Надо мною "Безоблачное небо" - 1 часть

на законном основании, — дядя Юра усмехнулся, — можешь носить титул княжны.

На протяжении всех прошедших веков род твоего отца ни разу не прервался и

всегда мужчины из этого рода командовали "Полоцком". Только мужчины у вас

в роду чувствовали божественную силу и могли обращаться к ней. В этом,

кстати, была беда твоего отца: ты родилась девочкой и божественной силы

чувствовать не могла. Отец мог сделать из тебя прекрасного Охотника-бойца, но

командиром "Полоцка" ты бы стать не смогла. Впрочем, что об этом говорить —

"Полоцка" больше не существует, а ты, последняя в древнейшем Охотничьем

роду, стала каиниткой. Какая ирония судьбы! Но, что случилось, то случилось.

Твой отец со своей группой возвращался из-за границы после выполнения одного

задания. Случается, мы помогаем своим зарубежным коллегам. Самолет

благополучно взлетел, нормально прошел промежуточные посадки и дозаправку.

Все произошло уже здесь, в России, на подлете к нашему запасному аэродрому.

Аварию можно было бы посчитать неудачным стечением обстоятельств, но не

слишком ли удачно для наших противников легли эти "неудачные

обстоятельства" — в катастрофе погибает одна из лучших охотничьих групп

России вместе со своим командиром. Погибает не в бою — в якобы "случайной"

аварии. У самолета загорелся двигатель. Почему? Самолет и двигатели в том

числе, тестировали опытные авиатехники, они не находили явных или скрытых

неисправностей. В момент возгорания двигателя, с самолетом прервалась связь —

тоже само по себе странно. Опытный пилот не сумел посадить самолет, он

разбивается о полосу и загорается, допустим, но куда, спрашивается, делся

"Черный ящик"? Ведь информация, содержавшаяся в нем, могла бы прояснить

ситуацию. "Ящик" так и не нашли. Он попросту исчез. Подумай, Кира, кому

могла бы быть выгодна смерть твоего отца и всего его подразделения? А еще

подумай вот над чем: такая ли случайность, что ты стала каиниткой? Ваши

соседи сказали мне, что тебя сбила машина, кто-то вызвал скорую помощь, но

когда она приехала, ты уже была мертва. Впрочем, до ее приезда ты успела

принять Поцелуй Каина. Подумай, случайно ли тебя сбила машина, и случайно

ли в этот момент рядом с тобой оказался один из каинитов?

В голове у меня был полный сумбур: смерть моего отца подстроили каиниты? Кто еще мог быть заинтересован в его гибели, ведь не Охотники же? Ну а в отношении меня, на что намекает дядя Юра? Зачем каинитам меня сбивать, а затем обращать?

— Дядя Юра, вы считаете, что мое обращение не было актом милосердия, а авария, в которую я попала, была подстроена, но в чем смысл всего этого?

— Смысл? Есть смысл. У нас, Охотников, ходят легенды, что самые сильные, самые могучие вампиры получаются из Охотников-ренегатов, принявших Поцелуй Каина. Такие вампиры якобы имеют какие-то возможности, недоступные всем прочим. Все это, правда, только легенды — ни в наших летописях, ни в других источниках нет упоминаний об Охотниках-предателях, но, может быть, каиниты об этом знают больше нашего? Ты не Охотница, но ты — последняя в древнейшем Охотничьем роду. В твоих жилах — кровь многих поколений истребителей вампиров и не просто Охотников, а их вождей. Возможно, если легенды опирались на некие реальные события, у тебя уже пробудились какие-то необычные способности, может быть, они еще только проявятся в будущем, хотя, конечно, эти легенды могут оказаться всего лишь страшными сказками...

От этих слов мне стало... стало не по себе. Все сложилось и упорядочилось. Будь она проклята, эта упорядоченность! Но ведь все, черт возьми, сходится! Похоже, что дядя Юра прав. Отец и все его подразделение уничтожены. Зачем? Ну, с одной стороны, ослабляется потенциальный противник (Охотники, несмотря на Договор, никогда не были друзьями каинитов), а с другой стороны, отец уже не сможет сделать меня Охотницей (Охотник вряд ли согласится на обращение). Остаются, правда, друзья отца (тот же дядя Юра), но они, если поторопиться, не успеют меня просветить относительно Охотников и вампиров. И вот проходит всего несколько дней после гибели отца, и я становлюсь каиниткой. Сработано оперативно — дядя Юра действительно не успел. Оправдала ли я надежды каинитов? Стоила ли игра свеч? Ну, кое в чем я действительно преуспела: за полгода — стала ученицей, за год и полмесяца — специалистом, овладела заклинаниями, которые "не положены" мне по рангу, изучила некоторые клановые заклинания Вентру и Тореадоров. Это, может быть, самое важное, ведь, не исключено, что у меня получится овладеть способностями и других кланов. Каинит, имеющий такую возможность, сосредоточит в своих руках огромную силу. Сейчас я специалист и уверена, что в бою смогу одолеть любого специалиста любого клана, а что со мной будет, когда я стану экспертом, мастером? Выходит, дядя Юра прав и меня попросту обманули, из меня собираются сделать этакое живое оружие клана Тремер? Логика железная и известные мне факты сходятся, но все же... что-то все равно не так. Я ведь улавливаю эмоции, чувствую их. И Гор, и Алина, они ведь действительно считают меня своей сестрой и относятся соответственно. Я чувствую их приязнь, их готовность встать на мою защиту, что бы при этом не случилось с ними самими, просто потому, что мы — одна семья. Я чувствую дружелюбие Максима Даниловича. Допустим, свое оружие можно любить, особенно, если ты сам его и сделал, но ведь мой отец-каинит умен, уж в чем-чем, а в этом ему не откажешь. Он должен был понять, что смерти своего отца я никому не прощу и потому готовить из меня оружие себе дороже. Если я узнаю, что в этой смерти повинен он, то обязательно, так или иначе, отомщу. Правда же там, где существует "слияние", рано или поздно откроется, ну, не может Максим Данилович этого не понимать, а следовательно... И что из этого следует? Что он здесь ни при чем и рядом со мной и вправду оказался случайно? А кто же в таком случае виноват в гибели отца? От всех этих вопросов и умопостроений голова моя пошла кругом. Надо вернуться в клан, а там можно разом выяснить все, что меня интересует — я потребую от своего отца-каинита "слияния" и пусть только попробует отказать!

— Дядя Юра! Мне пора идти. Надо кое-что выяснить.

— Я не держу тебя, Кира. Все, что я хотел тебе сказать, я сказал. Может быть мы

еще увидимся.

Не оглядываясь, я покинула веранду кофейни. Около лавочки меня ждали Сережка с Радиком. Увидев, что я выхожу, они тоже вскочили.

— Это что за дядька? — поинтересовался Сергей.

— Сослуживец отца. Сережа, мне нужно срочно идти в свой клан.

Сергей, похоже, только сейчас заметил, что я вся взвинченная.

— Кира! Что случилось?

— Дядя Юра считает, что катастрофу, в которой погиб мой отец подстроили

каиниты.

— Да он-то откуда знает!?

— Про нас? Он Охотник.

— Охотник? — глаза Сергея округлились. — Но ведь тогда получается...

— Да, Сережа. Мой отец был командиром подразделения Охотников. Дядя Юра

сказал, что это было лучшее в России Охотничье подразделение. Оно

существовало еще со времен Киевской Руси, а теперь его больше нет.

— Но, Кира, у нас же с Охотниками Договор, да и зачем это было бы нужно?

— Чтобы отец не помешал моему обращению.

— Твоему обращению? Ерунда какая-то. У тебя что, мания величия?

— А как насчет вашего "Ускорения", которое я освоила? Думаешь это все,

Сережа? Ни фига! Моя ментальная защита перестроена по образцу Вентру.

Я владею их клановыми боевыми заклинаниями. Как тебе это? Я быстро

обучаюсь: те, с кем вместе я была послушницей, недавно еще только про—

шли посвящение и стали учениками, а я уже специалист. Уже сейчас я вла—

дею некоторыми заклинаниями более высокого уровня, чем мне "полагает—

ся" по рангу. А еще у меня такое подозрение, что я смогу освоить какие-то

клановые заклинания и других кланов, помимо Вентру и Тореадора.

— Впечатляет. Не думал, что у тебя все так... И что ты собираешься делать?

— Я вернусь к себе в клан и потребую от своего отца-каинита "слияния". Ес—

ли окажется, что предположения дяди Юры верны, то, честно говоря, уж и

не знаю, как быть... и стоит ли быть вообще...

— Ты, что, с ума сошла?! Я тебя одну не отпущу! Идем вместе!

Сергей что-то сказал Радику и тот тут же ушел, а мы рванули на базу Тремер. Сначала просто бежали, как люди, а потом, наплевав на требования Маскарада, вошли в тореадорское "Ускорение". Мир застыл и в этом остановившемся мире двигались только мы с Сережкой, огибая на бегу статуи случайных прохожих. Не приведи Отец Каин, попасться на глаза охотничьему патрулю. Не знаю, что бы с нами сделали, но то, что ничего хорошего — это уж точно. К счастью для нас, Охотников по дороге на базу мы не встретили.

Сережку я оставила в баре, а сама направилась в кабинет своего отца-каинита. Максим Данилович был один. Сидя за столом, он просматривал какие-то бумаги. "Я требую "слияния", — подскочив к столу, бросила я. Максим Данилович оторвался от бумаг: "Кира, ты не имеешь права ничего требовать от мастера, даже если он является твоим отцом, — и, вглядевшись в меня, продолжил уже другим, встревоженным тоном, — Кира! Что случилось?"

— Я разговаривала с дядей Юрой...

— Тот самый сослуживец твоего отца?

— Да. Он считает, что в гибели моего отца виноваты каиниты, — и, предупреждая вопрос, добавила, — Он охотник.

— Так, значит, и твой отец...

— Он был командиром Группы "Полоцк". Вся группа вместе с моим отцом погибла в авиакатастрофе. Есть косвенные данные, что это была диверсия, например, исчез "Черный ящик" авиалайнера. Охотники его так и не нашли. Мне кажется, то, что в катастрофе повинны каиниты, считает не один дядя Юра.

Максим Данилович был обескуражен. То, ЧТО сообщила я, оказалось для него новостью, очень большой и очень важной новостью. Это было видно и по его лицу, и по отражению. Несколько мгновений он сидел за столом неподвижно, уставившись в одну точку, затем встал и встретился со мной взглядом: "Кира! "Слияние" разрешаю. Подойди ко мне".

... Узкая дорога через лес. По дороге несется пятерка всадников. Лошади в мыле. Жалко их, конечно, так и насмерть загнать недолго, но князь ждет важную весть. Неожиданно сосна впереди стала падать, а следом — еще одна. Засада! На всадников обрушился град стрел. Ржанье раненных лошадей. Крики, хрипы умирающих людей. За деревьями видны лучники. Они уже не хоронятся. Не беглые смерды и не лихой люд — все в справных кольчугах и таких же, как у всадников, островерхих шлемах. Лихая година. Смутные времена. Когда-то единая Русь порвалась в клочья удельных княжеств. Борьба за Великокняжий стол в разгаре.

Ночь. Где-то вдалеке воют волки. Максима не добили — так бросили подыхать. Уже скоро. Не долго осталось. Шаги. Кто-то склонился над ним. "Воин, ты понимаешь, что умираешь? Прими Поцелуй Каина, и ты не умрешь!"

**

— ... А князь так и не узнал...

— Ему весточка послана. Последние долги должны быть розданы...

Собеседник Максима — высокий сухощавый мужчина с иссиня черными волосами по плечам, черной бородкой и черными же глазами. Одет мужчина во что-то похожее на серую рясу с капюшоном и, надо сказать, смотрится на нем эта ряса совершенно естественно, словно он инок или какой-нибудь волхв. Маленькая избушка затеряна в лесной глухомани вдали от дорог. В двух шагах пройдешь — не найдешь. Самое место для таких, как они.

— Невеста у меня осталась, Любава.

— Забудь ее, парень, забудь для твоего и для ее же блага. Человеческие девушки не

для Детей Каина.

— Дети Каина... Мы прокляты, и Бог от нас отвернулся.

— Да, парень, Он отвернулся, но это не значит, что и нам надо отвернуться от

Него. Живи достойно. Ответь на удар ударом, но не свирепствуй, ибо от этого

просыпается Зверь в душе. Пощади врага своего, если он достоин пощады. Не

убивай людей во время кормления и вообще не убивай, без крайней на то нужды.

Окажи помощь тому, кто в ней нуждается, если он достоин этой помощи и если

ты в состоянии ее оказать...

— Так живут все... дети Каина?

Чернобородый смеется:

— Так живу я, но если ты согласен со мной, то нас будет уже двое!

Калейдоскоп картинок, они мелькают, наслаиваются друг на друга.

Какой-то вельможа в камзоле екатерининских времен.

— Доктор и это поможет моей девочке?

Голос Максима Даниловича:

— Не сомневайтесь, граф, средство верное.

Кабинет. Стол у окна. За окном вечер. Около стола вполоборота мужчина в темном костюме. Струйки табачного дыма — мужчина курит.

— ...И ты, Максим, полагаешь, что там может что-то быть? — мужчина делает

неопределенный жест рукой.

— Трудно сказать, — задумчиво отвечает Максим Данилович, — товарищ Блюмкин

все еще не вернулся...

Открывающаяся дверь — Максим Данилович откуда-то выходит. Оглядывается. Неприметное трехэтажное здание. На окнах первого этажа решетки. Шаги. Из-за угла выворачиваются трое, впереди — женщина. Маргарита! Точно она, только прическа другая. Маргарита обнимает Максима Даниловича, трется щекой о его щеку.

— Максим! Я уже волноваться начала. Стала думать, не пора ли тебя

освобождать, а ваши ни мычат, ни телятся!

— У них был приказ.

— Тебя же убить могли, Максим!

— Ну, убить меня не так уж просто.

— Напротив, очень даже легко. Достаточно вывести на солнце.

— Наши доблестные органы привыкли работать по ночам, а ночь — время

каинитов.

— Почему сразу не использовал ментальную атаку?

— Днем я все равно уйти не мог, так что лучше в подвалах посидеть, а в первую

ночь... Ну, должен же я был хотя бы узнать, в чем меня обвиняют.

— Ах, Максим...

— Ты была совершенно права, Маргарита — "Дело Промоппозиции" добром не

кончится, — Максим Данилович замолчал, а после паузы задумчиво добавил, — и

французы тоже были правы — революция, действительно свинья, пожирающая

своих детей...

Лес. Небольшая поляна. Хорошо замаскированные землянки. С воздуха их наверняка будет невидно, да и с земли...отойди на пятнадцать-двадцать метров — фиг заметишь. Кажется, это партизанский лагерь. Во всяком случае, здешний народ больше всего похож на партизан. Оружие у всех самое разнообразное: "Мосинки", ППШ, "Шмайсеры", да и одеты кто во что — поношенная армейская форма соседствует с гражданской одеждой. Максим Данилович стоит где-то в середине поляны. Время от времени он осматривает окрестности истинным зрением и тогда можно увидеть удивительную вещь: более половины находящихся в лагере — каиниты. Надо полагать, что остальные — упыри. Вот-так так. Что за бред душевнобольного? Это что же: сводный вампиро-упырьский партизанский отряд? Неужели и такое было?

Недалеко от землянок расположились кружком бойцы. Слышится негромкий гитарный перебор и мягкий баритон:

Темная ночь, только пули свистят по степи,

Только ветер гудит в проводах,

Тускло звезды мерцают...

Судя по золотистым коротко остриженным волосам гитариста и его тонким, почти девичьим чертам лица — играет и поет тореадор. Метрах в пятнадцати от певца и его слушателей горит костерок. Вокруг него сидят несколько человек что-то готовят и тоже слушают песню.