Самый главный тест

— У Дениса вроде бы какие-то задумки насчет склада появились, — словно отвечая на мои мысли, проговорил Сережка, — Он сейчас что-то там по договору перепроверяет, со своими консультируется. Просил завтра к нему заглянуть.

— Вот и отлично. А у меня, кстати, тоже есть задумка. Сейчас расскажу...

Итог нашему обсуждению подвел Артур. Потерев подбородок, он посмотрел на меня и рассудительно заметил:

— Как-то у тебя выглядит все слишком просто, но если в договоре ничего такого не прописано, то, может быть, сработает, — и добавил, усмехнувшись, — А ты, Кира, стерва оказывается.

9

Как и любой другой вышедший из младенческого возраста вентру, Вадим любил комфорт. Потому и расположился в одном из кабинетов административного корпуса института, проигнорировав занимаемое ЧОПом здание, где было тесновато, а помещения требовали ремонта. С порога оглядела кабинет Вадима. Неплохо, даже очень неплохо. Не слишком большое, но удобное совсем недавно отремонтированное помещение. Дорогие обои, солцезащитные жалюзи на окнах, на полу — ламинат. Модульный офисный стол руководителя, рядом с ним — стулья, на нем большой ЖК-монитор. Вдоль стены — узкие шкафчики и стеллаж. На полках книги, брошюры и какие-то папки. Сам Вадим расположился во главе стола в большом удобном кресле с высокой спинкой, мягкой кожаной обивкой и целой кучей регулировок. Да уж, умеют вентру устроиться. Больше всего он сейчас напоминал какого-нибудь государственного чиновника среднего звена. Так и представляешь, как он откладывает в сторону лежащие на столе документы, поднимает на нас глаза и с дежурной улыбкой спрашивает: 'По какому вопросу, господа?' Заметив нас, хозяин кабинета отодвинул в сторону лежащие перед ним бумаги, и, встав, позвал к столу: 'Давайте, рассаживайтесь. Берите стулья. Есть у меня кое-какие мыслишки. Обсуждать будем'. Мы уселись за столом. Вадим, оставив свое кресло, подсел к нам.

— В общем, так, ребята, — проговорил он, постукивая пальцами по столу, — Я и другие наши юристы изучили договор вдоль и поперек, и пришли к выводу, что по своей инициативе без последствий наша сторона его расторгнуть не может. А последствиями будут чересчур большие выплаты по неустойкам. Сейчас мы не в том положении, чтобы позволить себе, за здорово живешь, швыряться деньгами. Выход из нашей ситуации только один — принудить другую сторону саму расторгнуть этот договор. Расторгнут же он будет только тогда, когда аренда этого склада станет 'Фармлайну' экономически невыгодной.

Сделав паузу, Вадим оглядел нас.

— Мысль понятна?

Мы закивали.

— Так вот, — продолжил Вадим, — Я провел сравнительный анализ арендной платы по недвижимости в городе, и пришел к выводу, что аренда производственного корпуса под склад обходится 'Фармлайну' заметно дешевле, чем в целом по городу каких-то аналогичных объектов.

— Выходит, нужно просто поднять плату? — поинтересовалась Ночка.

— Если б все было так просто, — вздохнул Вадим, — В том то и дело, что мы не можем по своему желанию взять, и поднять ее. В одном из пунктов договора отмечено, что арендодатель может повысить стоимость аренды только в случае общего роста цен на недвижимость и пропорционально этому росту. Ах, да, еще можно поднять стоимость, если поставщики коммунальных услуг повысят за них плату, и опять-таки в пропорции к ее росту. Короче говоря, все это нам помочь не может. Но, — Вадим поднял вверх палец, и со значением посмотрел на нас, — в договоре не оговорены некоторые моменты, на которые у нас в Великороссии всегда обращается внимание.

— Вадим, ну что ты тянешь? — буркнул Кабан, — Ты просто скажи, за что там можно зацепиться.

— Не торопись, Виктор, — поморщился Вадим, — я просто хочу объяснить, чтобы вы поняли.

На самом деле нашему юристу, похоже, хотелось растянуть свой триумф.

— Здесь, на Урале, при заключении договоров между субъектами сделок, большое значение имеют так называемые неписаные правила, — продолжил он, (услышав этот словесный перл, Кабан горестно вздохнул и покачал головой), — Они не прописаны ни в каких законах, но, тем не менее, существуют, а гарантией их выполнения является авторитет форсеров в республике...

— Вадим! — снова встрял Кабан, — Ты бы самую суть сказал, а не тянул кота за яй... э... за хвост! — поправился бруйянин.

— Ладно-ладно, торопыга, — усмехнулся тот, — Вот тебе суть. В договоре ничего не говорится о том, что мы обязаны обеспечивать свободный доступ к складу для автотранспорта наших арендаторов. Уловил? Это все подразумевается неписаными правилами, но мы сделаем вид, что ничего о них не знаем. Мол, сами мы не местные и все такое... Кстати и 'Фармлайн' тоже зарегистрирован в другой губернии, а на рынке фармпрепаратов они активно теснят местных. Так что нашему губернатору будет даже выгодно, если кто-то этих выскочек щелкнет по носу.

— Ну, хорошо, — наморщила лоб Ночка, — к складу мы их не подпустим, а что им мешает разгружаться у ворот? Там-то уже не институтская территория.

— Врубился, — сообщил довольный собой Кабан, — Светка, вся фишка в том, что они утрахаются разгружаться и грузиться. Сама же видела, какие фуры к ним приходят. Одно дело, когда она перед складом стоит — доставай коробки и затаскивай. Совсем другое, когда она черт те где. Пока из нее весь груз на склад перетаскают, сколько времени-то пройдет? А у них же это... время — деньги.

— Совершенно верно, — кивнул Вадим, — время погрузки-выгрузки значительно увеличится, и на пенни 'Фармлайн' потеряет столько, что аренда этого склада вылетит фирме в копеечку. Подсчитав свои убытки, их руководство, я думаю, само предложит расторгнуть договор аренды. А сейчас нам с вами надо прикинуть, каким образом можно перегородить им дорогу к складу. Просто так запретить проезд нельзя — слишком демонстративно. На дороге к складу должно что-то быть. Какой-то объект, но не слишком трудоемкий, так что не предлагайте там построить дом, или что-то в этом духе.

— А, может быть, цветник разбить? — предложила Вика, — Мы вроде бы как территорию благоустраиваем. Выглядеть это будет естественно.

— Хм, клумбы с цветами..., — наш консультант в задумчивости забарабанил пальцами по столу, — Нет, пожалуй, не пойдет! После того, как мы выживем 'Фармлайн' с нашей территории, как сами-то станем ездить, если на дороге цветник будет?

— Автостоянка! — выпалила Светка.

— Умница! — Вадим пришлепнул ладонью по столу, — Точно! Автостоянка самый подходящий вариант. И почти никаких затрат. Сделаем разметку на асфальте, можем еще ее территорию переносными барьерами огородить. Ну, народ, вроде бы обо всем договорились. Вам — воплощать идею в жизнь, мне — обеспечивать юридическое сопровождение.

— Подождите, Вадим, — Сережка придержал собравшегося встать юриста, — У Киры есть предложение по усилению воздействия на наших... мм... оппонентов.

Вентру повернулся ко мне:

— Слушаю тебя, Кира.

— Я предлагаю в производственном корпусе отгородить стенкой нашу часть от 'Фармлайновской'.

Вадим непонимающе глядел на меня.

— И что это даст? Это, конечно, поможет избежать конфликтов с работниками склада, но нам сейчас такие конфликты даже выгодны. Они создают нервозную обстановку и, как следствие, могут вызвать текучку кадров на складе.

Такое непонимание меня даже немного озадачило.

— Как это что даст?! Да они в туалет не смогут ходить! Туалеты-то все в нашей части.

Похоже, Вадим и в самом деле не мог понять, в чем здесь соль. Даже странно как-то.

— Ну, руки помыть, по нужде сходить..., — пробормотал он, потирая лоб, — но это же все не принципиально, чтобы огород городить с отделением от склада.

— Вадим, скажи, сколько тебе лет? — вмешался Кабан.

— А какое это имеет значение? — вскинулся вентру, — В совокупности мне сто три, но если ты намекаешь на мой недостаточный опыт...

— Я, Вадим, совсем на другое намекаю, — прервал его Кабан, — Ты слишком долго живешь каинитом, и кое-что успел подзабыть.

— Долго? — наш юрист оторопело уставился на Витьку.

Его удивление вполне понятно: для каинита сотня лет только лишь юность.

— Ну, да, — как ни в чем не бывало, продолжал Кабан, — Мне вот тридцать четыре и я еще помню те времена, когда, бывало, высосешь литров пять пива, а потом вдруг потянет по нужде, да так, что аж глаза в кучу. Возможность беспрепятственно сходить в отхожее место, для человека, знаешь ли, очень важная штука.

В отражении Вадима начали проявляться цвета понимания.

— Черт! Точно, — смущенно пробормотал он, — И ведь осталось же в памяти, только все как-то... умозрительно, чувства не затрагивает. Да, Кира права, это действительно хороший способ дополнительного давления на арендаторов.

— Кстати, какую-то сумму, пусть и небольшую, мы заработаем на штрафах, — проговорила я.

— Верно, — улыбнулся Вадим, — Четко мыслишь, Кира. Если мы поставим стенку, часть складских повадится бегать до кустиков. Впрочем, на штрафах, конечно, много не заработаешь. Разве что на рюмочку артериальной для поднятия тонуса. Что-то еще?

Я кивнула.

— Есть одна мысль. Когда наши арендаторы дозреют до расторжения договора, не стоит спешить с согласием.

Вентру удивленно уставился на меня.

— Уж не собираешься ли ты предложить содрать с них выплаты по неустойке? Мы обсуждали это и пришли к выводу, что слишком рискованно. Если 'Фармлайн' угрозой выплат загнать в угол, они могут оставить за собой те площади, что занимают, до окончания срока договора.

— Вообще-то я хотела немного другое предложить. Давай, я тебе расскажу, а ты меня поправишь, если заметишь где-то нелогичность.

— Хорошо. Рассказывай.

— Значит, так. Когда мы начнем выполнять нынешний план, 'Фармлайновское' руководство сообразит, что мы хотим убрать их склад со своей территории, но при этом не собираемся становиться инициаторами расторжения договора. Верно? Ведь не дураки же они, — Вадим молча кивнул, — Через какое-то время они поймут, что эта аренда приносит им одни убытки. Что они станут делать? Ну, сначала, вероятно, затеют судебную тяжбу и через суд попытаются доказать нам, что мы не правы.

— Ничего они не докажут, — усмехнулся Вадим, — Мы к судебным разбирательствам готовы.

— А вот после, — продолжила я, — они станут искать новые площади под свой склад, и через какое-то время, вероятно, найдут. Но ведь они же не смогут сказать новым арендодателям: вы, мол, ребята подождите немного, а мы, как только расторгнем договор с прежним арендодателем, так сразу с вами и заключим новый. Если тянуть, то, чего доброго, уплывут присмотренные ими площади к каким-нибудь другим арендаторам. К тому же 'Фармлайновцы' будут уверены, что мы тоже хотим расторжения договора. А, значит, они, поспешат заключить новый договор, не успев расторгнуть старый, в результате будут тянуть аренду и старых, и новых площадей. Если мы не станем спешить с согласием на расторжение, 'Фармлайновское' начальство занервничает. И тут на них может выйти ну, допустим, мастер Милена и предложить свои услуги в посредничестве по быстрейшему расторжению договора. Не бесплатно, естественно. Если сумма не будет чрезмерной, уверена, они согласятся.

Вадим во все глаза глядел на меня, а потом вдруг... захохотал.

— Кира, ну ты даешь! — сквозь смех выдавил он, — Это же просто мистика какая-то, родство душ! Понимаешь, — сказал он, отсмеявшись, — мастер Маргарита предложила нам практически тоже самое.

— Э-эх, — вздохнула я, — а я-то решила, что придумала нечто оригинальное.

— А ты и придумала оригинальное, — уже совершенно серьезно проговорил Вадим, — Просто госпожа Маргарита постарше тебя, скажем так, лет на пятьсот, соответственно и опыта у нее побольше. Но ты -это что-то. Расскажу ей — в восторге будет. Вот уж, действительно, дочка достойна мамы.

Причем здесь 'дочка' и 'мама'? Или я что-нибудь не так поняла?

— Почему ты назвал меня дочерью Маргариты?

— Потому что юридически она твоя мать, — пожал плечами Вадим, и пояснил, — Ты принята в наш клан. Когда кто-нибудь со стороны становится членом клана, его же принимают не просто в клан, а в какую-то конкретную семью. Ты вошла в семью мастера Маргариты, и в нашем клане она стала для тебя приемной матерью.

Оба-на. Вообще-то я что-то такое слышала о правилах приема каитифов в клан, но считала все эти 'материнства' и 'отцовства' обычной формальностью. Ну, не верю я, хоть упокойте меня окончательно, что кто-то и в самом деле будет относиться к каитифу как к своему ребенку. Правда, в моем случае все оказалось по-другому — я-то не была каитифом. Лишь теперь до меня стало доходить, что материнство Маргариты вовсе не пустая формальность, а ее опека нечто большее, чем просто наставничество. Только сейчас я начала догадываться, почему она так радовалась, когда находила во мне что-то близкое ей самой. Ну и дела. У меня ведь не было матери, даже когда я жила человеком, и вдруг теперь... Надо будет подумать обо всем этом на досуге. Ну, а сейчас, похоже, пора оставить Вадима и заняться делом. Вон он уже на часы поглядывает.

'Ну, что, ребята, вроде бы обо всем договорились, — вставая из-за стола, сказал Вадим, — Если у складских появятся к вам вопросы, посылайте их...' 'Даже не сомневайся, пошлем любого', — не дал договорить ему Кабан. 'Я хотел сказать, посылайте их ко мне', — улыбнулся юрист-вентру.

* * *

Белый седельный 'Фрейтлайнер' со здоровенной трехосной фурой-полуприцепом фырчит на холостом ходу около ворот. Из приоткрытой дверцы выглядывает водила — крепкий загорелый мужик лет пятидесяти. Круглолицый, с седеющей бородкой, он чем-то напоминает отставного моряка, какого-нибудь боцмана. Во всяком случае, такими их обычно и изображают в фильмах. 'Боцман', как и все водители до него, сразу подъехал к воротам, загородив въезд-выезд. Они что, читать не умеют? С левой стороны в полусотне метров от ворот на бетонной секции забора краской выведено: 'Водители! Зона погрузки-выгрузки здесь!' Аккуратненько так написано, и видно хорошо — Артур с Сережкой постарались. Шоферюге, похоже, надоело ждать — воздух разорвал душераздирающий рев. Точно, боцман, это уже не автомобильный гудок, а прямо-таки ревун корабельный. 'Ветер, давай на выход', — командую я.

Димка-Ветер сидит в углу на стуле и, оттачивая навыки 'Телекинеза', пытается жонглировать тремя гранатами. (Без запалов, ясен пень, дали бы мы ему тренироваться со снаряженными, как же!) Получается у него не очень: частенько какая-нибудь из них падает, а то и сразу две. (Вообще-то держать в фокусе одновременно три предмета, действительно, не так-то просто — по себе знаю). Стас скептически смотрит на Димку, и порывается давать советы. Я не говорила, что племянничек теперь вместе с нами дежурит на посту у ворот? Его направили сюда, чтобы я попутно присматривала за ним. Хотя, сам Стас считает, что это как раз он за мной присматривает. Четвертым у нас Радик. Он с пулеметом на крыше. До тех пор, пока не объявили 'Повышенную готовность', пулеметное гнездо — чистая проформа. И потому Радик сейчас откровенно бездельничает. Надо бы на крышу Стаса отправить. Пусть, вместо того, чтобы приставать к Димке, займется там ментасканированием. Все пользы больше. А Радика — на телефон, хватит ему ворон считать. И пусть заодно выяснит: этот дальнобой у 'Фармлайна' на сегодня последний, или еще будут? Ветер поворачивается ко мне, бормочет жалостливо: 'Кира, может, сама с водилой поговоришь? У меня только-только получаться начало'. 'Да, нифига у тебя не получается, — тут же встрял Стас, — и не получится, если меня не будешь слушать!' 'Кончайте базар! — рычу я на них, — Сколько можно мне одной водителям мозги прочищать? Пойдешь, Ветер, и точка! Кто у нас здесь старший?' Если кто-то не понял, поясняю: старший это я. Вообще-то, не собиралась я лезть в командиры. Просто так получилось, что на нашем посту не оказалось других мастеров. Димка вздыхает, встает со стула, еще раз оглядывается на меня — вдруг передумаю. В это время его гранаты благополучно шлепаются на пол, одна укатывается под шкаф, и Димка, чертыхаясь, лезет ее доставать. А вот нечего на меня глазеть, я не люблю отменять приказы. Подняв с пола и переложив на подоконник гранаты, Ветер забирает со стойки свой 'Бизон', и выходит за дверь.