Взгляд Несмотрящего

— Эль.

Она не менялась. Она никогда не менялась. Волосы, те же черные волны вокруг лица, те же живые глаза. Я взял ее за руку. Теплая нежная ладонь. Она высвободилась и приложила ее к моей щеке.

— Ты плохо выглядишь.

— Я устал...

Она чуть-чуть нахмурилась, вглядываясь в мое лицо.

— Что с тобой происходит?...

— Я не знаю...

— Тебя что-то мучает?..

Я вздохнул.

— Да.

— Расскажи мне.

— У меня есть друг. Его зовут Шелдон.

— Что с ним?

— Он... не видит. И злится на меня.

— На тебя? — брови Каролины изогнулись в выражении удивления. — За что? Ты виноват в том, что он не видит?

— Нет... Нет, я не виноват.

— Почему же он злится на тебя?

— Ему очень страшно не видеть. Он не может привыкнуть к тому, что у него нет глаз.

— Но при чем здесь ты?

— Я не знаю.

— Спроси его...

— Он не ответит. Он боится меня.

— Почему он тебя боится? Почему не боится других, а только тебя? Чем ты ему угрожаешь?..

— Я не угрожаю ему!.. Я хочу с ним подружиться...

— Может, этого-то он и боится?..

Я замолчал.

— Но... как можно бояться человеческого тепла?.. Я не понимаю... Что в нем опасного?..

— Помнишь, как Анхелика боялась темноты, когда была совсем маленькой?.. Она топала ногами и кричала, что никогда не пойдет спать. И пугалась, если просыпалась ночью и видела вокруг себя только темные тени. Помнишь, она пугалась даже нас с тобой и не верила, что мы — не кошмары, притворившиеся мамой и папой. Только когда ты включал свет, она узнавала нас.

— Я помню... но при чем здесь Сэндз?..

— Ты не можешь включить ему свет, — сказала Каролина. Машину сильно тряхнуло на выбоине, и я проснулся.

Новую машину мы раздобыли просто: взяли ее напрокат. Фидео с Лоренцо продолжали наслаждаться видом пыльной душной дороги с передних мест. Сытый Мяу развалился на сиденье между мной и Сэндзом. Сэндз перебирал пальцами черный пушистый мех, и кот довольно урчал. Он заметно подрос с того дня, как я услышал его под дверью...

Рука Сэндза быстро и легко скользнула по моему бедру и легла между ног. Я дернулся. Сэндз совершенно невинно улыбался, непринужденно отвернувшись к окну. Я осторожно взял его руку и перенес ему на колено. Это не помогло, через минуту она снова очутилась на мне. Не желая привлекать возней внимания Лоренцо и Фидео — а Сэндз явно рассчитывал именно на этот эффект — я снова убрал его руку и отодвинулся к дверце, положив ногу на ногу. Сэндза это ничуть не смутило. Вредный, заносчивый, злой ребенок. Поглаживая Мяу, он невзначай прохаживался пальцами и всей ладонью по моему бедру. Совершенно намеренно дразнил меня. Заметь это кто-нибудь с переднего сиденья — у меня не было бы шансов объяснить им, что происходит. Но меня почему-то мало это беспокоило. Меня волновало то, что Сэндз сознательно, хорошо отдавая себе отчет в том, что делает, опять начал издеваться. Опять. Как и прежде. Но с новой силой. Он злил меня этим, и одновременно мне было его жаль. Но жаль не жаль, а его действия имели тот эффект, на который он рассчитывал. Он возбуждал меня. Я не понимал, как желание и злость одновременно могли подстегивать друг друга, но чем больше я злился на него — тем сильнее хотел.

— Эль, — шепотом позвал Сэндз. Я повернул голову.

— Что?..

Улыбнувшись, он сложил губы вместе и изобразил поцелуй. Вызывающий и издевательский. От него меня пробила внутренняя дрожь, я отвернулся. Какие силы удерживали меня от убийства в этот момент — я не знал. Но дорого бы дал сейчас за то, чтобы почувствовать его шею в своих руках. Он возбуждал меня своей развратной пошлостью, возбуждал до безумия. И я ненавидел его за то, какие дикие инстинкты он будил во мне этим. Улыбаясь, прекрасно зная, что со мной делает, он сжал руку на моем колене. Я не выдержал. Накрыв его своей ладонью, я с силой провел его рукой по себе. Он напрягся, улыбка застыла. Отдернув руку, он отвернулся к окну. Мне показалось или у него изменилось лицо?.. Так, значит, тебе нравится насилие, Шелдон? Погладив пушистую шубку Мяу, я перебрался ладонью к ноге Сэндза. Он сделал вид, что не замечает. Отлично. Я сделаю вид, что не делаю ничего особенного. Совершенно не думая о том, что могу привлечь к себе внимание, я гладил его по ноге вверх от колена и обратно. Сэндз не двигался. Поняв, что реакции от него я не дождусь, я не стал ее добиваться. Напряжение чуть-чуть стихло. Я гладил его так, как мне самому хотелось этого — в общем не ради того, чтобы поиздеваться над ним. Мне просто нравилось его ласкать. Мне действительно нравилось. Сэндз сидел с каменным лицом и не шевелился. Ухмылочка исчезла, губы были сжаты. Скользнув ладонью на внутреннюю сторону его бедра, я наконец добился ответа. Он убрал с себя мою руку. Не я один беспомощен наедине со своими страстями, Шелдон.

— Что вы там делаете? — Лоренцо весело обернулся со своего места.

— С Мяу играем, — ответил я.

Понимающе улыбнувшись, тот отвернулся.

Среда, 03 Марта 2004 г. 08:17

Среда, 03 Марта 2004 г. 08:55

Он спит сейчас. Спит на моей кровати, сволочь. Я всегда выбираю ту кровать, что у стены, ближе к двери. так мне спокойней. Я всегда могу услышать шаги, и если кто-то откроет дверь то целится будет в глубь комнаты ,а уж потом смотреть посторонам. за это время можно многео успеть. Он спт. Я слышу как он дышит. Глубоко и ровно. Он не заметил как я размокнул его руки, откинулв сторону одеяло, оторвался от его тела и выскользнул на свободу. Этой ночью прохладно. Или это мне так показалось после того сафари, что он мне устроил? ОН СПИТ. Спит сном удовлетворенного человека...навеное когда он заспыал в ео теле была такая вязкая, блаженная усталость, когда не ничего приятнее чем закрыть глаза, лечь поудобнее и провалитьс я втемноту. Я смертельно завидую ему. У меня так не получилось. Я не могу заснуть. Не могу закрыть глаза. Не могу повалиться в темноту глубже той в которой я живу. А если отбросить пафос...не могу забыть того как это было. Не могу пересттаь думать. Куда ты, Шэлдон? Зачем ты ему позволил быть с тобой таким? Зачем ты позволил себе быть таким с ним? Я пожалел его. ПОЖАЛЕЛ. Он всегда жалел меня, жалел когда я материл его и стрелял в него, когда я выл от боли во время ломок, он жалел мен яи ради этого, ухаживал за мной терпел меня, прощал меня. Он постоянно возвышалс янадо мной этой своей жалостью и благородством, доводя мен ядо белого каления. И вот теперь, когда волны боли прямо таки исходили от него. когда егомолчание стало пронзительнее крика...я знал, я знал, перед его глазами виесло лицо его дочери и обожаемой жены, которую он кажется считает святой. И они сменялись их трупами...Ему было болньо. неимоверно больно. просто какой-то ребенок. Девочка. судя по выговору из Америки. Коннектикут. А он. Я чувствовал его кожей. Впервые за долгое время он забывал дать мне указание на то куда идти, щелкнуть зажигалкой, подставить руку, даже зная , что я ее оттолкну. Это взбесило, насторожило и озадачило меня. ему бол больно. И когда я вошел в комнату, он прижался ко мне...сам, признав, что хочет меня, что ему нужно мое тело чтоб забыться внем. Наконец-то победа, подумал я. Он больше не прикидывается девственником. секнуду я сомневался. Я безусловно хотел с ним трахнуться, но как? И тут вдруг, подумал...сейчас обстебать его...значит проявить твердость характера. Но ПОЖАЛЕТь его...значит, получить еще большую влатсь над ним. Он не ждет этого. Ждет отпора, ждет колкости, ждет язвительности. Только не целуй. Вот все, что япопросил. Ах, боже ты мой! Сэндз — сама покорность! Я просто лег...он лег рядом со мной. Он выполнил условие..он не целовал меня в губы. В этот раз он не торопился. В нем не было истерики дорвавшегося до спасительного обезболивающего человека у которого болит открытая рана. Нет...мне казалось мы оба двигались чрезмерно осторожно, как люди которые боятся сделать лишнее движение, чтоб из ран не потекла кровь. Он ласкал меня долго. Я изчал его тело. Сантиметр за сантиметром. Как и хотел. В странном, горячем и при этой удивительно спокойном ступоре. проводил руками по его рукам, плечам, по лицу, бедрам...в какой-то момент он направил меня. Спокойно, но безапелляционно...и прежде чем я успел спохватиться , я последовал за ним...и мне это понравилось. Потом он попросил меня повернуться. Мне было интересно..будет ли это так же больно? Я лег на бок..он прижался ко мне. На какой-то короткий миг, я вдруг ощутил острое, почти болезненное желание замереть вот так...Его рука скользнула между нами..прошлась по спине..надавила на поясницу...ниже...тело отозвалось внутренней судорогой. Горячие...чуть шершавые ладони. Он дышал мне в затылок...и в первые в жизни это ощущения вызывало не адреналиновый холодок по спине, а волну удовольствия. Он не пожалел времени, чтоб разогреть меня...и пока он делал это я понял, что когда это делается ТАК, ощущения просто восхитительные..не похожие ни на что...сколько же мужиков лицемеров, которые так боятся покушения на свою задницу....а ведь нет ничего ярче, сильнее и приятнее чем это ощущение, пульсации внутри, которая с каждым легим или сильным прикосновением пальца ( я уж не говорю о члене) усиливается...подчиняет себе все ощущения...Я сам ппросил его взять меня. САМ. Сума сойти, до чего меня довели всего лишь два его пальца. Но мне тогда, в общей сложности было все равно. Больно не было почти совсем. Может, рпосто все познается в сравнении? Он был осторожен. Он был нежен. И мне от этого было больно дышать...но сладко внутри. Я сосредоточился только на своих ощущениях..он мог и сам позаботиться о себе. И мне казалось, ему и не очнеь то нужны были какие-то действия с моей стороны. Я хотел понять..что же я чувствую..почему это так нравится мне..но постепенно мысли куда-то улетучились. Он с силой прижал меня ксебе, двигаясб мелкими, частыми, несилными, ноглубокими толчками. Не отпуская меня от себя. Почти не выходя, только проталкиваясь еще чуть глубже. И удовольствие перестлао быть просто физиологическим. Я пытаюсь вспомнить сейчас...каиким словами можно было бы описать о, что я чувствую. Пажлуй то. чего я всегд атак боялся..я не отвечални за , что...и от меня мало, что зависело. Он все делал сам. Но делал так, что я испытывал кайф. настоящий. Неподдельный кайф, которым я был обязан не себе , а действиям кого-то другого. Эгоистичным действиям. Он был таким со мной ради себя самого. Ради собственного физического и душевного комфорта. Но то как он за счет моего тела удовлетворял себя, совпадало с тем, что было нужно мне. И я понял, что такая постановка вопроса вполне устраивает меня. еслиб он вдруг не прошептал мое имя..а потмо еще раз..и еще раз...нежное, задыхающееся "Шэлдон..." а потом вдруг, резкое, властное, почти яростное "Сэндз!" и дальше только бешенный стук сердца, болезнынные приливы и отливы, его пальцы впившиеся в кожу моего бедра...Я не знаю как мне удалось сдержать крик...он просто застрял где-то во мне....оставшись внутри тяжелым, жестким комом..который я ощущаю до сих пор. Онрастворится рано или поздно в дневной суете и делах. Но я не могу уснут из-за него. Потом мы поговорили... Я спросил про его опыт в этйо сфере...он ответил, что делал это с женщиной. ж не сженой ли? Впрочем..какая мне разница. Он спросил меня про мою сждеражнность..ну , что мне было ответить? Я не хочу, чтоб он видел меня стонущим и извивающимся в гео руках как тетки из порно-фильмов. Ну уж нет. Хотя почему нет, Шелдон? Не зню почему...просто не знаю. Но этого не будет. Потом он хотел меня снова...и снова. И еще раз...Я не помню склько раз это было. мы почти не разъеденялись.Странно было то.что я почти не испытывал боли. Наверное по тому, что о сухости речь уже не шла вовсе. Больше ни он ни я не произнесли ни слова. Он стонал. Иногда совсем тихо, сдавленно, иногда громче... Я уже плохо фиксировал происхождящее. Словно это был почти сон. В какой-то момент это и был уже сон. Я вздрогнув поймал себя на том, что лежу в его объятиях — иначе не скажешь. Я та ки подумал. "Я. Лежу. В. Его. Объятиях." — меня передернуло и понял, что мне надо выбираться. А он спал...обняв меня обеими руками и уткнувшись носом в мою шею. Первая моя мысл была о том, что я умру если сейчас же не окажусь ванной. а вторая...что это ужасно, но вставать мне не хочется. Сила есть. Воля есть. Силы воли нет. Бред.