не одни. Вокруг стали собираться люди.

— Уведи Никки — скомандовал голос Брана.

Я опустила голову и расплакалась на груди лучшей подруги.

— Не умирай — все еще шептала я — Пожалуйста.

Глава 17. Бунтарка.

Ее не было с нами уже второй день. Никто не сидел в закутке, зачитываясь романом, про графиню и садовника. Никто не начищал оружие. Не пил обезжиренное молоко. Не ел диетические хлопья. У зеркала никто не стоял, хмуря брови и разглядывая плоский животик. Никто не перебирал в миллионный раз свои многочисленные кофты, восклицая о том, что надеть совсем нечего. Не поправлял прическу. Никто.

Всю ночь Ган остервенело рыл землю для могилы, прихлебывая ром из бутылки. Крис постоянно курил. Теперь в моем домике все пропахло дымом от сигарет, хотя он и выходил наружу. Рикки просидел всю ночь на пляже, глядя в темное, траурное под стать событию небо. Кажется, он тоже что-то выпивал. Нинет к нему не подходила, да и я не лучше нее. Джено суетился вокруг нас, но потом сдался и просто уединился в своей комнате. Где были остальные, я не знаю. Не было ни сил, ни времени выяснять. Да и надо ли?

Я плохо помню, чем я была занята до сегодняшнего утра. Помню сначала истерику. Я много плакала. Потом Крис поднял меня с колен и отвел в хижину. Наверное, через час или больше того, он усадил меня под душ, и я помню, как кровь Чарны с моих ладоней уходила бордовым водоворотом в слив. Там я снова плакала, жалко поскуливая, утирая красные от рыданий глаза. Тогда же он осмотрел мои раны и, тихо выругавшись, ушел.

Потом пришла Фрея и наложила мне повязки. Она вылила мне в рану антисептик, а я даже не почувствовала боли. Я даже не отреагировала, когда из раны она извлекла маленький осколок пластмассы. Как он туда попал, я и не стала вспоминать.

События в тюрьме слились в единый поток горечи, крови, выстрелов и топота ног. Бешеный стук сердца, резкая боль. Чудилось, что Замира я видела не утром, а вообще в прошлой совсем нереальной и уже давно упущенной жизни.

Наверное, какое-то время днем я поспала. Может час, а может и больше. Во сне все снова было хорошо. Видимо, это Крис наколдовал. Когда я очнулась, вернулся кошмар.

Легче стало, только когда к вечеру вернулся Крис и, баюкая, обнимал меня весь вечер. Я цеплялась ему за плечи, как утопающий цепляется за спасательный круг. Я помню, он что-то шептал мне на ухо. Я плакала ему в плечо и раз за разом забывалась истеричной дремотой. Беспокойной и пустой.

Сейчас я сверлила взглядом черные туфли. Их я собиралась надеть на похороны... похороны любимой подруги. Нет больше. Чарна была моей семьей. Сестрой, с которой у нас разные родители.

Родители. Знают ли они, что случилось с их дочкой? Где они сейчас? Почувствовали ли неладное или нет? Родители ведь чувствуют подобные вещи, верно? Мои бы вряд ли смогли, а вот ее... они хорошие, они любили ее больше жизни. Они ведь согласились уехать ради нее из Чикаго с новыми документами и начать новую жизнь. Вряд ли люди, которые не любят, способны на такое. Знали ли они в последнюю их встречу, что она последняя? Да и понимала ли это сама Чарна?

Я вздернула плечами, отгоняя наваждение. Еще пара секунд в подобных мыслях и я вряд ли смогу сдержать слезы. Вернее даже не слезы, истерику.

Платье, тоже черное, мне с утра принесла Нинет. Она молча повесила его на спинку и стула и пробормотала.

— Невидимка была бы недовольна, если бы ты пришла на ее похороны, как чучело — слова прозвучали тепло и с долей отчужденной грусти.

Я слабо ухмыльнулась. Нинет была права.

Хотя кто теперь знает, чем бы была довольна Чарна? Ее больше нет, не спросишь.

Я уже надела его и долго не могла справиться с застежкой сбоку. Руки тряслись и никак не могли ухватить тонкую собачку на молнии. Рана на боку не болела, но ныла, что даже пришлось выпить пару таблеток из баночки обезболивающего, которую мне вчера кто-то занес и поставил на стол. Наверное, это Фрея или Карла. Я вчера не сильно была общительной. Только Крис вытянул из меня пару слов, да и вообще мог находиться рядом. На остальных я и не реагировала.

Слезы больше не текли. Голова болела, и в висках стреляло будто картечью. Я подняла голову и уставилась в зеркало. Я была бледной, щеки будто впали. Волосы не чесанными кудрями спускались по плечам. Губы припухли, я все их обкусала.

Скрипнула дверь, и я слабо дернулась на звук. Это Крис.

— Надо идти — тихо сказал он — Похороны так себе, но все дело в том, что...

Он не договорил. Условия хранения трупа моей подруги в данном случае отягощались местным климатом и неимением холодильника для него. Подобный аспект вызывал тошноту. Надо закопать ее быстрее, не то начнет разлагаться. Но она ведь не предмет, она моя подруга. Я не готова была думать о таких естественных прозаичных вещах, ведь ее больше не было, а люди носятся с этими похоронами... хотя видимо стоит сказать им спасибо за хлопоты.

— Я сейчас — тихо и хрипло произнесла я.

Сильная рука Криса легла мне на плечи, и он поцеловал меня в макушку.

— Мне жаль, что я не могу помочь. Хотя я бы мог немного, своей силой тебя взбодрить.

Я помотала головой и прикрыла глаза.

— Нет. Чарна заслуживает скорби по ней.

Глупости, Чарна заслуживает жить. Жить до старости. Только теперь все это уже невозможно.

В проходе замелькали фигуры Рикки и Джено, они уже надели свои костюмы. Вернее Джено черную рубашку, а Рикки темную футболку. Я среди них буду выглядеть даже помпезно. Но Чарна любила, когда все выглядит дорого и красиво. Это так несправедливо, что ее приходится хоронить в зарослях пальм. Хотя, ей бы, наверное, понравилось, что место рядом с океаном.

— Оставлю вас — тихо пробормотал Крис.

Он мимолетно чмокнул меня в щеку, а я рассеянно погладила его по руке.

Когда он ушел Рикки и Джено тихо вошли в хижину и прикрыли за собой дверь. Они сели по разным сторонам от меня и уставились перед собой. Матрас под их весом прогнулся и слегка осел.

— Поверить не могу, что нас осталось трое — проговорил Рикки.

Я повернула голову направо и посмотрела на него. Под глазами темные пятна от бессонной ночи. Футболка мятая, на темных джинсах песок. Кудряшки торчат в разные стороны, как макароны спиралькой из кастрюли. Ногти обкусаны, а пальцы подрагивают, когда находятся в воздухе без опоры. Он кладет руки на колени, чтобы унять эту дрожь.

— Поверить не могу, что ее нет — честно призналась я, хотя надобности в этом не было — Я не смогла ее спасти. Лола рассказала про ультиматум...

Рикки взял меня за руку. С другой стороны его жест повторил Джено. Их руки были теплыми, по сравнению с моими ледяными ладонями. Не знаю почему, но я этим утром закоченела, хотя на улице было тепло. Когда Крис с утра покинул хижину, мне стало так тоскливо и одиноко, а потом стало холодно. Как в том крематории в тюрьме.

Джено закусил губу и глубоко выдохнул. Он силился не показать слез, а вот у Рикки по щеке одна уже текла. От этого зрелища у меня перехватило дыхание, и я уткнулась лбом ему в плечо, пытаясь унять очередную истерику.

— Я хочу, чтобы после похорон вы собирали вещи — тихо произнесла я.

— Зачем? — спросил Джено, скорее на автомате, чем от интереса.

— Мы запечатаем купол и уедем отсюда. Тут больше не безопасно и я хочу, чтоб ее могила осталась нетронутой. Чтоб не один из тех, кто держал ее в камере, не ступил сюда и кончиком пальца на ноге.

Они озадаченно посмотрели на меня, но промолчали. Я винила себя в ее смерти и мысли, что появились у меня в голове накануне вечером, соорудили план, который я была им пока не готова раскрыть.

Тем временем мы встали с кровати, и парни подождали, пока мои ноги скользнут в туфли. Закрыв за собой дверь, мы пошли по пляжу. Я держала их под локти, увязая в песке и вглядываясь в сторону пальмовой рощи.

Небо было ясным. Ярко светило солнце и только легкий ветер обдувал нашу мрачную процессию. Крис и все остальные уже были там. Они стояли к нам спинами и смотрели на сверток в брезенте на земле в форме человеческого тела.

— Ее больше нельзя трогать — тихо и задумчиво проговорил Джено, пытаясь скрыть горечь.

Я не стала ничего говорить.

Рядом с ее телом была вырыта глубокая могила. Кучка песка и земли высилась неподалеку. Лола, Нейт и Саймон стояли поодаль — они почти не знали Чарну. Их лица были сосредоточенными, а руки сложены на груди. Карла сидела в доме вместе с Ником. Колин, наверное, отбыл с каким-нибудь поручением. Его тут тоже не было. Симпатяга с грустными глазами сидел рядом с Крисом и терся влажными носами о его ладонь. Нинет подошла к Рикки и приобняла его, пропустив свои изящные руки у него под локтями. Он положил голову ей на макушку и прикрыл глаза. Джено все еще стоял рядом. Ган и Бран облокотились на лопаты, торчащие из земли. Их лица тоже были осунувшиеся и бледные. Глаза Гана потускнели, и он хмуро смотрел на горизонт. Хильда, Готто и Ронда держались вместе. Перчик поддерживала полу-гнома под локоть. Паук беззастенчиво плакал. Фрея же облокотилась на ствол большой пальмы и утирала слезы, бегущие по щекам. Ее волосы трепетал ветерок, осушая капельки на щеках и превращая их в засохшие соленые тропинки до подбородка. Руди, засунув руки в карманы, ковырял мыском землю.