Западня

Следующий день был не менее прекрасен, Наташа изощрялась, как только могла, всячески связывая свою пленницу. И той нравилось подобное отношение к ней подруги, ведь все эти связывания девушек в равной мере возбуждали, и рано или поздно заканчивались бурным сексом. Тела Любы и Натальи понемногу снова привыкали к непрерывно стягивающему их вторые сутки, почти не пропускающему воздух латексу. Девушки по-прежнему ощущали его ласковое давление на кожу, и снова наслаждались им. Это ощущение непрерывного и тугого резинового плена неизбежно вновь и вновь возбуждало подружек, заставляя почти непрерывно продолжать свои любовные игры. Только вот Наташа напрасно считала Любу бессловесной пленницей. Той нравилось быть беспомощной сексуальной игрушкой в руках подруги, но бывали у неё и другие желания. Когда Наташа на вторую ночь не стала связывать Любе руки перед сном, она тем самым совершила большую ошибку. Она поняла это только утром, когда сквозь сон вдруг ощутила смыкающийся на своих запястьях холодный металл стальных браслетов. Она рванула руки, но Люба успела сжать браслеты на её запястьях. Так что руки уже были надёжно скованы и да ещё и строгими петлевыми наручниками, которые невозможно снять самой. Хотя Люба и сковала Наташе руки спереди, та всё равно не могла теперь освободиться самостоятельно. А Люба снова категорически отказалась освободить руки подруги.

"Ничего, походишь и ты немного скованной, не одной же мне твоей пленницей ходить всю неделю! Зимой ведь было совсем неплохо, помнишь?" — напомнила Люба на требование немедленно освободить руки подруги из наручников. Она была взволнована своим поступком, но держалась твёрдо. Наташу, несмотря на то, что она поначалу немного рассердилась на подругу за коварство, сексуально возбуждали столь внезапно лишившие её свободы наручники. Она подошла к зеркалу и невольно залюбовалась на себя. Затянутая в белый латекс, скованная сверкающими никелированной сталью наручниками медсестра, это выглядело так эротично! Наташа даже изобразила фотомодель, позируя перед фотоаппаратом так и этак, со скованными руками. При этом усиленно демонстрируя свои скованные наручниками руки. Фотоаппарат жужжал и охотно пыхал вспышкой. Смена ролей внесла некое разнообразие в отношения с Любой. Возможно, Наталье уже несколько наскучило всё время самой связывать её, и она в глубине души даже немного хотела чего-то подобного от подруги. Возможно, она даже, сама того не осознавая, преднамеренно не связала Любе на ночь руки, предвидя её действия. И даже неосознанно желая их. Как бы там ни было, но эта внезапная смена ролей сразу возбудила Наталью. Да и Люба тоже тяжело дышала от возбуждения. Несмотря на свои жёстко скованные наручниками руки, Наташа смогла связать и Любины руки ей за спиной. Да та и не сопротивлялась этому, вполне удовлетворённая своей утренней вылазкой. Впрочем, скованные наручниками запястья и в дальнейшем не слишком помешали Наталье изображать страстного кобелька, пристроившегося сзади к сучке. Естественно, это с неизбежностью привело девушек к новому бурному оргазму. И, несомненно, даже добавили остроты ощущений. Тем не менее, в дальнейшем Наташа подругу, не связав ей на ночь надёжно руки рукавами рубашки, спать не укладывала, во избежание обнаружения утром на себе новых металлических "украшений". Достаточно, что ей самой тоже пришлось все оставшиеся дни проходить с неудобными наручниками на запястьях. Впрочем, неудобными они казались только в первый день. Затем руки привыкли к жёстко сковывающему их металлу и Наталья их почти не замечала. Люба так всю неделю и не согласилась их с неё снять, оказалось, ей тоже нравится видеть подругу скованной блестящим металлом. А может, она хотела ещё чего-то? Наташа за всю неделю так и не поняла этого. Это небольшое приключение не ослабило любовный пыл подруг, и даже внесло большое разнообразие в их любовные игры. Вся неделя прошла весьма бурно и, когда они смогли снять потную резину со своих измученных тел, то уже находились на грани полного истощения своих сексуальных сил. Лишь с некоторым сожалением выбравшись из тёплого, снова ставшего уже даже каким-то родным, мягкого латекса смирительной рубашки, Люба взяла ключик и отомкнула наручники на Наташиных запястьях. Освобождённые из недельного заточения в наручниках руки теперь казались Наталье неуклюжими, они за всё цеплялись и всё задевали с непривычки. Девочки побрели в ванну, смыть со своих тел недельный пот и промыть пропотевшую одежду.

Несколько дней подруги отходили от своего приключения, набираясь сил. Этому способствовало то, что родители Наташи снова каждый вечер бывали дома, и у девушек не было повода заночевать вместе. Потом они ощутили, что силы к ним вернулись полностью и сразу заскучали. Занятия в институте становились всё интенсивней и девушки понимали, что скоро им станет совсем не до развлечений. Ведь учится надо было всерьёз, несмотря на все посторонние желания. Хотелось воспользоваться последними днями уходящего бабьего лета и развлечься вместе ещё хоть разок по полной программе. Наташины родители, как назло, торчали в городе и упорно не ехали за границу. Подруги тем временем уже изнемогали, снова жаждя друг друга. Вот тут Морфеус, с которым девушки опять общались каждый день в чате, подал им дельный совет:

-"Чего вы, как маленькие! Возьмите палатку, да махните на природу. Погода-то какая стоит! Тепло же ещё, почти как в августе! Только мой фотик с собой захватите!" Погода действительно стояла тёплая и сухая. А уж какая осенняя красота, уже раскрасившая лес первыми яркими пятнами увядающей листвы была за городом! Подруги недолго думали. Наврав родителям, что едут с друзьями на дачу, они вдвоём уехали на знакомое им ещё по позапрошлогоднему отдыху в летнем лагере лесное озеро. Там у знакомого лодочника взяли лодку, и на неделю забрались на крошечный островок, скрытый густо растущими вдоль его берегов кустами и камышом. Для постороннего глаза островок казался просто заросшей камышами отмелью, каких немало было и по соседству. Немногие знали о его существовании. Девочки случайно наткнулись на этот остров, когда пару лет назад отдыхали в местном оздоровительном лагере. Это было их секретное место, сейчас оно им очень пригодилось. Единственно, девочки нашли остров в тот год, когда стояло очень сухое и жаркое лето. Болота в том году совсем высохли, в лесу почти не было комаров. Мало их тогда было и на островке. А вот в нынешний год лето выдалось очень сырым и дождливым. Только в конце его выпала пара погожих неделек. Да ещё и бабье лето немного решило компенсировать недостаток летнего тепла. Именно тогда подружки и осуществили свою поездку на природу. Наташа первой выскочила на берег и втащила за собой лёгкую пластиковую лодку.

"Класс! Смотри, никаких следов человека! Сразу видно, что тут никого не бывает!" — она весело запрыгала на крошечном песчаном пляже.

"А чего тут людям делать-то? Комаров кормить?" — выбравшаяся из лодки вслед за подругой Люба отчаянно отбивалась от налетевшей на неё тучи летающих кровопийц. Злющие комары ухитрялись кусать даже сквозь футболку.

"Интересно, чем они тут питаются, когда на острове никого нет? И что бы они здесь ели, если бы мы не приплыли?" — Люба спешно распаковывала рюкзак, продолжая поминутно прихлопывать на теле комаров.

"Наверное, друг друга едят. Здесь больше есть некого!" — Наташа тоже отчаянно отбивалась от комаров и поспешно вынимала из своего рюкзака шуршащую одежду из латекса.

"Надеюсь, латекс им не прокусить!" — она всё же с сомнением пощупала резину, кажущуюся слишком уж тонкой, чтобы противостоять этим огромным лесным комарам. Девочки поспешно облачились с ног до головы в одежду из латекса. И подобные наряды неожиданно оказались самой удобной одеждой для такого места. Практически — идеальной! Для отдыха на природе Морфеус прислал подружкам новые костюмы. Основной их частью были полностью скрывающие тело латексные комбинезоны, облегающие, словно вторая кожа. Наташа традиционно выбрала себе чёрный, а Любе достался оставшийся, розовый. На островке было кошмарное количество злых и кусачих комаров, но латекс-то, даже совсем тонкий, они действительно прокусить не могли, и девочкам в этих комбинезонах на острове оказалось неожиданно очень комфортно! Их руки закрывали тонкие перчатки, на ноги подруги надели резиновые носочки, а лица скрыли под резиновыми масками в цвет остального наряда. Не осталось не одного, даже самого крошечного участка открытого тела, куда могли бы теперь кусать комары, всё скрыл гладкий латекс. На затылке у масок находились отверстия для волос и теперь обе подруги ходили по острову, словно две инопланетянки, с гладкими резиновыми телами и лицами, с торчащими из отверстий на затылке хвостиками волос и, с узкими раскосыми прорезями на лицах, из глубины которых поблескивали их глаза. Комары обиженно пищали, бессильно тычась носами в непроницаемый латекс, лишь отдельные изредка случайно залетали девушкам в нос. Практически на этом изобилующем комарами островке невозможно было бы нормально отдыхать, но в латексе девушкам теперь было почти незаметно, что на них постоянно покушаются стаи маленьких кровопийц. Тонкая резина комбинезонов почти не ощущалась на теле, подругам казалось, что они гуляют голышом. Ветерок приятно овевал их тела, затянутые в сверкающий на солнце латекс.

"Мда-а! Хитёр этот Морфеус, снова нам ловушку устроил! Латекс к телу в этот раз у нас не приклеен, но снимать его здесь сама не захочешь! Придётся снова целую неделю носить резину на теле, не снимая не на минуту, иначе комары сожрут!" — Наташа отфыркнулась от особо наглого комара, попытавшегося залететь ей прямо в рот.

"Иди сюда, водичка совсем тёплая, как парное молоко!" — Люба призывно замахала рукой из воды. Она уже плескалась в маленьком неглубоком заливчике у берега, свободном от камыша и словно специально отведённом для купания. Благодаря небольшой глубине вода в нём быстро прогревалась ещё по летнему тёплым солнцем. Наташа не заставила звать себя дважды и немедленно присоединилась к подруге. Девушки вдвоём стали весело бултыхаться в тёплой прозрачной воде озера. Они не снимали для купания с себя латекс, да и зачем? Он совершенно не ощущался в воде, у подруг было чувство, что их тела абсолютно обнажены, и свободно омываются прохладной влагой. Сначала подружки просто весело бултыхались. Наташа, прежде чем зайти в воду, поставила на берегу фотокамеру и включила репортажный режим. Фотоаппарат теперь через определённые промежутки времени автоматически делал снимки купающихся подруг. При этом он, также автоматически, следил за движущимися объектами в своём поле зрения. Хорошо, что только за крупными, ведь вокруг летало ещё и множество мелких кровососущих объектов. Было бы забавно, если бы Морфеус получил кучу снимков с комарами вместо подружек! Скоро девушки наплескались вволю и, прямо в озере стали обниматься и ласкать тела друг друга. В воде ощущения от резины на теле были не совсем привычными, и оттого возбуждение охватило в ней подруг даже быстрее, чем это бывало дома в подобных случаях. Возможно, сказывалась ещё и необычность обстановки. Да и мокрый, покрытый каплями воды латекс на теле выглядел восхитительно красиво. А скрывающие лица маски делали внешность подружек незнакомой друг другу и оттого, какой-то жутковато-волнующей. Скоро девушкам пришлось перебираться из озера на берег. Там, на мягкой траве, Наташа опрокинула на спину Любу и, через мгновение та ощутила, как расстегнулась у неё в промежности молния комбинезона. В следующую секунду ловкий горячий язычок подруги проник в её мокрую и прохладную после купания киску, уверенно нащупывая там клитор. Люба задрожала и сладко охнула. Наслаждение от действий подруги не помешало и самой Любе, продолжая нежно постанывать, протянуть руку и осторожно расстегнуть молнию между ног у Натальи. Через мгновение Люба тоже проникла в святая святых своей подруги и энергично заработала там языком. Обе девушки сплелись на траве, словно огромные резиновые змеи, в любовной игре, которая давно уже им нравилась, и с каждым разом нравилась всё более. Скоро они обе бурно, с криком и судорожной дрожью блестящих тел, подтвердили достижение ими очередного оргазма. После этого они надолго остались лежать расслабленно рядышком на зелёной пахучей травке. Но, Наташа не была бы сама собой, если бы надолго успокоилась после такого многообещающего начала отдыха. Вскоре она поднялась и отошла к всё ещё лежащим кучей вещам. Она достала из сумки наручники и вернулась к подруге. Люба продолжала нежиться на траве и начала уже подрёмывать под ласковыми лучами вечернего солнышка, когда ощутила, как подошедшая и склонившаяся над нею Наташа решительно перекатила её на живот, а руки ей бесцеремонно свела за спиной. Люба даже не попыталась оказать подруге сопротивление, лишь нарочито-обречённо вздохнула, ощущая, как плотно смыкается на запястьях холодная сталь браслетов. Одновременно её киска непроизвольно блаженно сжалась внутри от долгожданного ощущения сладостной неволи. Люба пошевелила скованными руками за спиной — убедиться, что наручники на неё надеты излюбленные обеими подружками, строгой петлевой модели. Разумеется, Наташа надела на подругу именно эту модель, да и как иначе? Она подстраховалась подобным образом, поскольку теперь намного лучше изучила свою подругу, и знала, что та, хотя и мямля, но если сможет освободиться, сама способна заковать её исподтишка во время сна в наручники, и уж будьте уверены, уж она-то сделает это на всё время отдыха! Так что обычные наручники, которые можно снять самостоятельно, для Любиного сковывания в данной ситуации явно не годились. По крайней мере, на время сна её в обычных наручниках с цепочкой оставлять точно не стоило! Впрочем, спать девушки пока не могли. Люба была изрядно возбуждена фактом своего внезапного, но такого желанного пленения, да и Наташа, надевая на подругу наручники, ощутила привычный холодок в районе пупка и сразу прерывисто задышала. Так что скоро подруги снова громко и протяжно стонали, лёжа на траве и услаждая друг друга язычками. Потом Наташа снова извлекла и их излюбленный двухсторонний "инструмент". Любе почти не мешали уже её скованные руки, она быстро приноровилась к подобному своему состоянию. Так что подруги неплохо провели этот вечер, полностью отведя душу за весь вынужденный перерыв. Потом они мирно вместе поужинали. Поскольку Наташа не собиралась, по меньшей мере — до утра, снимать с Любы её наручники, ей пришлось самой кормить подругу. Как не раз уже было, кормление постепенно снова перешло в любовные игры, вновь приведя подружек к закономерному финалу в горизонтальной плоскости с криками счастья и сладкими стонами. Лишь когда неправдоподобно огромная луна посеребрила тёмную воду озера, выглянув из-за иззубренной кромки прибрежного леса, девушки оторвались от своих развлечений и в изнеможении побрели спать в палатку. Наташа помогла поудобней улечься скованной Любе, легла рядышком и, нежно обняв беспомощную подругу, заснула, ощущая себя самым счастливым человеком на земле. Несмотря на неудобство, доставляемое ей скованными за спиной руками, моментально заснула и Люба. Видимо, сказалась усталость и свежий воздух. Латекс на теле подругам теперь уже совершенно не мешал. Напротив, они снова получали от ощущения своей стянутой влажной резиновой оболочкой кожи огромное наслаждение. Правда, наслаждение это у них сопровождалось ещё и сексуальным возбуждением, изрядно мешающим уснуть. Тем не менее, на природе сон так крепок, что девушки проспали до самого утра. Зато пробудились они утром почти одновременно, и в таком сильнейшем возбуждении, что немедленно сплелись в очередном любовном соитии. Из палатки девочки вышли, когда уже высоко поднявшееся солнышко стало ощутимо припекать. Наташа сжалилась над Любой, и освободила её, позволив той без наручников заняться утренним туалетом и приготовлением завтрака. Как только девушки позавтракали, Наталья снова с деланно хмурым лицом сунула руку в сумку и подошла к Любе с наручниками в руке, самом деле с трепещущим на от счастья сердечком снова сковав руки подруги. Та сама повернулась к ней, ни слова не говоря, спиной и сама протянула руки за спину.